Жатва

Алена Ламберт

Жатва

– Еще раз напоминаю, сегодняшний вечер очень важен. Вы закончили свое обучение в Доме благовоспитанности и сегодня вы предстанете перед своими благодетелями и, возможно, будущими покровителями. Ваша дальнейшая жизнь зависит целиком и полностью от того впечатления, которое вы произведете. У вас нет права на ошибку. В противном случае…. – она обвела тяжелым взглядом стоящих перед ней воспитанниц – вы отправитесь обратно к своим семьям. А сироты будут помещены в дом призрения. Все понятно? У вас два часа на подготовку.

Стайка молодых девушек заторопилась к выходу.

Але не помнила, сколько времени она здесь уже находилась. Казалось, будто прошла целая вечность. Будто где-то в прошлой жизни возле их покосившегося барака на краю Квартала Бродяг остановился роскошный аэромобиль, из которого, морщась от невыносимого запаха и постоянно прижимая к носу надушенный платочек, вышла высокая дама в шикарной шубе.

Мадам Обри Хантер – директор Дома благовоспитанности – рассказала ее родителям о новой социальной программе, которая уже вступила в действие. Совет попечителей города решил облагодетельствовать не-граждан, еле-еле сводящих концы с концами. Их дети в возрасте от 10 до 14 лет поступали под начало мадам Хантер и переезжали в Дом благовоспитанности. Они получали кров, одежду и питание – деньги на это выделял Совет. После тестирования по специальной программе они будут разделены на группы и обучатся дисциплинам в соответствии со своими способностями – математике, химии, физике, философии, рисованию, истории, литературе и другим наукам. В будущем они смогут занять место среди граждан Хоуплиса.

Плата за это была высока – родители больше никогда не должны были видеть своих детей и подписывали бумагу, что передают право попечения Совету города. Они не должны были пытаться разыскать своих детей или получать от кого бы то ни было любую информацию об их местонахождении. Само собой, надумай они приехать в Дом благовоспитанности, их просто не пустили бы. Взамен они получали небольшое, но достойное вознаграждение, которое позволяло семье немного улучшить свое положение.

На улице, где жила Алессандра, ни одна семья не отказалась от такого щедрого предложения.

Але тряхнула головой, и копна темно-каштановых волос рассыпалась по плечам. За время, проведенное в доме мадам Хантер, облик отца и матери успел потускнеть и все реже всплывал в ее воспоминаниях. Все это в прошлом, сказала она себе, а сейчас ей нужно готовиться к показу. Сегодня действительно очень важный день и, если ее выберут, ее ждет другая жизнь. Совершенно другая. Она этого достойна – не зря она носит имя, которое больше подходит аристократке, чем обитательнице трущоб. А значит, она очень сильно постарается.

Она оглянулась на роскошный парк, расстилающийся перед огромным особняком Дома. Всевозможная растительность здесь цвела буйным цветом – параллельно главной аллее были разбиты цветочные клумбы с розами, хризантемами, георгинами, примулами, лилиями, флоксами и гибискусами, за ними высились заросли шиповника, а окаймляли все это цветущее великолепие кипарисы и сосны. В летнюю жару было так приятно посидеть с книгой на лавочках в тени этих деревьев, а зимой в конце декабря самые высокие деревья воспитанницы украшали гирляндами и игрушками.

«Когда-нибудь у меня будет такой же сад. Или даже лучше», – пообещала себе Але. Ну все, надо идти готовиться.

Готовиться – значит, переодеться в сценический костюм и нанести грим. На самом деле они не изучали ничего из дисциплин, о которых мадам Хантер рассказала ее родителям.

Их день начинался в 7 утра. После обязательной утренней зарядки следовал холодный душ и скудный завтрак. Потом – два часа молитв о здоровье попечителей города и чтение «Канона гражданина». В 11 воспитанницы получали небольшой перекус и витаминный напиток, отдыхали час, а затем шли в гимнастический зал, где занимались на тренажерах, обучались танцам и пластике. Занятия продолжались 4 часа, после чего все собирались в обеденной зале на скромный обед.

