скачать книгу бесплатно
Мать как про это узнала, так и пала на землю с воем, но понимания у соседей не нашла, а когда опомнилась, оказалось, что все хлопоты по поводу похорон взяла на себя Васенькина семья, а ее и на порог в тот дом не пустили. Мать побежала в другую деревню, где недавно открыли церковь и батюшку нового прислали. Хотела заказать заупокойную службу, так священник, когда узнал, что они с Васенькой не расписаны, очень рассердился, от сожительниц, сказал, не принимаем!
Вот так, сказала тетя Глаша, уже неделю с ней мучаюсь. «Скорая» приезжать отказывается, говорят, в следующий раз сразу в психушку свезем…
Со временем мать утомилась и устраивала показательные выступления раз в три дня. Алена переехала домой, сказав на прощание мужу, что подает на развод.
Она много работала, на мужчин и не смотрела после неудачного замужества, да, откровенно говоря, и глядеть-то было не на что. Если и был кто приличный в их городе, так тех давно уже разобрали другие. Алена не хотела замуж, она хотела новой жизни, интересной, хорошо оплачиваемой работы, удачной карьеры. Ей было тесно в Заволжске, хотелось в большой город, хотелось свежего воздуха и простора. Но как этого добиться? Кто ее ждет в большом городе – без связей, без денег, без жилья?
Потихоньку на Алену накатывала тоска. Время неумолимо бежало вперед, ей шел уже тридцатый год. Она боялась смириться. И вдруг пришло письмо с сообщением о наследстве. Неужели это тот самый шанс, который дает Алене ее не слишком щедрая на подарки судьба? Во всяком случае, Алена решила им воспользоваться, пусть даже ничего и не выйдет.
Алена очнулась от раздумий и осознала себя сидящей за столом с пустой чашкой в руке. Что-то сегодня на нее навалились воспоминания, да ведь и вспомнить-то особенно нечего…
Она заснула быстро, но сон был тяжел, как ватное одеяло, и не принес отдыха.
Утром некогда было раздумывать о своей жизни, водитель опять опоздал. На улице шел дождь, Алена уныло ждала машину у подъезда. Дом был старый, козырек над подъездом протекал, к тому же все время туда-сюда сновали жильцы и, натыкаясь на Алену, смотрели злобно. Она и сама потихоньку накалялась, глядя на часы.
Ладно, с подлецом-водителем она разберется позже, а сейчас нужно успеть на работу. На десять утра назначено совещание, а до этого еще нужно просмотреть кое-какие бумаги.
Алена подняла воротник плаща и выбежала на улицу, поднимая руку. Как назло, ни одна машина не останавливалась, а какой-то наглый «жигуленок» еще и водой из лужи окатил.
– Черт! – сказала Алена, чувствуя, как на глаза набегают злые слезы. – Черт, черт!
В это время перед ней затормозил красный микроавтобус с надписью «Родной хлеб». И еще нарисована была на его борту пышная румяная красавица в кружевном кокошнике, которая держала в руках огромный каравай.
Водитель выглянул в приоткрытую дверцу кабины. Совсем молодой парень, на затылке смешной хохолок, нос курносый.
– Садиться будешь? – улыбнулся он. – А то, может, мой транспорт тебе не подходит?
– Подходит! – обрадовалась Алена. – Вымокла вся до нитки…
В салоне одуряюще пахло свежим хлебом, у Алены даже скулы свело от внезапного голода. Прежде чем тронуть машину с места, водитель вытащил откуда-то кривоватый батон и протянул Алене:
– Попробуй! Это некондиция, все равно в продажу не пойдет…
Батон был горячий и ужасно вкусный, Алена впилась в него зубами, как будто сто лет не ела.
– Мне тут близко, – сказала она, жуя, – второй переулок направо.
Фирма занимала трехэтажный отлично отреставрированный особнячок, подъезд был с красивым лепным порталом и двумя коваными фонарями по бокам.
– Ого! – сказал водитель. – И кем же ты тут трудишься?
– Менеджером, – обтекаемо ответила Алена, ни к чему парня смущать, да и не поверит он, что она владеет половиной компании, она и сама в это не слишком верила.
– Ну, беги, – сказал он и отмахнулся, когда Алена полезла за деньгами, – опоздаешь – начальство заругает!
– Спасибо, Ванюша, – Алена прочитала его имя и фамилию на карточке, что засунута была за ветровое стекло. – И за батон тоже спасибо!
Охранник за стеклянной дверью выпучил глаза, увидев, на чем приехала Алена.
– Что это с вами случивши? – полюбопытствовал он. – Где это вы машину потерявши?
