скачать книгу бесплатно
– Коли выйдешь к нему, глаз не поднимай, на вопросы отвечай кратко, не позволяй собой увлечься, – мрачно ответила Яга, сев на сундук. – Поняла?
– А если… увлечется?..
– А что, уже решила заделаться царицей, да не просто царства, а всей Нави? – Яга сверкнула глазами, Василиса вжала голову в плечи. – Забудь об этом, девочка, у него жена уже была, другой он не возьмет. Ну, что зарделась, сама Заря Вечерняя позавидует? – И вдруг почти ласково и совсем немного грустно попросила: – Иди, девочка, домой, не ходи ко мне пока.
И Василиса ушла.
Но Лес манил ее из-за каждого куста, звал, открывая перед ней тропы. И две луны спустя, не выдержав, она шагнула на знакомую дорожку и вышла прямо к избушке Яги. Не вовремя, впрочем, вышла. Кощей сидел верхом на своем коне, и конь громко заржал, стоило Василисе появиться.
– А-а-а, – протянул Кощей. – Вот оно – твое сокровище, Яга. Что же ты так давно не появлялась здесь, девица? Старушка может решить, что ты забыла о ней.
Василиса помнила наказ Яги, но ответить на это кратко никак не получалось, поэтому она просто слегка поклонилась и потупила взгляд, надеясь, что Кощей сочтет ее глупой и недостойной своего внимания. Но надежда не сбылась. Кощей сделал то, чего не делал никогда. Он спешился.
– Уже пару веков Яга не брала учеников, – сказал он. – Так что же в тебе особенного? Ты что, немая? Хорошее качество для ученика, не спорю, но не думаю, что дело лишь в этом.
– Нет, – пискнула Василиса, и то ли рассудок помутился от ужаса, то ли еще чего, но зачем-то добавила: – Говорящая.
Кощей рассмеялся. Это был неумелый и недобрый смех, и Василиса тут же пожалела о сказанном.
– Ну что ж, девица, – произнес он, отсмеявшись, – может, ты еще и поющая?
Василиса покачала головой, и Кощей вздохнул.
– А жаль. Порадовала бы нас. И все же, Яга, что скажешь, сильная ведьма?
– Средненькая, – пожала плечами Яга, – но задатки есть.
– Задатки – это хорошо, – кивнул Кощей. – Ну что ж, учись, девица, и не пропадай, навещу еще.
На коня Кощей взлетел. Василиса еще ни разу не видела, чтобы кто-то так быстро взбирался в седло. Когда осела пыль на дороге, а сердце оставило попытки вырваться из груди, она спросила:
– Правда, что он бессмертный, бабушка?
Старушка пожевала губы, непонятным взглядом провожая непрошеного гостя. Лицо ее вдруг стало совсем старым, скорбным, и Василиса подумала, что Яга, должно быть, тоже прожила уже немало веков.
– Правда, – наконец ответила она. – И он заплатил за это страшную цену. А теперь давай в дом, у меня травы не разобраны.
Больше Яга не прятала Василису, хотя явно не радовалась их встречам с Кощеем. Василиса, если попадалась ему на глаза, все так же тупила взор и отвечала односложно.
– А правда, что он дев ворует? – спросила она однажды Ягу.
– Глупости не говори, – со злостью выплюнула старушка. – И давай поменьше о нем думай, да побольше делом занимайся. Как ты собираешься освоить волшбу, если не можешь справиться с уборкой?
И Василиса старательно продолжила выметать из избы сор.
Шло время. Кощей перестал обращать на нее внимание, лишь однажды, задержав взгляд, вдруг спросил:
– Ну что, девица, петь еще не научилась?
Василисе стало обидно. Она ведь хорошо пела – конечно, не лучше всех в селе, но, если больше никто не хотел, могла и запевалой выступить. И ничего, подхватывали. А тут… Да и Кощея она уже перестала бояться. Ездит почти каждую седмицу, иногда реже, но ни разу слова худого не сказал.
– Научилась, – тихонько ответила она.
– Вот и ладно, – вздохнул Кощей.
Хорошо хоть не попросил исполнить чего.
А потом настало ее шестнадцатое лето. Отец позвал на разговор да прямо и заявил, что больше тянуть с замужеством не будет.
– Неволить не хочу, – сказал он. – Говори, коли кто люб, но, ежели нет такого или не по нраву мне придется, сам тебе мужа приведу.
