скачать книгу бесплатно
– Ну, скажи, зачем нам эти америкосы? У нас дела и здесь неплохо идут. – Александр Гонгадзе недовольно посмотрел на лежащую рядом с ним женщину. – Надя, подумай хорошенько. Открытие филиала дело хлопотное и дорогое, а уверенности в успехе у меня, откровенно говоря, нет. Американский рынок и так перенасыщен банковскими услугами.
Этот разговор происходил в роскошно обставленном номере пятизвездочного отеля «Боско Экседра», расположенного на бульваре Виктора Юго в центре Ниццы. Номер был на год вперед забронирован для генерального директора коммерческого банка «Восток-Кредит», кем и являлся Александр Гонгадзе. С годовым оборотом в несколько десятков миллионов долларов «Восток-Кредит» был весьма прибыльным предприятием и стоял на одном из первых мест в рейтинге средних по размеру банков Франции.
Сбросив с себя одеяло, Александр встал с кровати и, ежась от холода, подошел к раскрытому настежь окну, за которым открывался вид на сверкающее в лучах заходящего солнца Средиземное море. Вместе с ветерком в окно врывался шум вечернего города. Перемешанные вместе, размеренный рокот морского прибоя, гудки проносящихся по улицам автомобилей и неумолкаемый гомон людской толпы. Постояв у окна, Гонгадзе вернулся к кровати, взял со стула сорочку с черно-красной эмблемой «Каше» и стал ее надевать.
– Надя, послушай меня… Это рискованная затея и уверенности в ее успехе у меня нет. – снова повторил он.
Откинув длинные черные волосы на подушку, женщина, молча, смотрела на него и, чтобы скрыть раздражение Александр повернулся к ней спиной и подошел к висящему на стене зеркалу. Поправив в нем свои пышные черные волосы, он снова подошел к кровати. Кроме отменной шевелюры к его несомненным достоинствам можно было отнести довольно высокую стройную фигуру, тонкий как у девушки стан и красивое лицо с черными глазами и узким волевым подбородком.
Женщина уже не лежала на кровати, а совершенно голая стояла рядом с ней и с улыбкой Джоконды протягивала к Гонгадзе руки. Она была почти на голову выше его. Ее длинноногое сильное и упругое тело было покрыто светло-коричневым загаром. А ниспадающим на плечи волосам женщины могла бы позавидовать любая соперница.
– Мой бедный Алик. – с грустью сказала она, кладя на плечи Гонгадзе свои ладони. – Иди к своей кошечке.
– Надя перестань… Мы решаем серьезный вопрос, а ты устраиваешь очередное представление!
Гонгадзе попытался отвести руки женщины от себя, но та еще сильнее обняла его и, наклонив голову с придыханием, страстно поцеловала в губы. С трудом освободившись от ее объятий, Гонгадзе присел на кровать. Состроив на лице обиженную гримасу, женщина легла на ковер и положила голову к нему на колени.
– Ну что, так и будем сидеть? – Гонгадзе ладонью стер с лица следы ярко-красной губной помады. – Надя, почему, как только у нас начинается серьезный разговор, ты превращаешься в сексуального демона.
Женщина подняла на него свои большие голубые глаза.
– Алик, потому что я не люблю серьезные разговоры. – обиженно сказала она. – Ты это прекрасно знаешь. И почему ты решил, что, разговор, который мы сейчас ведем серьезный?
Гонгадзе удивленно покрутил головой.
– Ты спрашиваешь, почему?.. Надя, то, что ты предлагаешь, стоит очень больших денег. А вот вернуться они с прибылью или нет… Это вопрос!
Женщина вздохнула.
– Алик, меня не интересует прибыль. Просто мне осточертела эта Европа и хочется новых ощущений, а Америка может мне их дать.
Гонгадзе хмыкнул.
– И для этого ты хочешь угробить двадцать миллионов долларов. В мире полно мест, где можно получить массу новых ощущений намного дешевле. Поезжай к дикарям в Африку или в Антарктиду к белым медведям.
Губы женщины обиженно дрогнули.
– Алик, ну почему ты не хочешь меня понять?
Гонгадзе вздохнул.
