скачать книгу бесплатно
Лола выбрала курицу, которая так разопрела, что непонятно было, где курица, а где рис.
– И соус пресный… – ворчала Людка, – чем они кормят пассажиров? Это же просто невозможно есть!
– А кашу на воде не хочешь? – повернулась к ним все та же скандальная старушенция. – Заелись! Мы в свое время и такому были бы рады…
– Ну что вы к нам привязались… – простонала Людмила. – Чего вам надо?
– Тсс… – послышалось сбоку.
Лола повернула голову и увидела, что сосед показывает ей фляжку с коньяком. Лола улыбнулась и отрицательно покачала головой – не пьем, мол, мы девушки приличные. Сосед тоже улыбнулся и показал знаками, что по капельке в кофе, чтобы стресс снять, и приличным девушкам можно.
– Мамаша, – обратился сосед к старухе, – коньячку не желаете, буквально пятнадцать граммов, чтобы настроение поднять? А то вы что-то очень сердитая…
Старуха повернулась к нему, глаза ее под бифокальными очками зажглись красным светом, как у оборотня. Она открыла было рот, чтобы высказать все, что думает, но встретилась с мужчиной глазами и передумала. Лола со своей стороны повнимательнее пригляделась к мужчине. Так себе, ничего особенного, одет просто, но прилично. Взгляд уверенный, улыбка приятная.
Мужчина снова ей подмигнул, и Лола задала себе вопрос, клеит он ее или просто так развлекается, от нечего делать. Поразмыслив, она решила, что клеить ее в данный момент никто не может: после четырехчасового ожидания в аэропорту да еще в этаком прикиде – зеленый пиджак и красные брюки!
– Спасибо вам, – шепнула Лола, – бешеная какая-то старуха попалась, поговорить не дает.
Они выпили кофе с коньяком, и Людмила продолжала свой трагический рассказ:
– Значит, институт я бросила – сил не было. Вкалываю официанткой, тут лето настало, народу понаехало – страшное дело. И приметил меня один там такой… вообще-то бандюганом он был, хоть и притворялся поначалу, что бизнесмен. Может, и был у него бизнес, только криминальный. Но ко мне вроде по-хорошему, браслет золотой подарил, денег дал, чтобы комнату снять, потому что отец мой, когда узнал, что институт я бросила, совсем озверел, дома невозможно стало находиться. Ну, потихоньку привыкла я к Михаилу этому, хотя видно было, что опасный он человек. Вроде бы и молодой, меня лет на пять всего постарше, а посмотрит иногда, такое в глазах покажется – мама, не горюй! Он ко мне неплохо относился, а прошло несколько месяцев, он как-то и говорит, что давай, мол, вместе жить. Ты, говорит, не жадная, много не требуешь, как другие, красивая, и характер хороший.
– И ты согласилась? – не утерпела Лола.
– Согласилась, потому что захотелось в нормальных условиях пожить! – Люда повысила голос. – Сама посуди: работаю как вол, зарплата у официантки маленькая, с чаевых половину отдай хозяину. Комнату снимаю у бабки такой скандальной, вот как эта наша… – Люда кивнула на переднее сиденье. – А Мишка меня с работы снял, поселил в приличной квартире, море рядом, денег давал на жизнь достаточно. Сам в Черноморске не сидел, все время ездил куда-то по делам, а мне и лучше. С отцом на улице встретилась – он мне в лицо плюнул. Мама против него идти боится, ничего не говорит.
Подруги все, кто замужем, дома с детьми малыми сидят, кто, как ты, подался в другие города, некоторые – вообще за границу. Герка мой, как мы развелись, сразу же стал с девицей жить, которая к нам чаще других бегала, она как раз школу окончила. В общем, все как-то устроились, только я не пойми кто. Ну, еду как-то я на машине, мне Мишка новенький «Фольксваген» купил, и вижу – идет наша биологичка Мымра Романовна. Сколько мы ей крови перепортили за годы учебы, а ведь хорошей теткой оказалась!