Василиса обмерла, но призналась, что нет никого. Отец отослал ее, и она бросилась в Лес, к Яге, выплакаться.
Яга, вопреки своему обыкновению, долго гладила по голове, а потом сказала странное:
– Что ж, может, и к лучшему.
– К лучшему? – вскричала Василиса. – Замуж? Да знаешь ли ты… У большухи в черных девках ходить, перед мужем на коленях ползать, что я – не видела, не знаю?..
И снова ударилась в вой.
– Зато солнце будешь видеть. А коли совсем жизнь не мила станет, приходи сюда. Лес тебя укроет.
– Если я клятву дам, то придется держать, – сама не ожидая от себя такой серьезности, ответила Василиса. – Ежели клятву дам… ежели женой стану… то уже навеки. И мужа я не брошу, не предам. Не могу я на батюшку такой позор навлечь, он всегда ко мне добр был. А муж? Каково ему будет?
– И правда, каково будет мужу? – раздалось задумчиво от двери, и Яга с Василисой резко обернулись. На пороге стоял Кощей. Лицо его было странно напряжено, и он остервенело тер левое запястье и, кажется, не замечал этого.
– Каково будет мужу, которого предала жена? И что же ты, Василиса, и правда будешь хранить клятву, даже вырванную против твоей воли?
Василиса оробела, но не ответить на этот вопрос было нельзя.
– Буду, – шепнула она.
– Так иди замуж за меня, – предложил он.
Яга нервно сжала складки юбки.
– За вас? – переспросила Василиса.
– За меня, – кивнул Кощей. – Отец все равно найдет тебе жениха, будет выбирать побогаче, а богаче меня никого нет. Будешь одета и обута, сыта и согрета, полноправной хозяйкой в моем царстве будешь, иных там нет. Я за тебя твоему отцу богатый выкуп дам. А приданое твое мне без надобности.
Василиса попятилась, больно стукнулась спиной о стол, но даже не заметила этого.
– Но как же… Я не могу…
– Почему? Али не мил, али не люб? Или, может, слишком стар? – Кощей хмуро усмехнулся и принялся тереть другое запястье. – Так это ничего, стерпится – слюбится. Ну так что?
Страшно было ответить «нет». Не ответить – еще страшнее.
Василиса покачала головой.
– Что ж, – вздохнул Кощей, взглянул на руку, словно только сейчас осознал, что делает, отпустил запястье, нервно повел плечом, продолжил: – По доброй воле не получилось, значит, пойдешь со мной против воли. Не переживай об этом слишком сильно, твой отец бы тоже спрашивать не стал. Да ты ведь и сама сказала, что дело тут не в желании.
А дальше все случилось очень быстро. Василису смело с лавки, швырнуло из домика Яги, и вот она уже сидит на коне, впереди Кощея, а вот они уже скачут быстро-быстро, и все вокруг сливается в мешанину из зеленого и белого, а потом что-то вспыхнуло молнией, и стало темнее и холоднее. Сверху придавило Василису неродное темное серое небо без солнца. И замок – черный, стылый, словно мертвый – обрушился на нее всею своей громадой, запечатал, лишил воздуха…
«А правда, что он дев ворует?»
Ох, как ошиблась ты, Яга.
– Нет, – шепнула Василиса, оказавшись внутри замка и уже начиная понимать, что произошло.
Дыхание опалило ледяной воздух, разлилось в нем облачком пара.
– Нет! – закричала Василиса. – Не дам тебе клятвы.
– Дашь, – спокойно ответил Кощей. – Захочешь увидеть еще раз солнце, дашь.
– Яга… – начала было Василиса, но он перебил:
– Яга тебе не поможет, ей сюда дороги нет. Забудь о ней.
Кощей привел ее в богато обставленные покои. Шкуры покрывали пол, на кровати высилась перина на лебяжьем пуху, прямо в стене был сложен очаг. Кощей махнул рукой, открывая один из стоящих в комнате сундуков, и она увидела, что он полон нарядов, расшитых золотом и жемчугом, и украшений из самоцветов, достойных самой царицы. Но в этих покоях, как и во всем замке, было сумрачно и холодно, и Василиса ужаснулась, представив, что здесь она проведет остаток жизни.
– Мне разжечь или сама справишься? – спросил Кощей, кивнув на дрова.
Василиса метнула полный ненависти взгляд в очаг, и лежащие в нем поленья объяло пламенем. Кощей рассмеялся.
