скачать книгу бесплатно
– А я, кажется, сказала, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла я, – что Дима приносил нам свои фотографии, а не то, что мы их публиковали. Вот и сегодня он принес нам свои фото, и мы пришли…
– …кое-что уточнить, – закончила за меня Виолетта Гавриловна, скептически поджав губы.
Она все-таки отвела свой взгляд. Знай наших, карасевских.
– Правильно, – кивнула я. – Вот и Сергей Иванович может подтвердить.
– Конечно, конечно, – Кряжимский грудью встал за моей спиной.
– Ну, ладно, – глубоко вздохнула старуха, – а где же все-таки Дима? Мне нужно кое-что сказать ему, – пояснила она и сделала жест рукой, как бы отодвигающий нас.
– Дело в том, Виолетта Гавриловна, – помог мне наконец Кряжимский, – что с Димой произошло несчастье. Кто-то ударил его по голове…
Последнюю реплику Сергей Иванович произнес сдавленным голосом, что тут же было замечено проницательной старухой.
«Лучше бы уж он помалкивал», – подумала я про себя.
– Что вы такое несете, милостивый государь? – возмутилась старуха и двинулась в комнату.
Конечно, «двинулась» – это сильно сказано (ей всего-то нужно было сделать два-три шага на ее ходулях), но она так ловко преодолела это небольшое расстояние, как будто мы с Сергеем Ивановичем не стояли у нее на пути. Мы с Кряжимским машинально посторонились, пропуская ее, и она очутилась прямо перед трупом. Когда она его увидела, то не стала кричать или биться в истерике, чего я опасалась и, честно говоря, ожидала, а просто несколько раз осенила себя крестным знамением, повторяя каждый раз: «Господи, боже мой, спаси и помилуй». Потом она повернулась к нам и произнесла тоном пророка:
– Я знаю, кто его убил.
– Кто? – ошарашенным дуэтом спросили мы с Кряжимским.
– Это тот тип, в клетчатой рубашке, – безапелляционно заявила она.
– Вы что, видели его? – взволнованно спросила я.
– Конечно, – уверенно ответила она. – Я уже собралась в магазин и стояла у двери, когда услышала, как Дима отпирает замок. Ну, я посмотрела в глазок, все ли у него в порядке? Дима открыл дверь, а тут этот, в клетчатой рубашке подбежал…
– Подбежал? – переспросила я.
– Ну да, подбежал. Как будто он внизу там замешкался. Да. Они вместе в квартиру и вошли. Я потом вспомнила, что забыла взять кошелек, и вернулась в комнату, а «Эхо Москвы» стало новости передавать.
– Так во сколько это было, вы помните? – чувствуя азарт охотника, выпалила я.
– Конечно, помню, говорю же, «Эхо Москвы» новости начало передавать, минут за десять до того, как вы в дверь забарабанили.
– А как он выглядел? Ну этот, который подбежал?
– Я же сказала уже, барышня, Ольга Юрьевна, если я не ошибаюсь.
– Угу, – кивнула я.
– Да, так вот, Ольга Юрьевна, как я уже сказала, он был в клетчатой рубашке, высокий и лысоватый такой. Подробнее не разглядела, очень быстро пробежал.
– Значит, больше вы ничего не заметили, Виолетта Гавриловна? – я с надеждой смотрела на нее.
– Нет, больше ничего, – как-то неестественно сухо отозвалась она.
– Как он выходил, вы не видели?
– Наверное, он быстро ушел, пока я новости слушала.
– Ничего не понимаю, – произнесла я. – Когда же он успел все здесь перевернуть?
Виолетта Гавриловна, видимо, посчитав разговор законченным, повернулась к двери.
– Нужно вызвать милицию, – бросила она через плечо. – А вы никуда не уходите, они будут снимать показания. И ничего там не трогайте, – добавила она уже в дверях.
Пораженные ее выдержкой, властным тоном и осведомленностью о том, что и как полагается делать в подобной далеко не обыденной ситуации, мы замерли с открытыми ртами, провожая статную фигуру старухи взглядами.
Когда легкий шок прошел, я поняла, что влипли мы крепко.
