скачать книгу бесплатно
Политкорректная любовь
Чужда мне, оттого позвольте
Открыто высказаться вновь:
Я не люблю ничуть евреев,
Хоть никого и не хулю.
И если это вас согреет,
Я русских тоже не люблю.
На всё на то свои причины,
Ведь я, за многостию лет,
Такие повидал пучины,
Каких и в океане нет.
А в душах есть. Пучины эти
Любое из земных племён
Такой отметиною метят,
Что каждый будет заклеймён.
И только нежные отростки,
Людей фильтрованный туман,
В моей душе на перекрёстке
Стоят, как Игорь Флигельман.
Мой чистый друг по alma mater,
Как Саша Чуб, бесценный друг.
Уже давно истлела скатерть,
Нас собиравшая вокруг.
Наш «треугол» давно рассеян,
Но я за них Его молю…
А так я не люблю евреев
И русских тоже не люблю.
«Что нестерпимее всего?..»
Что нестерпимее всего?
Быть не пластом, а промежутком,
Метаться в том зазоре жутком,
Так и не выйдя из него.
Две бездны зиждутся в умах,
И одинаково бездонны.
И потому мы так бездомны
В своих как будто бы домах.
«Я стихи не пишу …»
Я стихи не пишу —
Я стихами дышу.
Отбирая созвучья и рифмы,
Тяготею к ножу
И у горла держу
Я угрозу для крови и лимфы.
Они лёгкие жмут,
Они душат, как жгут,
Что я рву на отдельные строки.
Они сыплются в ряд
И, как слоги, парят
В заполошном моём караоке.
Нет пощады от них,
Нас оставив одних,
Бог обрёк меня ждать катастрофы.
Вот и лупит под дых
Каждый сложенный стих,
Что сбиваются стаями в строфы.
Пока всё не отдам,
Пока всем не воздам,
До тех пор они горло полощут.
И ни шагу шагнуть,
Ни спрямить этот путь
И не сделать хотя бы попроще.
«Ей 22, а что это такое…»
Ей 22, а что это такое,
Поди пойми…
Да ладно, не поймёшь!
Когда любовь берут
Одной рукою,
Которую обеими даёшь.
Что 22?
Всего лишь дважды десять,
Пусть, с хвостиком,
Но это чепуха!
Её любви хватило бы
На месяц.
Или на сутки, если
Без греха.
Непостоянство
Молодостью правит,
И даже в самой верности
Оно,
Как капля мёда
В гибельной отраве,
Что уравняет всё,
Что не равно.
«Ночь прошла…»
Ночь прошла,
А совесть не проснулась!
Не спешит мне, бестия,
Помочь.
В мире что ли
Всё перевернулось?
Или просто
Бесконечна ночь?
Я сижу у синего оконца,
За которым
Света не видать.
Что с того,
Что утреннее солнце
Продолжает вовремя
Вставать?
Что с того,
Что вместо райской птички
На него чирикнул
Воробей?
Чай поставить что ли…
Где же спички?
Не найдёшь их вечно,
Хоть убей!
Да, она…
И что мне с нею делать?
Я ума никак не приложу:
Мне не нужно
Донорское тело.
Я в своём
Покуда посижу.
Но и так вот просто
Отказаться
Не хватает человечьих сил.
В сущности,
Не встретившись – расстаться,
Словно сам о встрече
Не просил…
«Слушайте музыку слова…»
Слушайте музыку слова,
Пробуйте льющийся звук.
Пригоршней чуда живого
Смойте бесчувственность рук.
Словом рисуется эхо,
Строится сказочный мост.
Слову ничто не помеха
Лечь на грунтованный холст.
Слово, как древний Пракситель,
Лишнее всё уберёт
С каменной глыбы.
Спаситель
В слове начало берёт.
Люди глагольной культуры,
На душу грех не беря,
Будем читать партитуры
Данного нам словаря.
ПЕЧАЛЬНОЕ СКЛОНЕНИЕ
Ирина, рина, ина, на —
На звуки крошится весна.
Ирину, рину, ину, ну
К себе, как солнце, поверну.
Ириной, риной, иной, ной
Упьюсь, как брагою хмельной.
НО:
Ирине, рине, ине, не
Совсем не хочется ко мне…
«Я с Кростиной Светой говорю…»
Я с Кростиной Светой говорю.
Моя подружка чёрте где – в Нью-Йорке!
Раздёргиваем времени мы шторки
Без жалости совсем к инвентарю.
И узнаём, что надо б вспоминать,
А вспоминаем, что и знать не знали.
На этом шумном жизненном вокзале
Немудрено и голову сломать.
Светлана, Светка, Светочка, мой бог,
Она во мне жила черноволосо
Мне задавая издали вопросы,
Ответить на которые я мог.