– Дорогая, я не против того, чтобы ты поехала в Америку. Но не понимаю, зачем при этом надо открывать там филиал моего банка.
– Алик, ну как ты не понимаешь?! Без дела я там просто сдохну со скуки. А это меня хоть немного развлечет. Я хочу как можно скорее забыть про весь этот кошмар, который случился со мной в Париже.
В широко открытых глазах женщины блеснули слезы. Гонгадзе снова вздохнул.
– Ну ладно, – чуть помедлив, сказал он. – Я подумаю, что можно сделать.
Женщина взвизгнула и, радостно захлопав в ладоши, вскочила с пола.
– Какая ты все же еще девчонка! – посмотрев на нее, грустно сказал Гонгадзе.
Нью-Йорк. Три месяца назад…
«Густая высокая трава мешала идти. Увязшие в траве ноги невозможно было поднять и сделать ими хотя бы еще один шаг. Если этот шаг удавалось все же сделать, то в дело вступал висящий за спиной ранец, который при каждом движении умудрялся оставить на пояснице синяк от сложенного в нем боезапаса. Автомат, превратившись в двухпудовую гирю, упорно хотел сломать уставшее до предела тело пополам, а подсумок с гранатами, оттягивая пояс, все время тянул его куда-то в сторону. От долгой непрерывной ходьбы во рту все пересохло. В висках гулко стучал кровь, а глаза заливал едкий соленый пот. Кончался четвертый час поиска в «зеленке». Фляжка была давно пуста, и от жажды все вокруг казалось нереальным, словно плавающим в воздухе. Наконец, вдалеке, блеснула спасительная гладь воды. Из последних сил ноги пошли к ней и когда широко открытый рот приник к спасительной влаге, навстречу ему полыхнули два жарких огненно-красных взрыва…»
Этот сон Андрей Черкашин, сотрудник департамента по экономическим и социальным вопросам Секретариата ООН видел почти каждую ночь. Его, как и орден «За военные заслуги» он заработал во время второй чеченской войны. Бригада спецназа ГРУ, в которой он служил младшим сержантом, принимала в ней активное участие, и ему пришлось провести много месяцев на отрогах Терского хребта, гоняясь за бандами моджахедов. После этого была академия ФСБ на проспекте Андропова, и вот уже больше года он служил офицером, отвечающим за безопасность персонала российского консульства в Нью-Йорке. При назначении на эту должность учли его богатый боевой опыт, который отсутствовал даже у более опытных чем Андрей сотрудников резидентуры и то, что он пока не совсем уверенно говорил по-английски.
С трудом проехав в утреннем потоке машин от Гринвич-стрит, где он снимал квартиру, до площади Объединенных Наций, Андрей поставил свой новенький «Шевроле Лачетти» на подземную стоянку и, взяв с заднего сиденья, поблескивающий матовой кожей дипломат, направился к зданию ООН. Скользнув сонным взглядом по остроконечной вершине Крайслер-билдинга, он в который уже раз пересчитал все тридцать девять этажей серо-голубой высотки, в которой размещался Секретариат и через главный вход вошел в здание. Поднявшись на лифте на двенадцатый этаж, Андрей первым делом поинтересовался у молоденькой секретарши-индонезийки, есть ли для него почта и, получив в ответ, толстую пачку писем и телеграмм, направился к своему рабочему столу.
У стола его уже ждала сотрудница отдела, в котором он работал, пышногрудая и импозантная Сильвия Карро, представляющая в их многонациональном коллективе Колумбию. Она на виду у всех напропалую кокетничала с Андреем и плевала на многочисленные сплетни, ходившие между сотрудниками Секретариата о том, чем она в действительности занималась, живя в Боготе. Вот и сегодня девушка имела просто обворожительный вид. Узкое голубое платье самым соблазнительным образом подчеркивало все достоинства ее идеальной фигуры, а длинные загорелые ноги Сильвии были демонстративно выставлены напоказ. Она, со скучающим выражением на лице, сидела в приставленном к столу кресле и, поигрывая на ноге лакированной туфелькой, ждала приближения Андрея.