Мясо и рыбу воспитанницы получали раз в неделю, все остальное меню составляли овощи и кисломолочные продукты. Выпечка и сладкое позволялись раз в год – в день открытия Дома благовоспитанности.

После обеда наступало время ежедневных трансляций, одобренных Советом. В них говорилось, что каждый гражданин должен быть скромен, благочестив, самоотвержен, непрестанно трудиться и умножать благополучие города, ставить интересы Хоуплиса превыше собственных и отдать жизнь во благо города, если это понадобится.

Трансляции перемежались кадрами светской хроники – балы, благотворительные вечера, концерты и открытия галерей с приглашенными «звездами» и подробными описаниями их нарядов, аксессуаров, домашних питомцев, аэромобилей, сопровождающих лиц. И все – с ненавязчивым упоминанием стоимости в лантах. Организация одного бала вполне могла бы месяц прокормить весь Квартал Бродяг. А иногда по визору показывали казни не-граждан, живущих за пределами города и решившихся на бунт. Отказаться от просмотра трансляций было невозможно.

Все это было подготовкой к выпуску – дню, когда приедут представители Совета попечителей и будут выбирать себе приемную дочь. Среди девочек ходили слухи, что далеко не всегда воспитанницу присматривали именно для удочерения – считалось, что это только прикрытие, чтобы соблюсти внешние приличия. Но Але была готова даже на это. Она только молилась, что если ее будут присматривать в качестве любовницы, чтобы ей попался добрый и щедрый покровитель.

В мечтах она видела себя в красивом серебристом платье, разъезжающей на тонированном аэромобиле с персональным водителем. Вот она заходит в бутик мадам Рене на авеню дю Глосс, где одевается первая дама Хоуплиса, миссис Хелл, и скупает весь магазин. У шофера в руках еле помещаются пакеты с фирменным логотипом…

В прошлом году она тайком прокралась за кулисы банкетной залы, где проходили показы выпускниц, и спряталась за тяжелой бархатной портьерой. Высунув кончик носа, она с любопытством оглядела вытянутый зал, разделенный стеклянными перегородками на три длинных коридора-подиума. Каждый коридор заканчивался небольшой кабинкой, где стояло массивное кресло и столик с напитками и закусками. Воспитанницы поочередно проходили по коридору, пока не останавливались прямо напротив кресел.

Сейчас одно из них пустовало, а в двух других расположились пожилые мужчины. Оба были в дорогих костюмах, один курил сигару, а второй перекатывал между пальцами ножку бокала с вином. Оба внимательно смотрели на девушек, застывших перед ними в стеклянных коридорах.

Одна из них – Айю, с которой Але познакомилась почти сразу по приезду в Дом, была в костюме, стилизованном под японское кимоно с вышивкой, изображающих летящих журавлей, на высоких деревянных поккури, покрытых черным лаком. Ее черные, как смоль, волосы, были высоко забраны в хвост, а пунцовые губы ярко пылали в свете софитов. На выбеленном лице этот яркий акцент выглядел зловеще. «Как будто клубничный сок пила», подумалось Але. Айю изображала гейшу, на прогулке – она то боролась с бумажным зонтиком, который словно норовил улететь из ее рук, подхваченный воображаемым ветром, то кружилась подобно птице, из-за чего сама казалась вихрем. Але залюбовалась ее танцем – что и говорить, этот танец из истории Древней Земли выглядел очень красиво. Мисс Грейс, преподаватель танцев и пластики, всегда очень хвалила Айю.

Айю кружилась в порывах призрачного ветра, а сидящий перед ней господин вдруг нахмурился, вцепился в подлокотник кресла и закрыл глаза. Даже издалека Але увидела, как побелели костяшки пальцев мужчины, а Айю внезапно остановилась и закашлялась. Худенькие плечики сотрясали все новые и новые порывы кашля, девушка поднесла руки ко рту, и тут же в ужасе отняла их – на ее ладонях появились кровавые пятна. Ее лицо покраснело, и даже пудра не смогла скрыть напрягшиеся на шее вены.

