Сквозь лёд и снег. Часть III. Острота превосходства

скачать книгу бесплатно


Диспетчер произвёл проверку связи с перекличкой пилотов и дал команду на старт. Машины стартовали в свободном порядке попарно из двух шлюзов друг за другом. Погода была солнечная, безветренная с хорошей видимостью и ясным небом. Никакого особого эмоционального ажиотажа в настроении пилотов не было, так как до начала выступлений было ещё три дня, и маршрут до Амундсен-Скотт имел обычный темп заданного передвижения из одной точки в другую.

Машины шли гладко и плавно проходили незначительные препятствия, так как весь путь их следования проходил через Восточную равнину, которая отличалась своим протяжённым отсутствием каких-либо сложных рельефов и была идеальным местом для набора максимальных скоростей. Пилоты держались друг от друга на расстоянии двух – трёх миль в радиусе и наблюдали, как от впереди идущих машин длинным хвостом вытягивались следы отработанной инертно-топливной массы, перемешанной со снегом, который засасывался в турбулентный поток позади сновигатора, как песок в пылесос. В эфире иногда проходили реплики, связанные с корректированием расстояний взаимных дистанций, а также предупреждений о необходимых манёврах на хоть и редко, но всё-таки периодически возникающих препятствиях впереди.

Маршрут считался не очень сложным, но достаточно утомительным в плане выносливости, потому что управлять сложной машиной на высокой скорости вплоть до двухсот узлов, сидя в комфортабельной кабине, оснащённой высокотехнологичной, интеллектуальной подвеской на протяжении трёх часов было достаточно трудно: через некоторое время, так или иначе, организм начинал утомляться, и пилотов начинало укачивать, хотя конечно практика езды на таких дистанциях у всех была уже наработана.

– Если у кого-нибудь есть желание, то мы можем сделать небольшую остановку, – сказал Джонс в рацию, после того как штурманбот сообщил о прохождении границы между Восточной равниной и Полярным плато, – десять-пятнадцать минут ничего не решат, тем более нас никто не торопит.

– Хорошо, я согласен, – ответил Вэндэр.

– Да, давайте остановимся, – сказал Хэлбокс, – я хоть погуляю здесь. Заодно стану первым в истории человеком, который здесь гулял.

Машины начали снижать скорость.

– Диспетчер, у нас внеплановая свободная остановка, – произнёс Джонс.

– Вас понял, – послышался короткий ответ в эфире.

Сновигаторы потихоньку подтягивались друг за другом и кучковались на небольшом участке диаметром пятьдесят метров. За бортом было минус тридцать семь градусов. Некоторые пилоты открыли кабины своих машин и спустились вниз, осторожно карабкаясь и цепляясь руками за аэродинамику и другие части корпуса.

– Что ж, здесь довольно неплохо, – поделился своими первыми впечатлениями Зордакс.

Солнце светило очень ярко, поэтому стёкла гермошлемов находились в солнцезащитном режиме и отражали своей искажённой зеркальностью. Вокруг действительно было очень необычно по сравнению с другими местами, так как ходить в основном приходилось вблизи объектов той или иной инфраструктуры, а здесь вокруг было только огромное белое бесконечное пространство, непосредственно с земли наводящее на мысль о каком-то другом измерении, где ничего больше нет, кроме кучки сновигаторов в его центре и можно было бы бесконечно двигаться на них в любую сторону, не достигая края.

– На мой взгляд, обычно, так же как и везде, – сказал Джонс, и это со стороны показалось, как намеренное желание поспорить.

Зордакс сразу уловил своим внутренним чутьём, про которое имел место не так давно спрашивать полковник, ту тонкую психологическую нотку, которую Джонс по своей неусмотрительности допустил в этом возражении ему, и ничего не сказал, так как ему и так было достаточно осознания того, что Джонс испытывает комплекс лидера в некоторой степени. Будучи более опытным в понимании таких вопросов, Зордакс просто поставил себе галочку на будущее и ни в коем случае не стал на это никак реагировать, будто ничего и не произошло. Он также осознавал, что был сейчас не единственным, кто понимал это, и его это занимало, так как связь была общая, и услышали это однозначно все, а, значит, это понимала и Фрэя. К тому же Солнце сыграло свою потрясающую роль во всём этом, и Зордакс злорадственно улыбнулся от удовольствия осознания происходящего без стеснения и опаски, что его мимику в этот момент кто-нибудь может заметить сквозь защитное стекло гермошлема. «Значит, ты всё-таки видишь во мне конкурента!» – подумал про себя Зордакс, сделав однозначный и категорический вывод. От удовольствия он даже потянулся, расставив руки в разные стороны.