– Да ну… – усомнилась Лола, – быть не может…
– Ты слушай, – строго сказала Люда, – слушай и не перебивай, я и сама собьюсь, без посторонней помощи! Значит, торможу я с шиком возле Мымры, не надо ли подвезти, спрашиваю. Она поглядела так через очки, узнала меня и согласилась. Доехали до дома, я сумку тяжелую помогла донести, она меня на чай пригласила. Посидели, у нее варенье из грецких орехов вкусное очень, она и спрашивает, как, Люда, живешь? А то одета ты довольно дорого и со вкусом, машина новая, красивая, а по глазам видно, что счастья нету. И вдруг все я ей рассказала, сама не понимаю, что на меня такое нашло, как плотину прорвало. Не очень-то мы ее в школе жаловали, изводили страшно, да ты сама помнишь, а вот оказалось, что душу раскрыть, кроме нее, мне и некому. Так все постепенно и выболтала – и про родителей, и про Герку-дурака с его малолетками, и про нынешнего моего Мишку, что ненадежно и очень опасно с ним жизнь связывать, а деться некуда.
Выслушала меня Мымра внимательно, не перебивала, замечания дурацкие не вставляла не по делу… – тут Людка сделала очень выразительные глаза.
«Сама ты дура», – в который раз обиделась Лола.
– А потом и говорит: не валяй, Людмила, дурака и не трать зря время, которое тебе судьбой отпущено. Нечего сидеть и сокрушаться – как быть, что делать, есть минутка свободная – займись чем-нибудь полезным. Что ты все по салонам да по фитнесам мотаешься, сама же знаешь, что так не всегда будет, ненадежный у тебя сожитель, у тебя с ним никакого будущего нету.
– А ты ей не сказала на это, – прищурилась Лола, – чтобы не учила жить, а лучше бы помогла материально? В смысле, что советы все давать умеют, у нас раньше была страна советов…
– Хватило ума не хамить, – серьезно ответила Люда, – потому что Мымра не просто нотации читала, а дельный практический совет дала. Заканчивай, говорит, курсы по турбизнесу, я потом тебе работу найду. Оказалось, сын у нее владелец крупной турфирмы, и в Москве и в Питере офисы есть, и даже за границей представительства. Ты, говорит, в школе умницей была, английским занималась, а от такой праздной жизни пропадешь совсем. Ну, Мишка денег на курсы дал, не стал спорить: я сказала, что без него скучно, чем по барам и клубам болтаться, лучше я при деле буду. А как прошло полгода и мне как раз время эти курсы заканчивать, тут-то все и случилось…
Людмила вздохнула, опустила глаза и продолжила:
– Приходят как-то вечером ко мне двое его приятелей и говорят, что Мишку убили при разборках. Кто там виноват, случайно это вышло или намеренно, я без понятия, в общем, как они сказали, попал мой Мишка под раздачу. И чтобы я милиции сказала, что ничего про это знать не знаю и ведать не ведаю. А что я знала? Ничего, а тут от страха вообще память отшибло. Ушли они, а меня всю трясет, как в ознобе, и температура от нервов поднялась.
– Точно, я помню, у тебя на каждом экзамене от страха температура подскакивала! – снова не утерпела Лола.
– Ну, посидела я два дня дома тише мыши, а потом повестка из милиции пришла. Таскали меня больше месяца, нервы трепали, доставали по-страшному, но я держусь твердо – ничего не знала, что у Мишки бизнес криминальный – об этом понятия не имела, о делах с ним не говорила и друзей его, компаньонов и подельников, в глаза не видела. Похудела за этот месяц, страшная стала как смерть, но из последних сил курсы все же окончила и бумажку получила. Деньги, что Мишка оставил, потихоньку кончаются, вещей особо ценных у меня не было. Да еще, как назло, машину разбила, от нервов-то, хорошо, что в столб врезалась, у него претензий ко мне никаких не было. Позвонила Мымре Романовне насчет работы, она не отказывается, а еще собери, говорит, вещи, что поценнее, да принеси ко мне вечерком, чтобы никто не видел. Ну, взяла я шубу да золотишко кое-какое, документы опять же, да и отнесла ей, когда темно было.
– Надо же, а я ничего и не знала… – задумчиво пробормотала Лола.
