скачать книгу бесплатно
Дело было в открытом поле. Разъедутся в разные стороны противники. И вот несутся навстречу друг другу. Пики готовы к бою.
Двинет пикой Ноздря, двинет пикой монголо-татарский воин.
Носились, носились они по полю. Ни к кому не идет удача. Возможно, устав, с миром бы они разошлись. Да только в последний момент подцепил ханский воин Епифана Ноздрю крючком. Дернул он пику на себя. И вот Ноздря, как карась, рыбаку достался.
Правда, не успел монгол прибить русича до конца. Изловчился Ноздря, извернулся, сам сдернул с коня противника. Сошлись они в рукопашной схватке. В рукопашной и осилил Ноздря врага.
Достался конь ему, досталось седло, досталась и пика.
Смотрел Епифан на пику:
– Хитро, хитро!
Вернулся Ноздря к своим, рассказал про бой, показал коня, показал пику. Смотрели другие, тоже дивились:
– Хитро, хитро!
Все хорошо. Быть бы Ноздре при славе. Да только до шуток русский народ охочий. Кто-то сказал:
– Выходит, ты, как карась, на уду попался.
– Карась! Карась! – рассмеялись другие.
Стали с той поры Епифана Ноздрю называть Карасем.
Обижался Епифан:
– Ноздря я. Ноздря!
– Нет – карась! – смеются люди. – Карась – раз на уду попался.
Так и проходил Епифан Ноздря в Карасях до смерти.
Одна радость, что монголо-татарскую пику добыл. Удобной оказалась для боя пика.
Веселое молоко
Вскоре после Козельска хан Батый отошел в Приазовские степи. Снова сражался с половцами. Совершил поход на Северный Кавказ. Потом остановился в низовьях Дона. Дал отдых своим войскам.
Расседлали монголо-татары коней, распрягли буйволов и верблюдов. Установили юрты. Разложили костры.
Оказался в это время в одном из ханских отрядов русский мальчишка Савейка. Попал он к монголо-татарам случайно, по собственной глупости. Шустрым был. Матери и отца не очень слушался.
Проходили монголо-татары через их селение. Все жители забились в дома. Притихли. И Савейке сказали:
– Сиди. Замри. Не выходи из дома.
Однако не усидел мальчишка. Выскочил он на улицу. Интересно на конных глянуть. Вот и подхватил его один из Батыевых всадников. Бросил к себе в седло. Прощай, родной дом и родители.
Накричался Савейка, набрыкался. Наплакался. Потом смирился. Привезли монголо-татары его на Дон. Началась новая жизнь у Савейки.
Поражался мальчик непривычным порядкам. Не в домах жили монголо-татары. В юртах. Сплетали их из прутьев. Затем покрывали войлоком. Сверху в юрте оставляли дыру. Это вроде как окно – и свет проникает в юрту, и свежий воздух.
Любил Савейка смотреть в дыру-окно. Особенно ночью. Лежит мальчишка, запрокинул голову. В небе манят, мерцают звезды. Не спит Савейка, мечтает об отчем доме.
Для тепла монголо-татары разжигали в юртах костер. Дым уходил все в ту же дыру в потолке. Любил и за дымом следить Савейка. Тянется, тянется кверху дым, в небе бездонном тает. Улететь бы в трубу за дымом.
Многому поражался мальчишка. Оказалось – монголо-татары мясо едят несоленым. Оказалось – из всей еды самая частая у них жидкая просяная каша. Едят ее утром. Едят днем. Вечером перед сном. Замучила мальчика противная каша. Поперек горла стоит. Не лезет. Сплюнул как-то мальчик остаток каши и тут же удар получил по шее:
– Ешь!
Как-то случилось, разлил он чуть-чуть молока. И снова удар по шее:
– Не разливай!
Строги, бережливы монголо-татары. Друг перед другом честны. Однажды один из ханских воинов украл у другого какой-то забавный старинный ножик. «Вот бы и мне такой», – подумал еще Савейка. Кража вскрылась. Долго монголо-татары били плетьми виновного, а потом отвели его в степь, связали и бросили на съедение дикому зверю. Три дня после этого не мог спокойно уснуть Савейка. Все представлял себя.
