Новый год и прочие художества

Александра Бузина

Новый год и прочие художества

– Сейчас, когда до Нового года осталось всего два дня, самое время вспомнить праздничные традиции. Можно выбросить старые вещи, написать послание Деду Морозу и подготовить список желаний, который нужно сжечь под бой курантов. Пепел в шампанском – самый многообещающий новогодний коктейль…

Ведущая трещала, и я чуть приглушила звук телевизора. Не хотелось оставаться без аккомпанемента новостей, ведь в таком случае я в полной мере прочувствовала бы свое одиночество. Впрочем, сама ведь выбрала унылый Новый год в четырех стенах, отказавшись от предложения родителей поехать на дачу.

Не хотелось ни общаться, ни строить планы. А как иначе, если прямо в конце декабря меня уволили из студии, в которой я два года проработала дизайнером полиграфии? Не ахти какое увлекательное дело, но мне нравилось: приятно, когда буклеты, визитки и календари не выглядят безликими спутниками офисной жизни, а восхищают самобытным стилем.

Я самозабвенно рисовала за монитором, пока не выяснилось, что с моими задачами на ура справляется искусственный интеллект. У него, конечно, случались промашки вроде кисти с шестью пальцами, но это легко могли подправить коллеги, эти счастливчики, должности которых не принесли в жертву при оптимизации штата. Мне же указали на дверь, и войти в наступающий год предстояло в состоянии неопределенности.

И если бы только это… Когда в июне я рассталась с Владом, жизнь окрасилась в самые светлые тона. Отныне никто не срывал свидания, предпочитая мне компанию приятелей, никто не забывал о моем дне рождения, никто не уверял с пеной у рта, что замеченный мной штамп о браке в паспорте, – это ошибка зрения, да и вообще, штампы необязательны, а его фото с какой-то девицей в соцсетях мне приснилось… Свобода! Ото лжи, непонимания, неуважения…

Увы, наслаждалась вольной жизнью я недолго. Грянула осень с жаждой уюта и стабильности, и меня стала грызть тоска. В октябре мне исполнилось тридцать – самое время перестать витать в облаках и обзавестись серьезными отношениями. Но откуда им было взяться, если поискам любви я предпочитала тихие часы наедине с альбомом и карандашом? Да-да, рисовала я не только и не столько по работе. Листы испещряли узкие улочки, милые домишки, коты на подоконниках, спешащие на службу горожане… Папка с моими работами пухла, а я придумывала свой мир, так похожий на наш и все-таки менее суетливый.

И вот теперь, решив разгрести беспорядок, я смотрела на аккуратно сложенные рисунки. На что я угробила драгоценные часы, которые могла провести с пользой – профессиональной и личной? Что я возьму в Новый год, кроме этой никому не нужной макулатуры?

– Праздник – отличный шанс изменить все к лучшему, – будто подслушав мои сетования, произнесла барышня с экрана. – Но новое вряд ли придет туда, где царит хаос прежних ошибок и проблем. Так давайте же расчистим путь манящему прекрасному будущему. Долой весь хлам из дома и из жизни, гори оно огнем!

Хм, а она права. Перед мысленным взором услужливо предстала растиражированная ромкомами сценка: героиня лихо расправляется с нехитрым багажом прошлой жизни, предавая огню письма, воспоминания, дневники…

О, этого добра у меня навалом! Недавно я, желая разобраться в себе, отправилась к психологу. Среди сухих речей о принятии и мотивации меня зацепил совет начать вести дневник. Мол, письменные практики нередко становятся эффективной терапией. Я попробовала записать мысли: поначалу мешал внутренний цензор, но довольно быстро удалось убедить себя в том, что никто мои откровения не прочтет и их всегда можно будет потом уничтожить.

Что ж, пришла пора расправиться с бумагой, буквально впитавшей грусть и сомнения. Рукописи, быть может, и не горят, а эти разочарования во плоти должны превратиться в горстку пепла!

Я отыскала спички и большую, оставшуюся еще от дедушки хрустальную пепельницу. Уселась перед столом и раскрыла толстую тетрадь в резиновой обложке. «В наступившем году я мечтаю встретить человека, который станет для меня по-настоящему близким. Надеюсь, мне повезет, и он будет так же ценить русский авангард, стихи Бродского, джаз и фильмы времен оттепели. Хорошо, если он окажется творческой натурой. Но даже если нет… это не так важно. Главное, чтобы я могла на него положиться, чтобы он был добрым, разносторонним, искренним. Чтобы я знала, что он меня слышит, что ему интересно то, что я делаю, что говорю…», – пробежав глазами строчки, я горько хмыкнула. Мне вдруг стало неловко, словно кто-то мог подслушать мои самые сокровенные желания. Все, хватит этой глупости, в огонь!

Я безжалостно смяла страницу и дернула. Лист с хрустом отошел от тетради и отправился в пепельницу. За ним – второй, третий… О, еще «жемчужины мудрости»: «Анька с работы считает, что надо визуализировать мечты. Если бы я рисовала свои грезы, это было бы что-то совсем простое. Любимый мужчина, дом, мои картины на стенах. Удивительно, и как это за столько лет я еще не написала ни одной картины? Иногда тянет послать всю эту рутину куда подальше и заняться тем, что мне близко…»