38 страниц. Верлибры

38 страниц. Верлибры

Александр Василенко

Редактор Алексей Франческа

Дизайнер обложки Юлия Журавель

Иллюстратор Юлия Журавель

© Александр Василенко, 2021

© Юлия Журавель, дизайн обложки, 2021

© Юлия Журавель, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0053-2872-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На крыши, Дилшод!

когда серые витрины для оконновостроек застыли на полусловеза мрачно дремлющим Каменным островомплавная Петроградка оставила записку на фасадахно я выпил столько виначто не могу разобрать её диалектпетербурбургского языкатаксист левитировал в радиоволнахкак узбекский бог диско из Монте-Карлоа мой пьяный язык дрых на челюстии я не смог провозгласить:СМОТРИ, КАК ЧУДЕСНО!!! ДИЛШОД!!!разве что плюнул беззвучной фразойи все буквы рассыпались по ковролину салонатрудолюбивого зверя KIA-что-то-тамбелого цветалень подбирать слова с полавыковыривать их из-под ручекнаклоняться за ними под креслокогда они ещё и убегают от менякогда бежит по карнизам Гермесс Дионисом на спине, летят сфинксыи джаз-банда ангелов так близко к бортулетит, обгоняет, трубит симфоническим ветромулыбаются —значит, грехи мои не так уж страшнытак хочется, чтобы были крыльяи с ними взлететьа они:ЭЙ! ТЫ ЖЕ ЛЕТИШЬ! ВИНО – ТВОИ КРЫЛЬЯПОЕХАЛИ ЖЕ НА КРЫШИ, ДИЛШОД!таксист нажимает на красную кнопкуи мы гарцуем над Троицким Мостомкак два Чкалова.

Ночь

ночь – это просто жёлтые окнаа вокруг ничегоэто фонарь и замёрзшая клумбаа вокруг ничегоэто фары с ворчаньем мотораа вокруг ничегоэто пар изо рта и неясная речьа вокруг ничегоэто звёзды, бегущие от метеоритаа вокруг ничего

История технической воды

техническая водас внешностью жидкого Урук-Хаяс заржавевшими зубамис ослабленным трубами теломто мышью крадётся в батареитёплых жилищто мечется в недрах тротуаровкак Шаи-Хулуд из Дюныона умоляет Морозрвать и разрушать всё твёрдоечто разделило ихгрызть тротуары и гнуть люкиколючей прозрачной палицейон грызёти он бьёти наконецжарким фонтаном полным любвиона вырывается наружурасправляя крыльядля неистовых объятийгадкой старой уродиной её делали железкиа сейчас она – парообразный лебедьс крыльями из кипяткасмертоносно восхитительная птицано она не по нравудомуправу Петровичутопающему за мерзавчикомон поцеловал воздух коротким«бля»

Мороз

красное солнце поздних восходовтает, как барбарисна языке Весныда – через час оно всё ещё будетсладко-морознымс отзвуком елового инеясмертоносная глушьслушает ветхую птицу-колдуньювоздух на ощупь как гвоздьили жестяная кружка —жадно впивается в зубыи языкМороз пока что хозяинэтой дремучей землидревний князь бородатыймеч его ледяной ослепляетбликами миражейна границе когтей буреломаи сверкающей шкуры лесаныл под ухо вьюгой Морозто справа, то слева, то сзадибегал как медведьказался поводырёмневерный путь указалзаблудиласьи становится прозрачнойчеловеческая фигураутопающая в снегуещё одна жизньцветком вплелась в косухохочущей в макушках сосенВесне

Тайны у Египетского моста

подёргивались четыре трубы храпящейфабрики-слоназашевелилось небо над Фонтанкойтёмно-сиреневый конь ночи бежал на западс комьями горизонта всходил его розовый братнад измельчённой прошлым днёмстрастной диффузией слякоти и гололёдазагорелись лампы двух тайну Египетского моста —Сфинкс и Человекдеревья от этого светакрючковато заскрежеталивовсе не от холодамногорукий чародейспрятавшийся от обитателейиз прямоугольных нор, колдовалсверкал символами в подкорке воздухачтобы остолбенело времяи слова сфинкса стали слышныи вдруг стало слышнокак тысячи тайнхором поют:Я-я-я-а-а-а-я-я-я-а-а-а-я-я-я-а-а-а-я-я-я-а-а-а!