– Ола, Сильвия! Как поживаешь? – выдавив на лице любезную улыбку, поприветствовал ее Андрей.
Лицо Каро мгновенно изменилось и вместо скучающего, стало изображать неподдельную радость.
– Ола, Андрей! После вчерашнего просто прекрасно…
Сильвия встала с кресла и, поправив на себе платье, одарила Андрея таким взглядом темно-карих глаз, от которого любой другой мужчина наверняка бы упал в обморок. Присев на край стола она положила руку на обтянутое платьем бедро и, раскрыв свои чувственные губы, глубоко и часто задышала.
«Что-то сегодня напористо взялась. Наверное, нагоняй вчера получила от своего начальства!» – усмехнулся про себя Андрей.
Ему было хорошо известно, чем занималась Сильвия в Боготе, и с какой целью она появилась в Секретариате ООН. В картотеке ЦРУ она проходила под псевдонимом «Безотказная» и славилась тем, что на спор могла любого мужчину через пару минут затащить в постель. С Андреем все ее уловки пока не проходили, и было видно, как Каро с каждым днем теряла терпение и внешнюю любезность. Андрей все чаще чувствовал на своей спине ее озлобленный взгляд. Эта игра продолжалась уже полгода, и по всему было видно, что, несмотря на все свои старания, Сильвии скоро опять придется возвращаться в Боготу. Она это тоже чувствовала и ее атаки на Андрея с каждым днем становились все настойчивее и хитрее.
Вчера, когда они выходили после работы из здания Секретариата, с ней вдруг случился глубокий обморок, и Андрею стоило больших трудов отказаться от услуг появившейся вдруг неизвестно откуда бригады скорой помощи, настойчиво предлагавшей доставить Сильвию и его в ближайший госпиталь. Заверив, что с ней все в порядке, он вызвал по телефону сотрудницу их отдела болгарку Анну Стоеву, доктора медицинских наук и, после ее прихода и несложных манипуляций, в виде легких шлепков ладонью по лицу девушки, та вдруг ожила и, бодро вскочив на ноги, бросилась на шею к Андрею, благодаря его за то, что он спас ее от неминуемой смерти. Эта сцена как, понял Андрей, была тщательно заснята на видеокамеры и теперь, учитывая то, что он еще не женат, руководителям Сильвии придется основательно поломать голову над тем, как эту запись можно будет использовать для его шантажа.
Андрей галантно поцеловал у девушки руку и, положив кипу конвертов на стол, направился в противоположный угол зала, в котором за обширным письменным столом в компании персонального компьютера скучала весьма привлекательная блондинка. Остановившись рядом с ней, Андрей с улыбкой поздоровался:
– Хгхуе морхгхе! Доброе утро! – с трудом выговорил он, переходя на голландский язык.
Девушка была родом из этой страны, и звали ее Хельга Кристенсен. У нее были симпатичное курносое лицо, светло-зеленые глаза и редкие, спускающиеся на плечи, волосы. По данным, полученным из Ясенева, Андрей знал, что ее родители занимают важный пост в одном из учреждений Евросоюза и сейчас она находилась в активной разработке. В резидентуре Андрей получил задание подружиться с Хельгой, и теперь почти каждую субботу симпатичная голландка давала ему уроки ее родного языка. До более близких, их отношения пока не продвинулись, но Андрей и не торопил события, так как сейчас самым важным было понять, не «подстава» ли она. Спецслужбы НАТО тоже активно работали в ООН, и резидентура уже несколько раз попадала из-за этого в неприятные ситуации.
Занятия они проводили в читальном зале одной из городских библиотек Бруклина, где были уютные одно и двухместные кабинеты и где они могли спокойно общаться, не мешая другим читателям. Их встречи проходили довольно бурно. Они много спорили не только о правильности произношения того или иного слова, но и о современных писателях, последних научных достижениях и о спорте. Хельга была заядлой теннисисткой и часто пускалась в длинные рассуждения о результативности того или иного удара или подачи мяча. Иногда Андрею удавалось завести разговор о политических событиях, происходящих в мире. Но Хельга на такие темы говорила крайне неохотно и старалась в основном отмалчиваться. Либо политика ее не интересовала, либо в ее жизни было нечто-то такое, что заставляло ее быть сдержанной.
