скачать книгу бесплатно
– Вы знакомы? – Михаил не самый внимательный человек в городе. Определенно, не самый.
– Немного, – ответила я.
– Коллеги, – выдал свою версию Костя.
Это потом.
– Где он? – спросила я.
– Убежал, – сказал Костя.
Они оба видели, как нападавший скрылся с моими вещами.
Я встала, шатаясь и держать за руку Кости, подняться смогла сама, не принимая никаких возражений. Михаил держал пакет, Костя кривился от моей неразумности.
Яркий рассвет спрятался за облаками, начнется дождь – к травмам добавится ангина или воспаление легких, поэтому я вернулась в вертикаль. Разбираться, почему бывший руководитель почтил меня своим присутствием, конечно, нужно не при Михаиле. И без того после этого выступления сплетни обо мне побьют все рекорды рейтингов тринадцатого дома.
Из дорогих вещей уцелели ключи. Кошелька нигде не было. Золотой браслет, который я сняла перед поездкой на дачу и сунула в сумку, также канул в лету. Телефон остался при мне, он так сильно пострадал при падении, что интереса не представлял. Михаил держал мою расческу, напрочь растянутую резинку для волос, пару листочков из блокнота и три квитанции ЖКХ еще со съемной квартиры. Потери – браслет и кошелек. Сколько в кошельке было? Около восьми тысяч. Нет, семь с половиной, пятьсот рублей я заплатила за батончики и кофе с коробкой конфет.
– В полицию? – спросил Костя.
Его черная куртка, которая грела мои плечи, пропиталась легким ароматом парфюма. Порыв – поскорее избавиться от неугомонного Кости. Мало мне историй с работой? По этой причине я бежала, бросив трудовую книжку на растерзание, по этой же причине поскандалила с Юлей. И снова здравствуйте.
Но сегодня Костя невероятно учтив и заботлив, не появись он рядом, неизвестно, чем бы дело кончилось. Его заслуги, правда, в этом нет, всего лишь счастливая случайность.
– Домой. Помогите, пожалуйста, дойти, – я перевела взгляд на Михаила, – Лифт до сих пор не починили?
– Дождешься от них, – ответил Михаил, имея в виду ремонтников.
Ковылять пришлось до пятого этажа. Очаг боли в голове, не в ногах, только каждое движение все равно давалось с трудом. Мы шли цепочкой: Михаил нес сумки, Фунтика и открывал двери, Костя придерживал меня.
– Спасибо, – кивнула я Михаилу у своей квартиры, он недоверчиво посмотрел на Константина и задержался на площадке.
Царапин на верхнем замке стало больше, нарисовалась одна кривая и глубокая. Очень хорошо отрезвляет.
– Костя, не хочешь зайти ко мне?
Дядя Миша удивился. Да неужели? Даром мне Костя не сдался, а вот для подстраховки вполне подойдет. За безопасность квартиры я поручиться не могла.
– Полина, я до трех никуда не собираюсь, – добавил Михаил и без церемоний обратился к моему спутнику, – Вас, молодой человек, смогу опознать без проблем.
Будь я Костей, я бы обиделась. А он, не теряя самообладания, понимающе хмыкнул, принял из рук в руки мои котомки у Михаила и даже рта не открыл.
– Коврик скользкий, – предупредила на входе.
Не стала разглашать детали событий двухдневной давности, почувствовав, что на лестнице количество людей увеличилось, я подтолкнула Костю внутрь. В подъезде громыхал топот десятков ног. Наверное, Дину сегодня хоронят.
Естественно, визит Кости я не планировала. В прихожей остался семейный альбом и чашка с глотком кофе, как я надеялась, что хотя бы без плесени. Плесень не образовалась, зато на полу образовался цветной носок, используемый Фунтиком в комплекте с остальными игрушками. Перед уходом я ничего не замечала.
– Три секунды, – я скрылась в ванной комнате.
Сбросила порванную куртку и отмыла кровь с локтя, рану на голове тереть опасалась, просто побрызгала на лицо прохладной водой, остужаясь.
Когда возвращалась обратно, к Косте, приготовилась отвечать на шквал вопросов и оттаскивать его от предметов интерьера, но Костя стоял на коврике, не сдвинувшись ни на миллиметр, почесывал Фунтика и даже не смотрел по сторонам. Он не ходил по комнатам и ни к чему не прикасался. Не заваливал вопросами. Культурно ждал.
– И не спросишь, как я здесь оказался? – Костя отпустил кота. Фунтик требовал продолжения банкета.
– Что тут непонятного? – я подошла к зеркалу, – Юля.
Кто, кроме нее, мог предельно точно назвать время нашего возвращения? Костя ведь не гулял у пруда, подкармливая уточек, он ехал пообщаться со мной.
Он молчал. Ну, конечно. Вариант в любой случае проигрышный. Признает, что Юля посодействовала, тогда мы с ней поругаемся, она обидится и на него, и на меня, следовательно, среди моих друзей у Кости появится личный враг. Скрыть участие Юли нереально.
– Она не виновата.
– Паяльник? – приложила ватку к ссадине, – Или ты пригрозил ей лишением должности? На какие злодеяния ты способен, что бедной девочке некуда было деться?
Взглядом Костя прожигал мою спину. Все я знала и понимала. Юля не носит значок городской свахи, рьяный интерес к моей личной жизни от нее исходит впервые.
