Альфонсина Сторни. Потерянная нежность

Альфонсина Сторни

Потерянная нежность

Павел Алешин

© Павел Алешин, 2018

ISBN 978-5-4493-2584-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Альфонсина и Море

Вместо предисловия

Иногда поэт сам становится песней.

Одна из красивейших аргентинских песен «Alfonsina y el Mar», написанная Ариелем Рамиресом и Феликсом Луной, рассказывает о трагической гибели Альфонсины Сторни – самого страстного голоса аргентинской поэзии.

Осип Мандельштам писал в статье о Скрябине, что «смерть художника не следует выключать из цепи его творческих достижений, а [следует] рассматривать как последнее заключительное звено», как последний творческий акт. Из-за неизлечимой болезни и горя от утраты близкого друга Альфонсина покончила с собой. Ночью 25 октября 1938 года она бросилась в море с утеса, хотя у аргентинцев существует легенда, что она медленно заходила в море.

В октябре Альфонсина написала пронзительное предсмертное стихотворение «Voy a dormir» («Я буду спать»):

Я буду спать

Кормилица, чьи руки – травы, зубы —цветы, чьи волосы – в росе, ты землюмне приготовь для простыни, из мха же,из водорослей сделай одеяло.Ты уложи меня, и спать я буду.Поставь у изголовья мне светильник;созвездие; какое ты захочешь:прекрасны все; чуть наклони пониже.Покинь меня… Бутоны распустились…Пусть колыбель твою качает небо,пусть птица пролетит – и ты забудешьменя… Спасибо. Ах, еще вот просьба:звонить он если будет снова, простоскажи – пусть не звонит, скажи – ушла я…

Спустя несколько лет, на месте гибели поэтессы была установлен памятник, сделанный скульптором Луисом Перлотти.

Смерть поэта – это всегда трагедия, и, как верно заметила Марина Цветаева в письме Райнеру Мария Рильке, – вечно длящаяся трагедия: она – нескончаема и непрерывна, поэт «никогда не может умереть, поскольку он умирает именно теперь (вечно!)». И песня, и стихотворение самой Альфонсины, и памятник ей на берегу, – свидетельство этой вечной трагедии, навсегда соединившей Альфонсину и море, которое она так любила.

П. А. Алешин

Избранные стихотворения

Как же мукой вечною не терзаться,

О, скажи, Киприда, когда кого-то

Любишь страстно, видеть всегда желаешь

Рядом с собою?

Сапфо

Трепет роз

Так нервно розы куст, так трепетно цветет,что силы тратит все, которыми живет.Взгляните на цветы, что падают с куста:их столько – это в них его смерть разлита!Не станет взрослым он, погибнет он незрелым,едва цветы его с его простятся телом.

Суббота

Я рано встала и скорей, босая,в сады по коридорам побежалас цветами целоваться.И лежа на траве, земли вдыхалачистейшее дыханье.Умылась я в источнике, что канныцветами окружен, а после расчесаласвои я волосы и надушилажасмином ароматным руки. Цапли,изящные, украли золотые крошки,на юбке что моей остались.Затем я тонкое надела платьеиз тарлатана.Легко соломенное креслодо вестибюля донесла я.К ограде взглядом я своим тянулась,к ограде взглядом.Часы сказали мне: пробило десять.Внутри посуды звон – стекла, фаянса:столовая в тени, и руки чьи – не знаю – скатертьрасправили уже.Не видное мне солнце – там, снаружи,на белом было мраморе ступенек.К ограде взглядом я своим тянулась.Тянулась. Я тебя ждала.

Твоя нежность

Я спокойно иду по тропе, и цветут вдоль нее акации,и дурманят они мне руки снежными лепестками,и горячий западный ветер с моими играется волосами,и словно пеною благородства души исходят пульсации.Добрый гений: весь день со мною – благодати твоей эманация,один только вздох – и я вечное, и недолгое пламя.Но душа ведь подвижна – полечу ли и я за мечтами?На ногах моих выросли крылья и танцуют три Грации.Ибо руки твои вчера ночью в объятьях моих горящихкровь мою переполнили нежностью, а затем уст пьянящихсвоих напоил ты уста мои медом душистым.Таким свежим, что боюсь возвращаться в родное свое селеньеблагоухающим этим рассветом – из-за летнего дуновеньяон слетит с моих губ цветом бабочек золотистым.

Нежная мука

Прах золотой в твоих руках – мои печали.И жизнь свою в твоих руках я прожигаю.И нежности мои на них я оставляю.Я – склянка для духов, которые истаяли.Какою мукой нежной тихо я страдаю,когда, с тоской, души разрезавшей мне дали,я дни все, хоть обманы мне известны стали,целуя гибельные руки, прожигаю!