Еще одно поразило мальчика. Монголо-татары не ели хлеба. «Как же – без хлеба!» – поражался мальчишка. Не привык он к такой еде.
А однажды Савейка кумыс, лошадиное молоко, попробовал. Оказалось оно чуть солоновато, чуть горьковато. Зато потом… Закружилась у мальчика неожиданно голова. Стало Савейке вдруг весело-весело. Выпил еще кумыса – еще веселее. А когда пошел – зашатался. За воздух руками смешно хватался, даже на четвереньки стал. Веселились монголо-татары, знают: кумыс – молоко хмельное. Подвело Савейку веселое молоко.
Не обижали монголо-татары Савейку. Относились приветливо. Видимо, глядя на него, вспоминали свои семьи, своих сыновей, оставленных где-то за тысячи верст отсюда. Научили они Савейку скакать верхом на коне, научили ловко бросать аркан, научили метко стрелять из лука. Хвалили мальчика монголо-татары:
– Молодец, славным воином будешь! – Точь-в-точь такие слова старый Чингисхан говорил своему внуку Вату.
И все же не смог привыкнуть мальчик к новой для него жизни. Очень скучал по родному дому. Как-то темной ночью, вскочив верхом на коня, сбежал Савейка.
С трудом он добрался домой к родителям. Подрос, изменился мальчик за это время. Мать не признала. Отец не признал. Пес дворовый со злобой тявкнул. О многом рассказал Савейка. Про юрты, несоленое мясо, про хлеб, противную кашу, про хмельной кумыс.
Хотел рассказать и про сворованный нож. Но промолчал. Передумал. Уж больно страшной была история.
Встретились
Простояв почти год в донских степях, хан Батый продолжил свой поход в южные русские земли.
Как раз накануне похода к хану Батыю прибыло пополнение. Молодые азартные воины. В числе прибывших Тудэв и Сюдэв. Одногодки, близняшки, братья. С детской люльки они неразлучны. С малых лет на конях скакали, ловко стреляли из луков, метко метали копья. Рвутся Тудэв и Сюдэв в свой первый бой. Мечтают о победах, о славе.
Монголо-татары начали свой новый поход сразу на два русских города – Чернигов и Переяславль. Это уже второй Переяславль на пути хана Батыя. Первый – северный, тот, что недалеко от Москвы, на Плещеевом озере, – он разорил еще во время боев за Рязань и Владимир.
Довольны Тудэв и Сюдэв, что идут в поход. Правда, оказались они в разных отрядах. Тудэв – в том, что отправлялся на город Чернигов, Сюдэв – в том, что должен был обрушиться на Переяславль. Попрощались близняшки-братья.
– До скорой встречи! – кричал Тудэв.
– До скорой встречи! – отвечал Сюдэв.
Движется монголо-татарский отряд к Чернигову. Вспоминает брата Тудэв:
– Как там к Переяславлю идет Сюдэв?
Движется монголо-татарский отряд к Переяславлю.
Вспоминает брата Сюдэв:
– Как там Тудэв шагает к Чернигову?
Представляют молодые бойцы, как они ринутся в первый бой. Как прокричат победу. Как после победы друг с другом встретятся.
Город Чернигов стоит на реке Десне. Город Переяславль – на реке Трубеж.
Подходят монголо-татары к Десне и к Трубежу.
– Как там Сюдэв на Трубеже? – гадает Тудэв.
– Как там Тудэв на Десне? – гадает Сюдэв.
Подошли монголо-татары к Переяславлю, разгромили княжеские дружины, ворвались в город.
Мечтал Сюдэв о первой победе. Однако молодому воину не повезло. Погиб он еще до победы, в самом начале боя. Пал в схватке прямо на берегу Трубежа. Подхватили Сюдэва речные волны. Понесли вниз по течению.
Разгромили монголо-татары и черниговские дружины, взяли город Чернигов. Мечтал Тудэв о своей первой победе. Но и ему не повезло. Пал и он еще в самом начале боя. Погиб в схватке прямо на берегу Десны. Подхватили Тудэва речные волны, понесли вниз по течению.
