Вектор движения. Приключения

скачать книгу бесплатно


Придерживаясь пропорций, загрузил новый мешок, добавив в походный список бутылку водки. Хотел и масла льняного прихватить в дорогу, хотя бы пол-литра, но здраво рассудил: «Не жадничай. Пустая стеклянная бутылка имеет массу порядка четыреста граммов. Масло – продукт крайне полезный, но бестолковую стекляшку на своем горбу тащить не один день предстоит. Вон, те же британцы, Бен Сандерс и Тарка Л'Эрпиньер перед своим знаменитым лыжным походом к Южному полюсу каждый грамм считали, бирки на одежде поотрывали, а Бен даже отломил половину ручки у зубной щетки. Ещё бы, ребята бывалые. Хотя цивилизацией всё ж балованные. Я бы вообще на их месте излишние средства гигиены дома оставил, ну не с белой же медведицей целоваться взасос гламурные бритты планировали?

А вот эту симпатичную бочку с солёной сельдью обходить вниманием явно не стоит. Тяжела селёдка, спору нет. Без наличия волокуши я её точно не взял бы. А при таком транспортном средстве, почему бы и нет? Больно рыбка знатная. Жирная, калорийная, насыщена минералами и микроэлементами, так необходимыми организму в столь тяжёлом походе. И ещё в ней кладезь витаминов и мощный антиоксидант[11 - Антиоксиданты или противоокислители – вещества, которые ингибируют (подавляют, задерживают) химические процессы окисления, в том числе и в организме человека.] селен, который улучшает кровь. А вес мы оптимизируем. Берём лишь филей! Головы, хвосты, хребты таскать по тундре дурней нет. Ого! Да она и с икрой! Ещё не додумались поставщики тушки потрошить и икорку баночками продавать восторженному потребителю. Ничего, ушлые потомки мигом сообразят, как снять навар по полной программе. Последнюю икринку из самой захудалой мойвочки выдавят, барыги беспринципные».

Сложив деликатес в отдельную торбешку[12 - Торбешка – укр. сумка, котомка.], Иван с трудом вытащил мешки в общее помещение.

Урки уже собрались и сидели серьёзные, молчаливые. Иван понимал, одно дело в пылу куража на словах принять столь отчаянное решение и совсем иное – шагнуть из тепла вагона в стылую тундру.

«Так, четверо, вроде, передумали – сидят отдельно, мешки полностью не уложены. Остальные смотрят на них мрачновато, нехорошо так смотрят. Вы бы ещё подрались, камрады[13 - Камрад – (франц. Camarade) товарищ.]. Нет? А жаль, я бы с радостью покинул вас по-английски, не попрощавшись».

Зафыркал на буржуйке забавного вида медный чайник, от раритетного вида которого у любого антиквара эпохи победившего капитализма загорелись бы глаза алчным пламенем. Однако блатных не заинтересовали ни чайник, ни его содержимое. Оно и понятно, чай – не водка – много не выпьешь. Иван к спиртному не притрагивался, поэтому чайник с печки снял да и плеснул себе в кружечку. Не жмотничая, кинул туда пять кусочков сахарку, благо учёта никто не вёл. Даже про запас пустую водочную бутылку наполнил крепким чаем до самого горлышка, армейские алюминиевые фляжки, естественно, экспроприировали участники первого захвата.

Уголовники наконец-то переварили случившийся раскол в своей команде и, дабы не потерять лицо, начали бодро прощаться, сопровождая данное действо одним им ведомыми ужимками и шуточками. Стали по одному, с видимым сожалением, вываливаться из такого тёплого и уютного вагона. Иван, кряхтя и охая, долго возился со своим мешком, стараясь стать последним, слабым звеном этой лихой гопкампании. Но не прокатило, не претворился в жизнь его столь хитрозадуманный маневр.

– Завязывай шебаршиться! – грозно рявкнул главарь. – Мрак, последним похиляешь… следом за фраером. Зырь в оба!

Хмурый бычара с топором, пристроенном на поясе, молча кивнул и подтолкнул симулянта к выходу.

«Усё понял. Не дурак,» – Иван с глубоким разочарованием потащил свои котомки к двери. – Это что, выходит я сам себя обхитрить умудрился? Думал, загружусь провиантом и затеряюсь при торжественном отбытии общества благородных разбойников в дали дальние, неведомые, а вона оно как обернулось. От этого головореза так просто не скроешься. Эх, поведут меня, как бычка на убой».