Капитан Страх

Капитан Страх, убивший моего Старикавернулся на берегдля него я просто чайкавопящая над грознойокеанской волноймне кажется, все эти личностис пиявочными присоскамивместо глаз – его отпрыскиони приходят ко мнепожирать радостьпредлагают выпить, покуритьпритащили мне интернетспрятали книгизакрыли в шкаф трёх сестёр: В, Н, Лчто ж, с ними не так уж и плохонесмотря на то, что они меня пугают– с ними свободно, пьяно и веселопо утрам они оставляют головную больи песочные часы на столекак чёрную меткуи я их вижу спросонья, когдапоследние песчинки проваливаются внизи чувствую в этот моменткак будто бы гнал на машинеи вот внезапно лечу с горкипрямо в чёрную бездну– времени малои вот я прихожу к Немук моему Капитану – он состарилсяпочему-то привычно грозит мнесильно ослабшей рукойпохожей на мокрую веткуобтянутую куриной кожейтой, которой он столько летдержал меня за горлои я с трудом сдерживаю смехмне очень щекотноа он злится, грозит мнетеряя слова из обвислого рыбьего рта– он давится сам собоймежду зубов застряли волокна страхаего глаза стали мутно-серымиМаленькими (хотя и говорятчто у страха глаза велики)– я ухожу.улетаю, как победившая ветер чайказная, что он не сможет заснуть ночьюот невидимых слёзи я прощаю его, ведь онтак похож на моё отражение на Лунедвадцать с лишним лет назад…он убил моего Старикапоглотил егостал им.

Оживший ХЛЕП

на переулок, разглаженный безлюдностьюиз-за ворчливой телефонной будкизаглянуло лицо голубоглавогостаричка ГАЗа в старомодныхкруглых очках-фарах, в которыхтанцует рассеянный апрельгрузовик, подпрыгивая, напевает:дрынь-дынь-дынь-дынь-дынь!а на квадратном боку надписьХЛЕП– время сдуть пыль с Книги чудесраз тут машина из детских рисунковактриса весна открыла новый сезонв журчащем платье приветствует песней парки сушит золотым феномего прохудившийся серебристый халати он, боясь наготыищет зелёные брюкиможет ли кто-то заметитьпревращение человека в птицукогда на улице такой спектакль?а ведь птицы никогда не пользуются часамии не слышат сотовый телефондаже полностьюзаряженный.

Проверки сирен оповещения населения

металлическое а капелла,гнусавящая со стеныо летающих кирпичахвместе с соседомпревратившимся во влажное конфеттиоб огненных отпрысках Валькирийвлетающих туда, где ещё вчератак хорошо шутилосьпосле трёх бокалов пенногоа капеллатрамбующая горизонтчёрными как слепота грибамиа капелласдувающая плоть с костейкак в Хиросимеязык репродуктораелозит смычкомпо барабанным перепонкамскребётся когтямиметалло-децибел в нежный глазиюньского небадиктор официальнос трясущимися по-левитановскиподжилкаминаложен эффект на голос:водолазный костюмвнимание! внимание!… —баночка с чёрной гуашьюблокадных хроник падаетмне на лобзаливает глаза:задубевшие тенипьют воду из прорубина переправе из ада в аидбывшие люди прощаются молчас ними, тонкими, как сухие листьяв цинге и с рахитомпод ледяными половицами:поеденные пулямичеловеческие баржиНевский пятачокдыры в домахсугробыгробыелозит, елозит, елозитсмычокпо сердцуглаза мои бомбардируют столскупопрозрачной солёной памятью

Молитва будильнику

из проталин на небесахмедные руки тянутсяк ангелам Исакияцарь на коне молчитего время прошло – оннавсегда обездвиженно глаза видятпусть смотриткак просыпается городкак живое поднимает векии свет обнимает каждый атомкак люди выпускаюткошельки в воду каналовчтобы они немного поплавализвенят монетышелестят купюрыв подводном царстведеревья на берегу завидуюти вот кошелькивозвращаются из безднынаполненные золотымидублонами из трюмовзатонувших кораблейархангелы в телах чаекразгоняют тучивороны-купидоны поютпесни о томчто отступила вечная ночь(хотя всего 10 утраи в магазинах дажене продают пиво)шары и салютБАБАХ! УРА!реки смеха и улыбоксмывают с улици проспектоввсе государственныезнакии набережные приветствуют друг другаи весь мирвстали с мест атланты и кариатидыпьют кофе с эклерами на летних террасахи все ленины пришли сыграть имсhanson françaiseи я молю поющие небеса о томчтобы не зазвонилбудильник

Май во дворе (16+)

внутри снова проснулся яи побежал ручейкамидо кончиков пальцевразлился щекоткой по макушкевстал у иллюминаторов зрачковчтобы видеть, как дворик на пенсиинадел жёлтую штукатурную рубашкузелёную шапку из листьеви повязал голубой шарф с облакамислушаю, как хихикают окнадеревянными рамамислушаю, как ворчливая дверьзевнула и решилачто самое время позагоратькто-то похожий на шпиона мелькнулделая вид, будто бы удираетот солнечных зайчиковзамаскировался для похода в магазинза хлебом и резиновой ******да нет – не шпион этопросто спешит на спектакльпрохожий в театр «Гастроном»сегодня спектакли повсюдуи все – о любви.

На петербургском подоконнике (добро пожаловать)

если проснувшись, видишь окнависящие, как призраки коммунальных чулановво дворе на жёлтыхоблупившихся холстахи дырявые днища перевёрнутых