Титул

скачать книгу бесплатно


– Нет! – воскликнул Алан. – Прошу тебя Суно, отпусти его. Или пусть его судьбу решит твой господин и мой отец, но не сейчас!

– Ваш отец может не понять моего поведения, когда узнает, что я не казнил это отродье!

– Скажи ему, что я тебе приказал! – продолжал Алан.

– Прошу меня извинить, – сказал Суно, – но вы не можете мне приказывать, так как ещё не являетесь моим господином.

Суно повернулся к широкоплечему. Тот жалобно смотрел на Суно и нервно поглаживал свою сломанную руку.

– Такая лёгкая смерть для простого рыбака! Это честь для тебя!

Тот зажмурил глаза и жалобно застонал:

– Прошу вас, не надо…

Суно замахнулся.

4

Эмма любила стоять около окна и с высоты крепостного вала наблюдать за городской бухтой. Это был действительно завораживающий вид, особенно в свете заходящего солнца. Оно аккуратно сползало за морской горизонт, создавая слепящие блики на рябой поверхности моря, а вулкан Ханго, отбрасывая свою могучую тень на город, становился похожим на угрюмого великана, который оживал на ночь для того, чтобы защитить бухту от незваных гостей. Мачты лодок, немного покачиваясь, создавали впечатление бамбукового леса, но без листвы, будто верхушки скосили одной гигантской косой. На причале суетились рыбаки, торговцы, моряки и прочие странники, но сегодня их было намного меньше, чем обычно. Все они были похожи на муравьёв, которые вышли на охоту к воде и с наступлением темноты должны были добраться домой в Ханго, который своей конусовидной формой был также похож на муравейник. Эмма любила придумывать различные истории про свой город, дополняя их всевозможными мифологическими существами, которые либо жили в мире с людьми и помогали им, либо наоборот, воевали с ними. Она мечтала, что когда-нибудь встретится с ними и уж если не здесь, то в какой-нибудь другой, загадочной стране, куда она сбежит, пока её отца,– князя Айро, не будет дома. Отец начал готовить её к мысли о выгодном замужестве, но в свои тринадцать она и слушать о нём не хотела. Эмма воспитывалась без матери с помощью всевозможных гувернанток, и они не смогли привить ей должного уважения к институту брака и к строгим правилам почитания своего мужа. Вернее сказать, Эмма не видела в этих правилах ничего предосудительного, скорее даже наоборот. Просто она говорила, что такая жизнь не для неё. И уж какова бы ни была воля отца, она никогда не выйдет замуж за того, кого она не будет знать, или того, кто ей не угодит.

Стоя у окна, Эмма вдыхала прохладный, осенний воздух. Вот почти и закончился этот день. Завтра ей снова предстояло заняться искусством танца и изучением иностранных языков. Послезавтра её ждал экзамен по чайной церемонии и уроки по мирионскому шитью. Затем шёл день по физическому укреплению тела. В её плотном графике, составленном её отцом, почти не было место для праздного проведения времени, как это иногда бывает с дочерьми благородных людей. У Айро не было сыновей, потому на Эмму возлагались большие надежды по сохранению традиций рода. Управление же островом должно было перейти младшему брату Айро Сибу, который часто замещал брата, когда тот отправлялся по делам вглубь острова или за его пределы.

Эмма отошла от окна и направилась к столу, чтобы продолжить рассказ, который она писала уже четыре дня. Его герои сражались со страшным драконом, который хотел разрушить их город, чтобы отомстить за пропажу своих яиц. Эмма хорошо придумывала диалоги героев и события, но с местом действия происходила какая-то путаница. Дело в том, что Эмма никогда не была в других крупных городах, таких как Кинго, и ей сложно давалась география происходящих событий. Можно было бы полностью описать собственный город, но ей не хотелось, чтобы читающие рассказ люди узнавали его. С другой стороны, Кинго в её представлении был идеальным городом для такой истории с драконом. Здесь был и высокий холм, на вершине которого находился белый замок,–резиденция правителя Мириона, увенчанная четырьмя дозорными башнями, с которых просматривался весь залив и западный склон холма, укреплённый глубоким рвом; и широкие, рыночные улицы, на которых днём толпилось множество народа, как местного, так и иноземного, в основном илианского; и маленькие, тесные улочки ремесленников и мясников; и огромный порт вокруг залива, который был шире самого города и в котором каких судов только не было, от военных до рыбацких. А на противоположной стороне залива красовался великий Ханго, вулкан, у подножья которого на дне глубокой бухты и жил вымышленный для её рассказа ужасный морской дракон.