Андрей подметил эту особенность в поведении девушки и сообщил о ней в Ясенево. Там к его информации отнеслись очень серьезно и обещали покопаться в своих досье. Каково же было удивление Андрея, когда через месяц он получил сообщение, в котором говорилось, что Хельга Кристенсен три года назад была активной участницей движения антиглобалистов, и ее переезд в Нью-Йорк был связан с желанием ее родителей как-то отвлечь свою дочь от этой, как они считали пагубной затеи. Центр нацеливал его на работу в этом направлении и обещал в ближайшее время прислать дополнительную информацию и инструкции.
На приветствие Андрея Хельга ответила радостной улыбкой, и его предложение пройтись в «Макдональдс» было тут же с благодарностью принято. По всему чувствовалось, что их занятия по языку не проходят даром и Хельга все больше обращала на него, высокого, широкоплечего и симпатичного парня свое внимание. Это стало немного беспокоить Андрея, так как завязывать серьезные отношения с девушкой он не планировал. В резидентуре к его опасениям отнеслись с юмором и заместитель резидента, похлопав Андрея по плечу, предложил не останавливаться на достигнутом и дерзать дальше.
Расположившись за столиком в углу зала, они заказали по порции картофеля фри, пару сэндвичей и диетическую кока-колу. Когда заказ принесли, Андрей, извинившись, встал и направился к техническому блоку. Визит в «Макдональдс» помимо продолжения знакомства с Хельгой служил еще одной цели. Сегодня Андрея в двенадцать часов дня должны были подключить к операции контрнаблюдения, то есть он должен был определить, ведется ли слежка за указанным ему человеком или нет и сообщить об этом особым сигналом. Такая операция обычно предшествовала контакту с агентом одного из сотрудников резидентуры. Андрея к ним привлекали очень редко, так как у него всегда было много своих, тоже весьма важных задач. Но, как сказал заместитель резидента, сейчас, в период летних отпусков, была большая напряженка с сотрудниками и, кроме того, по каким-то пока неизвестным Андрею причинам руководство резидентуры хотело, чтобы он увидел агента, идущего на связь, лично.
В умывальной комнате Андрей нашел на столике старую измятую газету на первой странице, которой красным фломастером была нарисована цифра двенадцать и, оторвав от нее половину, заперся в кабинке. Вытащив из кармана небольшой пластмассовый пузырек, он побрызгал бесцветной жидкостью на крайнюю левую полосу газеты и почти сразу на ней между строчек текста проступили зеленовато-бурые буквы, постепенно слившиеся в слова.
«В 12.30, Верхний Ист-Сайд, направление Лексингтон-авеню, первый перекресток у светофора, женщина, красный плащ, черные волосы, в руках замшевая сумка, затем по семьдесят шестой стрит два квартала, затем поворот на Медисон-авеню три квартала, разрыв контакта у музея Уитни, сообщить о проблеме цифрой шесть».
Данная запись означала, что нужного человека, одетого в красный плащ, он должен был встретить у светофора на Лексингтон-авеню и далее наблюдать за ним на трех улицах. В случае обнаружения слежки ему следовало послать «смс»-сообщение с цифрой «шесть» на мобильник руководителя операции. Если слежка будет отсутствовать, то в сообщение указывался «ноль». Если сообщение вообще не передавалось, то операция отменялась или откладывалась на неопределенное время, до выяснения причин, из-за которых эсэмэска не была послана. Это было так называемое параллельное контрнаблюдение, то есть, он, и человек, за которым могла вестись слежка шли параллельно по одной улице. Кроме этого, часто проводилось встречное контрнаблюдение, когда наблюдатель и объект потенциальной слежки двигались навстречу друг другу. Разорвав газету на мелкие клочки, Андрей выбросил их в унитаз и, спустив воду, направился обратно в зал.
