скачать книгу бесплатно
«Мало того, что житья не даете, – заявила эта нахалка, – так еще и суп из-за вашего характера все время прокисает!»
И дверью напоследок хлопнула, и каблучищами своими по лестнице простучала, что твоя лошадь подковами. А пока Мария Михайловна собиралась с духом, чтобы высказать все, что у нее наболело, вся семья спешно испарилась – кто на работу, кто в школу.
Так и случилось, что Мария Михайловна пошла на работу неотомщенной. Стоило ей увидеть, что дверь в галерее на один замок закрыта, как она сразу поняла, что сторож проспал. Ему только дай волю, все на свете проворонит! И ведь непьющий вроде, только кофе каждый вечер наливается. И спит от этого кофе так крепко, как другие от водки.
Сама Мария Михайловна кофе не любила: горький, пахучий, да еще спишь после него отвратительно, черти снятся.
И ведь не зря черти вспомнились. С самого утра выяснилось, что все плохо – обокрали галерею, вынесли экспонаты. Красивые такие картинки из тряпочек, а сама художница какаято странная, с волосами разноцветными. Но за время работы в художественной галерее Мария Михайловна ко всему привыкла. Художники – народ чудной, один другого перещеголять норовит. А дамочку не то чтобы жалко, но уж очень она убивалась, чуть ли не головой о стенку билась. Сторож Сироткин только рукой махнул, дескать, что уж так расстраиваться из-за тряпок. Тут Мария Михайловна с ним не согласилась, одного труда, сказала, сколько пошло да времени. Они, мужики, никогда женскую работу не уважают. Заштопаешь им все, заплатки аккуратные поставишь – глядишь, снова все рваное, когда только успевают.
Ох и вертелся Сироткин, когда начальство приехало, прямо как карась на сковородке. Честные глаза делал, кулаком себя в грудь стучал – дескать, всю ночь на посту как штык. Глаз не сомкнул, выполнял должностную инструкцию!
Начальство, понятно, не очень поверило. Какой уж тут штык, когда все двери чуть ли не нараспашку. Да и Мария Михайловна не стала сторожа покрывать – все выложила как на духу. Чего его выгораживать, он ей не сват, не брат, не муж и не любовник.
А дальше у нее самой неприятности начались. Так уж повелось, что кабинеты начальства и подсобные помещения она убирала по вечерам, как все разойдутся, а выставочный зал – утром, пораньше, пока еще не открыли. Сегодня, конечно, ни о какой уборке речи быть не могло: полиция понаехала, корреспонденты, бегают, носятся, всех допрашивают, пишут. И ладно, обрадовалась было Мария Михайловна, все работы меньше, да не тут-то было. Этих полицейских и в служебные помещения занесло. Натоптали, наследили, окурки везде, пыль, грязь. Ботинки перед входом ни один не вытрет, так с улицы и прутся! Директор галереи злой как черт, а на ком злость сорвать? Ясное дело, на подчиненных. А кто самый безответный? Уборщица, кто же еще. Как налетит на нее в коридоре, как гаркнет! Чем это вы, кричит, здесь занимаетесь? Лясы, говорит, точите, а кругом грязь? И так неприятности, так еще и персонал распустился!
Мария Михайловна ему и говорит рассудительно, что, мол, к чему зазря убирать, когда до конца дня еще сто раз натопчут? Директор от злости весь красный стал, Мария Михайловна даже испугалась, что его удар хватит. Увольнением пригрозил, и только тогда она решила все сделать, как он велит. Не хватало еще работу потерять.
Мыла полы тщательно, чтобы никто не привязался, самые дальние закутки вычистила. А когда дошла до кладовки, где старые рамы хранятся и разные инструменты, заметила, что дверца открыта. Иногда этой кладовкой пользовались такелажники и оформители, грубые невоспитанные мужики. Они прятали там спиртное и часто, забрав заначку, не запирали дверь. Мария Михайловна дернула дверцу, а оттуда – батюшки-светы – он и вывалился. Кто он, уборщица сначала даже не врубилась: не то большая кукла, не то манекен, в галерее всякое может встретиться. Только как грохнулся он на пол с тяжелым стуком, тогда до нее дошло, что не манекен это никакой, а самый что ни на есть покойник. Лысый, весь желтый, и челюсть отвисла.
Мария Михайловна негромко охнула, зачем-то перекрестилась и попятилась. Убедившись, что покойник всамделишный и не собирается исчезнуть, она бросилась назад по коридору искать кого-нибудь из начальства. Покойники – это по их части.