– Хороша. Далеко пойдешь, – признал он.
От его похвалы было гадко. Но воздух потеплел, а значит, оно того стоило.
Василиса страшилась того, что Кощей войдет в покои, в отчаянии понимая, что отбиться не сможет. Что ему – мужчине и великому колдуну – стоит справиться с ней? Но он не вошел. Постоял еще немного у порога, а потом развернулся и закрыл за собой дверь, опустив засов с хлопком, ознаменовавшим начало ее заточения.
Кощей приходил каждый день. Его невидимые слуги приносили еду и питье, а он оставался за дверью, не пересекая порога. Рассказывал, как хорошо ей будет его женой. Какая власть ее ждет. Какое богатство. Василиса молчала. Она уже поняла, почему он выбрал ее, и задавать этот вопрос было бессмысленно. Чем-то запали Кощею в душу, если та у него, конечно, была, ее слова о том, что она будет верна брачной клятве, пусть и вырванной силой. Иногда Кощей водил ее гулять по замку. Пропускал вперед себя, и она чувствовала спиной его внимательный взгляд. Он показал ей тронный зал и свою сокровищницу, полную золота, драгоценностей и заморских диковинок. Вывел на замковую стену и обвел рукой простирающийся вокруг бесконечный черный лес, заявив, что все это может быть ее. Василиса соглашалась на эти прогулки, чтобы хоть ненадолго покинуть свою темницу. Но быстро поняла, что клеткой для нее стали не только ее покои, но и весь замок, весь этот ужасный мрачный мир. Бежать было некуда. Кощей отводил ее обратно и снова запирал.
– Для твоего же блага, – сказал он как-то раз, прежде чем опустить засов.
Без людей, в одиночестве, было плохо. Но еще хуже было без родной земли. Без ощущения мягкой травы под босыми ногами. Без сладкого лесного воздуха, коим не надышишься. Без солнца. Сила в Василисе клокотала, но не могла найти выход, потому что была накрепко связана с природой, с жизнью, которой Навь была лишена. И теперь Василиса стала понимать, что силы никогда не было мало, просто она не замечала ее, как не замечает рыба воду, в которой живет, а зверь – воздух, которым дышит.
Дни тянулись за днями. Василиса устала ждать и бояться. И не хотелось ни есть, ни пить, ни шелков, ни камений, а только чтобы все закончилось. Любым способом. Единственным, о чем она теперь могла думать, была свобода. И боги услышали ее молитвы.
– Что ж, – сказал Кощей две луны спустя. – Я все хочу по-хорошему, да ты сопротивляешься. Так быть тебе лягушкой три года. Наслаждайся солнышком и водичкой, квакай себе на болоте. Захочешь снова стать человеком – позови, я услышу. Цену ты знаешь. Решишь избавиться от шкуры – верну тебя себе. А вытерпишь – так и быть, иди на все четыре стороны.
Василиса взглянула на свои руки и закричала от ужаса: ее тело съеживалось, сморщивалось, зеленело.
– Ква, – сказала лягушка, сидя в ворохе девичьего платья.
– Ква, – мрачно отозвался Кощей.
Глава 4
– Плохие новости, – рявкнул Баюн, заходя в кабинет нервным пружинистым шагом и усаживаясь в кресло.
Но поскольку все давно привыкли, что хороших новостей у начальства отродясь не водилось, никто из собравшихся на экстренное совещание не испугался. Данила спокойно закончил последние записи в блокноте. Елена со вздохом отложила зеркальце и профессионально улыбнулась. Василиса вынырнула из своих мыслей. Последние минут двадцать она пыталась разрешить вечный женский вопрос: что приготовить на ужин. Варвара вздрогнула и проснулась.
– К нам едет ревизор? – не слишком успешно прикрывая зевок, поинтересовалась она.
– Хуже, – припечатало начальство. – Очередная делегация для обмена опытом. Прибывает самолетом завтра к утру. Предварительно пробудут здесь неделю.
Совещание задумчиво притихло.
– Но как же так? – подала голос Елена. – Мы же только избавились от предыдущей!
– Вот именно, – хмуро согласился Баюн. – Видимо, мы были слишком хороши, и эти дармоеды наговорили о нас столько лестного на Буяне, что к нам теперь решили слать всех подряд. Поэтому ставлю задачу: гостей принять достаточно хорошо, чтобы у высокого начальства не возникло к нам ни вопросов, ни претензий, но недостаточно для того, чтобы к нам отправили кого-то еще.