Написав одно короткое предложение, она отложила перо и снова подошла к окну. Что-то в этом городе не так, он должен быть другим. Нужно поговорить с библиотекарем, господином Тулмом, может, он что-нибудь посоветует по истории городов…

Её размышления прервал стук в дверь.

– Войдите, – пригласила она и в комнату вошёл господин Луин, её верный слуга и командир отряда по охране её покоев. Он снял шлем и поклонился.

– К вам пришла госпожа Салгми, – сказал Луин.

– Пусть войдёт, – сказала Эмма и господин Луин удалился. Через полминуты в покои вошла Ева Салгми, её учитель пирумского языка, на котором говорил далеко живущий народ, с другой стороны света. Её дед, Рон Салгми вёл весьма прибыльную торговлю с этими пирумами, казавшимися валонцам полудиким народом, несмотря на то, что те были весьма искусны в мореплавании и были, по сути, единственными торговыми кораблями во всех морях Валонии и Илианской империи, которые могли дать отпор пиратам. Отношения валонцев и пирумов резко ухудшились, когда те начали привозить с собой религиозных миссионеров, к которым сначала относились нейтрально, но, когда слухи о популярности этой веры среди валонцев дошли до императора, было принято решение полностью искоренить любое упоминание о пирумском Боге. Отношения с пирумами были полностью разорваны, Рон Салгми разорился и его род начал приходить в упадок. Еву могла ждать тяжёлая участь, но благодаря тому, что она с детства изучала пирумский, Айро решил приблизить её к своему двору и дать своей дочери дополнительное образование в виде этого языка, который, может, со временем ей пригодился бы.

Ева поздоровалась с госпожой и подошла к окну, в которое задумчиво всматривалась Эмма. Это были две красивые девушки одного роста, хотя преподаватель была старше госпожи на три года. У Евы были роскошные черные волосы, уложенные за плечами и карие, печальные глаза, которые часто смотрели будто поверх предметов и людей. Острый, выразительный подбородок придавал её лицу ещё большую трагичность, даже когда она улыбалась или о чём-то мечтала. У Эммы же были золотистые волосы, большие, зелёные улыбающиеся глаза и милое кругловатое лицо, которое уже влюбляло в себя молодых придворных мальчишек. Несмотря на разницу в возрасте, девушки тепло дружили и часто виделись.

– Думаешь о своём рассказе? – спросила Ева.

– Да, никак не могу представить город, в котором это все происходит, а описывать родной Кинго рука не поднимается, – ответила Эмма. Ева посмотрела на ученицу и улыбнулась.

– Творческие муки, значит, – сказала она.

Эмма с любопытством заглянула в глаза Еве и нашла в них какой-то ехидный секрет.

– Зачем ты пришла? – с любопытством спросила Эмма.

– Я, похоже, могу тебе помочь, – ответила Ева. – Хочешь встретиться с человеком, который видел сотни городов и при этом прекрасно говорит на пирумском?

– Быть не может! – воскликнула Эмма и глаза её загорелись. – Рассказывай!

Ева уселась на кровать Эммы, и та последовала за ней.

– Одним словом, сегодня утром на причале я встретила Эрика, одного из солдат твоего отца. Он, как ты знаешь, давно уже за мной бегает и сегодня тоже не смог пройти мимо, когда увидел, как я покупаю лавандовый чай. Слово за слово, и я поняла, что он спешит к твоему дяде Сибу с каким-то очень важным поручением. Сначала он долго не хотел говорить, но потом я вытянула из него, что это дело касается какого-то корабля, который прошлой ночью из-за сильного ветра потерпел крушение недалеко от залива. Самое интересное, что это был пирумский корабль, который, как утверждает его капитан, направлялся к берегам Илианской империи и совершенно случайно оказался в наших водах. Чуть позже твой дядя послал за мной. Капитана корабля привели к нему, и я переводила их разговор. Мне пришлось дать клятву, что никому не разглашу этого разговора, кроме как членам вашей семьи. Капитан сейчас находиться в замке, но обращаются с ним пока неважно, как с пленным. Он сейчас внизу, в камере под замком!