Не успели подруги войти в помещение «Арт Нуво», как навстречу им, как чертик из табакерки, выскочил администратор галереи Лева Гусь. Создалось впечатление, что Лева сидел под дверью в засаде, как кот у мышиной норки, и караулил их. Реденькие Левины волосики от волнения торчали дыбом, делая его похожим на перезрелый одуванчик.
– Екатерина Михайловна! – Гусь налетел на Катю и сделал большие глаза. – Вас уже обыскались!
– Кто, – растерянно спросила Катя, – журналисты?
– Какие журналисты, – Лева всплеснул руками, – я вас умоляю! Если бы это были журналисты! Вас ищет полиция! Такая страшная женщина, что моя теща рядом с ней – просто ангел.
– Полиция? – Катя попятилась. – Почему полиция? С какой стати полиция? Зачем я нужна полиции?
– И не спрашивайте! Здесь такое случилось, такое случилось… Пойдемте скорее, а то она уже перекалилась, как испорченный кипятильник, и начинает сыпать вокруг себя искры.
– Катя, мы с тобой, – решительно заявила Ирина.
– Но она просила привести только Екатерину Михайловну, – простонал администратор.
– Мало ли что она просила! – осадила его Жанна. – Я ее одну ни за что не оставлю. И вообще, я дипломированный юрист и имею право…
Эта фраза осталась незаконченной, потому что Жанна не успела придумать, какое именно право она имеет в этой непростой ситуации. Но Лева Гусь не стал дожидаться, пока она закончит. Он только тяжело вздохнул и повел подруг в свой кабинет.
За столом в его кабинете сидела тоненькая девочка с большими голубыми глазами и светлыми, коротко остриженными волосами. Жанна огляделась в поисках грозного следователя, но в это время хрупкая блондинка приподнялась из-за стола и рявкнула басом:
– Почему посторонние? Я приказала привести только Дронову! Которая Дронова?
– Я! – испуганно пискнула Катя.
– Остальным выйти! – пророкотала блондинка и для большей выразительности грохнула кулаком по столу. Кулачок был хоть и небольшой, а гром получился самый что ни на есть серьезный.
– Я юрист, – бросилась Жанна на амбразуру. – Я с ней останусь. Имею право!
– Я сама юрист, – ответила грозная девица, – и никакого права вы не имеете! А впрочем… Вы ведь были здесь вчера во время открытия выставки?
Девица буравила Жанну пронзительным взглядом и одновременно вытряхивала из пачки толстую крепкую папиросу.
– Была! – Жанна на всякий случай сделала шаг вперед.
– Я тоже была! – заявила Ирина и встала рядом с подругой.
– Тогда останьтесь. – Девица закурила, и по кабинету поплыл запах крепкого мужского табака. – Пойдете вместе с Дроновой на опознание.
– На что? – переспросила Катя, резко побледнев.
– На опознание тела, – блондинка решительно поднялась из-за стола. – Капитан Матросова.
– Какое тело? – испуганно пролепетала Катерина. – Какого Матросова? Я не знаю никакого капитана Матросова!..
– Это я капитан полиции Матросова! – выдохнула дым суровая блондинка и двинулась к двери.
За дверью кабинета многочисленную женскую компанию встретил мрачный мужчина со сросшимися на переносице бровями.
– Александра Ивановна, какие будут указания? – бросился он к блондинке, преданно пожирая ее глазами.
– Этих – на опознание! – распорядилась Матросова и сдвинула дымящуюся папиросу в угол рта.
Подруг провели по полутемным служебным коридорам галереи и ввели в небольшое подсобное помещение. Посреди комнаты стоял стол. Под не очень свежей простыней вырисовывались очертания человеческого тела. Мужчина со сросшимися бровями отбросил край простыни и спросил, обращаясь к Кате:
– Вам знаком этот человек?
Катя схватилась за сердце и на всякий случай зажмурила глаза. Потом собралась с силами, приоткрыла один глаз, сделала шаг вперед и уставилась на то, что лежало на столе.
Она увидела лысую голову неправильной формы, прикрытые набрякшими веками глаза и неуверенно выдавила:
– Это журналист, он вчера подходил ко мне на выставке. Правда, девочки? – и она обернулась на подруг в поисках поддержки.
– Не переговариваться, свидетели, – рявкнула Матросова, – остальные еще получат слово! Так вы признаете, что этот человек вам знаком?
