скачать книгу бесплатно
– Извини!? Да пошел ты! – швырнула вилку со звоном на тарелку Алла, и выскочив из-за стола, понеслась в спальню. – Урод, – кинула она, захлопывая дверь.
Кирилл приподнял тарелку со стола, и доедая, взглянул, чем же он питался на ужин. Это было яйцо фаршированное зеленью. Обалдеть, полный улет. Кирилл собрал в кучу мозги. Тоска прошла. Воспоминание, что он поручил Кате заказать в ресторане на ее вкус блюда, повергли его в хохот. Он не ел такое, потому как жена вообще не переносила на дух яйца. И быть при этом нежной? Что же с ней произошло? А что с ним произошло? И тут тоска снова навалилась на Кирилла. Он поставил тарелку на стол, привалился с спинке дивана, закрыл глаза.
Ночью снова разболелась ладонь. Открыв глаза, Кирилл несколько секунд вспоминал где он и почему. Рану нещадно жгло. От неимоверной тишины и темноты в квартире, боль становилось еще сильнее. Часы показывали 02.35.
– Алла!
Тишина.
–Алла!
Кирилл пошел в ванную. Открыл шкафчик с медикаментами, нашел перекись водорода, зеленку. Сорвал повязку и залил полфлаконом перекиси рану. Защипало, зашипело. Полегчало. Теперь зеленку. С ней такой же номер.
– Цирк уехал, клоуны остались, – только и смог пробормотать он, увидев, как рука окрасилась в зеленый цвет.
Но зато полегчало капитально. Нашел бинт, кое-как замотал руку, чтобы не замарать ею все вокруг.
Левой рукой ополоснул лицо, почистил зубы и направился спать в спальню. Алла отсутствовала. Падая на кровать, Кирилл заметил, что его мало взволновал сей факт.
Проснулся Кирилл от шума в квартире. Заявилась Алла. Часы мобильного показывали 4 утра. "Отличная жизнь", – констатировал он, и закрыл глаза. Но уснуть не удалось. Роняя сумку, вещи, Алла вошла в спальню и плашмя упала на кровать. Вздохнула тяжело, икнула и засопела. "Охренеть, классная жизнь, – повторился, уже окончательно проснувшись, Кирилл.
"Если я и дальше буду молчать, похоже у меня жена превратится в пьяницу, мотовка из нее уже есть", – резюмировал он с беспокойством. Вместо того, чтобы вести здоровый образ жизни и пытаться забеременеть, Алла все больше пускается во все тяжкие. С кем она гуляет? Я даже понятия не имею, кто у нее друзья, подруги. Хотя, разве у богатых есть друзья. Но так недолго и семья разрушится. Один пропадает на работе, другая в кабаках. "А семья ли, мы? – засомневался Кирилл. 5 лет вместе, а связывают только деньги".
С такими мыслями и ворочаясь, пытаясь увернуться от запаха перегара жены, Кирилл все же уснул.
Утром Кирилл собрался на работу, как шпион. Быстро и беззвучно. С женой общаться не было никакого желания.
Алла позвонила в обед.
– Милый, – томно протянула она, после приветствия, как будто вчера и не ругалась с ним. – Я хочу съездить на Кипр.
Кирилл в удивлении молчал. Мысли, как ливень обрушились на него.
Жена у него только с запросами. Зачем он, вообще, женился?
– Милый, ты здесь, – услышал он, и представил, как Алла их произносит. Увеличенными губами. Тьфу ты, эти накачанные губы, так покоя ему не дают.
"Так, зачем ты женился на этой гламурной фифе, Кирилл?" – задал он себе вопрос.
– Кирилл, ты слышишь меня?! – зазвучал в ушах уже возмущенный голос Аллы. – Не хочешь разговаривать, и фиг с тобой. Я с Виолой поеду на Кипр.
– Лети, – вдруг вырвалось у Кирилла.
– Ну и отлично, – ответила Алла и отключилась.
"Уф,– подумал Кирилл, – а для меня-то, вообще великолепно. Для Аллы отдых – это на Кипре, а у меня – без нее уже отдых. Спокойно, теперь, могу работать над новым каталогом ювелирных изделий, не думая, что мне надо нестись домой и ублажать жену".