* * *
Не буду утомлять читателя пересказом того, как мы провели следующие несколько часов. Хорошо еще, что нас с Кряжимским не задержали в качестве подозреваемых. Но вопросов к нам было – жуть. И как мы здесь оказались? И когда пришли? И зачем? И в каких отношениях были с покойным? Когда выяснилось, что Клочков сегодня с утра ходил в милицию, вызвали того лейтенанта (оказалось, что его фамилия Перфильев), к которому он обращался.
Я надеялась, что Клочков сделал несколько экземпляров фотографий и лейтенант привезет тот, который оставил им Дмитрий, но надежды мои не оправдались. Перфильев, после того как они съездили на место и ничего там не обнаружили, вернул фотографии Клочкову.
Лейтенант вызвал Матвиенко, и вся бригада поехала на опушку, которую им показывал Дима. Мы, само собой, увязались за ними. Мне хотелось увидеть все своими собственными глазами, чтобы потом отразить в статье.
* * *
Когда мы вернулись в редакцию, уже смеркалось, и сотрудники, естественно, разошлись по домам.
Я прошла к дивану, щелкнув по пути рычажком электрочайника, и с облегчением откинулась на мягкую спинку. Я так устала за сегодняшний день, словно в одиночку разгрузила вагон чугунных болванок. Ноги и голова гудели, хотя, казалось бы, ходила я не так много, да и особо сложными размышлениями себя не обременяла.
Только горькое сожаление о нелепой смерти Димы Клочкова преследовало меня всю вторую половину дня. Человек пришел к нам, рассчитывая на нашу помощь и компетентность, а мы… Я ругала себя за то, что позволила Кряжимскому отпустить Клочкова, за то, что слишком медленно ехала. Ведь приди мы к нему на десять минут раньше, он мог бы остаться в живых.
Мы не проронили ни слова, пока закипала вода, и потом, когда я разливала кофе по чашкам. Только сделав несколько глотков сладкого ароматного напитка, я решила, что найду убийцу Димы Клочкова чего бы мне это ни стоило.
Только вот с чего начать?
Единственная зацепка, которая, возможно, хоть как-то могла нам помочь, – фотографии – безвозвратно исчезла.
– Сергей Иванович, – я подняла голову и посмотрела на Кряжимского, – повторите, пожалуйста, мне еще раз то, что вы рассказывали в машине. Ну, о вашей беседе с Клочковым.
– О беседе, – начал морщить лоб Кряжимский. – Это можно.
И он начал рассказывать.
– Значит, – сделала я вывод (который, впрочем, напрашивался сам собой), после того как он закончил, – убийц было как минимум двое.
– Мне тоже так показалось, – произнес Сергей Иванович. – Будешь еще кофе?
– Можно, – задумчиво согласилась я. – А пожевать ничего нет? – я вдруг почувствовала, что страшно голодна, и вспомнила, что последний раз ела в Карасеве перед отъездом в Тарасов.
– Да найдем чего-нибудь.
Кряжимский пошарил в холодильнике и извлек оттуда полпалки копченой колбасы и почти целый батон.
– Ого, – обрадовалась я, – живем.
Я отрезала приличный кусок колбасы и с аппетитом вгрызлась в него зубами. Кряжимский сварил еще кофе.
– Давайте попробуем восстановить картину убийства… Я имею в виду убийство в лесу, – сказала я, когда с колбасой было покончено.
– Ты считаешь, что там было убийство?
– Если даже и не убийство, то во всяком случае что-то такое, что толкнуло злодеев на новые преступления, – рассуждала я. – Зачем бы им в противном случае нужно было выслеживать Клочкова, бить по голове Марину и воровать фотографии?
– Погоди-ка, Оля, – остановил меня Кряжимский. – Здесь какая-то накладка получается. Убийство Клочкова было совершено почти в тот самый момент, когда кто-то ударил по голове Марину и украл фотографии.
– Ну да, – согласилась я, – но это же только подтверждает мысль о том, что убийц было несколько.
– Давай пока остановимся на двоих, – предложил Сергей Иванович. – Но я не об этом хотел сказать. Зачем им надо было убивать Клочкова, когда фотографии были уже у них в руках?
– Ой, Сергей Иванович, – возбужденно закричала я, – все теперь понятно!
– И что же тебе понятно? – Кряжимский смотрел на меня, как на расшалившегося ребенка.
– Ну как же, смотрите, я долго об этом думала. Чтобы устроить в квартире Клочкова такой раскардаш, понадобился по меньшей мере час. Так?
– Да уж, никак не меньше.