– Действительно, мне тоже здесь очень нравится! – торжественно высказал своё мнение Хэлбокс, – довольно необычно, не так как везде!

«Ах, какой молодец!!! Давай – давай, Хэл, покажем этому умнику, кто здесь главный!» – с ещё большим удовлетворением думал про себя Зордакс.

– Фрэя, а ты почему не вылазишь? – спросил её Джонс.

– Всё в порядке, я не хочу, – ответила она.

Аксель тоже остался сидеть в кабине. Его клонило в сон, и он решил воспользоваться моментом и немного вздремнуть, переведя своё кресло пилота в более комфортную позицию с максимальным отклонением спинки назад. Среди членов группы царило странное молчание, связанное одной, как бы это было не удивительно, причиной. Дело в том, что в предвкушении соревнований говорить о чём-либо, кроме них было практически невозможно, так как тяжело представить себе человека, который с навязчивыми по естественным причинам мыслями об одном, начинает при всех нелепо рассуждать на никого не интересующие в данный момент, отвлечённые и посторонние темы. Однако и вести рассуждения на тему соревнований можно было только в двух ракурсах: первое – это инфантильно и абсолютно беспочвенно предполагать то, что может случиться или произойти, а второе – это бесконечно желать друг другу удачи и счастливых побед, надеясь и убеждая, что всё будет хорошо, что было не менее глупо, бесполезно и попадало под традиционную русскую систему суеверий «как бы не сглазить». Поэтому среди присутствующих постоянно происходило такое каверзное молчание, как в детской игре, мол «кто первый скажет тот и дурак». Самым смешным в этой ситуации было и то, что каждый из членов группы, будучи далеко не простым, с точки зрения психологии, человеком, осознавал и понимал, что происходят необычные для круга их общения паузы, явно затянувшиеся и вроде бы не имеющие объективных причин. Но в тоже время никто не осмеливался нарушать их первым по уже понятным мотивам. По логике вещей ситуация складывалась довольно комичная во всех отношениях и должна была вызывать соответствующую реакцию у каждого. То есть в принципе вся эта довольно выраженная аномалия, уже насильственно попахивающая идиотизмом, должна была являться причиной такого же рода улыбок, переходящих в еле сдерживаемое «хи-хи», во всяком случае, у некоторых из членов группы. К тому же это усиливалось ещё и отсутствием невербального контакта, так как они не видели друг друга сквозь защитный экран стекла гермошлемов. Таким образом, они ходили туда-сюда, как в клубе анонимных молчунов, пока Кэтрин всё-таки не выдержала и сказала:

– Может кто-нибудь что-то скажет, наконец?

– Погода сегодня хорошая, – спокойно, сурово и грустно произнёс Зордакс.

– Поехали отсюда, – сказал Вэндэр, – пока мы здесь с ума не посходили.

– Однако точно подмечено! – уже более серьёзно сказал Хэлбокс.

– Могу объяснить это тем, что огромное пространство уносит сознание, – утомлённо промямлил Аксель, поднимая кресло в рабочую позицию, – так вы мне и не дали поспать со своим беспокойством.

Команда, не торопясь, начала разогревать свои силовые установки и потихоньку начинала двигаться с места, набирая скорость. К вечеру начал подниматься ветер, до конечного пункта оставалось чуть более двух часов пути.

ГЛАВА IV. ПЕРВЫЕ ДНИ НА АМУНДСЕН-СКОТТ.

