скачать книгу бесплатно
– Если следовать вашей же логике, то у вас жизнь тоже одна и как у всех людей коротка, отчего же надо её тратить на лечение больных, слушать ежедневные жалобы и стенания, ведь можно прожить в комфорте без всего этого. Вместо клиники, например, ходить в бар пить коктейли? Верно? – Она уловила в его интонации неприкрытую иронию.
– Вы меня неправильно поняли, – резко ответила она. – Можно хорошо сделать свою работу, а вечером сходить отдохнуть в кафе, кино. Почему нельзя всё это совмещать? Что касается лично меня, то времени не хватает ни на что. Только в отпуск и то краткосрочный.
Отец Сергий сухо спросил:
– Вы в своей жизни следуете наставлениям Хайяма – он ваш жизненный ориентир? А ведь он сам, обращаясь к небу, признавался, что не такой уж он мудрый.
– Да, говорил. его рубаи звучит так: «Не так уж я мудр, не так уж просвещен. » Нет, не всегда, но часто прислушиваюсь, ведь его называли Царем философов Востока и Запада, он настоящий восточный мудрец, хотя и признается, что: «Разум мой несилен и не слишком глубок, чтобы замыслов Божьих распутать клубок» . дальше забыла, хотя раньше наизусть знала 50 рубаи. Поспорили с подругой, что за день их выучу. «А кого цитировать?» – произнесла с вызовом. – К кому прислушиваться? Кто авторитет моральный? Можете назвать? А вам, наверное, Хайям не по вкусу оттого, что его называли разрушителем веры?
– Ваша позиция мне более – менее понятна. Но я убежден, что после знакомства с человеком, которого едете лечить, начнете его цитировать.
У заправочной станции «ЛУКОЙЛ» они свернули на грунтовую дорогу, которая примерно через километр привела их к монастырю, огороженному каменной стеной. На арке из белого известняка крепилась медная вывеска, монастырские ворота были открыты. Через несколько секунд машина остановилась во внутреннем дворе монастыря.
– Мы приехали, – сказал отец Сергий, выключив двигатель. – Я отвечу на ваш вопрос о лишении монахами себя человеческих благ, так как полагаю, что теперь вы будете жить некоторое время при монастыре и располагать свободным временем. А еще, если не против, перейдём на «ты», так удобнее.
– Так вы, – ты в монастыре останешься или вернешься в Москву?
– Я приехал домой, – ответил он.
Глава 8 Монастырь
Ощутить реальность командировки девушка смогла ровно в тот момент, когда отец Сергий помог им выбраться из машины на мощеную плитку монастырского двора. Первое впечатление запомнила отчётливо – как вроде, привезли на съемки исторического фильма, и она присутствует среди средневековых декораций.
– Милое местечко, – вырвалось у неё, когда, обводя глазами вокруг, поняла, что вблизи весь этот ансамбль строений наводит на неё безотчётную тоску по привычной жизни. Куда её занесло?! Стало не по себе от мысли, что здешняя жизнь из года в год проходит по извечной колее без всяких перемен, а она же привыкла к совершенно иному – к бешеному темпу жизни в Москве, к человечьему муравейнику, где постоянная спешка, где стоит только зайти в клинику, так сразу окунаешься в водоворот проблем, от которых к окончанию рабочего дня, эмоциональное выгорание достигает наивысшей точки. Каждый день, да что там день – каждый час нёс в себе новизну, даже порою минута вносила в её жизнь изменения. А в этом унылом местечке, где проведёт несколько дней спрогнозировать своё пребывание не представляло проблем – всего – то лечение одного пациента и наблюдение за девочкой. «Ну ничего, – взгляну на ситуацию по – другому, – в свободное время обязательно поброжу по здешнему лесу, как раз стоит благодатная погода для сбора лечебных трав. Давно этим не занималась. Всего несколько дней придётся потерпеть, а потом вернусь домой». Успокоившись, она закрутила головой по сторонам.
Внутри монастырского двора, вымощенного известняковыми плитами, находились несколько небольших церквей, имелась пара жилых двухэтажных корпусов ну и, конечно, монахи, которых было не так уж много, но они все с интересом во все глаза смотрели на прибывших. Как же она в эту минуту была признательна о. Сергию за предложение переодеться в соответствующую одежду. В своем светском прикиде без всякого сомнения не смогла бы здесь сделать и пару шагов. Сами монахи были облачены в длинные до пят мантии и клобуки. Почти все имели длинные бороды, которые развевались в разные стороны от небольшого ветерка. Единственным напоминанием цивилизации здесь служили разбитые яркие клумбы цветов – разноцветные георгины, астры, оранжевые бархатцы и местами даже росли розы, огороженные низким штакетником. Некоторый уют создавал и большой сад, который виднелся за каменными постройками. Лидочка, как и она, то же крутила головой по сторонам, чувствовалось, что увиденное для них двоих, оказалось настолько новым и непривычным, что у обеих появилось чувство скованности.
