Стрела Гильгамеша

скачать книгу бесплатно

Надежда метнулась через кабинет и юркнула за портьеру. Плотная ткань была ужасно пыльная, и Надежда едва сдерживалась, чтобы не чихнуть.

В дверном проеме действительно показался Венедиктов.

Он подошел к столу, сел в кресло, снял трубку телефона, набрал номер. Услышав ответ, проговорил взволнованным голосом:

– Ирина, это Венедиктов… да, Кирилл Венедиктов. Могу я записаться на дополнительный сеанс? Мне очень нужно! Пожалуйста… Ничего нет? Тогда соедините меня с Ильей Семеновичем! Я должен немедленно с ним побеседовать! – После недолгой паузы он заговорил умоляющим, чуть ли не плачущим голосом: – Илья Семенович, она появилась! Да, она, Марина, моя жена! Она ко мне приходила! Прямо на работу! Да, я уверен! Никаких сомнений! Ее видела вахтерша… – Выслушал ответ и снова забормотал: – Да, пожалуйста… Я вам очень благодарен! Да, подъеду ровно через час, я успею… – Бросил трубку, вскочил, заметался по кабинету, схватил портфель, сложил в него какие-то бумаги и вылетел в коридор.

Надежда выждала пару минут, выбралась из-за портьеры и подошла к двери. Здесь ее ожидал неприятный сюрприз: хотя Венедиктов очень спешил, он все же запер кабинет на ключ.

– Вот еще не хватало… – пробормотала, совсем не хотелось сидеть в кабинете до возвращения его хозяина.

Надежда пригляделась к замку. Он был не такого типа, который легко открыть согнутой канцелярской скрепкой. Тут она вспомнила, что во многих детективах дверные замки открывают при помощи обычной пластиковой карточки. Она достала из кошелька банковскую карту, вставила ее между дверью и косяком и провела снизу вверх.

Пластик действительно отжал язычок замка, и створка открылась.

Надежда перевела дыхание и выскользнула в коридор.

Там никого не было. Венедиктов уже наверняка покинул особняк.

Надежда сбежала вниз по лестнице, пронеслась мимо вахтерши, изумленно уставившейся на нее, и выбежала на улицу. И увидела Венедиктова.

Кирилл Николаевич не успел уехать, он метался по тротуару, взволнованно размахивая рукой и пытаясь остановить одну из проезжающих машин. Те проезжали мимо, не притормаживая. И то сказать, если бы Надежда была на месте водителей, она бы тоже не остановилась. Уж очень странно выглядел Венедиктов – растрепанный, нервный, куртка не на те пуговицы застегнута… Посадишь такого в машину – а он форменным психом окажется, потом неприятностей не оберешься с таким пассажиром.

Вдруг из-за угла выскользнул длинный черный автомобиль, хищными очертаниями похожий на акулу. Он притормозил, проезжая мимо Надежды, она невольно заглянула в салон и увидела на переднем пассажирском сиденье красивую молодую женщину с длинными иссиня-черными волосами и большими яркими глазами. Пальто не было видно, но помада на губах имела малиновый оттенок.

Сомнений не было: это та самая брюнетка, которая только что приходила в «Геомедиум» и просила встречи с Венедиктовым, но сбежала, не дождавшись его. Сказала, что ее зовут Марина… Ну, это мы еще проверим.

И тут Венедиктов тоже увидел брюнетку в черной машине.

Застыл на месте, как громом пораженный, а потом метнулся к автомобилю, размахивая руками, как мельница крыльями, и крича срывающимся от волнения голосом:

– Марина! Марина!

Но черная машина не остановилась, наоборот, прибавила скорость и скрылась за углом.

В самый последний момент Надежда успела заметить на заднем стекле авто рекламную наклейку с надписью «Вечный покой по умеренным ценам». Лучше запомнила бы номер машины, но, как назло, была без очков и мелкие цифры номера не смогла прочесть.

Надежда Николаевна с юности страдала небольшой близорукостью. Хотя термин «страдала» тут не совсем уместен. Вернее будет сказать, что Надежда не страдала, а маялась дурью, по выражению ее близкой и давней подруги Алки Тимофеевой. Отчего-то она считала, что очки ей не идут независимо от оправы, и потому надевала их крайне редко – в темном зале кинотеатра или же дома перед телевизором. И на улице, если уж очень нужно. И сейчас просто не успела их достать, поэтому и не разглядела номер.

Венедиктов стоял на тротуаре с растерянным и несчастным лицом, едва не плача.

Возле него остановился скромный серый «Опель», в приоткрытое окно выглянул смуглый брюнет и проговорил с легким акцентом:

– Хозяин, ехать надо?

Венедиктов очнулся, провел рукой по лицу и дрожащим голосом пробормотал:

– Надо… к Илье Семеновичу…

– Какой такой Семеныч? – переспросил водитель. – Не знаю никакой Семеныч! Никогда не возил к Семеныч! Ты, главное, садись, хозяин, там скажешь, куда ехать!

