скачать книгу бесплатно
В мастерской было на редкость тихо, уличные шумы еле доносились до высокого восьмого этажа. Единственное, что нарушало эту непривычную тишину, были лёгкие, но уверенные прикосновения к влажной глине быстрых Лениных рук.
Саня сидел на постаменте абсолютно голый в достаточно нелепой, с его точки зрения позе, уныло разглядывая увлечённую работой девушку и проклиная себя на чём свет стоит за то, что попался в эту ловко расставленную, как он был теперь уверен, ловушку. Он-то считал, что все эти разговоры о позировании просто повод, на поверку же его просто обвели вокруг пальца. Леди-Скульптор получила бесплатного натурщика, а он, Саня, самым нелепым образом свалял дурака. Вон сколько этих ню обоих полов у неё развешено по стенам и расставлено вокруг! Теперь и он, Саня, займёт здесь подобающее ему место!..
Причём ясно было, что ничего, кроме чашки чая, в благодарность за это издевательство ему здесь не светит. Более идиотического времяпрепровождения он не мог припомнить за всю свою разнообразную жизнь.
Тело его мучительно затекло от этой корявой неподвижности, кожа покрылась мурашками, и вообще ему было холодно, неуютно и крайне тоскливо. Ни о каком стеснении уже давно и речи не было, Саня забыл о нём после первых же десяти минут.
Собственно, винить было некого, никто его не заставлял сюда приезжать, сам нарвался. Хуже всего было, что Леди-Скульптор, судя по всему, было абсолютно начихать на его страдания. По тому, как она, прищурившись, поглядывала на него, похоже было, что она вообще забыла, что он живой человек!..
Саня чуть ли не с ненавистью покосился на свою мучительницу. При всём при том он не мог не отдать её должное. Хозяйка мастерской была на редкость привлекательной особой.
На ней был свободный льняной балахон голубого цвета, оставлявший обнажёнными руки. Пышные волосы были собраны в подобие короны и заколоты сверху. Светлые глаза смотрели чрезвычайно серьёзно. Периодически Леди-Скульптор замирала, в задумчивости прикусывая губу, и тогда тишина в мастерской становилась просто нестерпимой.
Саня решил, что ещё немного, и он просто замертво свалится с этого грёбаного постамента.
– Ну что, замёрз? – раздался вдруг звучный голос, заставивший его вздрогнуть от неожиданности.
Леди-Скульптор неспешно выпрямилась, сделала несколько шагов по направлении к нему, взяла откуда-то белую чистую тряпку и тщательно вытерла руки. Движения у неё были широкие, плавные. Саня вынужден был признаться, что придуманное Мариной имя как нельзя более подходило ей.
Всё с той же величественной грацией Леди-Скульптор поднесла руки к завязкам своего бесформенного балахона и уверенно потянула их в стороны. Балахон легко соскользнул с её мраморных плеч и голубой пеной осел у ног.
Саня с изумлением уставился на оказавшуюся совершенно нагой девушку. Сходство с античной статуей было теперь просто невероятным.
– Я вижу, что замёрз, – улыбнулась статуя. – Ну, иди ко мне, я тебя согрею.
Глава тринадцатая
Сомнения
Вдруг на бегу остановиться.
Так, будто пропасть на пути.
«Меня не будет…» – удивиться.
И по слогам произнести:
«Меня не будет…»
Р. Рождественский
Монтажёр Люся ловко нажала на какие-то мудрёные кнопки, и на экране монитора, сменив улыбающееся лицо Леди-Скульптор, возникла и застыла изумлённая Санина физиономия.
– Это ответный крупешник, – сказала Люся, – но, мне кажется, он не нужен, лучше закончить на её плане.
– Пожалуй, – кивнул Гордин. – Это лишнее, ты права.
– Ну, а вообще чего? – покосилась на него Люся.
– Вообще-то ничего, неплохо, – задумчиво протянул он. – Но ты знаешь, что я думаю…
Люся настороженно подняла бровь. Такая прелюдия по её опыту не сулила ничего хорошего.
Прошло несколько секунд.
Она не ошиблась.
– Может быть, первая сцена вообще не нужна, – резко рубанул Гордин.
– Да ты что, Витя! – Люся резко повернулась к нему всем своим грузным телом. – Как это так «не нужна»?! Это же сцена знакомства.
– Ну и что, что знакомство… Что она даёт?! Чисто информативная сцена. Ничего в ней особо интересного не происходит. Эмоционально всё плоско. Ну, познакомились, и что из этого? Где тут неожиданность? Аттракцион в чём?
– При чём здесь аттракцион! – закипятилась Люся. – А как мы перейдём от принцессы к Леди-Скульптор? У нас после прощания с Ташушей ничего нет.