– И тут буквально на следующий день прихожу я домой, а дверь вскрыта. Думала воры, а оказалось – сестра Мишкина приехала из Николаева и тетка. Как увидели меня, так и заорали, чтобы я из чужой квартиры выметалась немедленно, да ничего с собой не прихватила. Я было скандалить, да куда мне против них. Обе как свиноматки, пудов по восемь. А к тому же у меня и правда никаких прав: квартира-то на Мишку куплена, а я ему никто. Просила по-хорошему хоть несколько дней пожить, пока я себе что-нибудь найду, да они только еще больше разорались. А если не хочешь, говорят, неприятностей, то вали отсюда немедленно, а не то Мишкины подельники сильно интересовались насчет денег, вроде бы деньги у них большие пропали, так вот не иначе как у меня они. Сестра орет, а тетка все по шкафам шарит, белье пальцами корявыми перетряхивает, меня чуть не стошнило. Снова от нервов температура поднялась, стою как в тумане, голова кружится, ничего не соображаю. От страха немного в себя пришла, стала чемодан собирать, так они каждую тряпку проверяли, чтобы ничего ценного не унесла.
Вот когда я Мымру Романовну добрым словом вспомнила!
«Как же так, – думала Лола, уставившись в окно, где под самолетом лежали толстые ватные облака, – ведь мы с Людкой так дружили в школе. Потом поссорились из-за какой-то ерунды, я уехала, и мы даже не переписывались. Я понятия не имела, сколько всего с ней приключилось. Конечно, во время учебы у меня тоже хватало проблем, но все же как нехорошо забывать друзей…»
– Ты снова не слушаешь, – огорчилась Люда, – тебе всегда были неинтересны мои проблемы…
– Что ты, – Лола виновато улыбнулась, – ты продолжай, я слушаю внимательно.
– Вышла я из дому, идти совершенно некуда… К родителям среди ночи, когда несколько месяцев им не звонила и на глаза не показывалась, – нечего и думать, отец не то что на порог не пустит, еще с лестницы спустит. На гостиницу денег нету, на вокзале – стыдно, что я, бомж, что ли. В общем, поехала я снова к Мымре. Так, мол, и так, говорю, из квартиры выгнали, да еще и бандиты мною интересуются на предмет неизвестных денег.
– А она что? – снова встряла Лола.
– Да ничего. Позвонила сыну в Петербург, он сказал, что есть место. Я у нее денег на дорогу заняла да и уехала на следующий день. Сняла квартиру, устроилась на работу, выбросила из головы город Черноморск, никому не писала, не звонила, Мымра Романовна так велела, чтобы бандиты на след не напали.
– Ну это надо, какая славная тетка оказалась! – восхитилась Лола. – Главное, какая практичная и деловая! А когда нам в классе про тычинки и пестики толковала, на нее без скрежета зубовного и смотреть невозможно было!
– Да уж, на всю жизнь ее запомню. Ну, работаю потихоньку, огляделась, перышки почистила, съездила в Турцию, в Италию и в Париж – все по работе. Приоделась, лоск приобрела – надо, думаю, мужа искать. Годы идут, двадцать шестой уже пошел, пора найти приличного человека и остепениться. И тут приходит к нам Вадим, путевку ему нужно было на Сейшелы. У нас девочки многие за VIP-клиентов замуж повыходили. Так что я как увидела его – сразу поняла, что это для меня очень хороший вариант.
У Лолы неприятно заныло сердце. Вот ведь Людка, и второй раз замуж вышла. А тут сидишь, как последняя дура, и ждешь у моря погоды. А годы-то идут, это Людка верно заметила. Лола и сама знает, что молодость не вечна, однако как-то расслабилась, пустила дело на самотек. И вот вам результат – двадцать восемь лет, и не то что не замужем, а и на примете никого нету! Мама дорогая, как же она так прокололась! Как же так запустила собственную жизнь!
– Ты чего ерзаешь? – оглянулась на нее Людмила. – В туалет, что ли, надо?
– Да, пожалуй, пройдусь немного, а то все себе отсидела, – не своим, каким-то сдавленным и скрипучим голосом ответила Лола и выбралась из кресла в проход.