– Что значит знаком? – растерянно протянула Катя. – Я же говорю: он вчера подходил ко мне на выставке, хотел взять интервью, написать статью о моих работах. Он журналист.
– Какой газеты? – строго спросила Матросова.
– Ой, от какой же… – Катерина снова обернулась к подругам: – Вы не помните, девочки?
– От «Невского курьера», – сказала Ирина.
– От «Петербургского вестника», – сказала Жанна.
– Так все-таки от какой? – не отступала мадам Матросова. – Как-то вы расходитесь в показаниях.
– Кажется, от «Ленинградского почтальона», – еле слышно проговорила Катя.
– Он сам все время путался, – подвела итог Жанна. – То одно издание называл, то другое.
– Странно, – протянула Матросова.
– Нам это тоже показалось странным, – поддержала подругу Жанна. – Я у него попросила визитку, а он не дал, сказал, что закончились.
– Ничего странного. – Ирина неожиданно почувствовала потребность вступиться за пишущую братию, к которой и себя причисляла. Многие журналисты работают сразу на несколько изданий, поэтому он мог называть то одну газету, то другую.
– Разберемся! – рявкнула Матросова. – А имени его вы, конечно, тоже не знаете? Или он называл несколько имен? Это тоже принято у журналистов?
– Нет, почему же, – протянула Ирина. – Кажется, он сказал… Хотя нет, он вроде так и не представился…
– Представился! – перебила ее Жанна. – Его зовут, то есть звали… – Она потерла пальцами переносицу и задумалась. – А вообще-то он как-то неразборчиво представился, я не расслышала имени.
– Очень странно! – Матросова криво усмехнулась, как будто только что поймала свидетелей за руку и они моментально превратились в подозреваемых. – У нас, между прочим, имеются показания, из которых следует, что у вас с потерпевшим были личные контакты. – Она уставилась на Катю пронзительным взглядом.
– Ка… какие контакты? – переспросила та дрожащим голосом.
– Вопросы здесь задаю я! – оборвала ее суровая девица, но тут же ответила:
– Вы назначили потерпевшему свидание.
– Какое свидание? – Катя покраснела. – Вовсе никакого свидания я ему не назначала!
– Да? – Капитанша усмехнулась. – А между прочим, у него найден ваш телефон. То, что это ваш телефон, подтвердил присутствующий здесь гражданин Гусь.
Лева, тихо стоявший в углу, завертелся, как угорь на сковородке.
– А что я, – пробормотал он, – я ничего… Я вас умоляю, или это такой большой секрет?
– Впрочем, мы и без него быстро бы это выяснили.
– Ах, телефон! – обрадовалась Катя. – Да, я ему дала свой телефон, но это совсем не то, что вы думаете! Ведь он хотел взять у меня интервью, а для этого ему нужно было посмотреть другие работы. А они у меня в мастерской, вы понимаете…
– Я-то все отлично понимаю, – еще больше насупилась Матросова, – а вот понимаете ли вы, насколько серьезно ваше положение? Вы были, можно сказать, последней, с кем общался пострадавший, то есть погибший, и у вас были все возможности…
– Да не было у меня никаких возможностей! – перебила ее Катя. – Я вчера вечером была… – тут Катя замялась, почувствовав, что то, что она собирается сказать, вряд ли послужит пользе дела.
– Я вас слушаю, – насмешливо проговорила капитанша, – где же вы были вчера вечером?
– В ресторане, – и Катя залилась стыдливым румянцем.
– Очень интересно! И это кто-нибудь может подтвердить?
– Зря вы так иронизируете! – бросилась Жанна на защиту подруги. – Екатерина Михайловна вчера была в ресторане по приглашению атташе республики Кот-де-Леон, в рамках, так сказать, укрепления культурных связей между нашими странами. На господина атташе произвели большое впечатление ее работы, и он захотел продолжить общение. Если у вас есть какието сомнения, можете запросить пресс-службу консульства.
– Да нет, у меня никаких сомнений нет, – суровая девица моментально стушевалась, – я только хотела уточнить, кто где был…
– Послушайте! – Катерина окончательно взяла себя в руки. – Заявляю вам совершенно официально, что с этим человеком, – она ткнула рукой в то, что лежало под простыней, – у меня нет ничего общего. Я с ним даже знакома не была, только перекинулась парой слов на вернисаже. Да там полно народу толклось, многие его видели. И даже странно слышать от вас такие вопросы: где я была вчера вечером. Я, к вашему сведению, потерпевшая! У меня украли работы! По-вашему, я сама это сделала?