(все реплики в этой главе происходят на английском языке)

В половине десятого, когда основной контингент находящихся на станции людей уже готовился ко сну, на стартовый полигон Амундсен-Скотт с характерным постепенно угасающим гулом ионно-турбинных пульсаров начали друг за другом заходить сновигаторы российской группы. Они были похожи на фантастические межпланетные пилигримы, такие разные, мощные и утомлённые после долгого странствия. Местная команда сигнальщиков из группы технического сопровождения начала выполнять маневровые указания, оперируя ручными маяками, светящимися ярким зелёным светом, который было видно даже в условиях полярного дня, длящегося на материке с сентября по март. В эфире происходила передача группы между диспетчерами станций, с каждым прибывшим сновигатором диспетчер «Амундсен-Скотт» на английском выдавал новый положительный статус прибытия, а диспетчер станции «Восток» подтверждал его принятие:

– Vostok, the polar shuttle «Fast Vector», I confirm arrival!

– The status is changed!

Пилоты покидали свои сновигаторы, не спеша удалялись в сторону больших раздвигающихся в разные стороны дверей центрального входа из толстого тонированного стекла. Зайдя внутрь, они отключали режим защитного стекла своих гермошлемов – стеклянная оболочка распадалась, как мозаика сверху вниз и пропадала где-то в недрах капсул, расположенных внутри в нижней части корпуса по обеим сторонам. Вид у них был утомлённый, но в то же время исполненный удовлетворения. В центре зала стояло двое человек. Один был уже ранее известный пилотам хостес-менеджер Дэймон Холл. Он сделал шаг навстречу Джонсу и протянул ему руку, по обыкновению приветливо улыбаясь:

– Приветствую вас, капитан Джонс! Рад снова видеть всех вас на нашей станции! Давайте дождёмся остальных членов вашей команды и тогда я представлю вам вашего «администратора сопровождения» (accompanying administrator).

– Хорошо, – ответил ему Джонс.

Новый, пока ещё неизвестный никому незнакомец был среднего роста, аккуратно пострижен, волосы его были тёмные. На вид он был больше похож на испанского рабовладельца с довольно сухим и злым лицом. Во всяком случае напряжённость с его лица не спадала, и с чем это было связано оставалось неизвестным. Толи он переживал за свою ответственность в отношении российских гостей в столь поздний период времени, толи по каким-то другим причинам был просто раздражён и волновался перед знакомством с большим количеством новых незнакомых ему людей. Во всяком случае, мимика его была достаточно резкая и скользкая, как у тренера футбольной команды во время ответственного матча. Одеты они оба были в специальные корпоративные костюмы с соответствующей символикой административных представителей, похожие на форму командиров звёздных кораблей из фильма «Стар Трек»: аккуратно подогнанные брюки стрейч и плотные приталенные шоты с эмблемой станции и никелированной брошью в виде имени и фамилии вместо бэйджа на груди. Костюмы были выполнены из качественной серой шерсти, при этом значок-эмблема станции у хостес-менеджера была позолоченной, а у администратора сопровождения хромированной. Оба держали в руках транговые радиостанции, в которых периодически раздавались какие-то команды, связанные с действиями внутренних служб. Судя по этим переговорам, общая обстановка была достаточно суетливой, не зависимо от времени суток.

Спустя двадцать минут, когда все члены группы собрались внутри, Даймон наконец-то представил своего коллегу присутствующим:

– Ещё раз приветствую вас всех на нашей станции! Знакомьтесь – это Рональд Купер (Ronald Cooper), ваш администратор сопровождения на предстоящем турнире. В его обязанности будет входить организация и разрешение всех возможных вопросов, связанных или вновь возникающих на протяжении вашего пребывания здесь на время соревнований. В основном это касается организации и контроля расписания ваших выступлений, подготовки к ним и прочих второстепенных мероприятий, таких, как интервью с журналистами, работа с фотографами, различные административные процедуры, разъяснения внутренних правил и распорядков. Желательно, чтобы все ваши перемещения по станции и её территориям не зависимо от их причин были всегда известны вашему администратору, так как в случае нарушений с вашей стороны каких-либо протоколов пребывания и участия в турнире, он мог оперативно принять соответствующие меры по их локализации и устранению. Иначе говоря, в последнем случае ваш администратор будет представлять здесь на этой станции ваши права и выполнять в некотором смысле роль адвоката, то есть защищать вас. На станции с момента вашего прибытия работает служба безопасности и контроля, которая отслеживает любые нарушения, связанные с запланированным турниром. Ваше командование должно было уже ознакомить вас с правилами его проведения, в том числе с установленной системой тотализатора, поэтому теперь у нас здесь как в казино – любые излишние переговоры с пилотами других стран будут рассматриваться как возможные попытки сговора с целью подтасовки результатов турнира, а значит и финансовых результатов выигрышей. Поэтому вам желательно общаться между собой только на официальных встречах или в присутствии официальных представителей сторон, то есть ваших администраторов. К сожалению, в целях экономии жилого пространства на станции для вашей группы был выделен один администратор, также как и для других участников, приносим свои извинения.