Эмма слушала рассказ Евы и не могла поверить своим ушам. Капитан пирумского судна, здесь, в замке, а она ничего не знает! Был бы дома отец, он наверняка бы ей всё рассказал. А может быть, даже разрешил с ним пообщаться, как с носителем языка. А что если…

– Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросила Ева.

Эмма лукаво улыбнулась и бросилась к гардеробу. Нужно было найти что-то простое и неприметное. Чёрное платье, которое она почти не одевала, идеально подходило для этой миссии. Она зашла за богато расшитую ширму с изображением мифического хранителя острова Мириона, морского змея Ларно, и через минуту появилась в новом платье. Эмма подошла к зеркалу, укутала голову в синий платок и повернулась к Еве. Та одобрительно кивнула. Сама же Ева всегда одевалась строго, платья и юбки синего цвета сочетались у неё с лиловыми накидками и светлыми платками. Она умела правильно подчеркнуть контуры своего стройного тела, так, чтобы это не казалось пошлым или неприличным, и Эмма с лёгкостью училась у неё этому искусству.

– Постой, а что мы скажем Луину? – вдруг вспомнила Эмма.

– Какая разница? – ответила Ева. – В пределах замка ты можешь находиться где хочешь. В конце концов, это не его дело. Я даже, на твоём месте, сказала бы правду.

– Нет, отец бы не разрешил, – тихо сказала Эмма.

– Но ведь его нет, не так ли? А Сибу над тобой не имеет никакой власти, пока он не занял место твоего отца. Он отвечает за твою безопасность, а не за твой досуг.

– Сибу никак не назвал бы нашу авантюру досугом…

– И что? Это его проблема, если он не умеет называть вещи своими именами!

Ева ещё раз поправила платок перед зеркалом и открыла дверь. Луина уже не было, на пороге дежурили двое солдат, которые при появлении девушек тут же выпрямились. Тот, что стоял слева был ещё весьма молодым человеком, поэтому смотрел строго перед собой и молчал. Справа же стоял опытный Ринго, которому было уже за сорок. Он был приставлен в охрану княжны с самого её рождения и испытывал к ней самые тёплые отеческие чувства. Он вопросительно посмотрел на барышень, которые в это время почти никогда не покидали своих покоев, после чего Эмма сказала:

– Мы идём во двор подышать воздухом.

– В такой час?

Ева подарила ему такой холодный взгляд, что Ринго стало не по себе.

– Что вы сказали? – тихо спросила Эмма.

– Простите, госпожа, я забылся. Я так и передам господину Луину.

– Не тревожьте Луина лишними пустяками, доложите ему, если он сам здесь появиться. Я хочу, чтобы вы оба были здесь, когда мы вернёмся. Мы ненадолго.

Стражи поклонились и девушки продолжили свой путь.

– Полдела сделано, – сказала Ева, – теперь осталась охрана в темнице. Если ты будешь решительной как сейчас, у нас всё получится.

– У меня странное чувство, что я делаю что-то неправильное, – сказала Эмма, слегка поёжившись. – Но, с другой стороны, я хозяйка этого замка, кто может мне помешать? Чувствую себя, как ребёнок.

– Ты и есть пока ещё ребёнок, – ответила Ева и улыбнулась. Эмма не обиделась. Она знала, что на самом деле Ева думает иначе. Они спустились вниз по винтовой лестнице на несколько пролётов и оказались в большом приёмном зале, богато расписанном древними художниками. Здесь проходили официальные приёмы, велись переговоры и иногда устраивались застолья, если трапезной было мало. Эмма редко бывала в этом зале, так как являлась ещё несовершеннолетней, но уже через год ей предстояло вместе с отцом погрузиться в мир чиновников, воинов, знатных господ и общества их семей. Иногда она с ужасом думала о том дне, когда она будет официально представлена императорскому двору и станет уже не формальной, а официальной хозяйкой резиденции в Кинго, пока её не выдадут замуж. А это дело почти никогда не затягивалось больше, чем на полгода. Впрочем, об этом будущем она и думать не хотела. И, оказавшись в этом зале, начала гнать прочь все эти посетившие её мысли.

