скачать книгу бесплатно
– Да-да, – рассеянно ответил мужчина, – я жду даму.
Он снял пальто, пригладил волосы, не глядя на себя в зеркало, и прошел в зал. Дина пожала плечами и вернулась в гардероб. Так случилось, что никто не обратил внимания на странного посетителя. Клара готовилась к торжественному выходу и наводила последнюю красоту перед зеркалом в кабинете; Константин Петрович вообще редко появлялся на людях, а официанты были заняты с клиентами. Посетители же ресторана «У Клары и Карла», как уже говорилось, по сторонам не смотрели и соседей не разглядывали.
Вынесли свечи, Эдик заиграл что-то романтическое, появилась Клара. Она двигалась по проходу, наклоняясь к каждому столику, согласно установленному ритуалу. Вот она приблизилась к столику посетителя, пришедшего последним, и недоуменно нахмурилась, заметив, что стол пустой, даже стакана минеральной воды не было перед мужчиной. Сохраняя на лице приветливое выражение, Клара поискала глазами официанта. Тот сделал знак, что все сейчас будет. Клара обернулась к посетителю, присмотрелась внимательнее и вздрогнула – мимо нее был устремлен абсолютно пустой, неживой взгляд. Но музыка играла, свечи отражались в зеркалах, и пара за соседним столиком уже подняла бокалы, улыбаясь. Клара продолжала двигаться в установленном ритме, удивляясь, каким образом странный посетитель смог пройти мимо надежного охранника, как вдруг ее остановили глаза женщины, сидевшей за столиком у самых дверей. Женщина завороженно глядела на что-то позади Клары. Клара обернулась медленно, сохраняя достоинство, в глубине души чувствуя, что происходит непоправимое. Странный, подозрительный мужчина стоял уже в проходе, костюм его был облит темной жидкостью, резко запахло химией. Клара окаменела, официанты тоже. В полной тишине, двигаясь плавно, как в замедленном кино, мужчина протянул руку, разбил стеклянный колпак и вынул горящую свечу. Женщина за ближайшим к нему столиком закричала. Мужчина, не обращая внимания на крик, поднес свечу к себе, и мгновенно вся одежда его вспыхнула факелом. Он сделал несколько беспорядочных движений, вытянув вперед руки, опрокинул стул. Обезумев от ужаса, посетители ресторана бросились к двери, раздался грохот, женский визг и звон разбитой посуды.
Живой факел в это время метался по небольшому помещению, издавая жуткий вой. В дверях образовалась пробка. Кое-где занялись огнем скатерти и занавески. Клара, одной из первых выскочившая в холл, так как находилась ближе всех к дверям, успела дать знак охраннику, чтобы отворил настежь входную дверь. Таким образом выбегавшие из зала люди не скапливались в маленьком холле, а пролетали прямо на улицу.
С начала происшествия прошло всего минуты три, не больше, как в дверях кухни появился хозяин, Константин Петрович, с огнетушителем в руках. Направив мощную струю на полыхавшую фигуру, в которой не осталось уже ничего человеческого, он сбил огонь пеной. Но тот, горевший, был еще жив, он остановился на мгновение, круто развернулся и бросился резко головой в зеркало в углу. Посыпались стекла, тело рухнуло на пол под ноги Виктории Павловны. Куницына вскочила, с ужасом глядя вниз, как вдруг ее остановил стон. Катя прижала руки к лицу, и сквозь пальцы капала кровь. Сердце Виктории глухо ухнуло вниз. Она шагнула на негнущихся ногах и осторожно отняла Катины руки. Все лицо было залито кровью. «Конец», – поняла Виктория Павловна.
Катя сидела у самого зеркала, и осколки сильно порезали ей лицо. Когда начался этот кошмар, Виктория с Катей из своего угла просто не успели броситься вместе со всеми к выходу, а потом испугались, что их затопчут.