Как будто она какая-нибудь Маша-растеряша или тетеха деревенская – так и сказал «случивши, потерявши…». Издевается, гад! Это каково же ее положение в фирме, если даже такая мелочь, как охранник, смеет над ней издеваться!
Они ее провоцируют, поняла Алена, они все ее провоцируют по приказу этой стервы Марианны. Хотят, чтобы Алена сорвалась, накричала, впала в истерику. Не отвечая на возмутительный выпад охранника, она пересекла холл и успела войти в лифт первой. И сразу же нажала свой третий этаж, пока никто не вошел следом. В зеркале отразилась жуткая растрепанная личность в мокром плаще, с размазанной под глазами тушью. И туфли заляпаны грязью.
Когда лифт раскрылся, Алена побежала к кабинету отца, который теперь, по идее, стал ее кабинетом. Собственно, ее в данный момент не интересовало ничего, кроме личного санузла с горячей водой и мылом, и она от души надеялась, что никто ее не заметит.
Ага, как же. В кабинете по-хозяйски развалился в кресле Вадим, а за столом восседала его мамаша, вдова ее отца Марианна Юрьевна Стогова собственной персоной.
Когда Алена по приезде явилась в адвокатскую контору прямо с вокзала, там-то она и увидела впервые свою мачеху. Собственно, мачеха выглядела едва ли не моложе ее, во всяком случае, ни за что не скажешь, что у этой женщины есть сын девятнадцати лет.
На Алене тогда были не слишком чистые джинсы (два дня в поезде) и простая кожаная куртка (дорогую-то упер Васенька, чтоб ему на том свете в аду досталась пригорелая сковородка!).
Сидевшая в кабинете адвоката женщина при виде ее не сказала ни слова, только переменила позу, пересела так, чтобы лучше видны были ноги – длинные, гладкие, ухоженные. Фигура отличная, ни малейшего намека на жир, мышцы тренированные фитнесом и бассейном, на лице ни одной морщинки.
На Марианне Юрьевне был дорогой деловой костюм, в ушах бриллиантовые серьги, на руках всего два кольца – обручальное на левой, как положено вдове, и еще одно, с крупным бриллиантом.
Лицо ее, над которым прилично поработали визажисты и косметологи, было бы, пожалуй, красивым, если бы не глаза. Глаза были большие, тщательно подкрашенные и темные от ненависти. Алена даже вздрогнула, увидев эти глаза. Вдова ее отца смотрела на нее не с любопытством, не с презрением, а с прямой и открытой ненавистью.
Только на один миг ненависть пропала из глаз Марианны Юрьевны, в них отразилась Алена – усталая, измученная дорогой, в недорогой несвежей одежде, с преждевременными морщинками вокруг глаз, без маникюра и косметики.
Когда разобрались с взаимными представлениями и Алена подтвердила свое родство с покойным отцом, ей стало известно, что папочка не оставил ей ни загородного дома на берегу залива, ни виллы в Испании, ни шестикомнатной квартиры в так называемом «золотом треугольнике». Не оставил он ей также ни рубля, ни доллара на одном из нескольких своих счетов, машины также не оставил. Алене досталась только папочкина компания, которую унаследовали они в равных долях со своим сводным братом Вадимом.
Компания была крупная, активы ее оценивались примерно в семьдесят миллионов долларов. Все же остальное получила вдова.
Алена слушала адвоката и думала о старой шубе, которую соседка по двору отдала матери. Шубу здорово поела моль, и тетя Глаша долго выпарывала целые кусочки, чтобы выкроить шубку для Алены. Получилось с трудом, и все равно шуба время от времени начинала вылезать клочьями, так что одноклассницы старались не вешать рядом с Алениной свою одежду. И обувь в детстве была вечно Алене велика – мать всегда покупала на вырост. И ели они почти одну картошку да макароны.
Ясно, что заработал все, что имел, папочка не в один день, так какого же черта не прислал хоть сколько-то денег на содержание дочери?
– Алена Дмитриевна, – проник в ее мысли голос адвоката, который, кстати, ей не понравился, с виду-то приличный, баритон бархатный, а глаза отводит, и рука вялая, – Алена Дмитриевна, у нас к вам будет деловое предложение. Вы – женщина неопытная, никогда не имели дела с большой компанией, не жили в большом городе…
«Уж это точно», – усмехнулась про себя Алена.
– Зачем вам вся эта головная боль? – Адвокат играл голосом, растягивая некоторые звуки. – Если вы откажетесь от наследства в пользу Марианны Юрьевны, она выплатит вам компенсацию.
От неожиданности Алена едва не поперхнулась. Вот как, от нее хотят откупиться!