Светлана стряхнула с себя оцепенение, когда отец Сергий тронул её сзади за плечо.
– Пойдем, Светлана, девочке придётся подождать нас в машине.
Быстро вернувшись в действительность, застыдилась своей безответственности – открыв рот, беззаботно созерцает обстановку монастырского подворья, а её приезда ждет человек, нуждающийся в медицинской помощи. Она попросила отца Сергея достать из багажника свой медицинский саквояж, где хранился дорожный докторский набор: болеутоляющие и антибиотики, резиновые перчатки и одноразовые шприцы, стетоскоп и другие необходимые принадлежности.
Оставив Лидочку, они направились к двухэтажному зданию из белого грубо отёсанного известняка, поднялись на второй этаж, а пройдя несколько шагов по узкому безлюдному коридору, остановились перед входом в келью настоятеля монастыря. Отец Сергий легонько постучал в дверь.
Услышав «входите», он распахнул перед ней тяжелую дверь, и Светлана очутилась в тесноватой комнатке с низким потолком с довольно скудной обстановкой. Слева от входа стояла узкая железная кровать, заправленная тёмным покрывалом, справа – во всю стену стеклянный шкаф, заполненным книгами в старинных золотистых переплетах, рядом со шкафом два деревянных жестких стула, а посередине комнаты у самого окна – массивный письменный стол. На полу перед кроватью лежала потёртая временем циновка, на стенах висело множество икон в окладах. В правом углу горели лампадки, от которых световые блики освещали стены кельи. Обоняние уловило запах, исходящий от горящих свечей и лампад. Девушка представляла, что у настоятеля монастыря должны быть покои с комфортом и если бы ни книги, то это жилище выглядело совсем скромненько. Невысокий сухенький человек в темной рясе, сидя за письменным столом с настольной лампой, склонив низко седую голову что – то писал. Но как только они вошли, он незамедлительно отложил ручку в сторону, поднялся из-за стола и направился к ним. Она предполагала увидеть строгого старца, хмурого и серьезно озабоченного своей длительной болезнью и растерялась, видя, как он приветствует их появление радостной улыбкой и протянутыми вперед руками. Батюшка к ним подошел, и она перед собою увидела старческое сморщенное личико, изрезанное мелкими лучиками морщин, и сходу дала бы ему лет девяносто – сто – если б не глаза! У этого человека глаза были удивительными, она никогда таких не встречала – молодыми, светло – голубыми с веселыми искорками – по ним можно было предположить, что ему не более сорока лет. Эти глаза, смотрели на неё, как вроде никого милее на всем белом свете для него не было – как только стоящая перед ним девушка.
Он поинтересовался, как они доехали, понравились ли монастырские места, которые проезжали, желают ли с дороги покушать в монастырской трапезнице. А когда узнал, что доктор приехала с девочкой, то предложил остановиться ни в монастырской гостинице, которая будет крайне неудобна для проживания женщины с девочкой, а в небольшом поселке недалеко от монастыря. Там живет их прихожанка, добрая гостеприимная женщина с мужем, у них просторный дом и в нём имеются все удобства. Предложение её обрадовало, и она приняла его с благодарностью.
Не теряя время, Светлана попросила отца Серафима, чтобы ей предоставили помещение для его осмотра. Отец Сергий сходил за помощником игумена – иеромонахом Иринеем, и они все вместе двинулись в «монастырскую больничку» – небольшое одноэтажное здание в монастырском подворье, за которым открывался чудесный яблоневый сад. Когда они вошли в комнатёнку, называемую батюшкой «процедурная», она как вкопанная замерла на пороге. С ней случилось невероятное – дежавю, да и только.
