скачать книгу бесплатно
«Это интересно!» – подумал Чеботарев.
Они быстро подошли к машине.
– Сгоняй с Валей в Дмитриевку, на ферму. Помоги там ей бидоны нагрузить, и скорей обратно. Понял? – проговорил завфермой.
– А чекушка будет? – пошутил Чеботарев.
– Гони ты быстрей! Бидоны нужны. Пузанов, зараза, два бидона наших там свалил.
Чеботарев догадался, что шофер, отвозивший молоко, оставил два лишних бидона на дмитриевской ферме. Валя села в кабину. Петька врубил скорость.
– Стой! Стой! – раздался сзади крик.
Чеботарев выглянул из кабины и увидел бегущего к ним Кольку Скворца. «Перебьешься!» – резко тронул машину Петька. Он видел в зеркало, как Скворцов что-то кричал и грозил им вслед кулаком. Чеботарев засмеялся и повернулся к Вале, игриво улыбаясь ей:
– Ванек пишет?
– Пишет, – в тон ему ответила Валя.
– И что же он пишет?
– Пишет, что любит, – так же игриво ответила Валя.
– Кто? Он любит? – насмешливо засмеялся Чеботарев. – Мне-то уж лучше знать, как он любит. Теперь ты его только и видела. Сейчас в Москве, потом в институт или в армию, что же, он все время без девок будет? Да и ты на пенсию уйдешь, пока его дождешься…
– И пенсионерки замуж выходят, – засмеялась Валя, но не так уж весело. На душе у нее стало нехорошо от Петькиных слов. Поднялась вдруг обида на Егоркина, а из-за чего, непонятно.
Чеботарев еще что-то болтал, но она не слушала, смотрела на дорогу. Петька понял, что слова его расстроили девушку, и настроение у него стало еще лучше.
Когда они вернулись назад, выгрузили бидоны, и Чеботарев влез в кабину, подошел Скворец и стукнул кулаком по дверце машины.
– Ты почему не остановился? – сердито спросил он. – Мне вот так, – провел он ребром ладони по горлу, – в Дмитриевку нужно!
Чеботарев усмехнулся:
– Пешком сходишь! Не развалишься… Ты же не слепой? Видел, кто со мной сидел?
– Кто с ним сидел! – передразнил Скворец. – Принцесса какая!
– Принцесса!
– Не уломаешь ты ее ни черта! Лучше не берись… и вообще подло это…
– Что подло?
– А то! У друга отбивать!
– У тебя их сколько уж, невест, было? – усмехнулся Чеботарев. – И у Егоркина будет не меньше. Из армии придет, тогда и заведет невесту. А Валька моей будет…
– Не будет она твоей, не будет! Никогда она с тобой не станет гулять!
– Еще как станет… Спорим, через неделю, она кататься со мной будет, по вечерам!
– Я и без спора знаю: не будет!
– Посмотрим! Посмотрим…
Глава третья
1
На следующей неделе сборщики бортовой передачи остались работать в ночную смену. Кончался месяц, и нужно было вытягивать план. Егоркин не подозревал, что будет так тяжело. К концу работы он двигался машинально, еле переставлял ноги. Ему казалось, что, остановись он на мгновение, тут же упадет и заснет. Однажды летом в деревне парни и девчата в ветлах развели костер и просидели там до утра. Тогда он чувствовал себя нормально. Не спотыкался на каждом шагу, когда шел домой. Может, взбадривало Валино присутствие? А здесь он совсем раскис. Несколько раз бегал к фонтанчику умываться. Пять минут чувствовал себя свежее, а потом снова засыпал на ходу.
