Раздумья Атланта

Раздумья Атланта

Алексей Корепанов

© Алексей Корепанов, 2018

ISBN 978-5-4493-1590-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дождь барабанил по корпусу «москвича» с таким остервенением, словно хотел изрешетить его, добраться до меня и вырвать-таки долгожданное согласие. Дождь лил неспроста, дождь был орудием врагов, поразившим меня при возвращении в город. Лобовое стекло уцелело, хотя «москвич» перевернулся раза три, не меньше, а вот стекла обеих задних дверей были разбиты. Кувыркаясь вниз по склону вместе с автомобилем, я слышал их хруст о прибрежные камни. Ничего, могло быть хуже. Гораздо хуже. И не только «москвичу». Впрочем, каждое мое движение отдавалось резкой болью в боку, а левую ногу нельзя было повернуть – похоже, там был даже не вывих, а перелом…

Я, привалившись к дверце, полулежал на переднем сиденье, смотрел в темноту, сдавившую мой «москвич», и слушал, как беснуется дождь. Мне ничего не хотелось. Я готов был сидеть так до скончания веков – что такое боль? К боли можно привыкнуть, сжиться с ней, перестать ее замечать. К другому нельзя привыкнуть… Я чувствовал себя беспредельно уставшим. Ни разу в жизни, ни разу за все тридцать с лишним лет своего существования на земле я так не уставал. Я был бы рад навсегда слиться с этой темнотой и этим дождем…

И всего-то, наверное, не больше часа провел я здесь, в своем разбитом «москвиче», превратившемся после аварии в простое укрытие от непогоды. Но казалось, что уйма времени прошла с тех пор, как я, ни на мгновение не забывая о необходимости быть предельно осторожным, тащился со своего «садово-огородного» участка по знакомой до каждой колдобинки проселочной дороге. Лучше было бы, конечно, вообще не садиться за руль – но садово-огородные дела надо делать в срок, их не отложишь на зиму.

Так и тащился я со скоростью катафалка мимо пригородных полей, прямо навстречу заходящему солнцу, и, выехав на очередной холм, уже разглядел вдалеке, в низине, зеленые сады и домики городской окраииы, когда у «москвича» вдруг заглох мотор. Поломка была не из самых серьезных, но все-таки я провозился до сумерек, изрядно покопавшись во внутренностях своего давно достигшего пенсионного возраста и чиненого уже перечиненого средства передвижения. (Автомобиль достался мне от отца, и сосед мой по лестничной площадке величал его за дряхлость «Агасфером». ) А потом вдруг налетел ветер, и оказалось, что полнеба закрыла незаметно подползшая сизо-черная туча – и начало лить, сперва потоками, потом потише, но с таким самоупоением, что можно было смело утверждать: это на всю ночь. С натужным гулом проплыл мимо, расплескивая жижу, последний рейсовый автобус, битком набитый возвращающимися в город садово-огородниками, и я потихонечку тронулся следом, стараясь не допускать ни малейшей доли риска.

Но ни разу не посещали меня вещие сны, и не было у меня никаких зачатков ясновидения. И я совершенно не был готов к тому, что целый участок дороги над откосом, спускавшимся к заросшей камышами речушке, участок, по которому только что успешно прокатил переполненный автобус, вдруг провалится под колесами моего «Агасфера». Дождь ли был в этом виноват или что-то другое? Я был уверен, что дело тут отнюдь не в дожде…

Ничего не успел я сообразить, когда мокрая земля в полном смысле слова разверзлась под колесами, и «москвич» нырнул носом в образовавшуюся промоину. Выскочить я тоже не успел, и ни о чем не думал, оцепенев в скользящем к откосу автомобиле.

Отделался я все-таки сравнительно легко, и теперь сидел поздним июньским вечером в помятом своем труженике дорог, который после этих кувырков въехал в речушку и застрял передними колесами в илистом дне.

