скачать книгу бесплатно
– Да ладно, до дома потерплю. Там пообедаю нормально и кофеек сварю.
Нас обогнал Салтыков.
– Ром, Ром, погоди, ты домой? Пойдем вместе? – Света обратилась к нему.
– Не, Свет, сорян, у нас с Севером д-дела, – виновато ответил Рома.
– Ну ладно. – Подруга как-то сникла.
Мы попрощались. Она нырнула в раздевалку, а я свернула за угол, где стоял автомат, и столкнулась нос к носу с Женей. Он держал в руках два стаканчика с кофе. Еще секунда, и я бы врезалась в него, и тогда мы оба были бы в горячем кофе. Женя был так близко. Я чувствовала запах кофе и цветочного мыла. Закружилась голова, рассудок стал уплывать, а колени подкашиваться… Я резко отпрянула.
Первая мысль: сбежать. Но я спохватилась: он же увидел меня, и это глупо – пытаться сделать вид, будто я не сюда или вообще его не заметила. Смутившись, я потупила взгляд и отступила вправо. Но и Женя одновременно со мной дернулся вправо. Я сделала шаг влево – он тоже. Мы будто исполняли какой-то странный танец. С опозданием я поняла, что лучше всего было сразу отступить назад, и рассердилась на себя за тупость. Все это время я разглядывала Женины тимберленды. В итоге я сделала шаг назад и подняла на Женю глаза.
Он смотрел на меня с улыбкой и торжеством в глазах, и я почувствовала досаду: он видел все мои бестолковые метания и догадался, что я волнуюсь. Женя все понял: я к нему все еще неравнодушна. Он протянул один из стаканчиков:
– Держи, это тебе.
– Мне? – опешила я. – Но я не хочу.
– Да бери, бери, я слышал, что ты о кофе мечтаешь, решил порадовать.
Я нахмурилась:
– Ты следил за мной? Подслушиваешь?
Он картинно вздохнул:
– Орлик, у тебя мания величия. Ты зевала на два лестничных пролета. На улице классная погода, твое занятие с Валерией через полчаса. Может… посидим в нашей мармеладной роще?
При упоминании нашего места из прошлого я вздрогнула. Слишком много времени я не слышала это название. Да и в самой роще последний раз я была вместе с Женей, когда еще… мы были вместе. После всего произошедшего я старалась обходить ее стороной. Она навевала печальные воспоминания.
– Расскажешь, как твои дела, – продолжал Женя. – Ведь сегодня тебе не нужно ни на почту, ни в ателье, ни за сапогами? – Он перечислил мои последние отговорки и хитро посмотрел на меня: не верил ни одной.
На улице и правда было чудесно: середина сентября радовала нас солнцем и температурой под двадцать градусов.
– Не нужно, – нехотя призналась я.
– Отлично! Наконец-то! Давай посидим, а? Или погуляем. Мне так хочется с тобой пообщаться.
Я растерялась. Меня загнали в угол. Женя из тех, кто все сваливает в одну кучу. Он просто не понимает, что посидеть с кофе на лавочке вдвоем значит не больше, чем посидеть с кофе на лавочке вдвоем. Для него это уже отношения, ответственность, обещания, которых не было. Он никогда не понимал, где кончается вежливость и начинается дружба. И где кончается дружба и начинается нечто большее.
Нет. Нужно наконец-то научиться произносить это слово.
– Нет, Жень. Я не хочу.
– Не хочешь кофе? – не сдавался он. – Может, лимонад? Или не хочешь в мармеладную рощу? Можем пойти в парк или кофейню.
– Я ничего не хочу, – отрезала я. Голос звучал увереннее. С каждым словом магия, которой обладал Женя и которая так на меня действовала, теряла свою силу. – С тобой. Ни кофе пить, ничего. Я не хочу твоей дружбы.
В его взгляде промелькнула боль.
– Но я еще ничего не сделал, – с обидой возразил он. – Почему ты так со мной?
– С тобой опасно дружить, Жень, – вздохнула я. – Ты не умеешь дружить просто, я больше так не хочу. Дружба с тобой – как договор с мелкими приписками внизу. От нее всегда можно ждать какой-нибудь подставы.
Женя посмотрел на меня хмуро и серьезно:
– Но я изменился.