«Ничего, привыкну!» – подбадривал себя Ванек. Душ освежил его, вывел из сонного состояния. Когда Егоркин выходил из цеха, солнце ласково светило в лицо. Приятно было шагать, приятно думать, что завалится сейчас в постель, и будет спать, спать, спать. Ветерок поглаживал щеки. Егоркин расстегнул куртку… Вспомнилось, как в раннем детстве выскакивал он по утрам на улицу, устраивался на завалинке, жмуря сонные глаза под яркими лучами солнца, и нежился, пока мать не звала завтракать. Наседка, квохча, разгребала лапками навоз неподалеку от него. Вокруг наседки попискивали, суетились желтые цыплята. Были они такие маленькие и пушистые, что хотелось их потрогать, подержать в руках. Но как только он пытался это сделать, они ныряли в крапиву возле плетня, а наседка сердилась, угрожающе поднимала крылья, готовясь напасть на него. И Ванек отступал…
Еще через неделю Егоркин наловчился ставить «тарелки», ставил за смену по сорок штук, а то и больше. Иногда он пытался соревноваться с Маркиным и отставал от него лишь на какое-то мгновение. Болты теперь слушались, только «тарелка» иногда капризничала, но, чувствуя упорство Егоркина, сдавалась. Викентьев как-то подошел к нему, поинтересовался, как идут у него дела. Ванек хотел пожаловаться, что над его столом крыша прохудилась, каплет прямо на голову. Но дождя в тот момент не было, и он промолчал. А дней через пять пошел мокрый снег, первый снег в этом году. На крыше он быстро таял, и сверху одна за другой шлепались крупные капли. Они падали на край железного стола, разбивались на мелкие колючие брызги и отскакивали на Егоркина. Скоро рубашка его стала мокрой. Маркин заметил это и сказал:
– Сейчас мы сделаем!
Он вытер паклей воду со стола, положил ветошь на то место, куда падали капли, и позвал Володю:
– А ну-ка встань сюда!
– Зачем? – удивился Володя.
– Встань, встань! Сейчас поймешь.
Антон пододвинул парня к столу.
– Ну, наклонись, наклонись, не бойся! – уговаривал он Володю.
Огромная капля шмякнулась на затылок Володе. Он пригнул голову и отскочил от стола.
– Ну, как, можно здесь работать, а? – захохотал Маркин.
– А я тут при чем? – Володя вытер затылок ладонью. – Мастеру скажите!
– Как при чем? Ты же «Комсомольский прожектор», освещай!
– Будет сделано! – сразу переменил тон, засмеялся Володя.
Он относился к тем людям, которые сами никогда не проявляют инициативы, не лезут, куда их не просят, но если им дадут поручение, прикажут что-либо сделать, то выполняют они все старательно и основательно. Контролировать не надо.
– Текстик хороший нужен. Может, придумаете? – обратился Володя сразу к обоим сборщикам.
– У меня есть! Я сейчас перепишу, – сказал Егоркин.
Он побежал к столу контролера и попросил у Катерины листок и ручку.
– Письмо Лазаревой писать собрался? – спросила Катерина, улыбаясь.
– Да-да! Только давай скорей, а то не успею: другой опередит!
Он схватил ручку и тут же за столом начал писать.
– Ух ты, смотри, даже стихами! – восхищенно произнесла Катерина, заглядывая в листок.
– Ну-ну, не смотри. Потом увидишь!
– Ладно, пиши. Я ухожу. – Катерина поднялась.
Ванек писал:
Дождь шумит на улице,
По веточкам сечет,
А мне вода за шиворот
Струйками течет
Стихотворение заканчивалось словами: «Когда же крышу сделают, и щели все забьют?» Сочинил его Егоркин во время работы, когда в первый раз потекло с крыши, и работать стало невмоготу. Правда, дождь тогда прекратился быстро, а мокрый снег сыплется и сыплется.
Володя прочитал стихи и похвалил:
– Здорово! Но для «прожектора» не пойдет. Надо короче и посмешнее, чтоб начальника хозчасти до нутра проняло. Тогда он вмиг сделает… Ничего, я сам придумаю. А стихи возьму. Для стенгазеты, там они будут к месту…
Перед обеденным перерывом появилась карикатура, и сразу прибежал начальник хозчасти – маленького росточка, в сереньком обвисшем пиджачке. Ходил он всегда, чуть наклонясь вперед. Посмотрев на стол Егоркина, потом на крышу, начальник хозчасти что-то прикинул в уме и так же торопливо удалился, погрозил пальцем Володе.
– Как перестанет течь, чтоб снял свою мазню! – крикнул он.
– Две недели висеть будет, – засмеялся Володя.
– Я те дам – две недели!