– Это он потому такой нервный? – тихо и саркастично сказал Зордакс Хэлбоксу на русском.

– Я бы на твоём месте даже и так не рисковал, – ответил, усмехнувшись Хэлбокс, – он практически наверняка знает русский язык.

– А что он меня съест за это? – продолжил Зордакс.

– Да нет, просто мало ли, что тебе в голову ещё придёт, и ты решить сказать мне это в таком режиме скрытности, – осторожно ответил Хэлбокс.

– А может он ещё и по губам читать умеет? Ты не задумывался? – продолжал Зордакс, уже явно подшучивая над ним.

– Да нет, я о другом думаю, – подхватил его тон, Хэлбокс, продолжая развивать эту тему дальше, – знаешь, есть такие направленные микрофоны высокой чувствительности, их ещё называют акустическими антеннами? Так вот там у них где-нибудь в кабинете сидит переводчик, и весь наш с тобою разговор прослушивают в реальном времени, всем штатным составом. Теперь остаётся рассчитать необходимость таких мер с их стороны, с учётом заинтересованности в происходящем.

Зордакс немного смутился и замолчал.

– Итак, прошу всех пройти за мной в жилой комплекс! – быстро и отчётливо произнёс Рональд, после чего развернулся и повёл группу через лестничные марши и коридоры станции до их комнат, периодически оборачиваясь и подмахивая антенной транговой трубки в сторону своего движения со словами «come on – come on!» Работал он очень резко и оперативно, что сначала показалось группе не очень вежливым с его стороны. Однако было также понятно, что и он это осознавал, но не снижал темпа. Это свидетельствовало о том, что действует он намеренно энергично для экономии времени, чтобы поскорее закончить все административные процедуры обустройства гостей, ведь предстоял ещё поздний ужин. К тому же наверняка расписание прибытия других участников было спланировано американцами поочерёдно, чтобы не создавать большого количества суеты в ночное время, когда другие люди уже спят.

Дойдя до необходимого сектора, он указал на двери в коридоре и нажал на кнопку возле входа в него. Из последней двери моментально вышла красивая высокая молодая девушка в таком же костюме с аккуратно уложенными волосами средней длины и быстро подошла к группе.

– Знакомьтесь, это Сьюзи Браун (Suzy Brown), можно просто Сьюзи. Меня, кстати, вы можете называть просто Рон или Купер, как вам больше понравится! – в том же энергичном режиме произнёс Купер, – она консьержка по вашему этажу. По всем бытовым вопросам, касающимся уборки, белья и прочего вы можете обращаться к ней. Кнопка вызова консьержки есть в каждой комнате рядом с информационной панелью, возле входных дверей. Размещение по комнатам строго в соответствии с именами на табличках. А сейчас я покину вас ровно на тридцать минут, постарайтесь за это время устроиться принять душ и переодеться для проследования на ужин, а мне нужно узнать, как идут приготовления в столовой.

С этими словами он удалился, а пилоты начали распределяться по комнатам.

После ужина команда быстро уснула, так как все были очень утомлены. На утро к удивлению всех членов группы подъём не оказался системным, т.е. запланированным на определённое время. Пилоты начали потихоньку бродить по коридору примерно с десяти часов, а к одиннадцати проснулись уже все. В пол двенадцатого внезапно появился Купер и сообщил, что если все готовы, то можно следовать в столовую. Завтракать или обедать по его словам – это уже было дело каждого на выбор. После еды предполагалось свободное время, а к двум часам необходимо было собраться в жилом корпусе и пройти на старт первого ознакомительного заезда.