Константин Петрович вызывал «скорую». Милиционеры уже заглядывали в двери – они приехали по специальному сигналу: охранник нажал кнопку, как только услышал шум и звон битой посуды. Хозяин молча кивнул им на обгоревшее тело, вышел в холл, куда помаленьку возвращались выбежавшие посетители – на улице мороз, в феврале долго на свежем воздухе не погуляешь в вечерних туалетах. Константин Петрович окинул взглядом публику, убедился, что все живы-здоровы, если не считать нескольких синяков, растрепанных дамских причесок и порванных колготок. Мужчины держались, в общем, спокойно, кое-кто из дам всхлипывал, размазывая по лицу макияж. Клара стояла у дверей кабинета, ее колотила крупная дрожь, из гардероба слышался истерический хохот Дины. Константин Петрович направился к жене, мимоходом залепив Дине пощечину – не слабую и не сильную, как раз такую, от которой она перестала хохотать и очнулась, недоуменно хлопая глазами. Константин Петрович взял жену за руку и отвел в кабинет. Там он налил ей полстакана коньяка и заставил выпить. Клара перестала дрожать и встрепенулась.
– Кто же его пустил? – недоуменно спрашивала она.
– Об этом после, – процедил муж и вышел.
Молоденький милиционер подступал уже к посетителям с блокнотом, желая записать адреса и фамилии, что вызвало в их рядах ропот недовольства. Многие Кларины клиенты вовсе не желали, чтобы кто-то, а тем более милиция, знал, с кем они ходят по ресторанам, проводят свободное время и обсуждают деловые вопросы.
Константин Петрович сказал вполголоса несколько слов старшему опергруппы, тот кивнул и разрешил свидетелям расходиться. Дина уже полностью пришла в себя и выдавала шубы и дубленки.
Катю пронесли на носилках через холл. Виктория Павловна оделась и вышла на улицу. Дверь «скорой» открылась, и выглянул врач.
– Как она?
– Похоже, глаза не задеты, но на лице сильные порезы.
– Боже! – простонала Виктория Павловна.
– Красивая была? – догадался врач.
Куницына посмотрела на него с немым отчаянием и отошла.
– Вы поедете с нами? – крикнул ей вслед доктор. – Мы сейчас ее в больницу Эрисмана везем.
– Я на своей, – не оборачиваясь, ответила Куницына.
Она села в синюю «тойоту» и тронулась с места, держась на расстоянии от белой машины «скорой» и не упуская ее из виду.
«Все кончено, – стучало у нее в голове. – Значит, не судьба».
Что она может предпринять, чтобы выйти из ситуации с наименьшими потерями? Возможно, она еще успеет сторговаться с Крутицким? Прижав мобильник к уху, она набрала номер.
– Вадим? – Она постаралась, чтобы голос ее не дрожал. – Я думаю, мы могли бы договориться насчет завтрашнего...
Виктория послушала, что ответил ей холодный голос, сжала зубы, когда на том конце высказались неуважительно, но дождалась-таки, что Крутицкий предложил встретиться через полтора часа и все обсудить. Куницына проводила глазами «скорую» и решительно развернулась на первом же перекрестке. Дело не терпит, нужно действовать, пока Крутицкий не прослышал о пожаре в ресторане. У нее нет времени разъезжать по больницам. В волнении Куницына не заметила микроавтобус телевизионных новостей, который аккуратно вывернул из тупичка. Оператор уже снимал прямо на ходу и двери ресторана, откуда выходили помятые посетители, и окна в копоти, и милицию, и пожарных, услуги которых были уже без надобности.
Константин Петрович из окна заметил телевизионщиков и расстроился.
– Да это никак Каморный! Принесла его нелегкая...
– Как он всюду успевает? – вздохнула Клара. – Теперь через час весь город знать будет.
– Как успевает? – буркнул муж. – Небось из ментов кто и сообщил... за малое количество баксов.
Пожарные уехали, следственная бригада возилась в зале. Обгорелые останки увезли, но долго еще в ресторане и в нескольких кварталах вокруг стоял запах горелого мяса, так что жилец из соседнего дома, ставивший машину на ночь в том же тупичке у ресторана, поздно вечером вернувшись из клуба, потянул носом и сказал своей киске:
– Шашлык у Клары, что ли, подгорел? С чего это им вздумалось шашлык готовить? Такая была приличная кухня...
А пока двери ресторана заперли изнутри, предварительно впустив знакомого милицейского подполковника, большого любителя французской кухни и приятеля Константина Петровича. Подполковника вызвонили по мобильному телефону, и он тотчас же приехал, чтобы осмотреться на месте и помочь ликвидировать ЧП. Клара отправилась подсчитывать убытки, а подполковник с хозяином обосновались в кабинете и вызвали туда Дину и охранника Геннадия.
Константин Петрович посмотрел на них из-под нависших бровей и молвил одно слово:
– Ну?