Звать на помощь было бессмысленно – некого было звать на помощь в этой дождливой темноте. Пробираться вдоль речки к городу тоже не имело смысла, потому что чуть дальше, в излучине, берег превращался в болото. Да и мог ли я пускаться в путь с этой своей то ли вывихнутой, то ли сломанной ногой? Я ведь не Маресьев… Выбраться на дорогу я тоже вряд ли бы сумел. В общем, оставалось коротать ночь вдвоем с «Агасфером» и уповать на то, что все-таки настанет утро и кто-нибудь поедет по этой дороге.

Могло быть хуже, продолжал утешать я себя. Хотя не знаю, можно ли придумать что-нибудь хуже того положения, в котором я находился с недавних пор. С очень недавних пор…

* * *

В тот день мне на работу позвонила Алена. Было уже около пяти, производственная деятельность в отделе потихоньку затухала, а я так и вообще закрыл программу и осваивал новую компьютерную игру, добытую по бартеру у соседей-конкурентов.

– Привет, Дрюня! – сказал телефонный голос Алены. – Не утомился от своих компьютеров?

Ничего такого особенного в ее словах не было. Это были обычные слова, но только их всегда произносил я.

«Привет, Алена, – говорил я, позвонив в ее лабораторию. – Не устала от возни с пробирками?»

И мы договаривались о встрече.

А теперь вдруг позвонила она.

– Могу угостить шампанским, – заговорщически продолжала Алена. – Если пригласишь, конечно. Или у тебя какие-то планы?

– Жалованье, наконец, выдали, что ли? – сообразил я.

– Ага, – подтвердила Алена.

– Счастливая! – позавидовал я. – А в нашей конторе жалованьем пока и не пахнет, так что угостить не могу. А твое распивать… Я же не сутенер какой-нибудь. И не альфонс. Я простой «котяга». («Котяга» – это наше производное от нашего же определения собственной специальности: «компьютерный работяга». )

– Дурак ты, Андрюша, а не сутенер, – ласково сказала Алена. – С получки отдашь. Ну так что?

В общем, мы договорились, и по окончании рабочего дня, заскочив в магазин за хлебом, я поехал забирать Алену. Обгоняя меня, с презрительным шелестом проносились мимо изящные мощные «иномарки» с мордастыми парнями за рулем и их златовласыми спутницами. Я не испытывал зависти. У меня был мой «Агасфер» и меня ждала очаровательная Алена.

Уж не знаю, что такое неотразимое нашла Алена в давно пережившем сезон молодости и к тому же разведенном «котяге». Ситуация, в которой мы познакомились, не отличалась необычностью. Я не вытаскивал ее из морских глубин, и не спасал от пьяных хулиганов, и не вызволял с балкона пятого этажа охваченного пламенем дома. Мы просто однажды оказались соседями по купе, как в старом кинофильме. Ничего необычного. Необычным для меня было то, что Алена, кажется, не собиралась упускать меня из виду, и намерения у нее, по-моему, были самые серьезные. Миновала зима, и миновала весна, а мы продолжали встречаться, и совсем неплохо проводили время в моей квартире. Это было уже нечто большее, чем рядовая развлекаловка, я все чаще ловил себя на том, что мне как будто бы уже и не хватает Алены… И все-таки не решался переступить черту перемен – имел уже печальные уроки и побаивался их повторения. Алена тоже не форсировала события, наверняка понимая все женским своим чутьем. Так пока что и шли мы с ней – вроде бы и рядышком, но вроде бы и не вместе…

Я затормозил возле скверика, не доезжая до автобусной остановки, и начал высматривать Алену. Толпа там собралась порядочная, но Алена выскочила откуда-то сбоку, из-за буйно разросшихся кустов. И быстро забралась в машину, проскользнув в предусмотрительно открытую мною переднюю дверцу.

– Привет, – сказал я и поцеловал ее. От ее щеки слабо повеяло незнакомыми духами. – За тобой гонятся поклонники?