– Послушай, так ведь здесь Лу должен быть, – сказала Фрэя Джонсу в столовой.

– Да, действительно, надо будет спросить об этом у Рона, – ответил он ей, – интересно, а что мы одни пока приехали? Почему в столовой больше никого нет, кроме нашей команды?

– Не знаю,– сказала Фрэя, – может расписание другое.

– Скажите Рон, – обратился к нему Джонс, когда тот проходил мимо его столика, – а где сейчас остальные участники турнира и нет ли среди них китайского пилота Лу Цзин по прозвищу Лао, если вам о чём-нибудь говорит его второе имя?

– Я понял вопрос! – начал конкретно и быстро отвечать Купер, – на данный момент на станцию прибыли все участники за исключением немецкой и японской стороны, которые прибывают сегодня днём. Ваш китайский друг прибыл сегодня утром вместе со своим партнёром по команде на двух сновигаторах модели «Red Dragon».

– А почему их нет в столовой?

– Все участники разбиты на три группы, – продолжил объяснять Купер, – первая ваша, вторая – парные команды и третья – одиночные пилоты. В такой же последовательности вы принимаете и пищу по расписанию. На каждую группу отводится по сорок минут.

– То есть теоретически мы можем сейчас пересечься? – поинтересовался Джонс.

– Именно так, но не советую вам вступать в разговоры по нескольким причинам. Во-первых: не стоит затягивать время на принятие пищи, это сокращает перерывы персонала, они будут недовольны. Во-вторых: как вам уже сказали вчера – общение между участниками разных сторон в отсутствии администраторов не приемлемо и будет вызывать у наблюдателей подозрения в сговоре.

– Ну, это как-то совсем уже дико, – начал возражать Джонс, – мы вместе прошли первую миссию, нам есть, что вспомнить и о чём поговорить.

– Послушайте, капитан Джонс, я не хочу показаться грубым, но вы ведь сюда не общаться друг с другом приехали, не так ли? – сурово спросил Купер, – если вы хотите, я могу организовать для вас с ним личную встречу, где вы в моём присутствии сможете пообщаться вечерком за чашкой кофе, но по мне так лучше бы таких встреч не было, потому что меня это заставляет резать общее расписание, а уж отчитываться лишний раз перед службой наблюдателей за ваши не такие уж наверняка необходимые и важные дискуссии я совсем не намерен.

– Кошмар какой! – обескуражено возразила Фрэя, – это же просто уже тюремный режим какой-то.

Рон впал в некоторое нервозное замешательство. Было видно, что он не на шутку разозлился. Он начал говорить сквозь зубы, как бы сконфуженно стесняясь и сдерживая себя:

– Поймите же, наконец, мне нет дела до ваших личных разговоров с кем-либо на этой станции, просто существуют правила, нарушая которые вы подставляете меня. Вы наверно не понимаете, о чём идёт речь. Ваш, например заезд с этим китайцем может оказаться – несколькими миллионами долларов только одной ставки какого-нибудь арабского шейха. Именно из этого расчёта Америка вложила в эти трассы огромные деньги. Когда ваша страна построит на свои деньги свои трассы, тогда возможно вы будете свободно общаться и вести себя как угодно, но пока этого не случилось и вас пригласили для участия, я прошу вас соблюдать предложенные вам правила вот и всё, здесь нет ничего сложного, а теперь извините, я хотел бы попить кофе с вашего позволения.

– Конечно – конечно, – ответил Джонс, – извините за беспокойство, не переживайте, я просто с ним поздороваюсь, если встречу.

Купер отошёл к столику неподалёку, а Фрэя и Джонс продолжили беседу.

– Похоже, действительно всё очень серьёзно, – сказала Фрэя, – чувствую, мы ещё натерпимся здесь всего.

– Да ладно, пускай будет так, как есть. Откатаем своё, получим деньги и отвалим отдыхать. Я что здесь буду революцию устраивать?