– Он сказал, что ждет даму, – нервно заговорила Дина, – и столик был заказан...
Хозяин перевел тяжелый взгляд на Геннадия.
– М-молоко, – выдавил тот и отвел глаза, после чего подробно обрисовал ситуацию.
– Та-ак, – протянул подполковник, – и столик, говоришь, заказан был?
Из дальнейшего разговора выяснилось, что столик заказали в тот же день по телефону на фамилию Колосков. У Клары было принято заказывать по телефону, и если до шести вечера заказ не отменяли, то клиент обязательно приходил. Накладки бывали редко, но в таком случае столики не пустовали – желающих попасть в ресторан было предостаточно. Дина, естественно, не спросила фамилию у странного посетителя, но, судя по той уверенности, с которой он вошел, столик действительно был заказан для него.
– Это что же получается, – заговорил Константин Петрович, – человек специально заказал столик заранее, чтобы устроить в нашем ресторане самосожжение? Для каких, извиняюсь, целей?
– Кого же вы могли так сильно обидеть? – подначил подполковник.
– Мне не до шуток, – отмахнулся Константин Петрович. – И потом... убытки, конечно, есть, но, насколько могу судить, небольшие, могло быть хуже. Пожар предотвратили. Морально, конечно... Да переживем как-нибудь. Только репортер этот, Каморный, растрезвонит на весь город...
– Тут я помочь не могу, – помрачнел подполковник, – ему рот не заткнешь. Везде у него все схвачено, все он знает, всюду успевает, каждой бочке затычка. Как, говоришь, тот тип выглядел? – обратился он к Дине.
– Нормально выглядел, прилично, костюм новый, пальто опять же... ой, пальто же осталось!
– Ну-ка, пойдем посмотрим! – оживился подполковник.
Но в карманах пальто нашли только горсть мелочи и больше ничего, никакой, даже ненужной, бумажки.
– Посмотрим, что эксперты скажут. – На этом подполковник откланялся.
Не напрасно владельцы ресторана так опасались вездесущего репортера. Александр Каморный, самый известный в городе репортер криминальных новостей, дело свое знал. Подъехав по звонку знакомого сотрудника милиции к ресторану, он велел немедленно снимать все, что вокруг – машины, людей, пожарных. В ресторан съемочную группу не пустили под тем предлогом, что они будут мешать работе милиции. Каморный не растерялся, мигом заскочил во двор и заглянул в дверь служебного входа. На лестнице толклись растерянные официанты. Только Каморный успел выяснить про самосожжение, как персонал брызнул в стороны от грозного окрика появившейся Клары. Вежливо, но твердо Клара закрыла дверь перед носом настырного репортера, но тот успел разглядеть на лестничной площадке маэстро Эдика и приободрился. Каморный от природы и в силу специфики своей работы имел феноменальную память на лица и фамилии. Эдика он сразу вспомнил, и когда через полчаса маэстро показался в дверях служебного входа, Каморный дал знак шоферу тихонько следовать за ним. За углом музыкант услышал, как его зовут:
– Эдуард Яковлевич, на минуточку!
Эдик с неудовольствием обернулся и ничуть не удивился, увидев Каморного, он примерно этого и ждал.
– Садитесь, подвезем!
Эдик со вздохом согласился.
– Слушаю вас! – любезно произнес Каморный. – И поподробнее, пожалуйста.
Эдик задумался. Чертов репортер имел на него компромат. И в общем, не бог весть что – как-то случайно милиция застукала его с мальчишкой. Парень оказался совершеннолетним, так что все обошлось: Эдик сунул ментам все деньги, что у него в тот момент были, и уже думал, что выкрутился, но тут некстати оказался поблизости наглый репортер, который был в отделении совершенно по другому делу. Каморный Эдика запомнил и с тех пор норовил получить от него кое-какие сведения, угрожая разоблачением. «Что мне будет от разоблачения?» – лениво размышлял Эдик. Будет скандал, жена узнает... да и черт с ней, она ему давно надоела. Гораздо хуже, что узнают в ресторане. Константин Петрович неоднократно предупреждал, что ему нужны сотрудники с незапятнанной репутацией, никакого криминала, никаких грязных историй. Жалко терять такую хорошую работу... тем более что он не сделает ничего противозаконного, если расскажет Каморному подробно, что произошло сегодня у Клары.