Но вертлявая фортуна всё ж таки сжалилась над страдальцем и даже расстегнула верхнюю пуговичку своей фривольной блузки, намекая на возможность полной виктории. Случилось это банально и быстро. Не успел Иван огорчиться тому факту, что позади него будет тащиться крупный детина с пустыми глазами серийного убийцы, как того окликнул из приоткрытой двери один из оставшихся:

– Эй, Мрак, вы ж котелок забыли, – видать, дезертиров всё же мучила совесть. Или может они опасались, что пахан передумает, вернётся?

Уркаган со столь подходящей для его облика кликухой обернулся, а Иван мгновенно юркнул в пространство между вагонами. Подлез под сцепку и засеменил в голову поезда.

«Пока в такой темени до Мрака дойдет, что опекаемый дал дёру, пока он с Соболем перетрёт данный конфуз… Да и не будут они моим отловом заниматься, силы впустую тратить – до ближайшего поста километра три. Если захотят, то и там себе ослика заимеют. А вот мне поспешать надо».

Иван перетащил своё, нажитое непосильным трудом, имущество в тёмный проем туннеля. Непросто это было осуществить в потёмках, когда только свет далёких звёзд подсвечивал рельсы, упирающиеся в массив снежного заноса.

Трудяга прислушался, пригляделся – погони нет! Забрался в локомотив. Щедро загрузил топку углём. На верхней полке под потолком кабины нашел алюминиевый котелок и тормозок[14 - Тормозок – своеобразный сухой паёк, который шахтеры берут с собой в шахту. Чаще всего, это хлеб с салом или колбасой.] машинистов с едой. Раззадоренный находкой рванулся через торцевую дверь в тендер[15 - Тендер – специальный вагон, прицепляемый непосредственно к локомотиву. Предназначен для перевозки запаса топлива (дров, угля или солярки), а также воды для парового котла.] с углем и обнаружил там кусок грязного брезента, а в нём замерзшую заднюю часть оленя. Плюс две огромные заледенелые рыбины.

Иван всё моментально уразумел: бытовые торговые отношения со здешним коренным населением имели место быть. Скорее всего, осуществлялись они, минуя денежный эквивалент. Чистый натуральный обмен. Туземцы – меха и убиенную живность, пришлые – технические плоды цивилизации. И «огненную воду», естественно. В итоге – все довольны. Криминал, конечно. Ну да куда же без теневой экономики, даже при тотальной гегемонии пролетариата и принципов социалистической экономики. Во все времена крутились человечки в борьбе за выживаемость, обходя государственные институты торговли товарами и услугами. И в Советском Союзе за бутылку – другую можно было достать и сделать практически всё. Не афишируя, но и особо не таясь. Главное, без участия денежной массы. За спекуляцию и нетрудовые доходы соответствующие статьи полагались. И применялись рьяно. Хотя были исключения и в этой области экономических взаимоотношений. К примеру, печники. Эти работали за денежку, не заморачиваясь никакими проблемами налогообложения. Ещё Иван помнил, что каждый год отец нанимал знакомого цыгана вспахать участок под посадку картофеля. Платил червонец. Все соответствующие госорганы знали сей секрет Полишинеля, но мер, в данных случаях, никаких не принимали. Труд честный, тяжёлый. Государственных конкурентов не ущемляет, ввиду полного их отсутствия в данном секторе производства и услуг. Да и куда работяга эти мятые рублики денет – не в оффшорные же зоны кипров вражеских. В родной сельмаг и отнесёт, советские товары закупит, укрепляя тем самым экономику страны. А если водочку выкушает после рабочего дня, то это тоже немалый вклад в госбюджет. Ну чутка налогов недоберет казна, так это мелкие мелочи. Экономия таких копеек потерей тысяч рублей обернётся. Это только либералы поначалу совок за бюрократию прессовали, а дорвались до власти, такое развели, что коммунякам и не снилось. За десять копеек недоплаты уведомления на сотни рублей высылали. Иван получал такие. Смеялся, плевался, тратил время, платил комиссионные в банке, но гасил ничтожную недоплату. А куда денешься, за утаённый грош бюрократическая машина сожрет и не подавится. Вот ежели сотни миллионов умыкнуть…

Распихав все свои сокровища по мешкам, мародер поневоле, пыхтя от натуги, стал спускать их на подветренную сторону состава. За раз всё забрать не получилось: жадность – это такая жаба. Самый страшный зверь для человечков. Понимал ведь, что пятилитровая керосиновая канистра, хоть и не совсем полная, вес имеет приличный, но как откажешься от столь необходимого? Даже полупустой мешок с паклей прихватил, благо, она практически невесомая.