– Я просто не хочу ничего об этом знать, Жень.
– Не поступай так со мной. Без тебя – это как болеть все лето…
Его слова полоснули ножом по сердцу. Он процитировал текст с одной из тех своих открыток, от которых я сходила с ума. А затем он очень тихо добавил:
– А я ведь вернулся из-за тебя.
– Так, может, зря? – резко спросила я, борясь со слабостью во всем теле.
Повисло молчание. Выражение лица Жени стремительно поменялось, взгляд ожесточился. Я упрямо не отводила глаз. Это была словно телепатическая борьба. Наконец Женя свирепо скривился и кивнул.
– Видимо, и правда зря.
С этими словами он развернулся и направился к выходу, по дороге со злостью швырнув в мусорку два полных стакана кофе.
Больше всего на свете мне хотелось сползти по стене и закрыть руками лицо. Посидеть так какое-то время, чтобы меня никто не видел, прийти в себя. Я направилась в женский туалет на второй этаж, где долго умывалась холодной водой, чтобы остудить пылающее лицо. Хорошо, что сегодня из косметики использовала только пудру. Мой тонкий лед, ну почему с тобой всегда так? И вроде бы ничего не случилось, а я все равно обидела тебя и теперь чувствовала себя виноватой. Ну нет. Я посмотрела в зеркало и пообещала себе, что в последний раз переживаю из-за Жени.
В классе я села за первую парту и стала ждать Валерию. Кабинет русского располагается рядом с торцом здания, а торец смотрит на пустырь, который все прозвали Собачьей поляной. Там действительно выгуливают собак, а еще там стоят различные барьеры и горки для дрессировки. Из окна кабинета он отлично просматривается.
Выглянув в окно, я заметила вдали какое-то движение. Присмотрелась. И обомлела. На пустыре дрались два наших класса. Мне показалось, что ашек гораздо больше. Они же друг друга убьют! Что мне делать? Как их растащить? Я беспомощно смотрела в окно. Дрались парни, девчонки стояли отдельно в две линии – то ли кричали друг на друга, то ли подзадоривали парней. Почему они не остановят их? Что за беспредел? И как далеко все это может зайти? Господи, мы живем в двадцать первом веке! Пробле мы больше не должны решаться вот так! Никто от этого мордобоя не будет в плюсе. Я должна их остановить.
Я собрала вещи и ринулась из кабинета, но в дверях наткнулась на Валерию.
– Саша, ты куда? У нас же занятие! – удивилась учительница.
– Валерия Антоновна! Мне срочно нужно уйти! Там, на Собачьей поляне… То есть… – быстро прикусила язык я. – У меня, э-э-э… Квартиру соседи затопили!
И я вылетела из кабинета, не дождавшись, пока Валерия Антоновна придет в себя.
Я добежала до места драки. На пустыре творился ад. Парни сцепились, кто-то катался по земле, девчонки с красными от злости лицами и растрепанными прическами кричали и дубасили друг друга сумками. Карина и Лиза тявкали на Дину и пинали в ее сторону землю вперемешку с хвоей, та в ответ забрасывала их шишками.
– Что вы делаете? – закричала я. – Перестаньте!
На меня никто не обращал внимания. Тут я увидела среди дерущихся Женьку. На него набросились сразу двое моих одноклассников, он с трудом отбивался. Я не могла кинуться в толпу – меня бы растоптали. И я сменила тактику, крикнув:
– Палево! Сюда учителя идут!
Это подействовало. Некоторые перестали драться и испуганно посмотрели в сторону школы. Я судорожно соображала, что придумать дальше, поскольку все сейчас убедятся, что я соврала, и опять сцепятся. Но как оказалось, я не соврала.
– А ну, что тут происходит? – раздался грозный голос. – Живо разошлись!
К пустырю спешила Валерия Антоновна. Моему удивлению не было предела. Откуда она узнала? Неужели проследила за мной? Услышав голос учительницы, орущая свора распалась на два лагеря. Когда Валерия Антоновна подошла совсем близко, никто уже не дрался. Два класса встали друг напротив друга. Все были в крови и пыли, тяжело дышали от злости. Бэшек действительно оказалось куда меньше, и выглядели они куда потрепаннее.
– В чем дело? Где старосты? Старосты, а ну вышли вперед!