Два слова

Этой ночью ты прошептал мне два словапростых. Два слова, уставших сноваи снова быть произносимыми. Два слова,что, старые, новыми стали.Два слова столь нежных, что, с неба ночного,луна, просочившись сквозь веток покровы,замерла на устах моих. Столь нежных два слова,что пошевелиться боюсь, не решаюсь,стряхнуть муравья с шеи чтобы.Столь нежных два слова,– что говорю, не желая того – о, жизнь так прекрасна! —столь нежных, столь кроткого зова,что на тело льют масло душистое словно.Столь нежных и столь прекрасных,что нервные мои пальцы,как ножницы, тянутся к неба тканям атласным.О, пальцы мои срезатьзвезды желают так страстно!

Страх

Так близок твой взгляд был, и страсть тебя жгла.Как львица, готовая в сердце вцепиться,Я, преображенная, вдруг замерла.Луна мне: … снег, гибель, забыться, забыться…«Все – пепел, – вскричала я – прах!». Мы застыли,и статуй, двух бронз, холоднее мы были.

Предчувствие

Я предчувствую, что жить мне осталось недолго.Голова моя словно плавильная печь,все очищает и поглощает.Но без единой жалобы и без всякого страхая тихо хочу умереть безоблачным вечером,под ясным солнцем.И пусть белая змея родится в ветках жасмина,и, нежная, нежно пусть в сердце меня ужалит.

Пой!

В то время как меня пугает мрак ночной,а я страдаю, плачу и хочу забыться,о людях ничего не знающая птица,ты, со златыми крыльями, ты, птица, пой!

Спи!

Безмолвный мрамор, чьи глаза пусты,О, ты, в одну смотрящий точку, ты!Не просыпайся никогда – векамиСпи…Пока в тебе свои вьют гнезда птицыИ сила пробуждается весны,Безмолвный мрамор, чьи глаза пусты,Спи же, спи.Пока вселенная своею мощьюИзвечной движет вечные миры,Ты вечно, о, несчастнейшая форма,Спи же, спи же, спи…

Послушай

Я рядом прилягу, безмолвно, безмолвно,в духах вся, в духах, потеряв мыслей нить,и не будет ни слов у меня, ни желаний,только буду уметь любить.Как воды падут, монотонно и грустно,найду твою грудь, чтобы груз свой склонитьна нее, непосильный, что душу терзает,и что я не могу объяснить.И жалости буду просить я, любимый,и слезы начну я безмолвные лить —так на город небесные воды спадаюти не могут его изменить.И грустною ночью, когда ты разлюбишь,глаза свои вытру я, чтобы уплытьв те моря черноты, где владения смерти,и вовеки чтобы – не быть.

Я

Любя, печалью мягкою я таю.Могу я небо опустить – другогокогда я душу со своей сплетаю.И пуха мягче я тогда любого.Никто, как я, так не целует руки,не нежится в мечтах так не по делу.И душу нежную такую телудругому не давали на поруки.В глазах любимых гибну я, живымикогда их ощущаю под своимия пальцами в крылатом их обличье.Слова я знаю, чары что наводят,но и молчать умею я, восходиткогда луна во всем своем величье.

Стихи к печали Буэнос-Айреса

Прямые улицы, что серы и унылы,порой где небо видно, как из-за ограды,и их асфальт, и их угрюмые фасадымои мечты весенние лишили силы.Как много я, не видя, кто идет навстречу,по ним бродила – как по пасмурной темнице.Их монотонностью душа моя томится.И – «Альфонсина!» – не зови. Я не отвечу.Буэнос-Айрес, если осенью умру я,когда пленяешь неба синеву благую,не удивит меня тяжелое надгробье.Ведь я уже была погребена, пока япо улицам бродила, что полуживаярека соединила водяною дробью.

В этот вечер

Я в этот вечерхочу любить далекого кого-тобогоподобного мужчину,кто был бы птицей, к сладости летящей,и много женщин было у кого,кто знал бы о чужих краях, цвели быслова чьи на губах, благоухая:вот участь сельвы девственной под ветром…Хочу любить его сейчас. Спокоени мягок этот вечер, словно мох.Мой рот и пальцы тонкие трепещут,и косы расплетаются мои.Неясный слышу шум… и вся землятак сладостно поет… И вдалекелеса, обремененные венцами,ручьи, из берегов своих что вышли,чьи воды в землю проникают так же,как и мои глаза в глаза другие,завороженно грежу о которых…Но солнцеуж опускается с высоких гор,и птицы все в укрылись гнездах, вечервот-вот умрет, а он – так далеко…как солнце, что уходит в никогдаи оставляет здесь одну меня —с дрожащими устами, с истонченнойдушой, надеющейся на любовь,благодаря которой становлюсь яи нежной, и прекрасной…

Потерянная нежность

Если с пальцев моих беспричинная нежностьвдруг слетит, если с пальцев моих… то ее,эту нежность потерянную, с дуновеньемэту нежность бесцельную, кто подберет?Я могла бы любить в эту ночь бесконечно,я влюбилась бы в первого встречного, но —никого. Одиноки цветущие тропы.Ветер нежность все дальше и дальше несет…Если вдруг поцелуют в глаза тебя, путник,в эту ночь, а в дыханье ветвей – забытьё,если пальцы твои вдруг рука мимолетновдруг возьмет и отпустит, сожмет, пропадет,Если руку ту, губы те ты не увидишь,поцелуй если ветра виденье – и всё,ты, о, путник, глаза чьи бездонны, как небо,моей нежности в нем распознаешь полет?