Сосед, что сидел напротив, немедленно бросил свой журнал и устремился за ней. В туалет была очередь, и пока ждали, сосед втянул Лолу в пустой, ничего не значащий разговор – в каком отеле она отдыхала, что больше всего понравилось на Мальорке и полетит ли Лола туда еще раз. Лола отвечала – приветливо, но осторожно и поскорей ускользнула в туалет.
Вид в зеркале был отвратительный: лицо бледное, под глазами жуткие синяки, волосы висят безжизненно, кожа тусклая. Да уж, с таким лицом не то что замуж – в уборщицы не устроиться.
– Это все ерунда! – сказала себе Лола. – Просто здесь освещение неудачное, к тому же в самолете все выглядят неважно, от высоты и обезвоживания. Недаром считается, что стюардессы быстро стареют. Да еще жуткий зеленый пиджак бросает отсвет…
Она вышла, и когда попыталась разминуться с соседом в узком проходе, он прижался к ней слишком сильно, чтобы это выглядело случайностью.
«Клеит», – уверилась Лола, но радости ей это не прибавило, только вызвало раздражение.
По дороге она попросила у стюардессы еще водички и вернулась на место. Лола была усталая, недовольная, ей хотелось поскорее домой, принять ванну с морской солью, выпить чаю и поваляться на диване, обнимая Пу И. А сейчас просто отключиться и подремать в кресле, но Людка, несомненно, настроилась на продолжение своего душераздирающего рассказа. Вообще выглядела она получше, после еды и коньяка щеки порозовели, и Лола задала себе мысленно вопрос, какого черта она с ней возится.
– Ну, ладно, рассказывай о своем счастливом втором замужестве, – вымолвила она, устраиваясь поудобнее, – если не возражаешь, я глаза закрою, а то свет режет.
– Да все поначалу хорошо было. – Людка покосилась на Лолу, но промолчала. – Человек солидный, меня на тринадцать лет старше. То есть вроде не мальчик, а и не старик. Внешне ничего себе, представительный, со мной по-хорошему, с уважением. Воспитанный, говорит вежливо, никакого тебе мата, как от Мишки наслушалась я. Да и не болтун, как Герка, первый мой муженек. Кстати, Мымра Романовна рассказывала, как он теперь живет. Все так же в школе преподает, и каждый раз на его речи какая-нибудь девчонка глупая западает. Значит, оканчивает она школу и от большой любви сразу начинает с Геркой жить, как взрослая. Все в той же квартире, но тетка ее Герке дарить не хочет, боится, что обманут его, и правильно, кстати, мыслит. Дальше, проходит несколько месяцев, девочка взрослеет, оглядывается по сторонам, а к Герке, наоборот, внимательно присматривается. И понимает, что он дурак. Ни любви с него, ни денег, ни жилплощади. Девчонка помается да и удирает обратно к родителям, редко кто больше полугода выдерживает. Ну, это я так к слову, лирическое отступление.
– Да ты уж переходи к делу, вон самолет уже на снижение идет, – проговорила Лола, не открывая глаз.
– Короче, понравился мне Вадим, решила я, что он – судьба моя. И постаралась уж ему эту мысль внушить. Да он не очень и сопротивлялся. Ну, стали мы встречаться, он не жадный, не грубый, свой бизнес у него, квартира пять комнат на Петроградской стороне, на Пушкарской, возле цветочного магазина…
– Знаю. – Лола открыла глаза и поглядела на подругу внимательно – квартиры в этом месте всегда котировались и стоили очень больших денег.
– Он мне про себя мало рассказывал, ну, ясное дело, женат был когда-то, с женой расстались они по-хорошему, детей нету, родители его умерли давно, а раньше жили все в этой вот квартире. Когда-то она коммунальной была, Вадим всех жильцов расселил, сделал отличный ремонт и уезжать оттуда не захотел, при разводе купил жене приличную двушку. Ну, я про себя думаю, хорошо, что сразу он все прояснил, расставил точки над «i», так что есть надежда, что и меня при разводе не обидит, тоже двушку купит. Хотя, если честно, Лелька, я тогда про развод совершенно не думала. Очень он мне нравился, хотелось с ним жизнь основательно строить и детей заиметь.
– И за чем же дело стало? – Лола не смогла убрать из своего голоса некоторую долю ехидства.