«Ну я и затарился! Всё, последний мешок, хватит искушать судьбу. Если решился, то – вперёд!»

Иван спустился по лесенке на утрамбованный лютыми ветрами снег, но так и не смог сделать шаг в сторону тоннеля. Виной ли тому эйфория от успешного побега и удачных находок, или подсознательное желание отсрочить момент разрыва последних связей с цивилизацией и её представителями, но в его голове возникла рисковая мысль:

«Добегу-ка я до арестантов. Предупрежу про паровоз. А иначе получается, что я зря старался, уголёк в топку кидал. Пока начальник проспится – замёрзнет система. И зеки намучаются, и человек под плохую статью попадёт. Расстрел за такой ущерб социалистической собственности светит. Не хочу грех на душу брать».

Дело нехитрое. Добежал. Достучался. Втолковал дневальному в двух словах, что делать и как. Тот всё понял и обещал скоро прислать сменщика из понимающих в паровозных делах. Иван потрусил обратно, прикрывая лицо от порывов пронизывающего ветра. И тут фортуна вновь проявила свой изменчивый и капризный нрав. Загремела открывающаяся дверь и из женской теплушки вывались две пошатывающихся женщины и два дезертира-уголовника. Причём, последний с керосиновым фонарём, выволок за воротник ещё одну особу, которая, в отличие от своих подружек, видать не очень была рада такой компании.

«Всё понятно. Где море водки и горы жратвы, там рано или поздно появятся и бабы. Над составом реет дерзкое знамя анархии, ухмыляясь безглазым черепом. В соответствии с девизом беспредельщины „Анархия – мать порядка, хаос – его отец!“, до утра будут бесчинствовать уркаганы, пока не ухрюкаются в стельку. Теплушку бы не спалили, ироды. О чем я!? Мне в путь-дорогу давно пора, а не волонтёрством сопливым заниматься».

Иван уже хотел нырнуть под состав и обогнать загулявших с другой стороны, но, вспомнив жестокий поток воздуха с наветренной стороны и про уже образовавшиеся снежные намёты, решил просто идти следом. Первая тройка благополучно скрылась в теплом нутре штабного вагона, а вот последняя парочка подзадержалась. Кавалер-то как раз спешил к сотоварищам, а вот его спутница всячески упиралась и, похоже, понимала, что за тепло и пищу тутошние упыри потребуют несоразмерную оплату. Кажется, она даже умудрилась укусить настойчивого ухажёра, судя по тому, как он взвыл и отшвырнул в снег свою партнёршу, словно щенка. В тусклом свете лампы Иван увидел огромные, в пол-лица, умоляющие глаза молодой особы и блеснувшую заточку в руке бандита. Девчонка заметила замершего в тени вагона незадачливого беглеца и с отчаянием в голосе прохрипела: «Спасите!».

Понимал Иван, что в данном случае самым рациональным решением является быстрый нырок под вагон и ускоренное передвижение к уже заждавшейся его волокуше с таким обилием походных ништяков. Но вот тело выполнило совсем иной алгоритм действий. Он стремительно рванулся к уголовнику и оглушил его ударом по голове черенком от лопаты, которым предусмотрительно вооружился в кабине машиниста.

«Теперь всё. Выбора нет. Может блатной и выживет, но разборок не избежать».

Мозг был холоден и спокоен. Движения чёткие, выверенные. Иван нахлобучил уркагану на голову отлетевшую ушанку. Подхватил заточку, фонарь и, перешагнув через копошащуюся в снегу девушку, размеренно побежал к голове состава.

Глава 4

Старт

Невидимой красной нитью соединены те,кому суждено

встретиться, несмотря на время,место и обстоятельства.

Нить может растянуться или спутаться,