Ровно в полдень Андрей вышел из станции метро «Коламбус Кирхе» и вдоль ограды Центрального парка направился к Лексингтон-авеню. Через пятнадцать минут он уже нашел нужный светофор и, расположившись чуть поодаль у газетного киоска, стал терпеливо ждать. Вокруг него постоянно сновали прохожие. Нью-Йорк жил своей обычной деловой жизнью. Люди спешили по делам, оживленно беседовали, смеялись. Купив в киоске свежий номер «Таймс», Андрей развернул его и, делая вид, что читает, стал внимательно осматриваться по сторонам. Вот молодая влюбленная парочка, парень и девушка, обнявшись и не замечая, ничего вокруг, идут по тротуару. Вот какая-то старушка с сумкой для покупок не спеша ковыляет в расположенный на соседней улице супермаркет. Вот, одетый в строгий черный костюм и такой же галстук, клерк торопится в свой офис. Эти типичные для города фигуры, как через сито проходили мимо глаз Андрея.
Когда стрелка часов подошла вплотную к двенадцати-тридцати, он, наконец, заметил то, что искал. Высокая молодая женщина, одетая в красный плащ, видимо куда-то торопясь, подошла к перекрестку. Ее голову украшали густые черные волосы, а широкие поля плаща были не в состоянии скрыть идеально сложенную фигуру. В руках женщина держала затейливо украшенную сумочку из замши. Женщина остановилась у светофора и, поворачивая голову, то вправо, то влево, стала смотреть на поток проезжающих мимо машин. Андрей до предела напряг зрение, пытаясь найти среди стоящих за ее спиной прохожих, того человека, чей интерес выходил бы за рамки обычного любопытства. Его глаза быстро скользили по фигурам, лицам, глазам людей.
Андрей хорошо знал, что наблюдение обычно ведут несколько человек. Один, как правило, постоянно идет сзади, а еще несколько контролируют наблюдаемого по параллельным улицам. Идущий сзади человек часто меняется, чтобы объект слежки его не заметил и не запомнил. Если маршрут, по которому идет объект, известен, то один или несколько человек могут идти впереди. Хорошо взаимодействующую группу наблюдателей распознать в толпе очень трудно. Внешне они ничем не отличаются от окружающих, и единственное, что их может выдать, это взгляд, который постоянно направлен в одном направлении, и иногда торопливость, когда объект наблюдения делает какое-то неожиданное и непредсказуемое движение. Вот и сейчас, увидев, что поток машин, заполнивших улицу, остановился, женщина быстро сошла на мостовую и, подняв руку, сделала вид, что побежит через дорогу. Андрей внимательно следил за окружающими ее прохожими. Никто из них даже не сделал попытку сдвинуться с места. А женщина, видимо передумав, под грозным взглядом полицейского, опять вернулась на тротуар. «Похоже, чисто…» – подумал Андрей, но тут же, отогнал от себя эту мысль, полагая, что такое решение принимать пока рано.
Наконец светофор поменял красный цвет на зеленый, и толпа вместе с женщиной перешла улицу. Приотстав метров на десять, Андрей, внимательно наблюдая за идущими вместе с ним прохожими, пошел сзади. Ничего подозрительного он не замечал. Женщину постоянно обгоняли идущие вместе с ней люди, кто-то отставал, кто-то сворачивал на другие улицы, но прохожего, который бы длительное время маячил у нее за спиной, Андрей так и не смог обнаружить. Проводив женщину, как было условлено, до музея Американского искусства Уитни, он послал эсэмэску с цифрой «ноль» и, спустившись в метро, поехал в центр города.
Нью-Йорк. Три месяца назад…
Открыв дверь квартиры, Надежда облегченно вздохнула. Тяжелый, полный тревог и волнений день был позади. Сегодня она, наконец, получила долгожданную шифровку из Москвы. Электронной почтой она предпочитала не пользоваться, зная, что все приходящие к ней сообщения могут читаться на сервере провайдера. Тайники, после провала в Париже, руководство ей категорически запретило. И поэтому, сейчас, она работала через связников. В Нью-Йорке ее связным стал руководитель городского отделения банка «Восток-Кредит» Мишель Нуаре. Все материалы из центра она получала от него. Каким образом он связывался с посольством, она не знала. Вот и сегодня, посетив кабинет Нуаре на Парк-авеню, она, вместе с его улыбкой, получила «флешку» с информацией.