Кирилл с юности уже знал о ювелирном деле многое. Его мама в годы СССР была директором ювелирного магазина. С ней он начинал изучать ювелирные изделия. Нет, Кирилл, конечно, сам не ваял произведения ювелирного искусства, он в них разбирался и оценивал. Вот только жену оценить не смог, вырвалось у него. Вместо бриллианта приобрел, в прямом смысле, фианит.
Глава 5. Анна
– Боже, – простонала Анна, закрыв лицо руками, – когда это закончится?
– Мам, – раздался голос дочери, больше напоминавший скуление побитого щенка.
– О, моя малышка, – прижала она дочь к себе, сколько не ее успокаивая, а себя. Оно так и вышло. Тепло тела ребенка внесло в ее душу ощущение покоя. Но только ощущение.
«Что со мной не так? Почему он мне снится? Может у меня с головой не в порядке? Я чувствую себя виноватой за его смерть. Раз он мне снится, значит, моя вина точно есть. Ведь сон выдает подсознание», – крепко сжимая в своих объятиях Ксюшу, размышляла Аня.
– Наверно мне надо сходить в церковь, свечку поставить за него, – задумчиво глядя в окно кафе во время обеда, закончила она свой грустный рассказ, прерываемый возгласами подруги, типа: «Ну, ничего себе!».
– Точно, ты вот еще что! Закажи отпевание, – с чувством посоветовала Наталья, – это теперь модно тоже говорят.
– Тьфу на тебя, – чертыхнулась Аня, – какая мода? Мне бы отвязаться от него. Чтобы духу его не было по ночам. Я уже засыпать боюсь. Ксюша бедная скоро заикой станет.
– Вот, вот, его душа, как неприкаянная бродит вокруг тебя, поэтому… – шаманским голосом начала изрекать Наталья.
– Замолчи, – замахнулась на нее Анна, – без твоих пророчеств тошно.
– Какие пророчества?! До 40 дней душа человека в этом мире…
– А, а, прекрати. Ты что хочешь сказать, он в течение 40 дней будет мне снится?!
– Ну, ведь это всем известно, что покойники…
– Все хватит! – зажала уши она. Потом схватила вилку и выставила вперед, – замолчи, не то я тебя сейчас просто убью, и вместо одних похорон будут две!!!
Смех Натальи заставил людей за соседними столиками оглянуться на них с интересом. Наталья была прекрасна, но только не Аня, замученная сном.
– Точно, сходи в церковь и за свое здоровье свечку поставь, – посоветовала Наталья. А то психушкой попахивает, – подмигнула она.
На похоронах Никиты главной персоной была Раиса Николаевна. Да, больше никого не было. Жены нет, друзей нет, а с родней не общался. Последние, вряд ли, вообще были. Сказать, что она упивалась вниманием к себе, то просто ничего не сказать. Раиса Николаевна работала бухгалтером в крупной торговой компании. Цену она себе знала. Вот теперь, одетая в черное приталенное платье, с отличной сохранившейся фигурой, в шляпке с вуалью, она была женственным воплощением скорби. И вся на виду. Гроб, похоронная команда и она!!! Со стороны хоть картину маслом пиши и распродастся мгновенно. Но всю эту идиллию на кладбище подпортил некий гражданин, напоминавший своим видом Терминатора.
– Анна Васильевна? – рыкнул он.
– Что? – слегка выйдя из эйфории, томно сказала Раиса Николаевна.
– Я спрашиваю, Вы жена этого прохвоста, лежащего в гробу?
– Что Вы себе позволяете? – не совсем еще выйдя из роли, воскликнула возмущенно она.
– А то себе позволяю, дорогая, – прижав ее локоть к себе напористо заявила «машина для убийства», как уже мысленно окрестила его Раиса Николаевна, – говори со мной по хорошему, и тебе ничего не будет.
– Что вам надо от меня? – взвизгнула уже на смерть напуганная, и окончательно пришедшая в себя женщина.
– Должок твоего мужа, – услышала она, сопровождавшийся гаденькой улыбкой на таком же лице, – отдай и ты свободна, – и он дернул ее так на себя, что бедная Раиса Николаевна впечаталась лицом в грудь бандита.
Шляпка и вуаль сбились набок, а помада размазалась по стильной футболке. Карие глаза, с жестоким прищуром, вперились взглядом в ее голубые.