Зарезанные слова

Зарезанные слова,упавшие с моих губнерожденными;невинные и задушенные,не увидевшие солнца;отягощенные желаньямии переполненные ими…Изказившие мои уста,что хотели явить вас,ставшие омутом пустотыпри паденьи…Отделенные от моего небесного меда,сжавшиеся в себе,в цветущих венках.Я обескровлена вами– нерожденными —сетями самого дальнего и самого близкого,полумесяцами,истощенными рыбами,бескрылыми птицами,свернувшимися змеями…Не ведай прощенья,сердце.

Воля

Опьяненная бабочка,вечеркружил над нашими головами,сужая свои белооблачныекруги,стремясь к острой вершинетвоих уст,возвышавшейся напротив моря.Земля и небоумиралив зеленой музыке вод,не знавших исхода.Отступала,рассыпаясь,стена горизонта,и собирались танцеватьчерные камни.И меня все маниликруги наверху,направляя меня к тебе,словно к далекому источнику,с которого они сольются.Но только вечериспил, медленно,цикутутвоих уст.

Пламя

Мой стон зажигает мякотьбожественного сердца,и его содроганиепревращает в бархатмох земли.Янтарь горько-сладкийвыжатый изцветов лазурныхувлажняетмои жаждущие губы.Реки кровитекут с моих рук,чтобы запятнатьлица людей.К кресту временипригвождена я.Шум отдаленныймира, порыв горячий,испаряет потна лбу моем.Мои глаза, маяки горечи,высекают таинственные знакив пустынных морях.И, вечное,пламя моего сердцаподнимается спиральюосвещать горизонт.

Горный хребет

Невидимая рукаласкает безмолвногрустную мякотькатящихся миров.Кто-то, кого я не понимаю,смягчает мне сердценежностью.В августовском снегураскрывается солнце —ранний бунтарь —цветок персикового дерева.Распростертая на охровом лезвиигорного хребта,замерзшаяженщина из гранитакричит ветруо боли своего пустынного лона:Лунныебабочкиночьюсосутее грудизамерзшие.И на моих векахрастет, более древняя,чем мое тело,слеза.

Портрет Гарсиа Лорки

В поиске внутренней силылобнаяобласть смещаетсявправои влево.И в завихрениилицевомустанавливаетсязанавес с того света,выгибаясь и расширяясь.Животноевоет из носа,намереваясь обрушиться,разъяренное.Грек прорываетсяиз очей его отдаленных.Грек,что заглушает, обвиваяандалузские холмыего скули трепетную долинуего рта.Гортань его скачетиз пределов своих,требуяполумесяц-навахувод остроконечных.Разрежьте ее,с севера на юг,с востока на запад.Пусть летит голова,голова одинокая,раненная волнами морскими,черными…И с висков завитки сатира,пусть опадают,словно колокольчикина лицо —античную маску.Заглушите в неймузыку леса,пещерную,укрытуюв носовых катакомбах.Освободите его от нее,и от рук его нежных,и от землистого тела.Но только разломите в ней,перед тем, как запуститьв пространство,дуги бровей его – мосты меж океанами —Атлантическими Тихим.Чтобы там, где глаза, —корабли блуждающие,кружились, не знаяни гаваней,ни берегов.

Danzón porteño

Была я виноградом желтым смертиопьянена твоим, Буэнос-Айрес,что ты выращиваешь на закатах,на западе, на берегах холодных,увидела я черный твой Пуэнте Альсина,бандонеоном сжавшийся, и танготвое, что среди волн Риачуэлополоманные шлюпки танцевали.Змеились волны ядовитой кровью,и вместе с ними ржавые притоныи мрачных фабрик скученные блокивздыхали, и из труб их доносились —из недр их, из их грудей голодных —незатихающие корчи плача.

От моего города – твоему городу

На другом берегу Рио-де-ла-Плата—ты…Задевая головкизвездмоя мысль,лунная слюна,от меня – к тебеплетет свое полотно.Полотно невидимое,что висит навесомнад городами – моим и твоим,теньюнад куполами…Тенью, что могла быкамни разломитьна плесень любви!От моего сердца – к твоему сердцу,тянется, широкое и свободное,сея любовь, решето…Я привязываю его кончикик кончикам твоих волос;я ловлю клубоктвоих ног;бросаю якорь в твои глаза —в черное море…Он еще падает:я касаюсь кораллов твоих вен.Теперь отдыхаю —и утверждаюсь.Но вот Рио-де-ла-Плата,паук ядовитый, теперь,паукводяной,поднимает землистые лапы,чтобы порвать полотно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.