Из залы девушки вышли на сторожевой двор, излюбленное место встреч и тренировок воинов кшари, пересекли его и начали спускаться по крутой каменной лестнице. Кое-кто из дежуривших во дворе увидел это, но остался на своём месте. Когда девушки дошли до нижнего предела замка, они ненадолго остановились, чтобы прислушаться, происходит ли что-нибудь ниже, и, услыхав только звук капающей воды у водопроводного канала, продолжили спускаться ещё ниже. Тут неожиданно из надвинувшейся снизу темноты выделилась сутулая фигура в плаще, чем немало перепугала девушек. Судя по нашивке на плаще, это был тюремщик замка Кинго. Он на мгновение повернулся к барышням спиной, чтобы зажечь висящий на стене факел, после чего чего подошёл к слегка оцепеневшим подругам.

– Ваше высочество, госпожа Салгми, – учтиво сказала фигура, лица которой из-за яркого света факела было трудно разглядеть. – Ниже этого уровня находится темница.

– Мы знаем, – взяла слово Ева, – мы идём с разрешения господина Сибу. Эмма упражняется в пирумском языке и ей позволили пообщаться с носителем языка, пирумским капитаном.

– В такой поздний час? – недоверчиво спросил тюремщик. – Господин Сибу позволил вам сюда прийти?

– Конечно! – ответила Эмма. – Иначе, откуда бы мы вообще знали про этого капитана? Тем более, судьба его ещё не решена и завтра с ним могут поступить как угодно…

Девушки почувствовали, что тюремщик засомневался. Последнее замечание Эммы его немного насторожило. Все знали, что Айро нет на острове и вернётся он не ранее, чем через пару недель. А это значило, что Сибу, скорее всего, не примет один решения по пирумскому капитану, которое никак не могло появиться завтра. Девушки скорее всего лгут, тюремщик это понял. Как бы Айро отнёсся к этой ситуации? Размышлять не было времени.

– Ладно! – сказала фигура. – В конечном счёте, я отвечаю за то, чтобы отсюда не выходили, а не наоборот. Идёмте!

Взяв факел со стены, он отправился в темноту, из которой вышел, и девушки последовали за ним. Спустившись ещё на два пролёта, они оказались у двери, в которую тюремщик трижды постучал, потом выдержал короткую паузу и постучал ещё один раз. На секунду открылось дверное окошко, в них блеснули чьи-то молодые глаза, а затем дверь открылась.

– Отведи её высочество Эмму и госпожу Еву к капитану с корабля, – скомандовал тюремщик открывшему дверь надзирателю. – Смотри, чтобы не приближались к решётке, отвечаешь за них головой, – а затем обратился к девушкам. – У вас десять минут!

– Господин Сибу сказал, что у нас есть полчаса, – сказала Ева.

– Господин Сибу ничего вам не мог сказать, так как уже несколько часов находится с патрулём на берегу, в поисках выживших пирумов. Десять минут!

– Благодарим вас, господин… – сказала Эмма.

– Сэдвин, – ответил тюремщик и снова растворился во тьме, оставив факел на стене.

– А меня зовут Рикки, почти как остров! – дружелюбно сказал надзиратель, молоденький солдат лет двадцати. – Прошу сюда!

Девушки, улыбнувшись, переглянулись и отправились за своим проводником. Шагов через пятнадцать они свернули в узкий коридор, в конце которого был виден свет маленькой лампадки. Шагах в пяти от него Рикки попросил девушек остановиться и сказал, что нужный им человек перед ними.

Было очень темно. Свет лампадки освещал лишь небольшую площадь вокруг неё, а глаза девушек всё ещё не привыкли к темноте. Когда наступила полная тишина, они услышали тяжёлое дыхание. Через полминуты девушки начали различать решётку и их робость стала понемногу проходить.