– Ага, целая орава, – подтвердила Алена, перебрасывая на заднее сиденье довольно плотно загруженный полиэтиленовый пакет.

– Духи зачем-то поменяла, – ворчливо сказал я, выруливая от тротуара. – Бережешь, что ли?

– Почему берегу? – не поняла Алена.

Я взглянул на нее. Она была чертовски привлекательна, за ней действительно не грех было погнаться не то что сквозь кусты, но и по болотищу нехоженому: светлые, в меру подкрашенные чем-то золотистым волосы, серо-зеленые глаза, умеющие смотреть с какой-то особенной нежностью… Желтая полупрозрачная блузка в обтяжку давала возможность убедиться в прелести линий тела, а вот брюки Алена, по-моему, носила совсем зря – с ее-то ножками! («Я от ног твоих, Алена, делаюсь умалишенным», – сам сочинил!)

– Я подарил – потому и бережешь, – ответил я, мимолетно удивившись ее непонятливости, и тут же забыв об этом.

– Ой, берегу, Дрюнечка! – улыбнулась Алена. – Кто знает, когда еще подаришь, и подаришь ли?

Ничему я тогда, конечно, не придавал значения, да и не мог придавать. Неожиданный Аленин звонок. Наша встреча не возле ее работы, как обычно, а у совсем другой остановки. Чуть ли не спринтерский рывок из сквера в машину. Эти новые духи. А до того – визит сухощавой леди по поводу анкетирования для «Вечернего вестника». Ни о чем я не подозревал, и только потом… Случалось, я мог прервать неприятный или просто страшный сон, но как вынырнуть из вот этого затянувшегося сна – я не знал.

Перебрасываясь фразами о том, о сем, мы оставили позади оживленный центр, прокатили по мосту, и «Агасфер», кряхтя, полез в гору, упорно сокращая расстояние до моего жилища, доставшегося мне от родителей. Бывшая моя жена ни словом не обмолвилась о дележе и размене жилплощади, и еще до развода, забрав дочку, ушла к своей маме, в такую же двухкомнатную квартиру.

Результатом активной получасовой деятельности Алены на кухне оказался очень даже неплохой ужин. По телевизору шла очередная серия чего-то латиноамериканского, мы попивали шампанское – и вдруг одновременно посмотрели на мой широкий, уже хорошо знакомый Алене диван…

* * *

До сумерек было еще далеко, из раскрытого окна доносились со двора крики резвящейся малышни и идиотский гогот подростков, ежевечерне оккупировавших ими же искалеченную и заплеванную беседку. Я лежал на диване. На паласе рядом с диваном белели Аленины трусики, а сама Алена голышом прохаживалась по комнате, оправляя свои длинные волосы цвета летнего солнца. Я любовался ее стройной фигурой и накапливал силы для нового штурма.

Алена остановилась у письменного стола (за этим столом отец всегда писал и просматривал свои конспекты, готовясь к лекциям), принялась водить пальцем по корешкам книг, которыми была битком набита полка над столом. Я продолжал смотреть на нее, на ее оттопыренную попку, на белые мячики грудей. Их упругость до сих пор словно бы ощущали мои пальцы. Алена передвинулась вдоль стола, притронулась к висевшему на стене небольшому темно-зеленому блюду (это уже осталось от мамы) и, кажется, слегка вздрогнула, как будто блюдо было наэлектризовано. Обернулась, увидела, что я смотрю на нее – и, улыбнувшись, направилась к столу с остатками нашего незатейливого пиршества.

– Ты неплохо устроился, – заявила она, подходя к дивану с двумя наполненными фужерами в руках. – Рыбка золотая желания его выполняет, шампанское в постельку подает…

– На то и рыбка, чтобы попасться в сети, – многозначительно изрек я, принимая фужер. – По-моему, рыбкам без сетей было бы просто неинтересно.

