скачать книгу бесплатно
– Зачем? – С улыбкой поинтересовался Сергей Иванович.
– Это за права человека в России. Вы же не против соблюдения их в нашей стране? – Он явно сделал ударение на слове «нашей».
– Не против. – Согласился Сергей Иванович и черкнул в графе «подпись». Рядом написал фамилию.
Небритый тут же потянул листок к себе, по-прежнему широко улыбаясь.
«Против кровавого режима…» – Выхватил взглядом часть заголовка Сергей Иванович.
– Стойте! Погодите. – Заговорил он, – что там, в первой строке?
– Я же сказал, это за демократию и против нарушения прав человека. – Листок исчез в ящике стола.
Нехорошая досада подкатила к горлу. Сергей Иванович почуял обман.
– Я бы хотел посмотреть еще раз. Мне не понятно где я расписался. – Стараясь казаться спокойным, твердо проговорил он.
– Но, я же объяснил. – Невинно захлопал глазками хозяин кабинета. – А показать не могу, там другие подписи. Закон о сохранении персональных данных запрещает. Номер кабинета двести девяносто четыре. – Небритый перестал улыбаться… – Можете продолжать свое путешествие.
Но Сергей Иванович уже разозлился.
Он плотнее уселся в кресле.
– Что за «кровавый режим»? – Вежливо, но с легкой угрозой поинтересовался он.
– О! Вы заметили? Ну, это же общие фразы… – Небритый равнодушно зачавкал жвачкой.
– То есть Вы считаете, что у нас нет демократии, и нарушаются права человека?
– Ну, как говорят по-английски: соу-соу (так себе).
– Где нарушаются?
– А Вы не видите?
– Нет.
– Вы понимаете, во главе угла всегда, в любом бизнесе стоит тематика коммуникаций. Коммуникативная функция – есть определяющая, потому что без надежности в коммуникациях никогда не добиться успеха в корпоративном строительстве. А коммуникации, и это крайне важно, делятся на коммуникации внешние, которые определяют состояние комуникативности корпорации внутренние коммуникации…
– Конкретнее! – Грубо прервал оратора Сергей Иванович.
– Ну, как же… – Борец за права человека оперся о стол ладонями и перешел на нравоучительный шепот. – Жуткий прессинг музыкантов, которые имеют свою позишн… – он сделал скорбную физиономию и придал сострадание взгляду. – А девушки несчастные, что публично высказали свое отношение к релиджн, и попали в присн… как это по-русски – в тюрьму?
И это только то, что на слуху. – Небритый откинулся в кресло и потянул было ноги на стол, но глянув на серьезное лицо Сергея Ивановича, оставил их на полу.
А Крым? – Шепот его стал напоминать шипение змеи. – А политические репрессии? И, наконец, развязывание войны, прямая агрессия…? Это же разрыв и распад коммуникаций…
– Стоп! – Сергей Иванович, протестуя, поднял руку, – Вы повторяете высказывания ненормальных баб американских из телека. Я этой хрени уже вдосталь наслушался. Ну, там-то дуры набитые – повторяют, что папик сказал. Сами не понимают, о чем речь! А ты-то куда? Предатель? – Он вопросительно уставился на противника.
– Да не нервничайте Вы так. Стресс убивает. – Небритый снова широко разулыбался. – Вы только что поддержали мнение элиты – креативного класса, а не предателей. Не стоит отказываться.
– Врешь ты, собака! – Сергей Иванович начал выходить из себя. Эта гадкая небритая чавкающая рожа, обманом получила его подпись. А когда подлог раскрылся, не желает исправлять гнусность. – Где это прямая агрессия тебе причудилась?
– На Украине. – Небритый тоже начал сердиться.
– Докажи.
– Читай свободную прессу, смотри тиви!
– Да, глядели мы ваши «тиви»! Где доказательства? Нету.
– Это так ваша пропаганда говорит. – Небритый оскалился.
– Ни фотки, какой-нибудь завалящей, ни документа! Вранье одно. Я только не пойму тебе-то это зачем? Ты же русский, вроде?
– Именно потому, что я русский интеллигент. – Чавкнул жвачкой прощелыга.
– Да ты идиот! – Совсем разозлился Сергей Иванович, а ну-ка верни мне листок! – Он поднялся угрожающе на ноги.
– Хрен тебе! – Небритый тоже поднялся. – Вот, из-за таких, как ты – мы и в жопе всегда! Вы – русский народ – он уродливо скорчил физиономию, явно глумясь, – народ, блин. Да вы ни работать не умеете, не отдыхать! Ничего кроме нефти добыть не можете. А отдых – пьянка, да дебош. Сволочи! В свинарнике – место ваше…
– Сам возьму! – Сергей Иванович начал обходить стол. Небритый выхватил бумагу из ящика и отскочил в сторону. – Не возьмешь, рожа, быдло! – Лицо хозяина кабинета искривилось в злобную гримасу. – Таких, как ты – вешать надо. Алкаш, ватник!
Последнее взорвало мозг Сергея Ивановича и он бросился на врага.
В эту секунду в кабинет с треском ворвались два дюжих молодца в черной форме.
Хозяин успел ткнуть кнопку вызова охраны.
Вертухаи лихо заломили руки Сергею Ивановичу и прижали к столу лицом.
– Что случилось, Олег Львович? – От двери послышался четко поставленный брутальный голос. Сергей Иванович не видел говорящего, но военные нотки в голосе уловил. Точно так разговаривал его дядька, всю жизнь прапорщиком прослуживший в армии.
