скачать книгу бесплатно
– Что за демонстрации? – Муж повысил голос. – Прикидываешься бедной родственницей и будешь всем рассказывать, что тебя выгнали из дома? Ведь это был просто вариант, не хочешь – оставайся здесь, я уйду.
– Нет, Витя, они все правы, тут все твое, зачем же тебе уходить?
– Не будь ханжой, у тебя такой постный вид, как будто в монастырь собралась.
– Дурак! – не выдержала Вера.
«Господи, двадцать семь лет я прожила с совершенно чужим человеком! Нет, надо скорее уходить, а то совсем разругаемся».
– Я ухожу. У Мака мясо кончается, надо покупать. Из всего этого, – она обвела квартиру рукой, – я возьму только свою одежду и кое-какие безделушки на память. Последи, чтобы твоя новая жена не трогала пока мои вещи. А это, – Вера протянула ему ключи от «Жигулей», – я оставляю ей в качестве свадебного подарка.
Он сжал зубы так, что по скулам заходили желваки, но ничего не сказал, а Вера взяла вещи и вышла.
Поезда не пришлось долго ждать, народу в вагоне по осеннему времени было немного. Вера сидела одна, никто к ней не подсел. Это было хорошо, потому что в поезде на нее опять накатилась жуткая тоска, и слезы текли всю дорогу. Еще неделю назад все было хорошо, у нее был дом, семья, дети и собака, а теперь не осталось никого, кроме старой тетки, которую она не видела уже лет пятнадцать. Как же так получилось, почему? Ответа у нее не было.
Незаметно прошли два с половиной часа дороги. Вера поглядела на себя в маленькое зеркало и ужаснулась – на нее смотрело совершенно чужое измученное лицо. Еще бы, прореветь всю дорогу! Она припудрила нос, подкрасила губы и туго заколола волосы, уложить их с утра не было никакой возможности – после всех переживаний волосы висели как пакля. Для тети Вари она и такая хороша!
У вокзала в Луге она спросила дорогу, проехала несколько остановок на автобусе, нашла нужную улицу на самой окраине города. За 15 лет здесь мало что изменилось. Маленький переулочек был застроен деревянными частными домами. Вот калитка с почтовым ящиком. Вера открыла ее и смело прошла во двор – вряд ли у тети Вари злая собака.
– Есть кто дома?
– Сюда проходите, – раздался голос из-за угла.
Вера пролезла сквозь кусты сирени, они еще были с листьями, ведь хоть и октябрь, но заморозков не было, и оказалась в маленьком цветнике. В одном углу цвел куст желтых георгинов, они называются «золотые шары». Рядом остались георгины темно-красные, они уже немного завяли, но выглядели привлекательно. А на клумбе росли осенние цветы – желтые, оранжевые, красные – и еще какие-то круглые кустики, усыпанные розовыми звездочками. У забора раскинулись кусты шиповника, они уже отцвели, и теперь ярко-оранжевые плоды красиво выделялись на зеленом фоне. Со стороны улицы у штакетника стоял пышный багряный клен и ронял свои листья в маленький садик.
«Как в «Снежной королеве» в саду у доброй волшебницы, – подумала Вера, – вокруг уже осень, а у нее в саду все цветет по-прежнему. А вот и сама волшебница».
Пожилая женщина поднялась с колен, она что-то делала с астрами и, щурясь, смотрела на Веру, не узнавая.
– Здравствуйте, вам кого?
– Тетя Варя, – голос у Веры дрогнул.
– Господи, Верочка, а я против солнца не вижу, – старушка всплеснула руками, – я бы тебя обязательно узнала.
– Я бы тебя тоже узнала, ты на бабушку похожа, какой я ее помню.
– Ну пойдем в дом скорее. Ты одна приехала?
– Одна. И, тетя Варя, можно я у тебя поживу немножко?
– Случилось что-нибудь, Верочка?
Вера помедлила с ответом.
– Ладно, потом расскажешь.
«Обязательно расскажу», – подумала Вера.
Они прошли в дом, разобрали сумку с продуктами, тетя Вера ахала, говорила, зачем столько всего.
– Знаешь что, Вера, давай гостей позовем, нам столько продуктов и за год не съесть.
Вера хотела было отказаться, но подумала, как хочется тете Варе пригласить гостей и как редко она может себе это позволить, ведь пенсия-то небольшая, поэтому согласилась.
Пришли две-три старушки-соседки, семейная пара средних лет, коллеги тети Вари по школе, ведь тетя Варя была учительницей русского языка раньше, а теперь давно на пенсии. Последним явился дородный мужчина с длинными седыми волосами. Оказалось, местный священник отец Валентин.
«Как будто в пьесе Чехова, – думала Вера, глядя на эту компанию, – священник, учителя, тетя Варя, а врача нет?»
– Вон Мария Семеновна, акушерка, бывшая, конечно.
Разговор шел о школе. Оказалось, тетя Варя школу не бросила, подрабатывает там на полставки библиотекарем, а еще подтягивает двоечников по русскому языку, причем денег за это принципиально не берет, за что коллеги ее осуждали. Потом возник спор о литературе, Вера все больше молчала, слушала. Наконец, гости ушли. Вера с тетей Варей мыли посуду.