После обеда капать перестало.
2
Дня через два после этого случая Егоркин обедал в столовой один, без приятелей. Володя побежал в бухгалтерию что-то выяснять, а Антон Маркин взял еду с собой и обедал на участке с женатыми сборщиками. Там они играли в домино на перевернутой железной урне. Удары костяшек гулко раздавались по притихшему участку. Егоркин, возвращаясь из столовой, обычно присоединялся к болельщикам и вместе с другими подшучивал над проигравшими. Маркин играл неплохо, азартно и кричал больше всех, когда выигрывал. Зато, когда оставался «козлом», над ним подшучивали даже во время работы: окликали его и поднимали над головой два растопыренных, как рога, пальца.
– Ничего, подождем до завтра! – отвечал он на шутки сборщиков.
Маркин всегда долго переживал проигрыш. Все это знали, поэтому и подсмеивались над ним.
Егоркин в столовой ел неторопливо, по сторонам не смотрел и не видел, как к нему подошла Галя Лазарева.
– Приятного аппетита! – услышал он рядом с собой женский голосок.
Ванек поднял голову, увидел Лазареву, смутился, растерянно закивал и, пытаясь ответить, поперхнулся, закашлялся, еще больше смущаясь.
– Спасибо! – наконец выдавил он из себя.
Лазарева, глядя на него, тоже стушевалась и поспешно спросила:
– Вы Егоркин?
– Да…
– А-а. Я вас видела у секретаря, – вспомнила она. – У вас тогда синяк под глазом был. Помните?
– Помню, – ответил Ванек, стараясь угадать, что ей от него надо. Ну и видок, наверное, у него сейчас.
– Драться любите?
– Люблю. Я боксер! – вызывающе ответил Егоркин, сам не зная, для чего он это брякнул. Какое ей дело, любит он драться или нет.
– Да-а? – с уважением в голосе протянула Лазарева. – А что же вы Викентьеву не сказали? Он же спрашивал… И стихи пишете?
– Ка-кие стихи? Я их сроду не писал…
– Как же… Мне Володя стихотворение передал. Говорит, что вы написали!
– А-а! Это я так… баловался.
– Я за комсомольскую печать в цехе отвечаю. Володя просил, чтобы мы стихи в стенгазете напечатали, но об этом уже в «прожекторе» было… Я хочу попросить вас заметку написать. О другом.
– Заметку? О чем? – Теперь Егоркину стало ясно, почему Лазарева обратилась к нему, и он успокоился.
– Напишете? – спросила Галя и заговорила быстро, словно опасаясь, что Егоркин передумает. – О своих первых впечатлениях, о нашем цехе, обо всем, что понравилось, и что не понравилось у нас. Напишите.
– Я подумаю! Сразу-то обещать не могу. Пообещаю, вы будете надеяться, а я не смогу… А в общем, напишу! – решился Егоркин. – Вам когда нужно?
– Можно через неделю.
3
Работая на конвейере, Ванек обдумывал заметку. Он уже не думал о деталях, о болтах, крепил «тарелку» машинально. Руки сами находили нужные детали, сами поворачивали передачу, сами ловили машинку, висевшую на тросике над конвейером. Ему стало казаться, будто лента конвейера неподвижна, а все вокруг плывет.
Заметка, решил Ванек, будет о Маркине, о том, как он возился с ним в первые дни. Написать ее Егоркин решил сегодня же вечером.
Но после работы Егоркин получил письмо от Вали, взлетел на свой этаж, вбежал в комнату, скинул куртку и со счастливой дрожью стал вчитываться в строчки. Он чувствовал, где Валя что-то недоговорила, постеснялась, понимал намеки и млел от нежности. Ах, Валя-Валюшка! Но когда он прочитал, что Петька пристает к ней, нахмурился. Потом перечитал письмо уже спокойнее и сел писать ответ.
На звук открываемой двери Егоркин не оглянулся, решил, что пришел Володя.
– Ты один? – услышал он за спиной и вздрогнул от неожиданности.
К нему подходил Царев.
– А где Володя? – спросил Андрей спокойно, как у старого знакомого, будто бы между ними ничего не произошло.