Стены комнатёнки были окрашены масляной краской в ужасный зеленый цвет, у окна стояла кушетка с наброшенной на неё аптекарской клеёнкой, за ней виднелись два стула и шкаф с медикаментами. Но она ЗНАЛА, что между шкафом и кушеткой в каменной стене находится ниша, где хранились травы, она их много раз оттуда доставала. Связать это «воспоминание» с каким – то определённым моментом из прошлого она не могла, но «помнила» мельчайшие подробности, они отпечатались в голове одним мигом. И эта была не сегодняшняя «процедурная», а полутемная келья с каменными сводами, тускло освещаемая свечами. Видя застывшего у входа доктора – настоятель подумал, что её смутил запах, он пояснил, что они недавно отремонтировали всю больничку, поэтому ещё пахнет краской.
Пройдя в комнату дальше, на стене между шкафом и кушеткой заметила квадратную металлическую ручку, а чуть ниже замочную скважину. Так и есть – раньше в стене существовала ниша, которая и сегодня скрыта от постороннего взгляда. Но она о ней ЗНАЛА. Опять дежавю. Они присели на стулья друг перед другом, и она попросила о. Серафима подробно рассказать о самочувствии. Было заметно, что многолетняя болезнь настоятеля сильно измучила, истощение струилось из него. Она внимательно слушала его повествование. Он рассказал, что давно болеет, как протекает болезнь и очень быстро она выстроила логическую цепочку из его рассказа. В его истории болезни для неё не было ничего сверхъестественного: несколько лет назад в местной больничке ему сделали болеутоляющую инъекцию, занесли инфекцию и начался абсцесс. Тогда вскрывать нарыв не стали, а просто выдавили гнойник. После приема антибиотиков, рана затянулась, боль из ягодицы ушла, а самочувствие постепенно стало ухудшаться. Постоянные ознобы, субфебрильная температура, слабость, обильное потоотделение, увеличение и болезненность лимфоузлов – всё это указывало на то, что в ягодице долгие годы находился очаг инфекции. В больницах, куда его периодически госпитализировали на обследование, никто не обратил внимание на ягодичный давнишний абсцесс, сам батюшка на боль не жаловался, однако из-за того, что клинические анализы крови устойчиво указывали на воспалительный процесс, длительно кололи антибиотики. Щелчок в голове, волнами принес сигнал – в правой ягодице несколько кистозных образований, соединенные между собою перешейками, заполненные стафилококковыми бактериями. К концу его повествования она уже знала причину заболевания, знала, как помочь, чем лечить, оставалось лишь удостовериться.
Доктор предложила о. Серафиму раздеться и показать место инъекции на ягодице, которая, по его словам, была сделана пять лет назад в этой самой больничке. Батюшка наотрез отказался показать «причинное место» молодой барышне. Но Светлана в ответ привела аргумент, сказав, что ему не стесняясь, открывают люди свои души, а она доктор телесный и твёрдо настояла на своём. После пальпации нескольких твердых уплотнений – вся картина стала предельно ясна.
Батюшка Серафим был весьма удивлен, как доктор так быстро определила причину его болезни, а когда его заверила, что через неделю и вовсе будет здоров, он скептически помотал головой. .
– Не сомневайтесь, – заявила она, обнадеживающе, – для этого мне завтра надо вскрыть гнойник и почистить рану. Больно не будет – сделаю местную анестезию, все лекарства у меня с собой, только нужен помощник. Пока рана будет заживать, станем делать антибиотики и перевязки, одновременно займусь вашим желудком, язва там приличная и ослабленным иммунитетом. Травку лечебную придётся регулярно принимать три раза в день натощак. Короче, будем вас лечить и здоровье быстро поправим.
Никогда она не забудет выражение, которое появилось на лице у игумена – он не поверил её прогнозу. В монастырской больнице несли послушание по уходу за больными несколько монахов и Светлана подобрала себе помощника – монаха Порфирия, только у него имелось среднее медицинское образование. Попросила кое – что приготовить к завтрашнему утру для проведения операции, которую решила сделать под местной анестезией – ампул с лидокаином было достаточно, да и опыт работы в хирургическом кабинете частной клиники позволял провести несложные манипуляции. Когда наконец-то освободилась, и они вышли из здания больнички, то на каменном крыльце их появления ожидал сухенький монах непонятно какого возраста, с глазками – буравчиками и седеющей бородой. Наверное, он был не старым, но выглядел настолько серьезным, что она робко спряталась за спину о. Сергия.
Он у него поинтересовался, по какой причине женщина приехала в мужской монастырь, а когда узнал, что она доктор и приехала лечить игумена – лицо его просветлело, а пальцы начали быстро перебирать деревянные чётки, которые выглядели отполированными в его скрюченных артритом руках.