Венедиктов послушно сел на переднее сиденье, и машина тотчас уехала.

Надежда недолго стояла в раздумьях.

Ей хотелось что-нибудь узнать о загадочной брюнетке, но куда та уехала, неясно. Зато она точно знала, куда отправился Венедиктов: к психоаналитику Илье Семеновичу.

Что ж, если приходится выбирать, за каким из двух зайцев гнаться, нужно предпочесть того, что поближе.

Она поймала еще одного частного извозчика, но поехала не к психоаналитику, а к своему компьютерному гению Бобу с предварительным заездом в кондитерский магазин.

Звонком предупреждать не стала: во-первых, Боб никогда не отвечает на телефонные вызовы, во-вторых, куда он денется из своего подвала, он вообще на улицу не выходит.

Водитель подождал ее около логова Боба, где Надежда провела всего несколько минут, и на этот раз отправилась уже к Илье Семеновичу.

В приемной аналитика все было по-прежнему. В стеклянном кубе медленно всплывали разноцветные пузыри, в аквариуме неторопливо плавали пираньи.

Однако, в отличие от прежнего визита, в приемной, кроме пираний и секретарши, находился Венедиктов.

Он сидел в углу дивана, подперев кулаком подбородок, и неподвижным взглядом смотрел на дверь кабинета.

Секретарша и одна из пираний посмотрели на вошедшую Надежду с одинаковым гастрономическим интересом. Впрочем, Ирина тут же узнала в ней потенциальную богатую и привередливую клиентку, натянула на лицо дежурную улыбку и проговорила слащавым заискивающим тоном:

– Здравствуйте, Нина Николаевна!

– Здравствуйте-здравствуйте! Надеюсь, сегодня я не ошиблась? Сегодня ведь точно пятница?

– Пятница… – протянула Ирина, собираясь продолжить, – но это еще не…

– Значит, я наконец попаду к Илье Семеновичу?

– К сожалению, вы были записаны на другое время. Илья Семенович, возможно, принял бы вас в порядке исключения, но его сейчас ждет другой пациент, – и она кивнула на Венедиктова.

– Другой? – Надежда пренебрежительно поглядела на Кирилла Николаевича. – Он может подождать!

– Не может. Вы же видите, в каком он состоянии! Илья Семенович обещал принять его, как только освободится.

– Но я тоже в состоянии… – Надежда тщательно подбирала слова, чтобы не слишком наезжать, вдруг сеанс Венедиктова действительно перенесут. Тогда придется еще раз приходить, а ей тут очень не нравилось.

– Увы, они уже договорились! – Ирина не сумела скрыть досаду в голосе.

Надежда изобразила удивление и недовольство и возмущенно фыркнула:

– Вот так всегда! Когда бы я ни пришла, он всегда занят!

– Но вы могли бы для разнообразия прийти в то время, на которое записаны, – съязвила Ирина.

Да уж, на месте психоаналитика Надежда не стала бы держать такую помощницу, которая клиентов только отпугивает. С другой стороны, она вспомнила, что Ирина явно причастна к похищению Инны, бомж совершенно точно ее описал. Ишь, злодейка! С тобой тоже со временем разберемся.

– Но-но! – Надежда скользнула по секретарше высокомерным взглядом.

В это время дверь кабинета открылась, и на пороге появился невысокий мужчина с маленькой бородкой, густыми кустистыми бровями и блестящей плешью, окруженной венчиком рыжеватых волос.

– Кирилл Николаевич, пройдемте! – приветливо обратился он к Венедиктову.

Венедиктов порывисто встал и шагнул к двери кабинета, но Надежда опередила его, подлетела к психоаналитику и затараторила:

– Семен Ильич, то есть, извините, Илья Семенович, я к вам никак не могу попасть на прием, но я ничуть не в обиде…

– Ирина, в чем дело? – психоаналитик недовольно поднял брови и взглянул на секретаршу. – Я вас просил…

– Я все объяснила даме, но она меня и слушать не хочет!

Надежда, однако, ее перебила:

– Не волнуйтесь, я не в претензии. Я только хотела сделать вам маленький презент… В знак нашей будущей дружбы, на которую я очень надеюсь. – С этими словами она вытащила из сумки большую яркую коробку конфет, вложила ее в руки Ильи Семеновича и продолжила самодовольно: – Это знаменитые конфеты «Матушка Гусыня», фирменный сорт моей кондитерской фабрики, можно сказать, ее лицо. Дело в том, что моя фамилия – Гусынина, моей семье принадлежит известная конфетная фабрика в городе Гусь-Конфетный… и это, так сказать, семейные конфеты… или фамильные… сделаны по старинному коломенскому рецепту, много поколений хранившемуся в нашей семье…

Илья Семенович покрутил головой, пытаясь понять странную женщину.

Надежда настаивала:

– Берите-берите, вам понравится, вы теперь будете покупать только эти конфеты! Или не покупать… Зачем вам их покупать, если я буду вам их дарить?