Полученное сообщение было крайне важным. В нем Центр должен был прислать имена и адреса людей, которые, много лет назад занимались размещением денег КПСС на закрытых счетах в банках Швейцарии. Затем они должны были где-то депонировать золотые слитки и драгоценности, а часть из них спрятать в тайники. Месяц назад Надежда получила номера счетов, на которых по информации этих людей находились переведенные деньги. Однако, быстро выяснилось, что счета давно аннулированы, а деньги с них переведены неизвестно куда. Узнав об этом, в Центре сильно забеспокоились и потребовали еще раз все тщательно проверить и выяснить, куда ушли деньги. Надежде пришлось вновь посетить находящиеся в Нью-Йорке филиалы швейцарских банков, и как она поняла, ее визиты туда не остались незамеченными.
Недели две назад в офисе на Меддисон-авеню у нее состоялся весьма неприятный разговор с двумя подозрительными субъектами, которые представились корреспондентами какой-то провинциальной газеты. Но лица и манеры корреспондентов скорее свидетельствовали об их принадлежности к одной из преступных группировок. А явный акцент однозначно указывал на то, что эта группировка состояла из граждан бывшего СССР. Надежде дали понять, чтобы в банках она больше не появлялась. А на ее недоуменный вопрос – «Почему?..» Так толком ничего не ответили, но с угрозой предупредили, что, если она вздумает ослушаться, у нее могут возникнуть серьезные неприятности. Надежда вызвала полицию, и только после ее прихода незнакомцы, не попрощавшись, ушли. Она не придала этому событию особого значения и поэтому никому не стала о нем сообщать.
Сняв в прихожей туфли, Надежда прошла в гостиную и, бросив на диван сумочку, направилась в ванную. Пустив воду в джакузи, она стала неторопливо раздеваться. Сняла жакет, затем юбку и, оставшись в одной блузке, подошла к трюмо. Посмотрев в него, она вдруг увидела за своей спиной лицо незнакомого мужчины.
– А что… – успела сказать она.
Затем широкая ладонь закрыла ей рот. Сильные руки опрокинули назад и поволокли в коридор. От страха у Надежды перехватило дыхание и судорожно свело ноги. Ее голова болталась из стороны в сторону, а раскрытые от ужаса глаза, казалось, ничего не видели вокруг. Мужчина затащил ее в спальню и, не отрывая от лица ладони, положил спиной на кровать. Надежда увидела над собой его небритое хмурое лицо. Он приложил палец к губам, и когда Надежда в знак согласия кивнула, убрал ладонь с ее рта. Надежда тяжело и хрипло дышала, и ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.
– К-кто в-вы? – заикаясь, еле слышно прошептала она.
Губы на небритом лице мужчины дрогнули в улыбке.
– А тебе не все равно. – так же шепотом ответил он и, согнав с лица улыбку, добавил. – Меня попросили тебе передать, что, если ты не прекратишь совать нос туда, куда не надо, следующая встреча со мной для тебя будет последней.
Надежда вдруг почувствовала, как в ее живот уперлось острие ножа и, проделав по нему небольшую дорожку из ободранной кожи, остановилось у груди. Опустив глаза, она со страхом следила за поблескивающим в лучах заходящего солнца лезвием.
– Тебе все понятно? – все так же шепотом спросил мужчина.
Не отрывая глаз от ножа, Надежда слабо кивнула.
– Ну, вот и хорошо! – снова улыбнулся мужчина. – ты у нас девочка умная. А теперь я уйду, а ты еще пять минут лежи на кровати и не шевелись. И не вздумай полицию вызывать, а не то наша следующая встреча состоится уже сегодня. Ну, все, я пошел…
Мужчина спрятал нож в карман, отпустил ее и, не оборачиваясь через спальню, направился в коридор. Через секунду из коридора донесся еле слышный скрип закрываемой входной двери.
Вашингтон. Три месяца назад…
Совещание у заместителя директора ФБР продолжалось уже два часа. Его просторный кабинет на пятом этаже светло-желтого здания на Пенсильвания-авеню чем-то напоминал пункт управления важным военным объектом. Помимо большого плазменного экрана, висящего на стене, около каждого из участников совещания стоял жидкокристаллический монитор, на котором, сменяя друг друга, мелькали: графики, диаграммы, увеличенные во много раз фотоснимки документов и кадры видеозаписей. Иногда в кабинете раздавался металлический голос диктора, комментирующий то или иное событие, происходящее на экране. Это подключалась экспертная система ситуационного центра ФБР, которая могла выдать практически любую информацию на задаваемый участниками совещания вопрос. Единственное, чего не могла сделать экспертная система, это принимать решения за людей, сидящих в кабинете.
А решения, которые они сегодня принимали, были весьма непростыми! Представитель министерства торговли, важный, уверенный в себе мужчина с лицом, напоминающим хорька, брызгая слюной, уже целый час излагал пути выхода из экономического кризиса, предлагаемые администрацией президента Обамы. По интонации его голоса чувствовалось то пренебрежение, которое он испытывал к другим участникам совещания. Он то и дело поворачивался к ним спиной и со скучающим выражением лица лазерной указкой водил по возникающим на экране замысловатым графикам или таблицам с цифрами.
Кроме него, и кроме заместителя директора ФБР, неторопливо ходившего по кабинету, за столом сидели еще пять человек. Управление Национальной Безопасности ФБР представляли Роберт Хоффман и Майкл Дуглас. От ЦРУ присутствовали руководитель оперативного управления по Европе Джон Гейтс и его заместитель Ричард Бродди. Пятый участник совещания официально никого не представлял, но ввиду его высокой компетентности по обсуждаемым на совещании вопросам ему также разрешили присутствовать. Его звали Альберт Эдуардович Лисовский. Закончив говорить, представитель министерства торговли сел на свое место и, откинувшись на спинку стула большим грузным телом, вытер платком со лба пот. Заместитель директора ФБР перестал ходить по кабинету и остановился у стола.
– Кто еще хочет высказаться? – поинтересовался он.
Роберт Хоффман заерзал на стуле и поднял руку.
– Разрешите сэр!
– Пожалуйста… – разрешил заместитель директора.
Хоффман, отодвинув стул, встал.
– Господа, от лица присутствующих здесь я хочу поблагодарить представителя министерства торговли за то обстоятельное сообщение, которое он сделал. Мы все понимаем важность обсуждаемых сейчас вопросов. Конечно, борьба с кризисом в настоящий момент является нашей главной задачей. И от того насколько мы успешно решим ее, будет зависеть, останется Америка мировым лидером или нет. Нас вдохновляют решения, принимаемые администрацией в этой области, и вселяют уверенность в том, что все стоящие перед экономикой страны проблемы рано или поздно будут решены. Но мне непонятно другое?.. – Хоффман сделал многозначительную паузу и обвел всех присутствующих напряженны взглядом. – Не кажется ли вам, что мы ищем проблему там, где ее попросту нет? Я уверен, что на фоне тех глобальных процессов, которые происходят в нашей экономике, деятельность отдельного человека, даже очень богатого и обладающего значительными финансовыми ресурсами настолько ничтожна, что говорить о его возможности как-то повлиять на эти процессы просто несерьезно. У меня складывается впечатление, что обсуждаемый нами сегодня вопрос поднят администрацией только для того, чтобы в случае провала ее планов по оздоровлению экономики, она могла бы объяснить причину этого, именно этим обстоятельством.
Представитель министерства торговли решительно замотал головой.
– Как вы не понимаете! Для нас очень важно контролировать деятельность ключевых игроков на фондовом рынке. Любые потрясения сейчас крайне нежелательны. И если вы сможете их предотвратить, то этим самым окажете нам большую услугу.
Заместитель директора тоже решил вступить в дискуссию.
– Я тоже считаю, что обсуждаемый нами вопрос имеет важное значение. На прошлой неделе я встречался с некоторыми видными представителями финансовых кругов и познакомил их с той информацией, которую мне передали господа Бродди и Лисовский. Они в один голос заявили, что выброс на рынок такого объема денежных средств может привести к непредсказуемым последствиям не только у нас здесь в Штатах, но и во всем мире.
Хоффман усмехнулся и негромко бросил реплику.
– Чтобы уничтожить конкурента, они скажут все что угодно!
Дуглас поддержал его.
– Да сэр, как отличить, где злой умысел и где здоровая конкуренция? Ведь у нас в экономике действуют рыночные механизмы. А так мы создаем преимущество только одной стороне.
Заместитель директора прервал речь Дугласа взмахом руки.
– Господа, давайте не будем уходить в сторону от темы. Я тоже не против рыночных механизмов. Но сейчас мы обсуждаем совершенно другую ситуацию. Банк господина Гонгадзе появился у нас три года назад. Тогда это был всего лишь небольшой филиал. Но сейчас на территории Америки действует целая сеть филиалов его банка. За это время он совершил поистине фантастический рывок…
– Вот это я и имею в виду! – вставил Дуглас. – Наши разучившиеся работать банкиры рассматривают его, как опасного конкурента.
– Господин Дуглас, дайте мне закончить! – заместитель директора недовольно посмотрел на Майкла. Он сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, и затем продолжил. – И вот теперь мы узнаем два неприятных для нас факта: первый, господин Гонгадзе каким-то образом, пока непонятно каким, замешан во многих финансовых аферах, произошедших у нас за последние пять лет, и второй, через свою любовницу он связан с российскими спецслужбами.
Заместитель директора обвел всех присутствующих тяжелым взглядом.
– Я думаю не для кого, не секрет, что в последние годы Россия старается вернуть себе прежние позиции на мировой арене. И наверняка ищет пути, чтобы ослабить нас…
Несмотря на серьезность разговора, присутствующие на совещании заулыбались.
– Вы зря улыбаетесь! – заместитель директора недовольно нахмурил брови. – Конечно, Америка не Россия и наши экономики несопоставимы. Для всего цивилизованного мира Россия, является, прежде всего, источником сырья. Основу же нашей экономики составляет высокотехнологичная промышленность. После развала СССР Россия отстала от нас на десятки лет и, возможно, никогда уже не сможет догнать. Но это если она пойдет традиционным путем. А возможны и другие варианты! Например, ей не обязательно создавать у себя на территории промышленные предприятия аналогичные нашим. Достаточно взять под контроль то, что есть у нас. И в этом случае такие финансовые структуры, как банк Гонгадзе могут России очень сильно пригодиться. Если он действительно контролируется российскими спецслужбами, то это для нас опасно по трем причинам. Во-первых: используя его сеть можно проводить разного рода незаконные финансовые операции. Например, оплачивать поставку оружия дружественным России режимам. Отмывать теневые капиталы. Во-вторых: проводить широкомасштабные акции, направленные на подрыв нашей экономики. Кризис две тысячи восьмого года это хорошо показал. Достаточно было немного расшатать фондовый рынок, и акции наших ведущих компаний вместе с индексом «Доу-Джонса» рухнули ниже некуда. И, в-третьих: используя финансовый потенциал Гонгадзе можно приобретать интересные для России активы. Не только предприятия, но и технологии, патенты и в обход нашего законодательства передавать их русским. Так что ситуация не настолько проста, как вам может показаться. Кстати… – заместитель директора взглянул на Хоффман. – Как осуществляется контроль за деятельностью этой Смирновой?
Хоффман встал.
– Находится под плотным колпаком, сэр! На улице ее постоянно сопровождают три бригады наблюдения. Периодически контролируем радиочастоты, если есть подозрение в попытке установить связь через мобильный телефон или «вай-фай» канал. Все электронные сообщения проверяются провайдером. Наиболее интересное сразу передается нам. Окна в ее квартире на тридцать четвертой стрит оборудованы системой съема информации. К ней в офис удалось через биржу труда внедрить своего человека на должность референта. Под видом уборщицы тоже работает наша сотрудница.
– Когда вы установили наблюдение за ней?
– Сразу после получения сигнала от ЦРУ. Три месяца назад.
– Что-нибудь интересное смогли за это время зафиксировать?
– Пока, к сожалению, нет… – Хоффман замялся. – Ведет она себя крайне осторожно.