– Раз так, Благослови Господи докторшу на благое дело. Благодарственный молебен отслужу сегодня перед иконой Богоматери, – и посматривая на Светлану, трижды перекрестился.
– Аминь, – сказал в ответ о. Сергий и тоже перекрестился.
В поселок, где предстояло жить, повез их о. Сергий.
Пока ехали, Лидочка с интересом смотрела в окно машины, а она лишь машинально отметила, что здешние места, ещё не тронутые цивилизацией, ей определённо нравятся. Голова была занята куда важным вопросом: откуда ей стало известно о нише в процедурной? Откуда пришло это мистическое понимание, пронзившее мозг: она здесь уже побывала! Откуда? Откуда? Дежавю.
Извилистая песчаная дорога плавно пошла вверх по склону невысокого холма, а на очередном изгибе внизу появился небольшой поселок. Там была всего одна улица с несколькими домами, расположенными по обе стороны дороги. Всего-навсего проехали около километра.
Отец Сергий остановил машину около невысокого, сделанного из штакетника забора. Калитка была открыта, они прошли во двор и прежде, чем успели подняться по невысоким порожкам на веранду, парадная дверь дома открылась и к ним навстречу вышла миловидная женщина. По возрасту она годилась Светлане в старшие сестры. Хозяйка душевно с ними поздоровалась и быстро окинула Светлану с головы до ног большими карими глазами, посмотрела на Лидочку, расспросила о причине приезда в монастырь. Татьяна Михайловна держалась просто и естественно. Отцу Сергию она явно обрадовалась, они даже расцеловались.
– Мы живем по-деревенски, сказала она, поглядывая на городского доктора, – и люди мы деревенские, всё у нас просто, не обижайтесь. Ежели у вас, что – то будет не так, скажу прямо – кривить душой не стану. И вы всё мне говорите, не тая в себе зла и обиду. Так лучше – то будет, чем какая червоточина заведется, между нами. «Согласны?» – спросила она. Светлана была согласна и кивнула.
Татьяна Михайловна провела их по саду и огороду. У них с мужем было огромное хозяйство: две коровы, теленок, несколько козочек, гуси, куры, свиноматка с поросятами, да еще и огород в придачу. Девушка удивилась, как за всей живностью ухаживают всего два человека.
– Дочь с мужем к нам из города приезжают подсобить на сенокос, а так вдвоём с Петром всем хозяйством управляем, вот только сейчас хозяина радикулит прихватил, месяц почти стонет, чуть живой, – поделилась хозяйка.
Татьяна девушке понравилась – в ней не было никакого притворства и лицемерия. Выглядела крепкой, про таких, как она, в народе говорят «кровь с молоком». Затем отец Сергий по просьбе хозяйки отнес их багаж в комнату, где им предстояло жить. На пороге своего временного жилья она остановилась, оглядывая комнату. Там стоял широкий диван, кровать и стулья, а стены занимали книжные полки с книгами. На окнах висела легкая тюлевая занавеска, которая была широко раздвинута, что позволяло наслаждаться изумительным лесом, открывавшимся из окна. На полу лежал ковер, отчего шаги становились практически неслышными. Комната произвела на неё весьма приятное впечатление, а кроме всего прочего прямо за дверью в коридоре находился санузел с душем и туалетом.
Светлана подумала, что им здорово повезло: представилась возможность пожить в хороших условиях – прямо за порогом дома расстилался лес, до монастыря – рукой подать, практически, жить будут в санаторных условиях.
Отец Сергий засобирался в монастырь, но хозяйка не отпустила его без ужина, и было заметно, что он искренне был рад приглашению остаться. Она пригласила гостей за стол, куда выставила свои домашние угощения: огурчики, грибочки маринованные, картошечку, сальце, творог, молоко и сметану от своей буренки. Светлана достала свои запасы. К ужину подоспел и муж хозяйки Петр Николаевич – веселый, улыбчивый, любитель пошутить над собой и окружающими, коренастый крепкий мужчина. Был он чуть постарше Татьяны и работал в гараже автомехаником, однако из-за радикулита, который сковал его поясницу, находился на больничном. Татьяна пояснила, что Петр, постоянно мучается от сильных болей в спине, т.к. лежит на работе под машинами и «простужает спину». Перевязанный меховым платком жены, сильно кряхтя, он тоже уселся за стол, и все дружно заработали вилками. Когда утолили первый голод, начались традиционные расспросы: причины приезда и надолго, кем приходится доктору Лида, а затем разговор плавно перетек о монастыре и его игумену.