Эдик откашлялся и толково пересказал Каморному все случившееся, описал мужчину, насколько он мог его видеть с эстрады, рассказал, что жертва была только одна – молодая девушка, которая не успела выскочить из-за столика, и ей сильно порезало лицо осколками зеркала. Кто такая девушка, Эдик не знал, а если бы и знал, то не сказал бы – на этот счет было строгое предупреждение от хозяина – не трепаться по поводу клиентов, не называть фамилий.
Газета «Курьер» от 15 марта 1999 года: Академия иррациональной психологии.
Павлова Ангелина Александровна.
Астролог. Специалист по аналитической магии. Ваш вопрос позволяет подключиться к Вашей ситуации и посмотреть, как развернутся события.
Все про любовь:
– прогноз отношений с партнером;
– выбор дня бракосочетания;
– любовный гороскоп.
Деловые консультации:
– работа, профориентация;
– контроль сделок;
– квартира (выбор вариантов, выбор даты переезда);
– описание вора;
– Ваш личный гороскоп как ключ к успеху.
Будущее рождается в настоящем...
Ждать полтора часа до встречи с Куницыной нужно было Крутицкому для того, чтобы навести кое-какие справки. Услышав ее голос по телефону, он очень удивился, потому что в свое время пытался ее уломать, но Куницына стояла насмерть – первое место на конкурсе должна занять ее девушка; она интриговала, вложила кучу денег, и Крутицкий вынужден был признать себя побежденным. Он этого очень не любил, а тут еще Аринка закатывала форменные истерики. Крутицкий уже для себя решил, что он даже не появится завтра в «Голден-Холле», где будет проходить конкурс. И вдруг Куницына огорошила его новостью: она согласна на переговоры. «Что бы это значило? – задумался Крутицкий. – Что-то случилось с девушкой, и она не сможет выйти завтра на подиум? Но что могло с ней случиться, если всем известно, что Куницына в последнее время просто не отпускала ее от себя, ни с кем не давала общаться». Ругая себя за то, что в свое время не велел приставить хвост к мерзкой бабе, Крутицкий вызвал своего доверенного помощника Антона и велел доступными ему способами выяснить, где сегодня была и что делала Виктория Павловна Куницына. Через двадцать минут Антон доложил, что Куницына до обеда находилась неизвестно где, после обеда до шести – в агентстве, а потом уехала ужинать, прихватив Катю Михайлову.
«И где, интересно, они ужинали, если после такого ужина она решила полностью поменять свои планы? – размышлял Крутицкий. – Потому что если бы что-то случилось с утра, то она бы сразу мне позвонила, не в ее правилах откладывать, тем более что время-то поджимает».
– Вадим Георгиевич! – окликнул Крутицкого из соседней комнаты проворный Антон.
По телевизору показывали новости, и вот в конце, после культуры и перед погодой, на экране появился Александр Каморный.
– Сегодня в ресторан «У Карла и Клары», что на улице Савушкина, дом восемь, вошел неизвестный гражданин, облил себя горючей жидкостью и поджег. Пожар удалось потушить, никто из посетителей ресторана не пострадал от ожогов. Человек, выбравший такой оригинальный способ самоубийства, скончался на месте. Его личность устанавливается. Как уже говорилось, жертв нет, только молодая девушка ранена осколками стекла...
Камера показала вход в ресторан, милиционеров, выносящих тело, покрытое простыней, мелькнули испуганные посетители ресторана, машина «скорой помощи»...
– Ужинала, говоришь, Куницына в ресторане, – пробормотал Крутицкий, – девушка молодая ранена... Как бы эту пленочку подробнее рассмотреть...
Антон уже набирал номер знакомой девушки, работавшей на том же телеканале, что и Каморный. Девушка оказалась расторопной и неглупой, как и все, с кем Антон водил деловое знакомство. Она не стала соваться к самому Каморному, а дождалась, пока он вышел, и перемолвилась словечком с оператором, намекнула ему, что в дальнейшем сможет быть ему полезной, подарила бутылку хорошего коньяка и посулила, что их близкое знакомство в будущем сможет перерасти в тесную дружбу. В результате недолгой беседы девушка получила копию видеокассеты, причем не только то, что было в новостях, а вообще весь отснятый при пожаре материал. Оператор отдал копию без зазрения совести, потому что материал уже пошел в эфир, так что Каморного он не подвел.