В голове быстро все защелкало, не упуская страшных картин жизни с внучками, и мозг выдал единственный на тот момент правильный ответ. Не говорить, что Терминатор ошибается. Это может разозлить его. Ошибок они не любят совершать. Сказать, что из-за того что Никита давно в разводе, пришлось ей, старой подруге его покойной матери, взять на себя похороны. И она знать не знает, куда девалась его бывшая жена.
Активная мыслительная деятельность гориллы на торопливую речь выразилась гримасой недовольства на его лице.
– И ты, что, старая, – теперь разглядев ее без вуали, – хочешь сказать, что за его долги никто не будет держать ответ?
Молчание золото, в нужных ситуациях поговорка приходила на ум Раисе Николаевне, и она сдержала язык за зубами. Пусть он и оскорбил эпитетом не по ее возрасту. Какая же она старая? Всего 48 лет. Молча, с сожалением в глазах, похлопала накрашенными ресницами. За что была награждена тем, что рывком избавлена от крепких объятий молодого человека. Не больно–то в них и нуждалась, поправляя шляпку, платье, хмыкнула про себя она.
– Вот черт, нафиг я подписался на эту байду, – тупо глядя, как в могилу опускают гроб, промычал он. – Жена.. и та бывшая, это не статья. Вот, блин!
Здоровая крепкая спина мужчины заставила перехватить дыхание Раисы Николаевны. Но не от восторга за физическую мощь. Господи, неужели ушел?! Какое счастье! Какое счастье, что Анна не пошла на похороны! Виват старой мымре, не отпустившей ее!
Пересказ Раисы Николаевны был более приукрашенным от реальной действительности. Она чувствовала себя героиней почти что триллера, да что там – боевика.
– Все, мама, хватит. Спасибо за то, что была на похоронах, – прервала ее Анна. В противном случае до самой ночи придется слушать о героическом поступке – спасение жизни дочери.
Но если дочь не была благодарным слушателем, то Наталья, еще какая! Она-то и не давала возможности замолчать женщине. Задавая и задавая вопросы о происшедшем, так что Раиса Николаевна вошла в такой раж, и теперь невозможно было отличить, где правда, а где вымысел.
– Наталья, угомонись. Все же поминки, а не вечер встречи! – призвала к здравомыслию подруга.
Одно поняла Анна под утро, никакие похороны и чинные поминки не помогли оставить ее в покое бывшим, ныне покойным мужем. Как и раньше, он говорил ей во сне теплые нежные слова, гладя ее руки ледяными пальцами. До паранойи Анне оставалось пару шагов.
Рабочий день казался бесконечным, клиенты ужасными. Ходят и ходят тут, а еще и права качают. Что же вы такие, если умные – небогатые, ходите с протянутой рукой? А сама ты, не протягиваешь ли руки, ожидая помощи, чтобы избавиться от преследующего ее покойного мужа…Нет, еще немного Аня протянет ноги. Надо бежать в церковь, пока они не отказали.
В церкви было полупустынно. Вечерняя служба закончилась. Шаги гулко отпечатывались под величественным сводом с грустными ликами святых. Свечи в подсвечниках красиво горели, вызывая спокойствие.
– Мне бы свечку поставить за упокой, – заглянув в оконце кассирши, проговорила Аня.
– Какую именно хотите? – кивнула женщина на ряд выставленных на продажу свечей.
– Самую толстую. Три штуки дайте.
– Голову покройте, – посоветовали ей после расчета. – В церкви женщинам с непокрытой головой нельзя быть.
У Ани на голову ничего не было. Кассирша подала дежурный шарфик, со вздохом:
– Вот, молодежь пошла. Не забудьте вернуть.
«Что ты такими толстыми свечами пытаешься замолить? – подойдя к столу, где ставят об упокой, спросила себя Аня. На стене была написана молитва, надо было только вставлять в нее имена рабов божьих. Она зажгла свечу и, долго читая, проговаривала слова молитвы. Когда у нее наконец вышло складно, перекрестилась.
Потом прошла к стенду, где был нарисован распятый на кресте Иисус Христос.
"Неоказание помощи ближнему– это же тоже грех? – размышляла Аня, зажигая и перед ним свечу. – Ведь итогом стало убийство? Можно ли мне замолить молитвами содеянное? Человека не вернешь. Мне-то хоть помогут? Прости, Господи, все мои прегрешения».