Река Десна впадает в широкий Днепр. И река Трубеж тоже впадает в Днепр. Соединяются их воды в одном потоке. Доплыл до Днепра Тудэв. Доплыл до Днепра Сюдэв.
Встретились, как и мечтали, близнецы-братья. Плывут они вместе вниз по Днепру. Словно в детской люльке, Днепр их тела качает.
Плакал
Без края, без края, без края Днепр. Знаменитые днепровские кручи. Днепровский спуск. Здесь на правом, высоком, берегу Днепра стоит Киев – мать городов русских.
Отсюда пошла великая Русь. Тут крестилась великая Русь. Вещий Олег, тот, чей щит на вратах Цареграда, князь Игорь, княгиня Ольга, князь Святослав, тот, что «иду на вы», князь Владимир Ясное Солнышко, князь Ярослав Мудрый. Это всё Киев. Знаменитая шапка Мономаха – тоже Киев.
Взяв города Переяславль и Чернигов, хан Батый пошел на Киев.
– Идут! Идут! – понеслось со сторожевых башен и стен киевского кремля.
Заклубился пылью левый, низкий, днепровский берег. Переправились монголо-татары через Днепр. Окружили Киев. Страшный гомон стоял вокруг города. Ржали ханские лошади. Ревели волы. Кричали верблюды. Доносился многоголосый говор солдат Батыя.
Монголо-татары начали штурм городской стены. Били, били стенобитные орудия в стены города. Держится Киев. Долбили, долбили. Не поддаются стены.
Мрачнеет, краснеет, зеленеет хан Батый. Глаза наливаются кровью.
Добились наконец своего монголо-татары. Пробили одну из стен. Бои завязались на улицах Киева.
Два дня упорно оборонялся Киев. Были разрушены и Лядские – одни из основных ворот, и другие ворота города. Были сожжены и лучшие церкви города – Десятинная, Богородичная. Была разрушена и знаменитая Печёрская лавра. Лишь при каком-то ее соборе сохранилась часть колокольни. И на ней уцелел всего лишь один колокол. Горел, полыхал Киев. Кто-то из оставшихся в живых монахов поднялся на колокольню на самый верх. Ударил в колокол.
Звенел колокол. Звенел колокол. Плакал.
Крест
В Киеве на одном из соборов Печёрской лавры возвышался огромный церковный крест. Поражал он всех красотой и величием.
Далеко отовсюду виден Печёрский крест.
Когда монголо-татары громили Киев, не пощадили они Печёрскую лавру, не пощадили и красавца на высоком церковном куполе.
Ворвались они на территорию лавры. Бросились к главному собору. Тут же вместе со всеми ханский воин Мамат.
Смотрят монголо-татары на крест. Прошел среди них слух, что крест сделан из чистого золота.
– Золотой он, – шепчет Мамат. – Золотой. Из чистого золота кованный.
Раздались крики:
– Сбрасывай крест!
Хотел Мамат вместе со всеми бежать наверх, на купол собора, к кресту. Потом подумал и остался внизу. Ждет, когда золотой крест сам ему под ноги свалится. Много таких, как Мамат, внизу собралось.
Добрались монголо-татарские смельчаки до самого верха. Стали раскачивать крест.
Не дается Печёрский крест.
– Сильнее! Сильнее! – снизу кричит Мамат.
– Дружнее! Дружнее! – кричат другие.
Чуть накренился крест. Рухнет – не рухнет. Рухнет – не рухнет. Нет, удержался снова. Не дается Печёрский крест.
Кто-то с испугом:
– А может, не трогать?
– Может, накажет Небо?
Но тут же другие крики:
– Да он же из золота! Сбрасывай!
– Еще раз! Еще! – не умолкает толпа.
– Вали! – громче всех голосит Мамат.
Не выдержал крест напора. Дрогнул. Снова дрогнул. Качнулся и повалился вниз.
Летит он, словно птица, раскинув крылья. Ринулись стоявшие внизу люди в разные стороны. Рванулся и Мамат. Да не успел.
Был Мамат – и нет Мамата. Прибил Мамата Печёрский крест.
Спорили в Ладыжине