Когда видеокассету привезли Крутицкому, до встречи с Куницыной оставалось сорок минут. Они с Антоном внимательно изучили запись. Вот показалась выруливающая на магистраль «скорая», следом за ней держалась синяя «тойота».
Номер «тойоты» невозможно было рассмотреть.
– У Куницыной какая машина?
– Вроде бы «тойота», возможно, синяя... Но номер «скорой» хорошо виден, так что все выясним.
Антон, опять-таки по телефону, поговорил со знакомым гаишником и выяснил, к какому пункту приписана данная машина «скорой помощи». Гаишник без лишних напоминаний связался с диспетчером и не в службу, а в дружбу выяснил, что сегодня та бригада возит всех в больницу имени Эрисмана, что при Первом медицинском институте.
– Синяя «тойота», ужин в ресторане... – задумчиво бормотал Крутицкий. – Для верности нужно в больнице выяснить фамилию девушки. И тогда я устрою этой Куницыной варфоломеевскую ночь. Пошли кого-нибудь...
– Сам поеду, – поднялся Антон.
Крутицкий взглянул на него внимательнее и прищурился:
– Шустрый ты, прямо землю носом роешь...
– За то и держите, – открыто улыбнулся Антон.
Куницына использовала полтора часа для того, чтобы съездить в свой офис и взять там кое-какие бумаги. Если удастся сторговаться с Крутицким, они подпишут соглашение, и тогда он вернет ей хотя бы часть вложенных в конкурс денег. Просто удивительно, досадная случайность испортила все задуманное! Но некогда расслабляться. Виктория Павловна внимательно оглядела себя в зеркале, подправила макияж, стерла платком легонькое пятнышко от копоти возле брови – Крутицкий очень наблюдателен и далеко не глуп, нужно быть во всеоружии. «Эх, Катя, Катя, как же ты подвела!..»
Она аккуратно припарковала синюю «тойоту» возле офиса Крутицкого, посидела немного в машине, вздохнула и вошла в подъезд. Охранник кивнул равнодушно и нажал кнопку лифта. Такая встреча Куницыной не понравилась, она не предвещала ничего хорошего. Приготовившись к долгому, изнурительному разговору, Виктория Павловна вышла из лифта. Перед ней была дверь в приемную, и секретарь уже махала приветливо. Охрана, несомненно, была, но в самом офисе лишний раз старалась глаза не мозолить.
– Виктория Павловна, – Крутицкий сам встретил ее в дверях кабинета, – я рад вас видеть у себя.
Его показное радушие еще больше не понравилась Куницыной – в деловых кругах Крутицкий был известен как жесткий, даже жестокий человек.
– Выпьете что-нибудь? Кофе? – предложил хозяин.
– Кофе, – со вздохом согласилась Куницына.
Принесли кофе, Крутицкий оживился и подвел Викторию Павловну к маленькому столику.
– Присаживайтесь, дорогая, посидим-поболтаем.
Куницына села, закинув повыше все еще стройную ногу, но вовремя опомнилась – Крутицкого этим не проймешь, да и возраст все же не тот.
– Видите ли, в чем дело, Вадим, – вкрадчиво начала она, – прошу вас не делать вид, что рады мне как гостье. Мы с вами никогда, как бы это выразиться, не дружили домами. И сегодня я пришла к вам по делу, по важному делу.
– Очень жаль! – огорчился Крутицкий, и сделал это настолько напоказ, что Виктория Павловна поняла: дело нечисто. Он не просто что-то подозревает, он имеет информацию. И насколько эта информация полная, ей предстояло выяснить в самое ближайшее время.
Крутицкий встал, достал из бара бутылку коньяка и налил в два бокала янтарную жидкость, невзирая на протесты Виктории Павловны. Делал он это нарочито медленно.
Если бы он следил за ней, то уже знал бы все, размышляла Куницына. И тогда он бы не стал с ней встречаться, просто отказался, и все. Стало быть, он не знает всего, но тянет время, чего-то ждет. Но чего? Она пристально вгляделась в мужчину напротив. Молод, нет и сорока, нагл и нахрапист. Полноват, так что одежда сидит не очень, но он компенсирует это якобы полным пренебрежением к своему внешнему виду. Что ж, он выбрал верную линию поведения. Он неглуп, далеко не глуп, в этом сходятся все его враги и конкуренты.
– Вот что, Вадим, – начала она деловито, – мы оба с вами люди занятые, давайте-ка приступим к переговорам.