Третью свечу она поставила перед иконой Святой Богородицы. Молитвы Анна не одну не знала, внутренне шепча, своими словами она попросила о помощи, об избавления ее от видений мужа, здоровье ей, особенно на голову, так и хотелось сказать.
После церкви на нее снизошло какое-то умиротворение. Домой она ехала без присутствия в ней того напряжения, что угнетало со дня смерти мужа, так что даже задремала в маршрутке и чуть не пропустила свою остановку.
Раиса Николаевна узнав, где пропадала ее дочь, только ухмыльнулась, прокомментировав: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Анна промолчала, не то, что сориться и ругаться, даже говорить не хотелось. Она поужинала, искупала Карину, и когда легла спать, безмятежно провалилась в сон.
– Анечка, Анечка, – ласково шептал Никита, и начал гладить ее по руке – ты накопила деньги на квартиру?
– Тебе снова нужны деньги, – возмутилась Анна. – Не дам я тебе ничего, нет у меня денег, – и скинула его руки со своих.
– Мама, мама, – раздался плач Ксении.
И Аня открыла глаза.
Господи, опять сон, вглядываясь в темноту и слыша надрывный плач дочери.
– Ты, опять меня стукнула. Зачем?
– Прости, прости, – зашептала Анна, притягивая ее к себе. – Это все сон.
– Мама, мама, – продолжала плакать Ксения, – я боюсь с тобой спать.
"Господи, – простонала про себя Анна, гладя дочь по спине, – я сама себя уже боюсь. Ладно, один раз приснится, ну два раза, но каждый день, на протяжении недели, это уже перебор. И свечи не помогли. Господи, помоги мне избавиться от сна этого, – перекрестилась Анна. – Хоть, одну молитву надо выучить. Крестик повесить. А может к гадалке сходить, отведет от меня этот сон. Но гадалок, я боюсь еще больше, чем снов. Если сон это мое подсознание, то гадалки могут посторонний элемент внести осознанно в мою судьбу. Нет, не пойду туда. Лучше еще раз в церковь. Молитвы попрошу у Батюшки от снов плохих. Я из церкви хоть с умиротворением вышла. Крестик повешу, как оберег, глядишь и уйдет дьявольское наваждение. Ну да, ведь игра в карты это от дьявола. Значит, надо только божественным пытаться противостоять эту сну".
Ксюша перестала плакать. Постепенно дыхание ее выровнялось и она засопела.
Анна уже боялась закрывать глаза. "Что делать? Что делать? Никита про деньги на квартиру спрашивал. Зачем ему это надо?" За такими мыслями у нее тоже закрылись глаза, и она снова погрузилось в сон.
– Мама, мама, вставай, – услышала Анна, и вскриком проснулась. – Что? Опять я?
Яркое солнце освещало комнату.
– Мы в садик опоздаем, – прыгала рядом с диваном Карина.
– Господи, ты меня заикой сделаешь, – пробормотала Анна, – и уткнулась в подушку. Спать, спать.
– Аня, ты , что работы хочешь лишиться? – раздался гневный окрик ее матери.
На работу Аня не вошла, а влетела. Уселась за стол и со страхом глянула на настенные часы. Без пяти минут девять.
Наташа вошла в офис ровно без одной минуты девять. Инесса Владимировна проводила ее взглядом до стола и посмотрела на часы. Наталья взглянула на нее победно, нажала на кнопку включения компьютера и подмигнула Ане.
В обед, не тратя время на разговоры, подруги быстро добрались до кафе. Только когда набрали еды и уселись за стол, они завели разговор.
– Видела утром лицо старухи, когда я пришла? – набив рот, проговорила Наталья.
– Мне, теперь не до нее. У меня у самой каждую ночь страшная сказка. Поседею скоро.
– Не поняла, – посмотрела пристально на нее подруга.
– Никита, Никита, моя страшная сказка. То он помогать мне будет, говорил, теперь снова про деньги начал спрашивать. Я не высыпаюсь, дочь боится спать со мной. Я и сама уже боюсь спать. Я скоро сойду с ума. Старухой буду я уже.
– Господи! Так не помогли свечки? – воскликнула Наталья . – Может у тебя с головой не в порядке? – пристально глядя на Анну, сказала она.
– Что?? – остолбенела та.