– А если мы не справимся? – нахмурилась Елена.
– Тогда Западно-Сибирское отделение можно объявлять святым местом и прокладывать сюда тропу для паломников. Прямо через Васюганские болота. У кого-нибудь над головой есть нимб? Нет? В таком случае советую вам как следует постараться, иначе суждено вам его заработать посредством трудов праведных и терпения ангельского. Руководство операцией поручаю тебе, Кощеева. Завтра с Данилой встретите делегацию в аэропорту в шесть утра. На тебе культурная программа, далее передашь их Соколу, он отвечает за обмен опытом. Можете жонглировать ими как угодно.
Василиса вздохнула. Вообще-то подобными вещами в Конторе занималась Настасья, но на данный момент она находилась в отпуске по уходу за ребенком, а Баюн отчего-то решил, что должность специалиста по адаптации предполагает не такую уж большую нагрузку, и частично работу Насти возложил на нее. Сопротивляться было бесполезно.
– Елена, подготовь комнаты для гостей, – продолжил раздавать указания Баюн. – Выбери что-нибудь средненькое. Но чем дальше они будут от основных помещений общежития и творящегося там бедлама, тем лучше. И проследи, чтобы в общежитии в эти дни было тихо. Лето, в конце концов, пусть жильцы погуляют где-нибудь в парках.
– Неделю? – недоуменно вскинула бровь Елена.
– Две, если понадобится! – рявкнул Баюн, отметая дальнейшие возражения и глупые вопросы.
Затем глава Конторы выдержал эффектную паузу, провел железным когтем по столу, оставляя на нем длинную царапину вдобавок к десяткам уже имеющихся, и, заставляя окружающих вздрогнуть, неожиданно тихо произнес:
– Теперь к самому неприятному.
Василиса почувствовала, как задергался глаз. А это, значит, были приятности. Захотелось срочно оказаться подальше. Однако кабинет Баюна можно было покинуть только с разрешения начальства, поэтому пришлось прирасти к стулу. Она машинально потерла обручальное кольцо с морионом, надетое на безымянный палец. Заговоренное Кощеем, кольцо в случае опасности нагревалось, и точно так же нагревалось его кольцо. «Главное, чтобы Кош не начал трезвонить, – подумала Василиса. – Интересно, кольцо рассматривает ситуацию, в которую я попала, как угрозу для жизни?»
– Собственно, про делегацию. К нам едут Гретель и Гензель. Дальше – сами понимаете…
Присутствующие помолчали, обдумывая информацию. Потом пришло осознание.
– Там на Буяне совсем сошли с ума? Забыли, что ли, что у нас тут… – начала было Елена, но Баюн перебил.
– Там на Буяне хватает своих темных, – недобро сверкнул он глазами, на миг ставшими золотыми: зрачок растянулся в вертикальную линию и снова сузился до точки. – Их тут везде хватает. Но туда-то их точно бы никто не пустил. О политической подоплеке решения мы сейчас говорить не будем. У меня большая просьба к темным свалить на эту черную седмицу куда подальше, а серых обвешаться светлыми амулетами и забыть обо всей мало-мальски цветной магии. Чтобы все ваши заклинания были свежи и белоснежны аки новые простыни. И даже воду в чайнике подогревать от электричества, а то мало ли… За сим собрание объявляю оконченным. Данила, Елена, свободны. Варвара, Василиса, останьтесь.
Кабинет очистился в доли секунды. Никому не хотелось нарваться на спецзадание от начальства. Как только дверь за Данилой закрылась, Баюн недобро цокнул, почесал когтями подбородок и обозначил:
– Варвара, в архиве нужно прибраться. Все мало-мальски ценное и сомнительное убирай как можно дальше. Они могут и полезть куда не надо. Даниле, Соколу и Василисе выдашь артефакты-переводчики. Далее, пришел ответ с Буяна по запросу на детей. Дети остаются здесь до возвращения их ведьмы или передачи их на обучение новому наставнику, смотря что случится раньше. Однако оставлять их на территории Конторы, пока здесь Гензель и Гретель, нельзя. Еще вытворят чего-нибудь. Василиса, приютишь?
Василиса не сразу смогла верно истолковать его интонацию, ибо с ее просительным вариантом в речи Баюна она встречалась примерно никогда.
– Мне нужно поговорить с Кощеем, – осторожно ответила она.