Вышли Сева и Игорь. Север был в узких потертых рваных джинсах и серой футболке, весь в пыли. Черные мартинсы от пыли и грязи стали серо-коричневыми. У Игоря одно ухо было в крови.
– Сейчас же объясните, что на вас нашло! – потребовала Валерия Антоновна.
– Чайку исключили, – спокойно сказал Север. – Из-за этих.
– Она сперла ваш ежедневник! – заспорил Марк. – А воров надо наказывать!
– Это ложь, ее подставили!
– Да? И кто же? Где доказательства?
Женька вытирал кровь с разбитой губы. Кто-то отряхивался от пыли, кто-то подбирал с земли вещи. Девчонки приводили в порядок растрепанные прически. Динка отряхивала низ брюк. Все галдели, кричали, перебивали друг друга.
– А ну замолчали все! – рявкнула Валерия Антоновна. – Вы что, с ума посходили? Устроили тут бойню, пещерные люди! Одиннадцатый «Б», вы меня жутко разочаровали. От вас я такого не ожидала. Да и от одиннадцатого «А» тоже. У меня и так проблемы из-за вас с этим журналом! А вы мне еще подкидываете! Вы знаете, чем мне это грозит? Вы будто пытаетесь от меня избавиться. Я думала, мы доверяем друг другу! Но вы показали, что доверять вам нельзя. Никакой дружбы теперь между нами не будет, понятно? Выгораживать вас я не стану. Наказание ждет и вас, и вас. – Учительница показала пальцем на два враждующих лагеря. – Значит, так: никакого Осеннего бала.
Эти слова вызвали взрыв возмущения.
– Но это нечестно! Мы ни в чем не виноваты!
– Это все они!
– Это несправедливо, у меня уже платье куплено!
– А мы вальс вовсю готовим!
– Не желаю ничего выслушивать, – отрезала Валерия Антоновна. – Нечего устраивать гладиаторские бои. Ваш случай вынесу на педсовет. Если бы Саша не сказала про пустырь, я бы не успела и вы бы тут друг друга вообще поубивали!
Я почувствовала себя мишенью. На меня разом устремились десятки ненавидящих взглядов. Север смотрел на меня так, будто только что обзавелся новой мечтой. Побывать на моих похоронах.
Урок 8
Бойкот как форма влияния: природа, ресурсы, возможности
ЖЕНЯ
Я на тусовке. На настоящей, реальной тусовке в гараже у Марка. Он позвал весь 11 «Б», и меня – тоже. Я не верил до сих пор. И вроде я сидел на продавленном диване, залпом допивал третий стакан с колой и «Уайт Хорс», и вокруг все галдели, смеялись, вели себя так, будто я не чужой, все по плану, но я упорно не верил. Оставался настороже, нервничал. Вот сейчас кто-нибудь обратит на меня внимание и рыкнет: «А этот что тут делает?» И тогда все наконец-то поймут, что я тут лишний. Но пока все шло как шло.
В гараже Марка не было ни одной машины, а только продавленный диван, пара кресел и стеллажи со всяким хламом. Под ногами – дощатый пол с люком, ведущим в подвал, в царство банок с соленьями. Над головой – железный потолок с висящей на проводе лампочкой Ильича. В воздухе стоял запах сырости, железа и спирта.
Все обсуждали драку. Ашек было больше, нас – меньше, но если бы не Валерия Антоновна, мы бы их уделали. Все обсуждали, какие мы дружные и сплоченные.
Вдруг Марк посмотрел на меня и нахмурился. Сердце сжалось: вот и случилось то, чего я боялся. Сейчас меня выгонят. Я – изгой. Этого не изменить.
– Эй, подлейте Жеке! У кого виски? – бодро крикнул Марк.
Кто-то мигом налил мне четвертый стакан. Марк подмигнул и поднял свой.
– Хочу выпить за Жеку! Он просто гребаный Халк, раскидал всех одной левой! Жек, если бы не ты, я бы сейчас был в больничке. За тебя!
– За Жеку! – поддержали все, и я очумело чокнулся со всеми, до конца не осознавая, что же сегодня произошло.