Она присела рядом, и мне, конечно же, сразу захотелось ее обнять, и я слегка сжал кончиками пальцев ее сосок. Но все-таки выпил свое шампанское – а вот она свое допить не успела…

Потом мы лежали рядом, и я перебирал ее волосы и внезапно понял, только после второго раза понял, что у меня с ней сегодня как-то не так. Не то чтобы хуже или лучше – а просто чуть-чуть по-другому. Впрочем, подумал я об этом вскользь, мимоходом, не утруждая себя анализом собственных ощущений. Потому что и «чуть-чуть по-другому»

было более чем хорошо.

– Сережа, домой! – раздался зычный голос моей соседки со второго этажа.

Это она с балкона звала свое малолетнее чадо, которое обычно по вечерам так носилось и прыгало по квартире над моей головой, играя то ли в войну, то ли в индейцев, что у меня с потолка сыпалась побелка.

Побелка давно уже нуждалась в замене. Да и вообще квартиру желательно было привести в более-менее божеский вид (ремонт мы с Людмилой делали на заре супружества, когда еще была жива моя мама), и я вспомнил, что собирался вечером позвонить насчет относительно дешевой облицовочной плитки – дали мне один телефончик. Дело было неотложным, потому что плитка могла подорожать (как чуть ли не ежедневно дорожало все вокруг), поэтому я чмокнул утомленную расслабленную Алену в ямочку под горлом и направился в прихожую, к телефону.

Но телефонная трубка не подавала никаких признаков жизни. С полминуты я тщетно хлопал по рычагам и теребил шнур, а потом вернулся к Алене. Разлил по фужерам остатки шампанского и устроился на диване возле нее.

– Теперь бутылка с меня, – напомнил я и поцеловал ее в шею. – Или даже две. А телефон, зараза, вырубился. Провожу тебя и придется звонить от соседей, не то идея ремонта погибнет в самом зародыше.

– Мр-р… – разнеженно мурлыкнула Алена. – Ты меня уже выгоняешь?

– Что ты, Алечка! Оставайся хоть до утра.

Я всегда отвозил ее домой не позже одиннадцати. Алена давным-давно была совершеннолетней, но ее папа и мама имели свое мнение относительно времени возвращения дочери с вечерних прогулок. И представляю, что они бы мне устроили, если бы узнали, чем мы с Аленой занимаемся в часы досуга…

– Мр-р… – вновь промурлыкала Алена. – А шампанское считай моим подарком.

– Мерси. – Я погладил ее по бедру. – Значит, за мной ответный подарок.

– Да? – Алена заинтересованно распахнула глаза. Повернулась ко мне, обняла, прижавшись всем телом. – А если я попрошу не духи, а что-нибудь другое?

– Но только в пределах разумного, – улыбнулся я.

Алена разжала руки, легонько оттолкнула меня и отодвинулась к краю дивана. Сказала со вздохом:

– Вот наконец ты и показал свое истинное лицо.

Все это, конечно, было шуткой, но я вдруг почувствовал себя жлобом и скрягой. И ведь даже цветы, сукин сын этакий, дарил уже не при каждой встрече. Эх, рыцарь и кавалер наших дней, «котяга» занюханный – лишь бы потрахаться ему! Не «котяга», а котяра…

Я притянул ее к себе, забормотал, зарывшись носом в ее волосы:

– Прости дурака, Аленушка! Это мне шампанское по мозгам вдарило, а они у меня и так набекрень… Подарю все что пожелаешь.

– Ты это серьезно? – Голос Алены внезапно прозвучал очень строго.

Но я все-таки надеялся, что она просто развлекается и не будет требовать луны с небес и прочих недоступных вещей.

– Серьезно, Алечка. Говори, чего твоя душа желает?

– Хорошо, – быстро ответила Алена, и я по-прежнему не уловил даже намека на игривую интонацию.

Она подняла руку и показала на стену:

– Тогда подари мне свое блюдо.

Я замер. Слова Алены оказались для меня полнейшей неожиданностью.