Психоаналитик решил не спорить. Прижал коробку рукой и шагнул в кабинет, кивнув Венедиктову:

– Кирилл Николаевич, пойдемте!

Венедиктов устремился за ним, дверь закрылась.

Надежда Николаевна повернулась к Ирине и спросила с прежним высокомерием:

– Могу я, по крайней мере, воспользоваться вашим туалетом?

– Да, Нина Николаевна! Конечно, Нина Николаевна! Это налево по коридору…

Надежда с величественным видом вдовствующей императрицы проследовала в указанном направлении. Она легко нашла по описанию тот угол, где была вентиляционная решетка, через которую Инна подслушала разговор психоаналитика с Венедиктовым, опустилась на колени… Но на месте вентиляционного канала была кафельная плитка. Причем недавно приклеенная – из-под нее выползала змейка свежего цемента.

То есть психоаналитик или кто-то из его подручных понял, что через вентиляцию можно подслушать разговор в кабинете, и заделал нежелательный канал утечки информации.

Небось эта стерва Ирина подглядела, как Инна подслушивала.

Надежда отметила этот факт, но не слишком расстроилась. У нее был еще один способ узнать, о чем Илья Семенович говорит с Венедиктовым.

Дело в том, что, зайдя по дороге к Бобу, Надежда попросила у него миниатюрное подслушивающее устройство и потом спрятала микрофон в коробке конфет «Матушка Гусыня», которую купила в кондитерском магазине вместе с печеньем, шоколадными вафлями и имбирным кексом для Боба.

Очень удачно получилось, что придуманная ею фамилия совпала с названием конфет. И теперь эта коробка вместе с микрофоном лежала на столе в кабинете психоаналитика.

Надежда зашла в кабинку, закрыла дверь, села на крышку унитаза и достала из сумки планшет, который ей дал (на время) тот же Боб. На планшет был выведен звук с микрофона-прослушки.

Надежда достала наушники, включила программу и прибавила звук. И тут же услышала красивый бархатный голос психоаналитика:

– Что такое, дорогой Кирилл Николаевич? Что случилось? Что вас так взволновало?

– Я ее видел! Она сама пришла ко мне на работу, а потом исчезла!

– О ком вы говорите?

– Конечно же, о своей жене! О Марине! Она заявилась в контору, потом пропала, а через полчаса я снова увидел ее, на этот раз в проезжавшей мимо машине!

– Но, дорогой мой, вы же знаете, что у вас нет никакой жены. И никогда не было…

– Я знаю… – безнадежно выдохнул Венедиктов, – конечно, я знаю, но я видел ее собственными глазами!

– То, что вы рассказываете, вписывается в классическую картину невроза навязчивых состояний. Вы говорите, что она пришла к вам на работу? Вы ее видели?

– Нет… когда я спустился в холл, она уже исчезла.

– Но, Кирилл Николаевич, вы же знаете, что живые люди просто так не исчезают. Они же не призраки… И ведь сами вы ее не видели. Только вахтерша.

– Да, но потом я сам тоже видел. Она проехала мимо меня в машине…

– Опять же, вы мельком видели какую-то женщину в движущейся машине. Вы не можете быть уверены, что это была она… ваша так называемая жена!

– Но я уверен, уверен…

– Что ж, я вижу, что ваше состояние ухудшилось. Я не хотел лишний раз прибегать к внушению, но понимаю, что без этого не обойтись. Если, конечно, вы не против.

– Сделайте хоть что-нибудь! Я так больше не могу, боюсь, что сойду с ума…

– Ладно.

Голос аналитика стал тише.

Он начал размеренно считать:

– Десять… девять… восемь… ваши веки становятся тяжелыми, они слипаются… когда я закончу обратный отсчет, вы погрузитесь в гипнотический сон. Вы будете слышать только мой голос и будете верить только мне… Семь, шесть, пять… ваши руки и ноги словно наливаются свинцом… вы погружаетесь в транс… Четыре, три, два… один!

Илья Семенович сделал небольшую паузу, видимо, хотел убедиться, что пациент погрузился достаточно глубоко, затем снова заговорил:

– Вы действительно были женаты. И сегодня вы видели свою жену. Вы все еще любите ее и ради нее готовы на что угодно. Вы очень часто вспоминаете ее. Вспоминаете, как целовали ее пальцы, тонкие, с ярко-красными ногтями… вы очень любили смотреть, как она покрывала ногти лаком, а потом вы целовали эти пальцы один за другим, один за другим… И кольцо, вы ведь подарили ей кольцо с большим золотистым топазом. Она всегда носила его на безымянном пальце левой руки… Вы все еще любите ее. И она тоже любит вас. Только страшные, непреодолимые обстоятельства вас разделили. Но вы все сделаете, чтобы вернуть ее, вернуть в целости и сохранности…

Дверь туалета скрипнула, и раздался подозрительный голос Ирины:

– Нина Николаевна, с вами все в порядке? Может быть, вам нужна помощь?

Надежда торопливо спрятала планшет, пошуршала туалетной бумагой, спустила воду и открыла дверцу кабинки.