Захлебываясь в кашле, она упала на колени и оперлась рукой на стеклянную стену. Голубые глаза с мольбой смотрели на седого господина. Айю скользила рукой по стеклу, как будто пытаясь удержаться за него, завалилась набок и замолкла. Мужчина встал, одернул пиджак, равнодушно взглянул на лежащую девушку, взял свой бокал и вышел из залы. Через минуту служители унесли на носилках тело Айю и вытерли отпечаток ее ладони.

Але застыла около портьеры. Случившееся казалось просто сном. Она на всякий случай пребольно ущипнула себя за руку. Нет, не сон. Но почему все так спокойны? Почему никто не пытался помочь Айю? Что вообще происходит?

– Мадам Хантер, там беда! – она почти ворвалась в кабинет директрисы. Та сидела за секретером и перебирала бумаги. – Айю стало плохо!

– Да, Але, я знаю. Ее унесли в лазарет. У нее легочная лихорадка. Она уже была больна, когда поступила к нам. Дети трущоб редко бывают здоровыми. К сожалению, ее болезнь неизлечима, и все, чего можно добиться – кратковременные периоды улучшения. Не переживай, доктор позаботится о ней. А теперь возвращайся к своим занятиям.

Вечером перед сном Але, как обычно, выпила свои витамины – все воспитанницы принимали их ежедневно. В медбоксе она нашла записку от мистера Симса, врача Дома: «Але, твой выпуск через 2 месяца. Чтобы ты была в лучшей форме, я добавляю к твоей ежедневной дозе протеин – оранжевая капсула и тиамин – голубая. Доктор Симс». Але приснилась стайка журавлей, рассекающих небо своими сильными крыльями на фоне заката. Казалось, что журавли улетают прямо на солнце. Про Айю она больше не вспоминала.

Служитель подкатил тележку к зарослям рододендрона с задней стороны особняка. Откинув тент, он легко подхватил на руки худенькое тельце, и сбросил его в широкий ров, вырытый рядом с кустарником. Вдвоем с напарником они вооружились лопатами и быстро закидали ров землей.

– Мадам Хантер, мы все сделали. Но надо бы посадить что-нибудь неброское, а то видно будет. Думаю, самшит или ракитник подойдут.

– Я вам доверяю, Ханс, решите сами. И подумайте, что делать со следующим выпуском. Понадобится вдвое больше места. Может быть, вон там, на лужайке? Мне кажется, миндаль там будет смотреться очень живописно… Да-да, определенно миндаль.

Письмо Совету попечителей города

«Достопочтенные основатели!

Довожу до вашего сведения, что на сегодняшний день в Доме благовоспитанности содержатся 35 девушек и 27 юношей. Ближайшая дата выпуска – 15 сентября. В проекте « Жатва » примут участие 8 девушек и 5 юношей. Данные отправлены вашим секретарям. Рада служить вашему выбору.

С безмерным уважением и благодарностью,

директор Дома благовоспитанности Обри Хантер»

Письмо директору Дома благовоспитанности

«Уважаемая мадам Хантер!

Совет попечителей сообщает, что на последнем заседании единогласно было принято решение о расширении возрастных рамок участников проекта – считаем возможным начать подготовку детей с 3-летнего возраста. Последние исследования нашего научного центра доказали, что существует прямая корреляция между возрастом жизненной энергии и ее насыщенностью – души маленьких детей еще не отягощены грузом психологических проблем и грехов, их энергия свежа, чиста и радостна. Она дает более длительное чувство насыщения и больший приток сил, чем у подростков.

Также рекомендуем увеличить количество участников проекта «Жатва» вдвое. Благодарим за службу.

Совет попечителей Хоуплиса»