Ну, ничего она не могла с собой сделать, она элементарно завидовала подруге, что та была уже два раза замужем, а она, Лола, ни одного. И никакой логикой, никакими здравыми рассуждениями и ссылкой на то, что с первым замужеством Людмиле явно не повезло, Лоле было не унять свою зависть.
– Да слушай! – раздраженно закричала Людка. – Что ты все перебиваешь?
– Ты чего? – Лола от неожиданности едва не свалилась с кресла, хорошо что подлокотники удержали. – Ну ладно, ладно, говори, подруга, я слушаю…
– Съездили мы отдохнуть на Сейшелы… или нет, на Сейшелы он еще без меня, а мы с ним потом на Мальдивы… Или в круиз по Карибским островам… не помню я. Ну, там он мне предложение сделал – все как полагается, честь по чести, шампанское пили, кольцо вон подарил – Людмила протянула Лоле руку, на пальце сверкал вполне приличных размеров бриллиант.
И снова у Лолы заныло ее глупое сердце. У нее дома в сейфе лежало, может, и не очень много драгоценностей, но все они были дорогие и отличного качества. Лола была женщиной состоятельной и могла купить себе хоть десять колец с бриллиантами, но ей хотелось, чтобы был романтический ужин в ресторане, и свечи горели, и на столе стояли розы, искрилось в бокалах шампанское, и умный, красивый и вообще замечательный мужчина наклонился к ней близко и сказал негромко, что просит ее стать его женой. И надел бы на палец кольцо с бриллиантом. Боже мой, как же это неосуществимо! Неужели ей, Лоле, суждено быть несчастной и одинокой всю жизнь?
– Поженились мы скромно, я маме только позвонила и сообщила уже после. Ну, стали жить. Вроде бы все хорошо, я на рожон не лезу, когда он усталый с работы приходит, он на мне злость не срывает. Работу я бросила, занимаюсь домом, веришь ли – обеды ему сама готовила, от скуки-то чего не сделаешь?
– Бывает… – буркнула Лола.
Она и сама, внимая советам своей замечательной черноморской тетки Калерии Ивановны, готовила иногда для Лени обеды и ужины. Тетка утверждала, что мужчину нужно кормить вкусно и разнообразно, тогда он будет сытый и сонный, и никаких крамольных мыслей в его голову не придет.
– Все хорошо, стала я уж и о ребенке подумывать, – говорила Люда, – а то вроде и скучновато иногда делается. Подруг у меня мало, прежние-то девочки из турфирмы все работают, им некогда по спа-салонам да по фитнесам бегать. А новые не подруги, только приятельницы – так, столкнешься мимолетом где-нибудь, кофейку выпьешь, разговоры все больше о тряпках, да кто какие процедуры делает, кто на какие курорты ездит. Короче, заскучала я, а тут как-то пригласил нас с Вадимом его компаньон на деловой ужин. Ресторан дорогой, я вся прикинута по высшему разряду, платье в Париже покупала, знаешь там магазин на улице Риволи, возле фонтана?
– Да знаю… – отмахнулась Лола, – не нравится мне тот магазин, ну да ладно…
– Ну, иду это я носик попудрить, выскакивает прямо на меня какой-то мужик из бара – и с ходу обниматься:
– Лиля, здравствуй, сколько лет, сколько зим! Отлично выглядишь! Просто блеск!
Извините, говорю, вы меня с кем-то спутали, я не Лиля вовсе. Мужик-то вида самого респектабельного, упакован по полной программе, костюм от Армани, часы на руке Филипп Патек, а что выпивши – так что в баре делать, если не пить…
Он отскочил так, оглядел меня всю – не то чтобы нагло, просто весело, и говорит: ой, что ты меня разыгрываешь, я же своими глазами видел, что ты с Вадькой Коврайским рядом сидела! Значит, ты – Лиля, его жена, я тебя помню.
Ну, тут я все поняла – вы перепутали, говорю, я и правда Вадима Коврайского жена, только не Лиля, а Люда. Людмила Коврайская. А Лиля, наверное, первая жена его, вы с ней были знакомы…
– Интересная ситуация! – оживилась Лола. – А он что?