– Меня начинает всё это раздражать: Архип Великий со своими выкрутасами, американцы с режимом как в Гуантанамо. Такое впечатление, что мы здесь как собаки на собачьих боях.

– Ешь давай, Фрэя. Забудем поскорее, не хочу настроение портить с утра, – торопливо закончил неприятную беседу Джонс.

Команда покинула столовую в половине первого, поэтому Лу они так и не встретили. После обеда Фрэя решила сходить в «Big Father House» и проведать обстановку на предмет возможности попасть на приём к Архипу Великому. Обстановка в приёмной была неизменной, хотя до этого Фрэя была здесь всего один раз во время первой миссии, когда они вместе с Джонсом ходили сюда на экскурсию посмотреть на сам офис изнутри.

По пути Фрэя никого не встретила, так же как и в самой приёмной не было никого. Внешне ничто не свидетельствовало о плотном расписании посещений в период предстоящих соревнований, однако референт наотрез отказал в приёме без объяснения причин. Он записал данные посетителя и цель визита, сказав, что может быть ближе к вечеру будет свободное окно, и Фрэе обязательно сообщат об этом заранее, но на всякий случай предупредил её, что это может произойти и завтра и послезавтра. Таким образом, Фрэя вернулась в жилой корпус к себе в номер, чтобы отдохнуть оставшееся время

до момента начала ознакомительных заездов.

К двум часам, вся команда, собравшись, как и положено стояла в коридоре и ждала, когда появится Купер. Он не заставил себя долго ждать, и без двух минут они уже все вместе спускались вниз к выходу. Перед тем, как покинуть станцию и занять свои места в кабинах сновигаторов, припаркованных на стартовом полигоне, Джонс по просьбе Купера построил команду внизу у выхода.

– Вы все должны были изучить схему выезда с полигонов на старт турнирной трассы, а именно первого сектора «Carcass», – начал Купер серьёзным категорическим тоном, не допускающим отрицательного ответа, – в связи с этим я хочу спросить сейчас, есть ли у вас по этому поводу ко мне какие-нибудь вопросы?

Пилоты молчали.

– Хорошо! – продолжил Купер, – ваше молчание для меня означает только одно, – это то, что вы сейчас организованно покинете станцию, займёте свои места в ваших сновигаторах и по одному друг за другом спокойно проследуете на старт, после чего пройдёте оба сектора. Потом вы вернётесь на полигон, и мы также встретимся с вами на этом месте через, например, два часа, итого по одному часу на прохождение каждого сектора. Эфир на момент ознакомительного заезда будет общим, вести вас будет диспетчер станции. Я в это время буду в главной аудитории для гостей наблюдать за всем происходящим. Итак, прошу вас занять свои места в машинах и начать заезд!

Группа покинула станцию, через пять минут первые сновигаторы Зордакса и Кэтрин уже двигались в сторону стартовой прямой по аккуратно размеченным маяками полосам. Стартовый полигон находился перед главным входом на станцию и был похож на огромную парковку перед торговым центром. Чтобы доехать до стартовой линии сектора «Carcass» необходимо было обогнуть станцию и выехать со стороны её фасада, куда выходили огромные витражи окон, в том числе и из офиса «Big Father House». Стартовая линия располагалась на расстоянии полу мили от здания станции. Направление старта было справа – налево. Частично трасса очень хорошо просматривалась в бинокль, так как снежная равнина простиралась очень далеко, но это была лишь её десятая часть. Всё остальное можно было увидеть посредством многочисленных веб-камер, установленных по всему периметру трассы, а также на гелиевых управляемых зондах и квадрокоптерах, которых тоже было изрядное количество, несмотря на то, что соревнования ещё не начались.

Диспетчер поприветствовал всех в эфире, когда «Strict Suppressor» Зордакса

подошёл к линии и был уже готов стартовать. Рядом с ним нос в нос с правой стороны остановилась Кэтрин, слева подкатил Джонс.

– Ну что, покажем, на что мы способны? – прозвучал бодрый голос Зордакса в эфире.