Блюдо было семейной реликвией. Я помнил его с детства, с тех еще времен, когда мы жили в старом доме с высокими потолками, сырыми стенами и очень холодными полами. Тогда оно стояло в кухонном буфете, подпертое горкой тарелок. Иногда я вынимал его оттуда и рассматривал причудливые узоры, покрывавшие слегка вогнутую поверхность. По словам мамы, блюдо переходило из поколения в поколение в ее роду, и его всегда передавали последнему наследнику. Или наследнице. Откуда оно взялось и в чем, собственно, заключалась его ценность, мама не знала. Никаких преданий на сей счет до наших времен не дошло, но от своего отца (моего деда, умершего, когда я еще не появился на свет) мама слышала, что за сохранность реликвии можно не беспокоиться. Были в прошлом случаи, когда блюдо похищали вместе с другими вещами, но потом оно непременно возвращалось к владельцу.

Все это, конечно, являлось устным народным творчеством чистой воды, но нисколько не уменьшало значимость реликвии – ведь не зря же мои прапрадедушки и прапрабабушки завещали своему младшему сыну или своей младшей дочери не продавать и не отдавать блюдо. То же самое говорила мне и мама… Конечно, никакой такой особенной ценности блюдо не имело (показывал я его разбиравшимся в этих делах людям), и было оно, скорее всего, самым обыкновенным ширпотребом восемнадцатого или девятнадцатого века – но чем измеряется ценность вещи? Что более ценно: новенький «мерседес» в твоем гараже – или чудом сохранившийся плюшевый медведь с оторванным ухом, без которого ты в детстве не ложился спать?.. Реликвия есть реликвия – и кто знает, не хранит ли она частицы душ предков, не приносит ли счастье в дом? Хотя какое там счастье… Отец умер от сердечного приступа, не дожив до пятидесяти, мама болела долго, угасала мучительно… И угасла… Дочка моя единственная больше не живет со мной в этой квартире…

Алена ничего о блюде не знала. Она вообще никогда им не интересовалась, принимая, наверное, за простое украшение, этакую декорацию, призванную хоть как-то оживить неприглядный вид давно нуждавшихся в замене обоев. И надо же такому случиться, что именно сегодня она случайно обратила на него внимание, а тут как раз получился у нас этот разговор…

– Понимаешь, Аленушка, – смущенно начал я, – это у меня от мамы сохранилось. Оно должно всегда оставаться в нашем роду…

Алена внезапно обхватила меня за шею обеими руками, привлекла к себе, и моя голова оказалась на ее груди.

– А разве я против, Андрей? – Она опять говорила очень серьезно. – Тут ведь многое и от тебя зависит.

Намек был, как говорится, налицо. Не намек даже – только последний идиот не догадался бы, что имеет в виду Алена, а я себя идиотом не считал. Во всяком случае, последним. И было бы совершенно неуместно отделаться здесь какой-нибудь шуточкой.

Да, действительно я мог подарить это блюдо Алене и все-таки потом оставить его у себя. У нас с ней. Для этого нужно было сделать Алене предложение – срок, отпущенный мне на сомнения и раздумья, кажется, истекал…

Она молча лежала и ждала моего ответа.

Я поднял голову, сел. Разыскал свои трусы под скомканной простыней, надел и подошел к письменному столу. Алена продолжала молчать. Что ж, она свое сказала. Теперь дело было за мной.

Я снял блюдо с гвоздя и в который раз всмотрелся в его узоры и бегущие по кругу полустертые знаки-закорючки – то ли орнамент, то ли буквы неведомого мне языка. Однако в комнате уже сгущались сумерки, и я направился к распахнутому окну, как будто именно в этот раз должно было открыться мне значение этих узоров и закорючек. Пора, пора было решаться…

Держа прохладное блюдо на ладони, я отодвинул штору и машинально бросил взгляд во двор – как там мой «Агасфер»?

И чуть не выронил реликвию. В следующее мгновение я по пояс высунулся из окна, уставившись на ту, что направлялась к ступенькам подъезда и замедлила шаги, увидев меня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.