– Вот, – запричитал Небритый, – ворвался, оскорбляет, списки пытается отнять. – Выведите его, пожалуйста.
– Вр-р-решь ты, гадина! – Зарычал Сергей Иванович, но ребята сильнее нажали на руки, и боль заставила его умолкнуть.
– Вы его знаете? – Спросил Брутальный.
– Нет, впервые вижу.
– Так чего это он – ненормальный, что ли?
– Конечно. Сумасшедший.
– Это я-то?! – Снова вскинулся пленник.
– А ну-ка поставьте его. – Скомандовал Брутальный. Сергея Ивановича подняли за руки, и поставили перед начальством.
Командир оказался роста небольшого. Но осанка и волевое лицо подтвердили предположение: «Точно военный, хоть и бывший», – Решил Сергей Иванович.
– Хулиганишь? – Резко спросил Брутальный.
– Да я просто… номер узнать… – Попытался объяснить задержанный.
– Молчать! – Рявкнул охранник. – Пьяный еще, поди? – Он принюхался. – Точно.
Вот. Из-за таких как ты, и происходят все неприятности в стране.
Я бы вас всех по лагерям рассадил. – Он с таким же интересом, как Небритый, и Наталья Сергеевна до того, стал вглядываться в лицо Сергея Ивановича. Разглядел его внимательно, хмыкнул что-то про себя и продолжил картинно. – А какой с вас толк? Алкаши. Позорите Родину, и не работаете. Паразиты. – Он страдальчески презрительно скорчил физиономию.
– Ты понимаешь, что жизнь твоя настолько мелка и ничтожна, что грош ей цена?
И бессмысленна, и не угодна ни Богу, ни черту?
Зачем живешь, человече?. – Брутальный стал прохаживаться по комнате, словно вдоль строя, назидательно и довольно театрально выговаривая несчастному провинившемуся.
– Нет смысла…
И думаешь ты о себе как о единственной и неповторимой душе с судьбой удивительной?
Нет.
Пустое место ты. И он. И они. Все! – Указательный палец ткнул в несуществующих «их». – Бесцельна и пуста ваша жизнь – каждая в отдельности. – Он остановился, смерил Сергея Ивановича уничтожающим взглядом, круто повернулся и продолжил шагать.
– А смысл обрести может ваше существование лишь в коллективном усилии. И тогда ты – народ уже. И талантливый и красивый и храбрый.
И смысл обретаешь – в создании культуры этой: как материальной, так и духовной.
А коли ты не желаешь участвовать в этом коллективном усилии?
Хулиганишь, вот.
Зачем?
Расшатываешь основы и устои того, что народом русским зовется?
Выходит, много о себе думаешь? Выбиться, таким образом хочешь?
Себя превозносишь, а сам чего стоишь?
Получается, себя унижаешь: от высокой и красивой общности в ничтожество отбрасываешь…
А коли желаешь, чтобы прощалось тебе отщепенство твое? Так изволь, сначала докажи, что право имеешь. Талантом!
На Руси ведь как всегда было? – Брутальный мечтательно вскинул глаза к потолку. – Таланту все прощается… Ну, или почти все…
Мастеру-то настоящему и запой простят и хулиганство. Лишь бы он в себя пришел, да вернулся к мастерству своему…
Так-то.
А нет в тебе таланта никакого, так – лишь гонор пустой да выпендреж?
И цена тебе с ними – ноль… без палочки…
Ну, что в полицию его сдавать? – Резко, без переходов обратился он к хозяину кабинета.
– Как хотите. – Вяло ответил тот, изрядно заскучав от нежданной лекции.
– Выводи. – Скомандовал брутальный подчиненным, и те вынесли Сергея Ивановича в коридор.
– Твое счастье, – сказал, закрыв дверь, командир, что не люблю я гниду эту. – Он кивнул на дверь кабинета. – Сам бы ему навтыкал, предателю.
Все, иди куда шел!
Охранники развернулись и бодро зашагали вдоль коридора к лестнице.
Сергей Иванович снова остался один.
Глава 4
«Видать дельный мужик, справедливый». – С уважением посмотрел Сергей Иванович вслед уходящим охранникам.
– А этот, точно – гнида! – Он плюнул с досадой к двери борца за права человека и отвернулся. Зайти бы еще раз и надавать этому слюнтяю по шее!
Но, – он сморщился вслед стражам порядка, – эти в другой раз не отпустят.
Вот почему так несправедливо бывает?
Ведь – дерьмо человек. А виноват – ты.
Ладно… впредь наука – не подписывай, не читая.
Что ж дальше-то?
Сергей Иванович задумался.
Простая задача уже обернулась и неприятностями и потерей времени. Чуть под арест не попал… И вообще, все тут странное.
Номеров на дверях нет. В офисах уголовники притоны устраивают! И никто сказать толком не может, где этот треклятый пятьсот двадцать третий?!
Ну как так может быть, что люди без номеров?… тьфу… кабинеты то есть…
Может вернуться? Пусть шеф сам за своим контрактом чешет?
М-да, уж… – вспомнился последний разговор с начальником:
«Вам, Сергей Иванович уже никакого простого дела доверить нельзя! Вот что это такое? – кричал благим матом директор лицея на своего завхоза, тыкая пальцем куда-то за окно. – Я вас просил выкрасить ворота зеленым цветом перед проверкой. Зеленым! Понимаете? Просто выкрасить!