– А искали у него в квартире негативы тех самых фотографий, которые Дима приносил нам. Искали, но не нашли.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что если бы они нашли негативы, то Клочков был бы им уже не страшен. Кто ему поверит без негативов?
– Да уж, – Кряжимский почесал подбородок, – ему и с негативами-то не поверили.
– Вот именно, – азартно продолжала я, – значит, негативы были у него с собой. Преступник понял это, когда обыскал квартиру Клочкова (чтобы открыть его замок, не нужно быть супервзломщиком) и стал поджидать его возле дома. Он мог бы, конечно, остаться у него в квартире, но, скорее всего, побоялся: вдруг Дима придет не один.
– Вроде бы логично, – Сергей Иванович внимательно слушал меня.
– Так вот, когда Клочков вернулся домой из редакции, преступник последовал за ним до квартиры и набросился на него в тот момент, когда Дима открыл дверь. Это видела Виолетта Гавриловна, только она не поняла, что этот в клетчатой рубашке ударил Дмитрия. Вы заметили, что карманы у него были вывернуты?
– Как-то не обратил внимания.
– Так вот, этот клетчатый грохнул Клочкова, забрал у него негативы и сдернул. На это ему потребовалось несколько минут.
Кряжимский рассеянно кивнул и почесал в затылке.
– О чем вы думаете? – нетерпеливо спросила его я. – Или еще одну накладку нашли?
– Да нет, – вышел он из задумчивости, – только как мы преступников искать будем? Что мы в принципе имеем? Предположение, что преступников как минимум двое, что в случае с Клочковым действовали они параллельно, что один из преступников был в клетчатой рубашке… Фотографии украдены, негативы тоже…
Он беспомощно посмотрел на меня.
– Не знаю пока, что конкретно предпринять, но попытаться что-то сделать можно.
– То есть? – Кряжимский удивленно воззрился на меня.
– Подлейте-ка мне еще кофейку, – я лукаво посмотрела на растерянного зама. – Очень тонизирующий напиток!
Перед тем как плеснуть мне кофе, Кряжимский опять бросил на меня непонимающий взгляд.
– Да что вы на меня так смотрите? – усмехнулась я. – Вы детективы читаете?
Надо было видеть его физиономию, на которой недоумение и робкая надежда никак не могли решить, кому верховодить.
– Ну вспомните, с чего, собственно, начинается расследование?
– С поиска информации, – озадаченно пробормотал Кряжимский, сделав солидный глоток кофе.
Очевидно, мое замечание о тонизирующей роли этого напитка навело его на мысль, что чем больше он глотнет кофе, тем скорее разгадает мои планы. Хотя признаюсь, особенных планов у меня не было, только кое-какие более-менее оправданные предположения. Просто я не хотела сдаваться и потому цеплялась за любую известную мне деталь.
– Так, сколько у нас пропикало? – бодро спросила я.
Кряжимский взглянул на свой «Ситизен» и сказал:
– Половина девятого, а что?
– Чем оперировали Холмс и Пуаро?
Кряжимский открыл рот, точно собрался проглотить пару яиц.
– Деталями, – насмешливо и назидательно ответила я за него. – Сергей Иванович, вспомните, что Клочков рассказывал вам о даме, ну, той блондинке, которую он увидел на поляне. Какими были ее движения?
– Плавными, изящными, и все в таком духе, – огонек догадки мелькнул в его темных глазах под косо нависшими веками.
– Вот именно. Вполне возможно, что дама профессионально занималась танцами…
– А может, художественной гимнастикой? – шутливым тоном подхватил Кряжимский.
– Может быть, – уже не так весело согласилась я. – Так вот, нужно объехать имеющиеся в городе бары, клубы, дискотеки и прочие аналогичные заведения. Придется заглянуть и в спортивные секции.
– Шансы не велики, – меланхолично заметил Кряжимский, ставя опорожненную чашку на стол, – тем более что мы знаем о ней только то, что она стройная блондинка с кудрявыми волосами до плеч.
– Я называю это черной работой журналиста и детектива, – твердо произнесла я, глядя на него в упор.
– Ну что ж, я готов.
– Разделим эту черную работу поровну. Давайте распределим, кому какие заведения… Я, скажем, объеду район набережной и центр, а вы возьмете на себя периферийные районы. Подобных заведений там немного, так что, как только освободитесь, поможете мне. Идет?