О надвигающейся стрелке я узнал после того, как Саша меня отбрила, – когда выходил из школы. У ворот я увидел ссору между 11 «А» и 11 «Б». Панферов наезжал на наш класс: только что прошел учительский совет, на котором решилась судьба Тани. Ее исключили. Проходящий мимо учитель, сурово посмотрев на ребят, велел расходиться. И тогда ашки позвали бэшек на Собачью поляну. Это место для разборок: уединенный пустырь, отгороженный деревьями. По угрожающему тону ашек я понял, что это не просьба. Если бэшки не пойдут, будет хуже. Бэшки согласились, хотя их было меньше.
– Я с вами! – сказал я. Что-то меня дернуло, я даже подумать не успел.
Ашки хмыкнули, бэшки посмотрели одобрительно. Марк благодарно кивнул мне. Им сейчас были нужны все.
Мы дошли до пустыря в гробовом молчании, а потом разделились на два лагеря. Первым выступил Панферов. Обратился он прямо к Марку:
– Таню исключили из-за вас. Она не крала ваш чертов ежедневник, вы сами его украли и взломали журнал, а подставляете невиновных. Пора ответить.
– Панферов, ты вообще в своем уме? – огрызнулся Марк. – На фига нам самим себе оценки портить?
– Меня это не волнует. Вы сами взломали журнал, а теперь Чайку исключили!
– Ваша Таня просто дрянь. – Марк выступил вперед. Со стороны ашек навстречу тоже вышло несколько человек. – Она получила то, чего заслуживает.
– А может, ты сам спер ежедневник, Черепанов? Крыса. – Панферов сплюнул в сторону Черепанова.
Марк толкнул его.
Вся армия Севера тут же накинулась на Марка – пятеро на одного. Завязалась драка. На одного бэшку – двое ашек. Каждый дрался со своим противником, а вот Марк – с четырьмя в одиночку. Его быстро повалили. Я ринулся на помощь, но меня тоже прижали к земле. Мы продолжали яростно отбиваться. Марк перевернулся и подставил противнику подножку, тот упал, а я тут же вскочил и кинулся еще на кого-то из нападавших. Тут нам помогли другие ребята. Марк умудрился подняться на ноги.
Раньше я не подозревал, что во мне столько сил, – дрался я за троих. Марк не отставал. Вдвоем мы взяли четверых: стояли спиной к спине, действовали на удивление слаженно, как будто тренировались драться в паре много месяцев.
Девчонки поначалу не лезли в общую свалку – цапались больше на словах. Но тут наша Соня вцепилась Чайке в волосы, девчонки-ашки тут же накинулись на Соню и стали бить ее сумками, девчонки-бэшки в ответ тоже замахали сумками и принялись толкаться.
Непонятно, чем бы все кончилось, но тут появилась Сашка, а следом – Валерия Антоновна. Учительница остановила драку и лишила нас бала. Все заверещали, стали спорить и оправдываться. Тогда я и понял, что Осенний бал – очень важное для одноклассников мероприятие и потерять его – катастрофа. А самое ужасное – все с ненавистью уставились на Сашку. Я быстро осознал: крайней будет она, а не училка.
Валерия Антоновна, разогнав нас, проследила, чтобы оба класса отправились по домам. Я так и не увидел Сашку. Я не знал, что делать, шел в стороне от всех. Бэшки обсуждали драку, возмущались и ругались, на меня никто не обращал внимания. Вроде еще пять минут назад я был частью коллектива, и вот – снова изгой. Там, в эпицентре драки, я почувствовал, как в груди разрастается удивительно теплое и сильное чувство – чувство принадлежности. Теперь оно испарилось. Я снова один, как и всегда. Я уныло плелся позади всех. Но тут Марк обернулся, замедлил ход и поравнялся со мной.
– Эй, Жек, давай с нами в гаражи? Обсудим все, выпьем.
И вот я в гаражах, со всеми. Я – герой. За меня пьют, меня хлопают по спине, хвалят, восторгаются моей отвагой.
– Чего такой хмурый? – Рядом села Дина. – Все празднуют, а у тебя похороны. Это мне они грозят, моя же мама драку спалила, и все на мне ка-а-ак оторвутся…
– Да вряд ли тебе что-то сделают, – успокоил ее я. – Если кому и сделают, то Сашке Орловой. А ты вообще не парься.
– Ага, а как же твой папа? Зверствовал он, а мстили тебе…
Вспоминать это было тяжело, но я снова возразил:
