скачать книгу бесплатно
– Без проблем! Здесь не далеко есть подходящая поляна! Димка пошли! – крикнула я.
Димка медленно поднялся со своей лежанки, потянулся, сделал пару наклонов, развел руки в разные стороны и, сжав руки в кулачки, пошел к Асе, как настоящий мужик, который идет на помощь девушке.
– И где такого набрался? – спросила мама у облаков, лежа на спине, так ей чуточку было меньше больно, чем всегда. Боль в спине давила ее, отбирая силы, но она держалась изо всех сил и представила по совету психологов, боль своим нормальным состояние, с которым нужно смириться. Это ее поддерживало. Когда она увидела своих детей в экстремальной ситуации, гордость заполняла ее, и она поняла, что ей есть, ради чего жить и выживать. Она запретила себе унывать и стойко терпела боль.
Когда мы собрали достаточно дров, для костра в овраге, мы с Димой ушли на поляну складывать мега-костер.
Проведя половину дня собирая поваленные деревья и ветки, мы вернулись к маме в овраг.
– Мама, мы построили пирамиду Хиопса из дров! – сказала я, держа за руку чумазого Диму.
– Я бы взглянула на это! – засмеялась мама.
– Там Хиопса! – сказал Дима.
– Верю! Пожар не устроите в лесу своей пирамидой? – спросила она меня.
– Даже при сильном ветре, пламя не должно с поля попасть на лес – ответила я.
– Тогда обложите свою пирамиду ветками с зеленой хвоей и листьями и подожгите, нам нужен дым, много дыма – сказала мама.
Когда мы закончили, наступил вечер.
– Мама мы закончили! – отрапортовала я.
– Ребятки, ночь на дворе, так что берите по пакетику из Асиного рюкзака, кушайте и ложитесь спать – скомандовала мама.
День третий
Утром, когда солнце взошло и освещало все вокруг, мы разожгли сигнальный костер. Вчера мы складывали его так, чтобы он был похож на пирамиду. В центре костра была большая куча маленьких сухих веточек и сухой травы, на которые мы сложили длинные упавшие деревья в форме вигвама, а после, как кирпичами, маленькими чурками выложили все стены до самой верхушки. Когда пирамида была сложена, все это мы покрыли толстым слоем из хвойных и лиственных веток. В пирамиде мы оставили небольшую норку, чтобы я смогла залезть внутрь и поджечь середину из самых горючих материалов.
Дыма было предостаточно, хвоя и листва еще были в утренней росе, что давало больше дыма, чем обычно. Когда костер горел, огромная дымовая завеса появилась над нами, столб дыма поднимался высоко в небо, его должно было быть видно километров за пятьдесят от нас. Но, похоже, что наш сигнал так, ни кто и не заметил, помощь не пришла, и в небе не появились вертолеты или самолеты, чтобы спасти нас.
Все стало еще хуже, когда в полдень небо заволокло черными тучами, и пошел ливень. Заливая все вокруг, капли делали из оврага сплошную, скользкую грязь, по которой было трудно ходить. Вода падала с неба, словно сверху на нас выливали тысячу ведер сразу. От черных облаков стало темно, как ночью.
Я поддерживала костер, как могла, но он начинал угасать от сырых дров. Димка и мама, начинали промокать, даже в куртках, которые я принесла из самолета, а вот Наташина одежда, отталкивала воду, как будто она была пропитана каким-то жиром и капли просто шариками скатывались с нее. Надев на голову капюшон, собирая дрова для костра, я чувствовала себя довольно комфортно.
– Ася! Давай попробуем соорудить шалаш! Иначе мы все промокнем – предложила мама.
– Давай, только у нас нет ткани. Придется идти к самолету – ответила я.
– Нет, не ходи туда больше! – сказала мама.
– Я и не хочу – ответила я.
– Ася, возьми нож и сруби три больших прямых палки высотой метра полтора и одну метра два с половиной, можно больше – попросила мама.
Рядом с нами была полянка, на которой росло много молодых сосенок разной величины, вот их я и срубила. Вскоре у меня уже был приготовлен каркас будущего дома.
Если сказать честно, то всю полянку с молодыми соснами я выкосила, сооружая нам шалаш.
Три больших столбика я вкопала в лунки, пробитые в земле ножом, на них липкой лентой я привязала поперечную, очищенную от веток сосенку, далее, я из сосенок, с поляны, сделала крышу, обрезая им макушки и ставя под наклоном вниз головой.
Мама залезла на руках внутрь домика и легла на подложку из хвойных веточек.
– Ася ты чудо! Здесь сухо! – ответила она и позвала к себе Диму.
Я села на бревно, у костра и воткнула в него свой нож. Мои руки замерзли, и устали рубить и таскать деревья.
Я протянула ладони к костру, под костюмом Наташи я даже вспотела, а теперь замерзала.
– Мам все получилось? – спросила я.
– Ася здесь ни капает, иди к нам! – предложил Димка.
– Мама, а если нас не найдут? – спросила я.
– Найдут Ася, обязательно найдут, это может занять много времени, но обязательно найдут! – ответила мама.
– Просто мне же в школу в сентябре, а я еще почти не готовилась! – сказала я.
В ответ мама рассмеялась: – Ася, не беспокойся, и в школу пойдешь и в университет!
Шалаш действительно был сделан очень хорошо. Мы втроем спали внутри и капли не попадали на нас, хотя ливень шел всю ночь. Мама даже во сне держала нож в руке, она знала, что кругом дикие животные, но в овраг у болота, они не ходили. Я тоже не отпускала свой нож и, засунув ножны за ремень на животе, я спала вместе с ним.
Мы с Димой лежали в новой палатке, с разных сторон обнимая маму. Когда я открывала глаза, мама смотрела на меня, было ощущение, что она не спала всю ночь.
Сегодня ночью, мы слышали, как поют волки. Долгий протяжный вой подхватывали другие, и это не прекращалось несколько часов.
День четвертый
К утру ливень стих и выглянуло солнце, костер уже не горел, а только тлел углями. Когда я проснулась, не увидев пламя, я соскочила, и побежала собирать дрова. Принеся их, я раздула угли, и огонь снова появился.
Когда костер разгорелся, я спросила маму: – Думаешь, ждать здесь, это лучше чем идти домой самим?
– Ася, если ты не заметила, но я не могу ходить! – ответила она.
– Мама мы можем попробовать сделать тележку – сказала я.
– Ася, я вешу пятьдесят килограмм, вы с Димой весите вместе сорок пять, как вы меня сдвинете? – спросила мама.
– Я придумаю как, но нам нужно идти домой! – уперто ответила я.
– Доченька, я же не против. Думаешь, я не хочу домой? Но пока другого выхода, как ждать, я не вижу – ответила мама.
– Нам нужно идти, скоро придут волки! – сказала я и, встав пошла в лес за дровами.
Не знаю почему, но я точно знала, что волки собираются в стаю, чтобы напасть на овраг. Что им не давало сделать это раньше, я не знала.
За дровами с каждым днем приходилось уходить все дальше и дальше в лес, мы как санитары леса сжигали на костре все сухие ветки и валежник, лежавшие долгое время вокруг оврага.
Натаскав дров, столько, сколько должно было хватить до утра, ни говоря, ни кому я отправилась к самолету.
Пройдя уже изученным маршрутом, я вышла к царству смерти, тишины и смрада. Было заметно, что здесь лазила, не одна я, некоторые вещи пассажиров были растащены в разные стороны, а часть пассажиров сидели не так как позавчера и явно имели новые раны на теле от когтей и клыков животных.
Вытащив нож из ножен, я крепко взялась за рукоятку и, выставив лезвие с крюком вперед, направилась к самолету.
Толком, не понимая, что мне нужно и что ищу, я начала обшаривать разбросанные вещи пассажиров, заглядывая на все полки и во все ниши салонов самолета.
В моих трофеях оказались три пол литровые пластиковые бутылки с водой, зажигалка и еще семь запечатанных пакетов с едой, больше ни чего ценного для себя я не нашла и спустилась из салона на землю. Следующим моим решением было обойти самолет и посмотреть на него сзади там, где когда-то был хвост самолета.
Зайдя за самолет передо мной, как огромная пещера, был сломанный фюзеляж самолета. Когда самолет упал, он большей частью корпуса на половину погрузился в мягкую землю, но задняя часть полностью лежала на земле. Внутри корпус самолета был разделен на верхнюю часть, где был пассажирский салон и нижнюю часть, где был грузовой отсек.
Нижняя часть самолета была просто забита, различным багажом, картонными коробками, деревянными ящиками и, замотанными в пленку, двухметровыми паллетами.
Ножом я разрезала пленку на одной из паллет, под ней оказались консервы с рыбой, на другой паллете стояли соки. Пройдя в глубину багажного отделения, я увидела сотни больших чемоданов разложенных на стеллажах, я вернулась к коробкам и ящикам, в картонных коробках оказалась различная одежда, как мужская, так и женская, я нашла подходящие ботинки для Димы и засунула их в свой рюкзак. Осталось посмотреть, что спрятано в больших деревянных ящиках, чемоданы на стеллажах можно посмотреть и в другой раз. Я с полчаса искала в самолете, что-нибудь похожее на лом и только, выйдя наружу, я нашла в траве какую-то часть от самолета, которой можно было попытаться вскрыть доски у ящика.
Вернувшись к своей находке, я вставила в щель между досок свое орудие и попыталась надавить на рычаг, чтобы доска оторвалась, но у меня ни чего не получалось. Тогда я встала на рычаг ногами, держась за соседний ящик и начала на нем прыгать, гвозди вбитые в доску поддались, и она медленно с каждым новым прыжком на рычаге начала подниматься. Доска со скрипом вылезла, я руками отогнула ее и она отпала. Под доской оказалась упаковочная серая, крафтовая бумага, которую я разрезала ножом и, оторвав кусок, заглянула, внутрь подсвечивая светодиодным брелком.
Внутри лежал большой горный велосипед с массивной рамой и толстыми шинами, как у мопеда. Второй ящик был один в один, как и вскрытый. Если у меня будет два велосипеда, то мы сможем сделать тележку и повезти маму. Я кинулась на второй ящик и начала его вскрывать с особой жестокостью. Доски на нем оказались еще сильнее приколочены, мне пришлось искать себе новый инструмент, так как первый рычаг изогнулся и стал бесполезным в использовании. Еще полчаса поисков были потрачены мной на поиски, и я смогла найти двухметровый кусок трубы диаметром в пять сантиметров. Труба не пролазила в щели у ящика, но в нее можно было вставить рукоятку ножа, что я и сделала. Рычаг, был длинный, а лезвие ножа, прочным и, надавив на рычаг всем своим весом, я, со скрипом, раздавшимся по всему лесу, выдернула доску. Разрезав упаковочную бумагу, я увидела второй точно такой же велосипед.
Время подходило к вечеру, меня наверняка потеряла мама, забросив в рюкзак четыре рыбные консервы, и три, литровые, коробки яблочного сока я побежала к оврагу.
Я бежала изо всех сил, но с каждым моим шагом темнело, и к оврагу я добежала уже в темноте. Я прыгнула вниз и, запнувшись за ветку, скатилась лицом вниз.
– Ася! Где ты была? – спросила не своим голосом мама.
– Мама! Извини меня! Я не сориентировалась во времени! – заплакала я, видя бледное, испуганное лицо матери.
– Ася, ты поступила плохо! – тихо сказала мама и ее простые слова отхлестали меня плетью. Мне было так больно и стыдно, что слезы полились ручьем.
– Я принесла еды и ботинки Диме – тихо плача я высыпала содержимое рюкзака перед мамой. Подняв с пола зажигалку, я отнесла ее в чемоданчик и уложила в свободное место, после чего плотно закрыла на металлические замки.
– Спасибо Ася, но я, же просила тебя не ходить к самолету? – спросила спокойно мама.
– Да мама, просила, но мне кажется, я нашла способ, чтобы мы ушли отсюда до прихода волков – ответила я.
– С чего ты взяла, что придут волки? – недоуменно спросила мама.
– Я не знаю, но знаю! – встала я в полный рост и посмотрела на мать.
Она посмотрела на меня, и ее лицо изменилось, сначала на восторженное, а потом на испуганное.
– Ася, с тобой все в порядке? – поинтересовалась ласково мама. Она увидела перед собой не беспомощную девочку, а уверенную и целеустремленную девушку, у которой за поясом был большой нож, а в ее рюкзаке еда для семьи и обувь для младшего брата.
– Да, мама, со мной все хорошо – ответила я.
– Извини Ася, я и не заметила, как ты стала взрослой – сказала мама и из ее глаз потекли слезы. Я подошла к ней и, встав на колени, обняла маму.
– Ася ты меня тоже напугала! – сказал Димка, сидя у костра и подкидывая дров.
Закончив обнимать маму, я взяла ботинки и подошла к брату. Крепко обняв его, я протянула ему ботинки в знак извинения.
– Крутые! – произнес он с восхищением. Тут же скинув свои кроссовки, он, взяв новые белые носки, которые я принесла вчера и надел сначала носки, а потом ботинки.
– Пройдись! – попросила я. Димка в новой обувке, побегал и попрыгал вокруг костра.
– Они удобные и теплые! – восхитился он и, подойдя ко мне, обнял и поцеловал в щеку.
Когда он отпустил меня, я посмотрела на маму, которая смотрела на меня восхищенным взглядом. Я подошла к рюкзаку с едой, где, судя по оставшемуся количеству вчерашних пакетов, сегодня никто не ел, пока меня не было. Взяв три пакета, в металлической подложке и фольге, я положила их рядом с костром.
Подойдя к маме, я села, рядом. Мама всегда мне казалась высокой, намного выше меня, и сильной женщиной, а теперь она выглядела, как моя одноклассница, которой требуется помощь и защита.
– Мама, мне завтра опять нужно пойти к самолету – сказала я.
– Я знаю, дочь, и не собираюсь тебе перечить, только будь осторожна – ответила она и положила свою голову мне на плечо.
Звери еще не заходили в овраг, но шорох веток над оврагом был слышен всю ночь. Я заметила, что лужа, в которой утонуло наше кресло, стала мельчать. От той глубины, которая была раньше, оставалась только половина, а из воды появились подголовники наших утонувших кресел.
Поужинав, мы легли спать в нашем шалаше, согревая ночью, друг друга своим теплом. У меня и у мамы руки всегда лежали на рукоятках ножа, так спать было спокойней, когда знаешь, что в твоей руке какое ни какое, но оружие.
День пятый
Я проснулась с рассветом, когда уже было светло, но солнце еще не грело. Птицы заливались трелями, и от их пения стоял настоящий шум, от которого я и проснулась.
Открыв глаза, я первым делом подкинула дров в тлеющий костер, пламя начало оживать, появились голодные язычки, облизывающие и поедающие свой завтрак из пары высохших пеньков.
– Запомни Ася, нам нужны зубные щетки и паста, а то во рту уже скоро начнут болеть зубы – сказала я сама себе, сделав напоминалку в голове. Я часто так делаю, когда нужно что-то запомнить.
Взяв один пакет с едой, я положила его на угли разгорающегося костра. Мне нужно было позавтракать и идти к самолету, в моих планах на сегодня была доставка велосипедов, до оврага, ну и зубная паста со щетками.
Фольга на металлической подложке с едой надулась и начала шипеть, отодвинув ножом ее с углей, я аккуратно разрезала фольгу и крюком на ноже сдвинула ее. Внутри лежала куриная грудка и рис.
Я любила куриную грудку и обрадовалась, как будто вытянула джек-пот в лотерее. Позавтракав и запив все это соком из открытой коробки, я подошла к маме и поцеловала ее в щеку. Мама открыла глаза.
– Мама я пошла, у меня сегодня много дел. Костер я разожгла, еще часа два, три гореть будет – сказала я.
– Знаешь дочь, я всегда думала, что услышу такие слова только, когда тебе станет, лет двадцать, а мне будет уже далеко за сорок – улыбнувшись, ответила мама и закрыла глаза. Димка спал рядом с мамой глубоким сном.
Маме было тридцать четыре года и в августе планировалось празднование ее тридцатипятилетние. Сейчас я уже стала сомневаться в этом, выберемся ли мы к августу из этого леса. Пребывание здесь в течение пять дней, мне уже кажется, целой вечностью.
Взяв свой рюкзак, я пошла в лес, к самолету. Шагая по лесу, мой путь мне казался уже привычным, и обыденным. Вот сломанная береза, дальше будет огромный пень, который выдавила земля. Потом будут два больших гранитных камня, торчащих из земли, далее березовая рощица, а потом ровный сосновый лес без растительности и с двойным дном, где у меня была протоптанная тропа, на которой я не проваливалась вниз, даже с тяжелым рюкзаком.
Через тридцать минут я вышла к самолету. В лесу стоял легкий ветерок, и запах от трупов был не такой тошнотворный. Звери из леса, тоже времени не теряли, все больше пассажиров были истерзаны клыками и когтями, несколько человек были выволочены из самолета и лежали без рук и ног.
Первым делом я прошла в салон и накрыла Наташу куском синтетической ткани, которую подобрала из обломков на поле.
– Я тебя обязательно похороню, чтобы звери не съели тебя – поклялась я себе и ей.