Оживление ее было искусственным, потому что душу опять грызла зависть. Вот ведь у Людки и фамилия в замужестве красивая оказалась! Была Веснушкина, стала Коврайская. А она, Лола, как была Чижовой, так и осталась. В школе, ясное дело, дразнили Чижиком-пыжиком, а неизвестно еще, с какой фамилией муж попадется. Если вообще попадется. Может, и менять свою не захочется. А мужчины гордые очень, встанет в позу – если меня любишь, то и фамилии моей стесняться не будешь! Вот и станешь какой-нибудь Глистогоновой или Перебийнога…
Лола поежилась и стала слушать.
– Да он ничего, – отвечала Люда, – обалдел так маленько, глазами хлопает удивленно, потом и говорит, что прощения просит, и верно обознался, давно с Вадимом не виделись, он и не знал, что тот жену поменял.
– Так и сказал – поменял? – веселилась Лола. – Будто машину или квартиру? Менял я женщин, трам-пам-пам-пам, как перчатки…
– Тебе весело, а мне как-то не по себе стало, – вздохнула Люда, – извинилась я и пошла в туалет. Там нарочно долго проторчала перед зеркалом, а когда вернулась, тот тип уже с Вадимом поговорил и ушел. Мы за столом не одни были, я не стала ничего спрашивать, а после как-то забылся этот эпизод. Только в голове отложилось, что жену его бывшую Лилей звали. И один неприятный вопрос в душе занозой торчал – сказал тот мужик, что мы очень похожи с этой Лилей, оттого и перепутал нас, а у меня такое впечатление сложилось, что женат на ней Вадим был довольно давно. Значит, она гораздо старше меня, и как же этот тип мог нас перепутать?
– Ну, мужчины в этом не очень понимают… – неуверенно протянула Лола, – видит – фигуры похожи, и масть та же, а морщины считать он не станет, он же не косметолог… Сама же говорила – он пьяный был, а в пьяном виде среднему мужику любая уродина красавицей кажется… ой, извини!
– Ну спасибо, – Людмила сверкнула глазами, – спасибо, подруга, на добром слове!
– Да ладно тебе, все у тебя с внешностью в порядке…
– И то верно, – успокоилась Люда, – мне сейчас не о том беспокоиться надо… Более серьезные у меня проблемы!
Лола удивилась – по ее мнению, никаких более серьезных проблем, чем ее внешность, в мире не существовало. Ну, если только, не дай бог, заболеет Пу И (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить).
– Ты не плюйся, а слушай! – проворчала Людка. – А то и верно, скоро уже посадка. Значит, прошло еще какое-то время, несколько месяцев, помню, что весна уже наступила, сижу я как-то дома, и вдруг приносят заказное письмо на имя моего мужа. Я расписалась, гляжу – конверт расклеился. И тут взяло меня любопытство. Ну, думаю, все равно оправдываться, семь бед, один ответ… я разорвала конверт до конца, да и прочитала. И как прочитала, то так в прихожей на пол и сползла, ноги не держали.
– С чего это тебя так разобрало? – полюбопытствовала Лола.
– А написано там было следующее: «В связи с предстоящей реконструкцией кладбища и переносом могилы Коврайской Людмилы Николаевны просьба срочно явиться в дирекцию кладбища по адресу такому-то». И часы приема.
– Круто! – Больше Лола не нашлась что сказать.
– Угу, и как увидела я эти строчки перед глазами «могила Коврайской Людмилы Николаевны», так чуть ума не лишилась. Ведь это же я, Коврайская Людмила Николаевна! Это что же – мою могилу где-то там переносят? Короче, муж приходит с работы, а я так и сижу в прихожей на пуфике и трясусь. Он письмо прочитал, все понял, коньяком меня отпоил, потом и говорит, что это его первая жена, она тоже была Людмила, и отчество совпадает. И он мне не говорил про это, потому что жена эта, Люсей он ее звал, умерла. Только не при нем, а уже потом, когда они развелись.
– Отчего?