– Поверьте, – зарокотал адвокат, – вам не стоит брать на себя такую ответственность. Куда лучше просто получить деньги!
– Каковы размеры компенсации? – Голос Алены звучал хрипло, пожалуй, это и к лучшему – пусть эти двое думают, что от жадности.
– Двушка в спальном районе и десять тысяч долларов наличными, – едва разлепив губы, прошипела вдова.
Алена подняла брови. Эти двое держат ее за полную дуру? Они думают, что она не имеет представления, что такое компания, активы которой оцениваются в семьдесят миллионов долларов?
Тут она поймала взгляд своего сводного брата. Вадим тоже был в кабинете адвоката, сидел чуть в стороне со скучающим видом. С виду парень красивый, одет с иголочки, подстрижен у модного парикмахера. Все портило выражение лица – кривящиеся в презрительной усмешке губы, взгляд с издевкой. Этот Алену не ненавидел, он ее презирал.
– Это не разговор, – сказала Алена.
– Двадцать тысяч наличными, – тут же сказал адвокат, – трехкомнатная квартира в зеленой зоне, евроремонт, район полностью обустроен, есть магазины…
– Вы не поняли, – перебила его Алена, – ни о какой компенсации не может быть и речи. Я не собираюсь отказываться от наследства.
– Что-о? – Глаза вдовы блеснули еще большей злобой.
– Алена Дмитриевна! – воскликнул адвокат. – Дело в том, что ваш отец сам руководил компанией, не было наемного директора! Вы не сможете занять его место!
– Отчего же? – улыбнулась Алена, хотя ей многого стоила эта улыбка. – У меня высшее образование – экономика и менеджмент, я работала в этой сфере.
– Где? – заорала вдова. – В своем Задрипанске?
– В Заволжске, – кротко поправила ее Алена. – Это родина вашего мужа, могли бы запомнить.
Вдова подскочила к ней, сжимая кулаки, надо полагать, с намерением вцепиться наглой провинциалке в волосы и выцарапать ей глаза.
– Марианна Юрьевна! – предостерегающе проговорил адвокат, а в глазах ее сына на миг мелькнула искра интереса.
Алена отступила к стене и отодвинула ногой свою дорожную сумку, чтобы не мешала маневру. Если вдова хочет с ней подраться – что ж, это пожалуйста. Ишь, разлетелась! В себе уверена, небось посещала какие-нибудь модные курсы самообороны. Не приходилось ей отбиваться от трех наркоманов, которые вознамерились отнять у поздно возвращающейся домой Алены сумку с последними деньгами. Не проваливалась она в деревне в болото, когда пошла с братьями за клюквой. Брат тогда крикнул: «Замри на месте!» – и она стояла, руки по швам, как солдатик, с ужасом ощущая, как ноги уходят в жижу все глубже, а вот уже грязная болотная вода дошла до пояса, а там и по грудь, и только тогда брат сумел пригнуть к ней молодую березу. Не приходилось Марианне Юрьевне плыть к далекому берегу, когда лодка, на которой катались ребятишки, внезапно перевернулась. Алена там была самая младшая и выплыла сама, никто не помогал.
Все эти воспоминания отразились в ее кривой усмешке, пока вдова подбегала к ней ближе.
– Марианна Юрьевна! – Адвокат выскочил из-за стола и ухватил вдову за локоть. – Что вы, в самом деле…
Вдова позволила отвести себя в сторону. Когда она взглянул на Алену, та прочитала в ее глазах, что ей объявляют войну. Не захотела, милочка, по-хорошему, будет по-моему, говорил ненавидящий взгляд вдовы.
С тех пор прошло чуть больше месяца. И надо сказать, что Марианна Юрьевна уверенно шла к победе. Ее цель была – выжить из фирмы Алену, и ради этой цели она готова была пожертвовать компанией. Она восстановила против нее весь персонал, начиная с коммерческого директора и заканчивая секретаршей. Ну, эту-то и восстанавливать не нужно было, и так была во всем заодно с Марианной.
Неприветливая, жутко неприятная баба, может, она и была ровесницей Марианне, но выглядела гораздо старше своих сорока. Морда вечно скривлена, жесткие волосы торчат в разные стороны, их хорошо бы вместо колючей проволоки использовать. Ну, понятно, что секретаршу мужу подбирала Марианна Юрьевна, а какая же жена допустит, чтобы в приемной сидела записная красотка. И сновала по кабинету, и подавала кофе, и оставалась по вечерам, когда срочная работа… А на эту без слез не взглянешь, ни о каких служебных романах не может быть и речи. Звали секретаршу Валерией, имя ей это никак не подходило.