– Кто здесь? – спросил голос на пирумском и Эмма, которая раньше слышала эту речь только из уст Евы, речь, которая казалась ей скорее выдуманной, чем существующей на самом деле, теперь звучала из уст её носителя. И она её слышала и понимала! Это было невероятное для неё чувство!

– Это я, Ева. Я привела к вам мою ученицу Эмму, я учу её пирумскому языку.

– О, так вас двое? – сказал силуэт, подойдя ближе к решётке. – Я думал, вы одна в этом забытом богом месте говорите на нашем языке. Ах, чёрное платье, вот почему я вас не разглядел… Интересно, зачем вы обучаете пирумскому языку, если ваш император разорвал всякие отношения с нашей страной?

Ева решила молчать и говорить толко по необходимости, чтобы предоставить Эмме больше свободы для практики и та, чтобы не усугублять повисшую паузу ничего не нашла лучше, чем задать риторический вопрос.

– Быть может для того, чтобы хорошо знать своего врага? – предположила Эмма.

– Врага? Интересная мысль, очень по-валонски. Рад с вами познакомиться, госпожа Эмма!

– Обращайтесь к ней «ваше высочество»! – вставила Ева.

– Прощу прощения! – сказал голос в камере и стало видно, как пятно изобразило что-то вроде поклона. – Я не знал, что имею дело с особой императорской крови! Позвольте представиться, как подобает. Капитан торгового судна его величества короля Пирумгии Алонса Третьего Благородного, а также полномочный представитель его торговых интересов в Илианской империи, Лорвин Смогл.

– Дайте больше света! – приказала Эмма Рикки, после чего тот ушёл и вскоре вернулся с двумя факелами, которые повесил на стенах.

– Невозможно быть представленным, не увидев лица друг друга, – сказала Ева капитану, после чего тот постарался подойти к источнику света, насколько позволяла его камера, и ещё раз поклонился.

Это был довольно молодой человек лет двадцати пяти с густыми чёрными волосами по плечи, острым носом и тяжёлыми скулами. Однако, его светло-серые глаза с зеленоватым оттенком выражали природную доброжелательность и ясность молодого ума. Одет он был скверно, но данные обстоятельства, видимо, другого и не предполагали. Его светлая рубашка с широким воротником была ужасно запачкана и местами разорвана. Поверх неё сидело что-то вроде стёганного камзола без рукавов, однако, он был распахнут и настолько короток, что напоминал жилет. На бёдрах капитана висели шаровары из парусины, которые были заправлены в невысокие сапоги. Эмма поклонилась в ответ на валонский манер и тихо сказала, будто боясь допустить ошибку в речи:

– Эмма, принцесса Мириона, дочь верховного правителя острова, члена императорской семьи и потомка великого Аллоза, князя Айро.

– Счастлив быть представленным вам! – сказал капитан. – Вы довольно неплохо говорите на пирумском, единственно, ваш акцент слишком резок, пирумы говорят намного мягче, если вы соизволили это заметить.

– Я в первый раз общаюсь с носителем языка, – сказала Эмма, – да и у Евы их было не так много. В общем-то, мы затем сюда и пришли.

– Довольно смелый поступок с вашей стороны, – сказал Лорвин.

– Отчего же? – возразила Ева, вспухнув от того, что капитан смеет судить о поступках людей будучи едва с ними знаком. – Я ещё на допросе поняла, что вы не представляете никакой опасности, тем более за решёткой.

– Даже если я начну религиозную проповедь, чего в этой стране, я так понимаю, весьма боятся? – сказал Лорвин, чётко понимая, какая цена может быть у этой небольшой провокации.

– Лично мы ни вас, ни ваших богов не боимся, – ответила Ева. – Я хорошо знакома с вашими представлениями о мире и его устройстве, и более ложной картины мира вряд ли себе можно представить. Ваше учение никогда бы не прижилось в здешних местах!

– Разве? А как же тысячи казнённых самым варварским способом крестьян, которые перешли в нашу веру?