– Совсем другой мир, – говорила Вера, – в городе все не так. Тетя Варя, трудно было привыкнуть к переменам?
– А что у нас изменилось? Пушкин, Лермонтов? Правописание корней кос-кас?
– А в последнем классе, советская литература?
– А кстати, знаешь, – старушка оживилась, – всего лишь лет пять назад я открыла для себя Платонова. Удивительный писатель, удивительный! Ты читала?
– Нет, но обязательно прочитаю, завтра же начну.
Когда улеглись, Вера заснула легко, подумав перед сном, что за весь вечер ни разу не вспомнила о своем несчастье.
Так прошло три дня. Они с тетей Варей обсудили Верины неприятности, причем тетя Варя уговаривала Веру не рубить сплеча, а как следует подумать, сходили на кладбище на могилку к бабушке.
Тетя Варя ушла в библиотеку. Вера сидела у окна с книгой на коленях и смотрела в сад. Так и жить тут, думала она. Книги, цветы, тетя Варя найдет ей какую-нибудь малооплачиваемую работу в школе или еще где-нибудь. Те две тысячи тратить экономно, хватит на год или больше. Купить краски, обои, печку побелить, окна покрасить, пока тепло. А они пусть там как хотят без нее. Тут тихо, спокойно, зимой печку топить, вязать, летом огород, грибы-ягоды. Она лет десять не была в лесу. Здесь, в Луге, леса сосновые, солнцем нагретые, пахнут как в раю…
Пришла тетя Варя из своей библиотеки и разбудила Веру.
– Что это со мной? Никогда я днем не спала, даже в детстве бабушка со мной мучилась.
– Это от воздуха, Веруша. Воздух у нас такой. Давай чай пить.
К вечеру пошел дождь, но все равно было приятно сидеть у печки и слушать, как капли стучат по крыше. Проехала машина, залаяла соседская собака, потом раздался стук в дверь.
– Хозяева, дома ли?
Тетя Варя вглядывалась в темноту.
– Судя по голосу, это наш местный полицейский. Иду, Алеша, иду!
Через открытую дверь в сени Вера видела, как вошел молодой парень в штатском и еще двое.
– Здравствуйте, Варвара Михайловна! – смущаясь, сказал Алексей. – Мы вообще-то не к вам, нам ваша гостья нужна.
У Веры глухо ухнуло сердце – что-то случилось. Она поднялась и на ватных ногах пошла в сени.
– Вы Вересова Вера Константиновна? – спросил один из сопровождавших Алексея мужчин. – Предъявите, пожалуйста, паспорт.
Дрожащими руками Вера показала им паспорт.
– Вам придется проехать с нами.
– Куда?
– В город, мы из Санкт-Петербурга.
– А как вы меня нашли? – тупо спросила Вера. – Ах да, через местную полицию.
– Собирайтесь, Вера Константиновна, время дорого.
– Но вы можете, по крайней мере, мне сказать, в чем меня обвиняют?
– Вас пока ни в чем не обвиняют, а будут допрашивать, как свидетеля.
– Но что случилось? Объясните же!
– Хорошо. Это ваша машина, «Жигули»? – Он назвал номер.
– Да моя, вернее, моего мужа, но я несколько лет ездила на ней по доверенности. Что-то с машиной?
– А вам знакома такая Людмила Шитова?
– Да, это… это любовница моего мужа, они собирались пожениться. Она попала в аварию, когда ехала на машине?
– Поехать она, собственно, не успела. Когда она включила зажигание, раздался взрыв, взорвалась ваша машина и еще две рядом. Жертв, кроме Шитовой, больше не было.
– Она умерла? – спросила Вера не своим голосом.
– На месте.
– Это несчастный случай?
– Да нет, эксперты обнаружили в машине остатки взрывного устройства. А теперь поехали, гражданка Вересова, ночь на дворе.
В машине Вера молчала, опера тоже не тревожили ее вопросами. Сначала Вера переживала, что машину все-таки могла взять дочь именно в этот день, потом, что рядом в сгоревших машинах могли быть люди, и только в конце пути на подъезде к городу до нее дошло, что полиция, да и муж тоже считают, что это она подсунула в машину бомбу, чтобы отомстить своей сопернице. Ведь она сама отдала мужу ключи от машины. Господи, что же теперь делать!
Опера привезли Веру в полицию поздно ночью и там же допросили, чтобы два раза не ездить. Вера честно рассказала им, почему она уехала в Лугу и какие чувства она испытывала к покойной Людмиле Шитовой. Но опера больше расспрашивали про машину, когда она последний раз на ней ездила и не давала ли ключи посторонним. Вера припомнила, что на машине она ездила довольно давно, когда перед именинами тридцатого сентября покупала продукты к праздничному столу.