– Вот именно, что прощание есть, и этого достаточно, пересказывать его совершенно ни к чему, мы его уже видели, это только всё роняет, гасится эмоциональный хвост…
– Не знаю, какой там хвост гасится, только зритель ничего не поймёт, как это он вдруг одномоментно в мастерской оказался!
– Ты, Люся, зрителя недооцениваешь, это уже не тот зритель. Они на клипах воспитаны, им ничего разжёвывать не надо. Как раз встык и пойдёт – прощание, слёзы, и тут же он сидит голый. Намного лучше будет, поверь мне.
– А как же Марина? – не сдавалась монтажёр. – Выпадет важный момент в их отношениях, развития не будет.
– Будет развитие. Марины ещё в картине навалом. И это, кстати, далеко не лучшая её сцена. Здесь ей фактически и делать-то нечего. Она только слушает и дверь открывает. Эта сцена на самом деле нужна только для появления Леди-Скульптор, больше не для чего. А без появления этого можно обойтись, только интересней будет.
– Зачем, спрашивается, вы её тогда снимали эту сцену? – вконец расстроилась Люся. – Зачем я здесь столько дней сижу, корплю?!
– Зачем снимали? – задумался Гордин. – Это вообще-то правильный вопрос. Может быть, для того и снимали, чтобы понять, что она не нужна. Сценарий мы ведь всё ещё по старинке писали, пытались какую-то последовательность выстроить, а ведь в жизни часто никакой последовательности нету. Разве с тобой такое не бывает – вдруг обнаруживаешь себя в какой-то совершенно новой, абсолютно незапрограммированной ситуации, и всё вдруг начинает происходить совсем иначе. Помимо твоей воли… Ну, вот как с Саней…
– Со мной не бывает! – решительно заявила Люся.
– А со мной случается, – отчего-то опечалился он. – Сегодня, кстати, какой день?
– Четверг, – язвительно заметила Люся. – Полвосьмого вечера.
Вот оно что, четверг. Именно что четверг.
Значит, сегодня. Вот что не давало ему покоя с самого раннего утра!..
Искусственно сдерживаемое мощным усилием воли подсознание резко освободилось и радостно рванулось наружу.
Сегодня наконец это произойдёт.
Может, прав злоебучий Гена, может, именно в этом во всём и выход, может, освободится он в результате от этого постоянно гнетущего ощущения полной своей никчёмности?..
В конце-то концов, только одна жизнь ему дана. Только одна! Одна очень короткая, очень конечная жизнь. И что же он вспомнит под занавес?
Адрес! Я же не записал адрес. И забыл его, разумеется. Стало быть, ехать некуда. Вопрос закрыт.
Но вопрос, однако, тут же и открылся. Вот он адрес, без всяких усилий всплыл в памяти, весь он тут, буковка к буковке, как будто типографски изданный. И во всех подробностях, как пройти, проехать, переулочек прямо напротив Курского вокзала, из подворотни направо, третий подъезд, домофон, пароль: «Я по записи».
Не поеду я, пропади оно пропадом! Никогда ни во что подобное в жизни не лез и сейчас тем более не полезу.
Но ведь хотелось тебе всегда, ещё с юности хотелось чего-то такого запретного, загадочного, порочного, разве нет? Ведь живём однова, так, кажется, это звучит…
Мало ли что кому хотелось. Не юноша уже давно. Проехали!
Это правда, далеко не юноша. Прожил изрядно. И ни разу за всю эту свою долгую жизнь на сторону не ходил, даже в худшие времена, когда ссоры с Людмилой просто не прекращались… Зато ушёл окончательно, как только возникла вся эта история с Нонной Поглазовой. Двойной жизнью никогда не жил.
Тем более с какой стати сейчас начинать?..
Но ведь ни о какой двойной жизни и речи нет. Просто маленькое одноразовое приключение, которое, возможно, придаст ему новых сил для борьбы. Что, страшно? Испугался?
Если честно, то, конечно, страшновато.
И чего же ты боишься? Что тебя так страшит? Миллионы людей занимаются этим ежедневно, изменяют друг другу без всяких угрызений совести. Так устроен мир.
Именно, что изменяют. Слово уж больно мерзкое – измена.
Да какая же это измена! Он ведь искренно любит жену, тоскует по ней. И ничто не может на это повлиять. Просто сейчас ему необходимо какое-то отвлечение, иначе он совсем спятит. Как говорит Гена, нельзя зацикливаться!
Мало ли чем это может кончиться…
Глупость какая! Ничем это не может кончиться. Подумаешь, один вечер! Вон испанцы, как ему рассказали в Сан-Себастьяне, в период жениховства продолжают усердно посещать публичные дома, и так бывает годами, пока денег не наберут на женитьбу. И невесты их это знают и терпеливо ждут.
При чём тут испанцы?! Бред какой-то…
– Может, переспишь с этой идеей, Витя? – спросила Люся. – Жалко всё же. Вдруг передумаешь?