– Чем-то она болела, в больнице лежала, там какое-то лекарство ввели, а у нее на него аллергия оказалась… В общем, я не помню, потому что от коньяка голова стала тяжелая, я и заснула. А утром уже к этому вопросу не возвращались. И письма того я больше не видела. Только потом в голове вопрос всплыл: если жену звали Люся, то отчего же тот тип в ресторане меня Лилей назвал? И еще: умерла эта Людмила в тысяча девятьсот девяносто девятом году, а тот мужик сказал, что они с Вадимом больше двух лет не виделись…
– Ну, тут ничего странного нету, – усмехнулась Лола, – твой муж монахом не жил все эти годы, пока тебя не встретил. Само собой, были у него другие женщины, ну и представил он приятелю своему некую Лилю. А жена там или не жена, тому без разницы, он же паспорт не проверял…
– Верно, я тоже сначала так подумала. Но сомнения все же остались. А в паспорте у него вообще ни одного штампа нету, потому что паспорта как раз недавно меняли, ему, надо думать, и выписали чистый. И тогда я вот что сообразила. Мы с Вадимом в турфирме познакомились, где я работала, он там в VIP-клиентах числился, и довольно давно. Значит, забежала я как-то к девочкам на прежнюю работу, торт хороший принесла, поболтали мы, а после заглянула я в нашу базу данных примерно двухгодичной давности и сразу нашла – Коврайский Вадим, Коврайская Лилия, ездили на Мартинику.
– Умно, – похвалила Лола, – здорово ты сообразила в базе данных посмотреть!
– Угу, но я тревогу-то бить не стала. Ну, думаю, была не одна жена, а две, не захотел он мне говорить, так ведь и я про Мишку ему не рассказывала. Сама понимаешь, кому охота узнать, что у его жены предыдущий муж был форменный уголовник, убили его при разборках, и до сих пор никто не знает, что там на самом деле случилось, так? Да еще и деньги тут замешались какие-то, и меня Мишкины дружки за это разыскивают? Думаю, Вадим не обрадовался бы, у него бизнес солидный. А что Мишка мне по закону не муж вовсе был и я денег тех в глаза не видела, так кого это волнует?
– Оно-то так… – в сомнении протянула Лола, – однако как такому человеку доверять можно?
– Слушай, ну до чего же мы с тобой одинаково мыслим! – перебила ее Люда. – Я тоже все думала над этим, думала и решила раз и навсегда этот вопрос прояснить. Но как? Напрямую не спросишь, муж так себя поставил, чтобы я ни о чем его не расспрашивала. Дескать, он сам мне сразу рассказал все, что считал нужным, а в остальное чтобы я не лезла.
– Строгий у тебя муж!
– Уж какой есть, – сухо ответила Люда, так что Лола прекрасно поняла – сначала своего заведи, а потом чужих мужей критикуй!
Разумеется, Лола надулась, и подруги надолго замолчали. Лола думала о том, что Пу И надо бы купить к осени кое-что из одежды, а то песик вырос из всего гардероба, а Ленька, конечно, не сдал в чистку его пальтишко. Мужчинам ничего поручить нельзя, они все обязательно забудут и перепутают.
Неизвестно, о чем думала Людмила, но когда на табло зажглась надпись «пристегнуть ремни», она сказала тихим, изменившимся от страха голосом:
– Лелька, мне правда не к кому обратиться! Тут так все закручено, никто мне не поверит, только тебе могу сказать!
– Так говори толком! – приказала Лола. – Скоро посадка, а мы все на месте топчемся!
– Ну, хорошо, хорошо, – забормотала Людка, – значит, усилием воли засунула я свои сомнения в глубину души и живу дальше примерной женой. Проходит еще какое-то время, и вдруг заболел у меня зуб. Так прихватило – просто ужас! Всю ночь промаялась, утром едва мужа проводила и помчалась в клинику. Выбрала самую близкую от дома – сил не было на машине куда-то ехать. Называется «Медикор». Ну, приползаю я туда, до щеки не дотронуться, глаза на лоб лезут. Девушка говорит, идите на рентген, только карточку сейчас выпишу. Я ей фамилию говорю, а она – ой, да у нас карточка ваша уже есть! Ну, думаю, и тут эти жены уже успели отметиться!
– А, говорю, Коврайская Людмила Николаевна? Так это не я… То есть я, но не та…