– И послушайте, я понимаю, что вы мне не поверите, когда я скажу, что ничего не понимаю во взрывных устройствах, у меня нет никакого специального образования, полиграфический техникум – и все. Но до тридцатого сентября я и слыхом не слыхивала ни о какой Людмиле Шитовой, муж сказал мне про их отношения именно тридцатого сентября. А после тридцатого я к машине не подходила, сторож на стоянке может подтвердить.
В конце концов, опера ее отпустили не потому, что поверили, а потому что у них в голове не укладывалось, как может немолодая домохозяйка извести соперницу посредством взрывного устройства в собственной машине. Не было в их практике такого случая – и все тут!
Домой Вера добралась под утро. Она открыла дверь своим ключом, гавкнул Мак спросонья. На шум вышел муж, небритый, помятый, но одетый, видно, так и заснул на диване в гостиной.
– Здравствуй, Виктор, я только что из полиции.
– Тебя отпустили? – удивился он.
– А почему меня должны были задержать? – в свою очередь, удивилась Вера.
– Тебя отпустили, несмотря ни на что? – не слушая, повторил он.
– Виктор, опомнись, ты что думаешь, что это я подложила бомбу в машину? Даже полиция не поверила, а ты меня знаешь столько лет!
– Я не знаю, что я должен думать. Ты отдала мне ключи, она села в машину и взорвалась. Машина твоя, а ее ты ненавидела.
– Значит, ты и правда так думаешь… – задумчиво проговорила Вера. – А знаешь, чего я тебе никогда не прощу? Не того, что ты меня бросил, и не того, что собирался привести в эту квартиру свою девку и спать с ней в моей постели. А вот этого, что ты поверил, что я могла ее убить. Я бы про тебя ни во что такое не поверила. И сказать еще? Я рада, что она умерла. Я в этом не виновата, но я рада. Не потому, что я ее ненавидела, много чести. А потому, что тебе теперь так же плохо, как мне.
Надежда шла по улице, с любопытством оглядываясь по сторонам. Ее давняя приятельница с работы собралась покупать квартиру и попросила Надежду поехать с ней и посмотреть, потому что район, где находилась квартира, Надежда хорошо знала, когда-то жила там несколько лет.
Квартира приятельнице не понравилась, и она умчалась по своим делам, а Надежда решила пройтись, не спеша, по улицам и посмотреть, как все изменилось, а то когда еще сюда попадешь. Была середина октября, бабье лето в этом году позднее, погода располагала к прогулке. Улица называлась Курляндская. А вот и дом, где они жили семь лет с первым мужем и маленькой Аленой. Как много прошло времени с тех пор, Алена уже взрослая, сама мама, у нее, Надежды, есть внучка Света пяти лет. Вот в этом скверике они гуляли с Аленой совсем маленькой, а через эту дыру в заборе они проходили в Аленин садик. А школа по другую сторону двора, но Алена в нее не ходила, потому что они переехали. С мужем Надежда развелась, и они разменяли квартиру. Перед ее мысленным взором промелькнули семь лет жизни здесь, в этом районе. Особенно вспоминать было нечего – в ее жизни тогда было мало хорошего – сначала легкое недоумение оттого, что они с мужем оказались такими разными, потом, после рождения ребенка, от усталости и бессонных ночей накопилось раздражение, потом пошли ссоры, а последний год они прожили рядом как посторонние люди, даже не ругались. Да, вспомнить-то оказалось нечего.
Муж Надежды вскоре после развода женился, на этот раз удачно, а Надежда ждала пятнадцать лет, пока не встретила своего, настоящего. Шестой год она замужем и живет счастливо, о другом муже и не мечтает.
Навстречу Надежде шла молодая женщина, рядом на трехколесном велосипеде ехал мальчик лет четырех.
«Как похожа на Любу! – подумала Надежда. – Те же светлые волосы, нос курносый, веснушки, крупная, но не толстая. Это потом Люба располнела, а когда мы с ней вместе гуляли с девочками маленькими, она как раз такая была. Да ведь это, наверное, и есть ее дочка, по возрасту подходит».
– Маша! – закричала Надежда.
Женщина обернулась.
– Машенька, ты меня не помнишь, я Аленина мама, вы в садик вместе ходили, когда мы здесь жили, хотя столько времени прошло…
– Помню Алену, – слабо улыбнулась Маша, – здравствуйте, тетя Надя.
– А вы так здесь и живете? Ты сама мамой стала, у Алены тоже дочка, а как мама, Люба-то как?
У Маши по щекам покатились крупные слезы, она их не вытирала.
– Мама умерла.
– Да что ты! – ахнула Надежда. – Когда же?
– Завтра будет две недели.
– А как же все случилось? Она что, болела?
– Нет… шла вечером, не поздно даже, кто-то в лифте ударил ее по голове, наверное, деньги отобрать хотели. Только не взяли сумку, видно, спугнул их кто-то. А потом сосед с шестого этажа подходит к лифту, а мама там… Пока «Скорую» вызвали, пока довезли, она в дороге умерла.
Надежда, потрясенная, молчала.
– Господи, кошмар какой, что на свете делается! Как же ты теперь?
– Муж работает, я работаю в роддоме на Огородникова.