Алена боролась, но силы ее были на исходе. «Саботаж» – вот точное слово для характеристики действий сотрудников.
С Марианной Алена старалась не разговаривать, но везде натыкалась на глухую стену, тщательно построенную этой женщиной.
Она наткнулась на взгляд Марианны и невольно остановилась, как будто перед ней была непреодолимая преграда. Теперь во взгляде вдовы ненависти не то чтобы поубавилось, она просто стала не такой неистовой и потихоньку уступала место презрению и торжеству. Марианна Юрьевна торжествовала победу.
Сейчас в ее взгляде отразилась Алена – всклокоченная, в мятой юбке и заляпанных грязью туфлях. На самой Марианне был черный костюм. Короткий жакет подчеркивал тонкую талию и по-молодому тугую грудь.
«Гель вкачала, – мелькнуло в голове у Алены, – а впрочем, какое мне дело?»
Контраст ее с Марианной был разителен. Алена мысленно вздохнула и, не дождавшись приветствий, спросила:
– Чему обязана столь ранним визитом? Вроде бы, Вадик, вы нечастый гость у меня в кабинете…
– Мы хотим знать, чем закончились твои переговоры в банке… – лениво повернувшись, ответил Вадим.
Алена глубоко вздохнула и выпустила воздух через сжатые зубы.
– Филиппов отказал, – сказала она, – и вы об этом прекрасно знаете. Вы просили его об этом, и его секретарша сообщила вам об отказе, едва я вышла. Зачем, Вадим, зачем вы это делаете? Наш отец создавал эту компанию годами, и теперь все может рухнуть за несколько недель!
К Марианне она принципиально не обращалась, но слова «наш отец» произвели такой же эффект, как красная тряпка на быка.
– Мне плевать на компанию! – заорала Марианна. – Убирайся в свой Задрипанск, недоноска! Ишь, разлетелась – из грязи в князи!
С тех самых пор, как увиделись они впервые в кабинете адвоката, Марианна врукопашную с Аленой схватиться побаивалась, предпочитала орать гадости издалека.
– Если у вас все, то попрошу покинуть мой кабинет, – устало сказала Алена, – мне нужно работать.
– Пойдем, маман, – сказал Вадим с неизменным выражением скуки, – что тут сидеть…
– Работай, работай! – злорадно сказала Марианна. – Недолго тебе осталось, вылетишь отсюда! Я собрание акционеров соберу!
После их ухода Алена задумалась. Ей принадлежало сорок процентов акций фирмы, Вадиму столько же, еще двадцать было у мелких акционеров, включая некоторых старых служащих компании. Если Марианна сумеет привлечь их на свою сторону, то у ее противников будет шестьдесят процентов акций, и тогда они могут, к примеру, принять решение не выплачивать дивиденды по акциям. У Марианны-то деньги есть, а она, Алена, останется без копейки на целый год. На это Марианна и рассчитывает.
– Валерия, зайдите ко мне, – сказала Алена в телеком.
Секретарша явилась не сразу, и это тоже было хамством.
– Кофе? – спросила она.
– Кофе вы варите отвратительно, – сказала Алена чистую правду, – так что у меня другое задание. Напечатайте релиз о состоянии дел фирмы и разошлите всем держателям акций. Да, и сотрудникам пошлите попозже, после обеда.
Она знала, что после обеда Марианны в компании не бывает.
Дальше день потек своим чередом, в рабочей суете и мелких стычках.
Вечером Алена в одиночестве ужинала на кухне, глядя перед собой пустыми глазами. Она так устала, что не могла думать ни о чем, хотелось поскорее лечь в постель и выключить свет, чтобы ничего и никого не видеть.
И в это время в дверь снова позвонили, как вчера, когда явился Матвей.
Алена замерла на месте, держа в руках вилку. Звонок повторился, был он очень настойчив – видно, что человеку очень надо и просто так он не уйдет.
Матвей! Это он, больше некому! Поразмыслил и решил, что потерпит сломанный душ, ради богатой и сытой жизни еще и не то вытерпеть можно!
Сейчас он начнет колотить в дверь ногами и орать.
Алена застонала, шагнула к двери, прижалась к щели и проговорила, с трудом сдерживаясь:
– Ну, чего тебе еще надо? Конфеты свои, что ли, забыл?
Никто ей не ответил. Она прильнула к глазку, в него было видно пустую площадку. Все ясно, прячется.
– Тебе не надоело? – крикнула она. – Имей в виду, я все равно не открою!
В ответ не раздалось ни звука, однако, когда она на цыпочках отошла от двери, звонок повторился снова.
– Черт! – Алена распахнула дверь.
Но Матвея за ней не было.