– Вот как? – вмешалась в спор Эмма. – А разве вторгаться в чужую страну со своими религиозными и культурными представлениями о мире не есть варварство?

– В данном случае, не совсем, – неуверенно сказал капитан, явно стараясь быть более мягким с важной особой. Эмма это почувствовала и её это ужасно разозлило.

– Наша религия, – продолжал капитан, – помогает людям чувствовать себя под защитой Бога и в трудные минуты жизни помогает обрести её смысл. Она дарит людям чувство справедливости и равенства перед всеми остальными людьми…

– Ваша религия, – перебила его Ева, – религия рабов, которые по вашей милости живут ужасной жизнью, а вы взамен кормите их мифами, как богато они будут жить после смерти. Наши же Боги даруют нам лишь освобождение или встречу с нашими предками в следующей жизни. Это куда более высокая награда, смысл которой вам не понять. Равенство между людьми – это ложь, а справедливость может даровать лишь император, здесь, на земле, прямой потомок первых Богов!

Лорвин решил не продолжать дискуссию. Девушки были явно предвзято настроены по отношению к представителям его страны, и он это выяснил. Теперь надо было вернуть разговор в более спокойное русло, но с чего начать, он пока не знал. У него ужасно зачесалось в ногах от солёной воды и грязи, которую у него ещё не было возможности как следует смыть, но устранить зуд немедленно он не решался – вдруг это оскорбительно по отношению к ним? Он был плохо знаком с местными обычаями и порядками, в Пирумгии к контактам с валонцами его почти не готовили. Опытные капитаны, ещё помнящие разрыв торговых отношений, говорили, что, если попадёшь к ним в плен, шансов выбраться живым с островов не будет. И надо быть готовым ко всему. Лорвин помнил это, однако, даже не предполагал, что в первый же вечер он будет представлен местной принцессе. И пока она здесь, нужно было привлечь её внимание.

– Не хочу вас обидеть, – сказал капитан, – ибо в наших краях такой вопрос считается невежливым, особенно, по отношению к дамам, но всё же, позвольте узнать, сколько вам лет?

– Мне семнадцать, – ответила Ева, – ничего невежливого в этом вопросе нет.

– А вам? – спросил капитан у Эммы.

– Не ваше дело! – резко ответила она. Теперь капитан понял, что она злилась на него как никогда за своё вольнодумство и смелость, с которыми он так легко говорил о своих убеждениях, будучи пленником. Перед ней находился закоренелый еретик, с которым она не хотела иметь ничего общего, но, с другой стороны, она ловила себя на мысли, что его горячность и готовность защищать своё заслуживает, как минимум, уважения или даже симпатии.

– Простите, я, вероятно, вас обидел? – сказал Лорвин.

– Если бы это было действительно так, – ответила Эмма, – вы были бы уже мертвы!

– Достойный ответ королевской особы, – сказал Лорвин и поклонился.

– Перестаньте мне выказывать свою лживую вежливость, я прекрасно поняла, что вы презираете нашу страну. Вам не обязательно заискивать передо мной, чтобы получить моё расположение, которое, на самом деле, вам вряд ли чем-то поможет!

– Я и не думал ни о чём подобном, – возразил капитан. – Я лишь хочу, чтобы вы не принимали меня за варвара… А что касается заискиваний, то моя судьба куда более зависит от расположения Евы. Как мои слова будут донесены вашему отцу, полностью в её власти!

– Об этом вам не стоит беспокоиться, – презрительно сказала Ева, – даже если бы вы нанесли мне оскорбление, на моём переводе господину Айро или Сибу это никак бы не отразилось! Такое легкомысленное отношение к своему долгу, возможно, есть в местах, откуда вы прибыли, но никак не на этой земле.

– Тогда мне действительно не о чем беспокоиться! – заключил Лорвин. – Благодарю вас!

Повисла пауза. Разговор складывался скверно, хотя все его участники не скрывали интереса друг к другу. Нужно было поменять тему, но никто из них не представлял, о чём ещё можно было разговаривать. Эмма чувствовала, как убегает время. Не зная с чего начать, она решила начать с самого простого.