С этими словами Зордакс надавил на педали, выпустив лыжные тормоза. Упоры плотно впились в укатанный снег. Потом он перевёл левый рычаг управления тягой установок вперёд до максимума, движки, взвизгнув, резко набрали самую высокую частоту, за сновигатором мгновенно образовался белый хвост от поднятого повышенной тягой из сопел снега. Зордакс резко отпустил педали, огромная, тяжёлая машина с рёвом рванула вперёд. Через пять минут за ним вышел Джонс, потом Кэтрин, за ней по очереди и все остальные, делая пятиминутный интервал между стартами.

Сектора «Каркас» («Carcass») и «Карусель Дяди Сэма» («Uncle Sam's Roundabout») были названы американцами не просто так, и пилотам в скором времени пришлось осознать это на собственном опыте. Дело в том, что каждый из секторов включал в себя комплекс оригинальных препятствий, по девять разновидностей в каждом секторе, при этом число разновидностей «девять» было выбрано масонскими инженерами не просто так, а с довольно тяжёлым смыслом, о котором вообще никто не догадывался. В технических документах этот проект так и назывался «Проект две девятки». Каждый из видов препятствий рассчитывался и подбирался особым образом к общей характеристике сектора и зачастую имел метафорическое название для более быстрого и удобного использования. Таким образом, первая девятка включала в себя следующие виды простых и сложных препятствий:

1) «Лоу спрингбод» (low springboard) – низкий трамплин, «Нормал хил» (normal hill) – средний трамплин, «Хай спрингбод» (high springboard) – высокий трамплин;

2) «Смол слопин хилок» (small sloping hillock) – малый покатый бугор, «Эвэрэйдж слопин хилок» (average sloping hillock) – средний покатый бугор, «Биг слопин хилок» (big sloping hillock) – большой покатый бугор;

3) «Смол слопин потол» (small sloping pothole) – малый покатый ухаб, «Биг слопин потол» (big sloping pothole) – большой покатый ухаб;

4) «Смол кюб» (small cube) – малый куб, «Эвэрэйдж кюб» (average cube) – средний куб, «Биг кюб» (big cube) – большой куб;

5) «Смол пирамид» (small pyramid) – малая пирамида, «Эвэрэйдж пирамид» (average pyramid) – средняя пирамида, «Биг пирамид» (big pyramid) -большая пирамида;

6) «Барэл» (barrel) – бочка;

7) «Шарп твист бэнд» (sharp twist bend) – крутой кручёный изгиб, «Нормал твист бэнд» (normal twist bend) – простой кручёный изгиб;

8) «Свомп» (swamp) – болото;

9) «Лэбиринс»(labyrinth) – лабиринт;

из которых «Лабиринт» представлял из себя длинный искусственный коридор высотой пять метров. «Болото» – область наподобие небольшого озера с рыхлым снегом, где сновигаторы вязли, значительно теряя скорость. «Крутыми и Простыми кручёными изгибами» назывались центробежно-вертикальные повороты на девяносто и на семьдесят пять градусов соответственно. «Бочкой» называлась огромная труба большого диаметра, которая часто встречалась, как периодическое укрытие от обстрелов с неустойчивым положением относительно центра в продольном направлении. Въезд в неё представлял из себя уклон под углом тридцати градусов, после прохождения середины бочка кренилась вперёд под весом сновигатора, таким образом, пилот испытывал в ней резкую нестабильность контроля над скоростью и управлением машиной при переходе от подъёма к скатыванию вниз на выезд из бочки. «Куб» и «Пирамида» были объёмными препятствиями соответствующей формы и размеров в виде оболочки из очень плотного полиэтилена, набитые лёгкими поролоновыми шарами. Их отличие было в том, что за «Кубом» не просматривалось пространство впереди и столкновение с ним было ощутимей. А за «Пирамидой» было хорошо всё видно и задеть её на скорости рулевой аэродинамикой было практически невозможно. Грани «Большого куба» достигали длины в десять метров. Остальные простые препятствия, такие как трамплины различной высоты и сложности, ухабы и покатые бугры в комплексе с уже перечисленными были рассчитаны на причинение серьёзных механических нагрузок корпусам сновигаторов, а также физические удары и сотрясения пилотов в них, из чего комплексно и происходило название данного сектора «Carcass».