Смешарики. Моя прелесть и другие истории

Смешарики

Моя прелесть и другие истории

© Истории по сценариям Алексея Лебедева, Марии Кулиджановой

© ООО «Смешарики»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Моя прелесть

По весне, с наступлением тепла, Совунья достала из шкафов ворох пыльной одежды и теперь развешивала её на улице. Бараш сидел рядом, на крыльце, откуда открывался прекрасный вид. Зелёная трава, цветочки, бабочки. И Нюша! Она растянулась на лужайке невдалеке и принимала солнечные ванны. Поэт вздохнул и задумчиво произнёс:

– Интересно, а вот если, к примеру, пахнуть, как конфета, у окружающих будет появляться желание съесть тебя? – Тут он заметил, что Совунья застыла и смотрела на него в полном недоумении. Бараш пояснил: – В духовном смысле. Ты обращаешь внимание на запахи?

– О, ещё как! – кивнула Совунья. Она посмотрела на Бараша сквозь дыру в панталонах и передумала их вешать. – Прежде чем что-нибудь съесть, обязательно надо понюхать. А вдруг уже испортилось!

– Да я про другое, – махнул рукой Бараш и с нежностью посмотрел на Нюшу. – Вот иногда смотришь на кого-то… ничего особенного на глаз, и на слух ничего особенного, а вот всё-таки что-то есть.

Нюше тем временем наскучило лежать без дела. Она нашла большую лужу и принялась радостно в ней плескаться. Бараш мечтательно улыбнулся.

– Что-то невидимое! – протянул он. – Может, на нюх? Может, запах какой-то неуловимый манит.

– У кого… запах? – Совунья с подозрением обнюхала своё пальто.

Бараш грустно покачал головой:

– Да у всех. Только у кого-то манит, а у кого-то не манит.

– А-а-а! – понимающе воскликнула Совунья. Она подскочила к Барашу и загадочно прошептала: – Ты про «Мою прелесть», что ли?

– Про какую ещё прелесть? – заинтересовался Бараш.

Совунья поспешно вернулась в дом и принялась рыться в старом сундуке. Бараш робко зашёл следом. На самом дне сундука обнаружился синий флакон. Совунья любовно прижала его к груди, вытащила пробку и принюхалась.

– О-о-о… «Моя прелесть»! Самый упоительный, самый манящий запах во Вселенной! – восторженно произнесла она. – Стоит только капельку брызнуть, как все на тебя лезут, словно сумасшедшие.

Совунья снова припала носом к пузырьку и вдруг с блаженной улыбкой растянулась на полу!

Бараш обошёл Совунью по кругу, забрал флакон с духами и понюхал. И тут у него родилась идея.

Поэт вышел на тропинку к домику Нюши, открыл флакон и брызнул немного себе на шею. Потом ещё немного. Потом подумал и вылил все духи себе на голову. Чтобы уж наверняка! Зажмурился и начал ждать.

– Интересно, на каком расстоянии это начинает приманивать? – задумчиво прошептал он.

Вдруг послышался чей-то топот. Бараш открыл глаза и увидел… что на него с выпученными глазами несётся Копатыч!

– О! Кажется, началось… – пробормотал Бараш. – Э, спокойно! – Он выставил перед собой руки. – Я сказал: спокойно! – Но Копатыч и не думал останавливаться, и тогда Бараш бросился прочь, в ужасе крича: – Помогите! Кто-нибудь!

На пути поэта оказался домик Копатыча. Бараш влетел внутрь и забился в угол, дрожа от страха. Копатыч ворвался вслед за ним и направился прямо… к плите, на которой вовсю дымился чайник.

Медведь выключил плиту и только тогда перевёл дух.

– Фух!.. – Он развернулся и заметил в углу Бараша. Поэт смотрел на него широко распахнутыми испуганными глазами.

– Пошёл в лес и забыл чайник выключить, – объяснил Копатыч. – Чуть пожар не устроил!.. – Медведь вдруг принюхался и поморщился. – А что за гадостью пахнет?

Копатыч принялся обнюхивать всё вокруг в поисках источника неприятного запаха. Потом подошёл к Барашу и отшатнулся.

– Ох! – Копатыч тут же зажал себе нос. – Бараш, извини меня за прямоту, но… кажется, этот странный запах идёт от тебя…

Пришлось поэту рассказать Копатычу про духи Совуньи. И медведю очень захотелось как-то поддержать друга. Копатыч предусмотрительно натянул на себя противогаз, чтобы не чувствовать… аромат, и привёл Бараша к морю. Они уселись на пригорке. Поэт грустно смотрел на горизонт. По небу плыли розовые закатные облака.

– Да ты не расстраивайся! – Копатыч хлопнул Бараша по плечу. – Просто, может, на меня эта «Моя прелесть» не действует. У меня ж этот… – Он хохотнул. – Насморк! А другие – только раз нюхнут и… делай с ними, что хошь! Хотя, зачем тебе это? Тебя и так все любят!

– Все, да не все, – вздохнул Бараш.

Морские волны тихо шуршали о берег. По кромке прибоя шла Нюша. Вдруг она заметила Бараша с Копатычем и направилась в их сторону.

– О! – воскликнул медведь. – Кажется, на Нюшу подействовало!