Переспать…
Было бы с кем, может, и переспал бы. А с идеей не получится. С идеей сплошная бессонница…
Насти небось опять дома нет. Придётся опять возвращаться и маяться в пустой квартире. Хоть криком там кричи, никто, кроме попугая Вовы, не услышит.
– Отдохнёшь, а завтра на свежую голову встретимся, – ласково говорила Люся. – Утро вечера мудренее, это однозначно.
Отдохнёшь!..
Издевается она, что ли! В этой бесконечной мучительно-одинокой ночи, которая его ждёт, можно разве что спятить, а уж об отдохнуть и речи быть не может. Какой там отдых! Утром встаёшь совершенно измочаленный, еле собираешься с силами, чтобы снова с головой окунуться в долгий серый безрадостный день.
Он невесело усмехнулся.
– Нет, Люся, я не передумаю, выкидывай эту сцену к едрене фене. Чем неожиданней, тем лучше. Предсказуемость всегда скучна.
– В кино или в жизни? – уточнила Люся.
– И там, и там. Никакой разницы. Ладно, на сегодня хватит. Пошли по домам.
Надо же, какие фокусы выкидывает память! Бывает, и хочешь – и никак не запомнишь, двадцать раз запишешь – и всё равно ничего не отложится, а тут вот он, весь адресок со всеми детальками, прямо маячит у него перед глазами, как назло…
В конце концов раз в жизни можно себе дать поблажку. Что он, не заслужил, что ли?! А то ведь недолго уже и осталось на самом-то деле, так хоть будет что вспомнить… Тем более никто никогда об этом не узнает.
Нет, не поеду! Очень мне нужно искать приключений на свою жопу! Только-только жизнь стала как-то налаживаться!..
Ничего себе налаживаться. Это кого же он пытается обмануть! Никакой жизни у него нет, одно сплошное существование…
И что он на самом деле здесь делает, на этой чёртовой земле, зачем он вылупился на свет божий?! Чтоб вот так вот прозябать в безнадёжной зависимости от самодовольных аптекаревых?!
Видимо, для этого. Для того, чтобы каждый набитый деньгами ублюдок мог решать его судьбу, судьбу его картины…
Притом что никто из них ничегошеньки в этом не понимает! Ну что тут поделаешь!…
КАК ЖЕ СО ВСЕМ ЭТИМ БЫТЬ?!
Гординский «форд» выехал из ворот студии, замер на секунду как бы в задумчивости, а затем резко, с визгом тормозов свернул налево и помчался по пустой тёмной улице по направлению к Курскому вокзалу.
Глава четырнадцатая
Салон
Мы заняты делом отличным,
Нас тешит и греет оно,
И ангел на доме публичном
Завистливо смотрит в окно.
И. Губерман
Гордина ждали. Приветливая администраторша Таня, лица которой он так потом и не вспомнил, как ни старался, широко распахнула дверь, впуская его в небольшую переднюю вполне обыкновенной с виду московской квартиры.
– Я в первый раз, – застенчиво сообщил ей Виктор, переступив порог, – какая здесь у вас процедура?
– Всё очень просто, Виктор Борисович, – заворковала администраторша, – я вас сейчас проведу в гостиную к девочкам, вы там с ними пообщаетесь немножко. Можете выбрать двух девушек, они вами и будут заниматься.
– В каком смысле заниматься? – с дурацкой улыбкой уточнил он.
– Да в самом прямом. Сначала они вас помоют вон там, в ванной, а затем вон в той комнате сделают массаж. Потом немножко отдохнёте и поедете домой. Годится?
– Ага, – согласился Виктор, вдруг ощутивший острое желание унести отсюда ноги куда подальше.
Любезная администраторша, словно почувствовав это, тут же ловко зашла ему за спину, отрезая тем самым всяческий путь к отступлению, и загремела там невероятным количеством всевозможных замков, вроде бы, с одной стороны, превращая квартиру в неприступную крепость на случай появления непрошеных гостей, с другой же – на самом деле лишая уже попавших сюда всяческой надежды выбраться обратно.
Все эти манипуляции она, к ужасу Виктора, проделала всё с той же милой улыбкой, а по завершении таковых изобразила даже какое-то не совсем внятное движение наподобие старинного книксена.
– И сколько это продолжается… удовольствие? – полюбопытствовал он, с каждой секундой всё больше теряя надежду на благоприятное завершение этой авантюрной затеи.
– Полтора часа, – медовым голосом ответствовала Таня. – С вас тысяча четыреста рублей. Вы извините, мы плату берём вперёд. Такие у нас правила.
– Да, да, конечно, – тревожно засуетился Виктор, доставая бумажник. – Вот, пожалуйста.
Администраторша профессионально пересчитала деньги, после чего сделала почти элегантный пригласительный жест рукой.
– Ну что ж, пойдёмте, Виктор Борисович, – со значением произнесла она, – девочки ждут.