– За кого ты меня принимаешь? – изумление от Константина.
– Сарказм – это язвительная насмешка, – заметила я, хорошо, что рана поверхностная, – Допусти я мысль, что Юля сделала это из скверных побуждений, то ни один из вас бы не пересек порог моего дома.
– То есть, все нормально? – уточнил Костя.
– Относительно.
Ибупрофен действовал. После такой дозы адреналина и облегчения при уходящей боли ко мне короткими перебежками возвращалось хорошее настроение.
– Юля сказала, почему ты уехала. Зачем? Да, у нас есть определенные сложности, и возникли они раньше, но я не стал бы использовать работу для сведения счетов. Мне и злиться, честно говоря, не на что. Мы нормально и не поговорили.
Многовато людей взяли привычку замаливать грехи в моей прихожей. Дина тоже принесла извинения. За подругу. Костя объясняет, дескать, не его это наглость, это ошибка.
Историю я знала от Юли. Было важно, насколько она совпадет с его версией.
– Все-таки спрошу – это не попытка свалить вину на меня?
Столько событий за утро.
– Нет, разумеется, нет, – попятился он, чуть не налетев на Фунтика, – Я хотел зайти и сказать лично, что ты в любой момент можешь вернуться.
– И Юля дала карт-бланш на поездку ко мне.
Костя не прошел дальше двух метров, крутился между вешалкой с куртками и стеллажам для обуви.
– С Эдуардом все разрешилось, я подобрал его племяннице вакансию в другом филиале, как раз они ждали помощь. Если бы знал, как ты отреагируешь, придумал бы что-нибудь быстрее.
Извиняться потом придется уже мне. Опять я самая виноватая. К Юле не прислушалась, Костю обвинила.
– Разговор и для меня неловкий, – поддержала его.
Костя оживился, широко улыбнулся и прекратил трепать несчастную вешалку для верхней одежды.
– Признаю – не права, – я развернулась к нему, – Ополчилась на тебя, не разобравшись.
Он кивнул.
В комнате я накрасила губы бордовым блеском, скрывая дрожь и неуверенность. Как помада может с этим помочь? Не знаю. Но с ней немного легче. Юля, ее попытка меня чем-нибудь, скорее, кем-нибудь занять, Костя с его благородными намерениями, Фунтик, умоляющий о тарелке с кормом – это текущие проблемы.
После удара о каменную стену они казались пустыми, как кувшин, привезенный мамой из Египта.
Кто-то сегодня хотел денег или моей смерти. Если хотел денег, то пусть берет. Если другое… Не было в моей богатой биографии дня, когда я использовала бы слово «смерть» по отношению к себе. Кремация родителей проходила в состоянии дикой истерики, я не соображала ничего, пока бабушка не залепила звонкую пощечину так, что моя помада размазалась. Черная помада. Все черное. И ленточки, и костюмы, и помада, купленная по случаю за год до трагических событий. Ту помаду я смывала в туалете на ближайшей заправке. Маслянистый краситель, не сдающийся холодной воде, превратил мое лицо в месиво из краски, красноты и слез. Но даже тогда я не ощущала смерть в полной мере.
Родителей не стало. Я была жива.
– Готов? – я спросила только ради одного – Костя должен быстрее испугаться и уйти под любым предлогом.
– К чему?
В мое отсутствие он, видимо, не шевелился, продолжая разглядывать телефон. Это делает ему честь. Тактичность высоко ценилась всеми родственниками до пятого поколения.
– Ты хотел вызывать полицию, – вместо порванной куртки на мне приталенный пиджак, – Я тоже захотела. Через пару дворов, на соседней улице, есть отделение полиции, пусть и они потрудятся.
В прозрачную бутылку из-под сока я налила миллилитров четыреста, чуть не доходя до горлышка, фильтрованной воды.
Костя подал руку, когда мы вышли из квартиры.
– Зачем? – находясь на ровной поверхности, я не понимала, к чему такой жест.
– По лестнице ты сама не спустишься, – ответил он.
Я все могу сама. Доехать до отделения, дабы написать заявление или посетить клинику, проверяя, нет ли поводов для госпитализации – все могу.
***
Заявление, написанное по всем правилам и соблюдая все пункты, у меня приняли не слишком охотно. Молодой человек нервничал:
– Ограбление? Действительно? До обеда хоть подождали бы, – он налил кипяток в чашку.
– Шутите?
– Настроение у него с утра отвратительное, – другой полицейский перехватил инициативу.
Я в долгу не осталась:
– У меня тоже плохое настроение, побили тут немного, товарищ капитан, – да, я умею различать звания по погонам, – Отобрали деньги и золотое украшение, мой друг – свидетель.
На слове «друг» Костя заметно повеселел. Лейтенант посмотрел с недоверием.
– Хорошо, – принял документы.
Его старший коллега, узнав номер дома, изменился в лице и поинтересовался, что у нас там за портал в криминогенный мир, с которым столько проблем.
– Это серия? – Константин, не поворачивая головы, покосился на меня, и взял документ со стола, – Почему ты сразу не сказала, что это повторяется регулярно?
Он меня воспитывать собрался?
– Потому что нет никакой серии, – я забрала из его рук заявление и вернула на стол, – Они о другой истории, совершенно не связанной с этим инцидентом.
Формально, конечно, я говорила кристально чистую правду, между самоубийством Дины и мелким грабежом непролазная пропасть.