Бараш, не веря своим глазам, заморгал и стал себя обнюхивать – не выветрился ли запах? Копатыч похлопал его по плечу и сказал:

– Можешь не принюхиваться. Амбре такое стоит, аж глаза щиплет!

Бараш вскочил, улыбнулся так широко, что заболели щёки, и принял торжественную позу в ожидании Нюши.

– Спокойно… – подбадривал его Копатыч. – Если она на тебя кинется, можешь спрятаться за меня.

– Не вмешивайся! – процедил Бараш сквозь зубы, продолжая улыбаться. – Я сам разберусь.

Наконец Нюша добралась до вершины холма.

– Слушайте, а вы не видели моё… – начала она, но вдруг осеклась… и зажала нос. – Чем это так пахнет?! Копатыч, ты чем огород удобряешь?

Медведь тут же отодвинулся от Бараша и замотал головой:

– Эй-эй, это не от меня!

Нюша принюхалась к поэту.

– Точно! – воскликнула она и в ужасе уставилась на него. – Бараш, тебя во что макнули?

Тот затрясся от возмущения.

– Ну, знаете ли… ну, знаете ли… Вы ничего не понимаете! – в отчаянии выпалил Бараш. – Ни в запахах, ни в чувствах! Вы плохо чувствуете и плохо чуете! И вообще всё это плохо пахнет! В духовном смысле!

С этими словами Бараш развернулся и в слезах убежал прочь.

– Что это с ним? – удивлённо спросила Нюша и с облегчением поняла, что снова может нормально дышать.

– Это «Моя прелесть», – ответил Копатыч. Он наконец стянул с себя противогаз и звонко чихнул. – Духи такие. У всех манит, а у него не манит.

Бараш бежал через лес, продираясь сквозь густые заросли.

– Прочь! Прочь! – кричал он. – К развенчанным святыням нет возврата!..

На последних словах он споткнулся о кочку и кувырком полетел в глубокий овраг. Кусты сомкнулись над поэтом.

Когда стемнело, Нюша с Копатычем забеспокоились и пошли искать беглеца. Они долго кружили по лесу, постоянно принюхиваясь. И вот друзья обнаружили след.

– Туда! – скомандовал Копатыч. Запах «Моей прелести» в этом месте стоял особенно сильный. – Ага… Здесь он остановился и немного постоял….

Нюша уткнулась носом в землю.

– Сюда! – позвала она. – Здесь вроде пошёл обратно, но потом передумал… Тут, видимо, решил отдохнуть.

Смешарики бродили по лесу до самого рассвета, пока наконец не оказались в глубоком овраге около кустарника. Среди сплетения ветвей ничего было не разглядеть, но нюх не обманешь – Бараш был явно здесь.

– Бараш! – позвала Нюша. – Ну, Бараш! Выходи! Хватит прятаться!

Из зелени раздался голос поэта:

– Меня здесь нет!

– Это ты безносому будешь рассказывать! – хохотнул Копатыч. – Давай вылезай уже!

Сначала из листьев высунулись рожки, а потом и сам Бараш.

– Мы к тебе в гости, – сказал Копатыч и хитро прищурился. – Ты теперь вроде как хозяин леса. Всю территорию пометил, так сказать.

– Всё шутим, да? – проворчал Бараш. – Очень смешно…

Нюша ласково улыбнулась и принялась снимать с поэта колючки и веточки.

– Ну, чего ты, глупенький, убежал? – заговорила она. – Мы по тебе соскучились…

– С чего это вдруг? – недоверчиво посмотрел на неё Бараш. – Ведь внешне я – ничего особенного…

– Ничего особенного, – эхом откликнулась Нюша.

Тогда Бараш откашлялся и попробовать спеть:

– Ля, ля-я-я… И на слух – ничего особенного…

– И на слух ничего особенного, – кивнула Нюша, снимая застрявший в шерсти поэта листик.

– И на запах вроде… – напомнил Бараш.

Нюша не дала ему договорить и категорично заявила:

– Чтоб этой «Моей прелести» больше никогда не было! Это издевательство над окружающими!

– Так в чём тогда дело? – воскликнул Бараш. – Ни на глаз, ни на ухо…

Нюша погладила его по голове:

– Зато ты на ощупь ничего!

Копатыч с интересом потрогал загривок Бараша.

– Да, кстати! – согласился медведь. – Пушистый такой!

Бараш расплылся в блаженной улыбке. Он понял, что ему не нужно было лезть из кожи вон и с головы до ног обливаться духами, чтобы его заметили. Он такой, какой есть – очень даже ничего.

Двигатель прогресса

Как-то раз Крош с Ёжиком отправились в гости к Пину. Пока пингвин на берегу моря чинил сломанный гидросамолёт, двое друзей в ангаре механика думали, чем бы себя развлечь.

Крош прижался к косяку двери, встал на цыпочки и отметил карандашом свой рост. Рядом была такая же рисочка – Крош не первый раз ставил здесь отметку.

– Ну, ёлки-иголки! – сокрушённо воскликнул кролик, оценив результат. – Опять двадцать пять! Вчера было двадцать пять, позавчера – двадцать пять, позапозавчера – тоже… Никакого прогресса!