Жанна за спиной суровой капитанши показала Кате две сомкнутые руки, дескать, молодец, подруга, сумела себя поставить, одобряю.
– Ваши украденные работы теперь отходят на второй план, – не сдавалась Матросова. – Теперь мы расследуем убийство.
– Ха, – обрадовалась Жанна, – все как я говорила! Катерина, простись со своими панно, полиция и не подумает их искать!
Ирина почувствовала, что нужно срочно вмешаться, потому что Жанна и капитанша смотрели друг на друга горящими глазами, как две голодные пантеры. Если бы речь шла о рукопашной, она бы, пожалуй, поставила на Жанну, но в данном случае силы были неравны, поскольку за спиной Матросовой стояли трое бравых сотрудников, которые, конечно, не станут спокойно смотреть, как лупят их начальницу.
– Послушайте, – сказала Ирина, – ведь очевидно же, что если два преступления произошли в одном и том же месте в одно и то же время, то они взаимосвязаны. Проще говоря, кто этого типа убил, тот и работы художницы Дроновой украл!
Она внезапно замолчала, наткнувшись на жесткий взгляд капитанши.
– Вы, гражданка Снегирева, кем работаете? – вкрадчиво поинтересовалась Матросова.
– Я писатель, – пробормотала Ирина и поспешно наступила на ногу Катьке, которая уже порывалась сообщить, что Ирина Снегирева – знаменитая писательница детективов, что на ее счету уже больше десяти романов и что скоро на экраны страны выйдет сериал по ее произведениям.
– Угу, писатель, – издевательски протянула Матросова. – Так вот, гражданка писатель, я же не учу вас, как романы писать. А я оперативник и сама знаю, как убийства расследовать! Вам, видите ли, все очевидно, а мне – не очевидно! И давайте каждый будет заниматься своим делом!
«Надо же, какая грубиянка, – подумала Ирина. – И ведь совершенно не подойдет здесь ответ «не учите меня жить» или «сама такая». Откровенно говоря, вообще не представляю, как с этой капитаншей разговаривать, она же все сама знает. Видно, права Жанка, пропали Катины работы безвозвратно».
Появился вышедший ненадолго помощник Матросовой. Еще больше нахмурив сросшиеся брови, он прошептал на ухо начальнице несколько слов. Та резко помрачнела, впрочем, и раньше ее настроение не было безоблачным.
– Должна вам сообщить, что убитый – никакой не корреспондент газеты «Ленинградский почтальон», а фигура, известная в криминальных кругах, – нехотя сказала она. – Это некий Леонид Подсвечников по кличке Леня Свет, он же Алексей Пеньков, он же Лысый Ленчик.
– Ой, – Катерина закрыла рот рукой, – ужас какой! А что этому Ленчику от меня было нужно?
– Вот именно об этом я и хотела вас спросить, гражданка Дронова! – Капитанша посерьезнела, и даже хриплый голос ее стал звучать не так противно.
– Вы его личность по отпечаткам пальцев определили? – поинтересовалась Ирина. – Или как?
– Или как, – строго сказала Матросова. – И попрошу больше не задавать вопросы не по существу.
Ирина обиделась и решила хранить гордое молчание.
– Я жду ответа! – отчеканила капитанша, требовательно глядя на Катю.
– Слушайте, откуда же я знаю, что ему было от меня нужно! – рассердилась Катерина. – Он сам ко мне пристал как банный лист, все домой просился остальные работы смотреть. Я думала, что и правда журналист такой настырный.
– А ваши панно, они, как бы это выразиться, представляют какую-нибудь ценность?
– Что вы хотите этим сказать! – возмутилась Катя. – Художественные произведения всегда представляют ценность.
Капитан Матросова взглядом выразила все, что она думает о куске ткани, на который нашито множество мелких тряпочек. У нее в голове никак не укладывалось, что кому-то могло понадобиться такое искусство. Может, оно и красиво, на вкус и цвет товарища нет, но вряд ли за такое убивают.
– Для меня мои работы бесценны! – закричала Катерина, правильно поняв все, что светилось в голубых глазах капитанши.
– Екатерина Михайловна хотела сказать, что примерная стоимость украденных работ составляет десять тысяч долларов, – влезла в разговор Жанна. – По рыночным ценам, разумеется.
