скачать книгу бесплатно
– Иду, иду. Что такое, сын? – Семён глянул на Нину с упрёком.
– Папа, вам с мамой радио не очень нужно?
– Нет. Мы телевизор смотрим. А что?
– Тогда, может, принесёшь его мне? Мы с Ниной музыку послушаем.
– Да запросто. Я сейчас. – он поторопился к радиоприёмнику.
– Маша, Сёма радио просит, а куда ставить его?
– Вместе с тумбочкой и надо перенести. Сними его, я тумбочку приготовлю. – она вытерла тумбочку – Неси.
– Дядя Коля, сюда тумбочку ставьте, что бы Сёма мог включать.
– Сейчас и радио принесу.
– Сыночка…
– Мама! – Сеня строго взглянул на мать.
– Прости. Тебе может покушать или чай?
– Музыка сейчас будет, бутылку водки давай.
– Сёма, тебе нельзя. – мама поднесла полотенце к лицу.
– Тёть Маша, да шутит он. Шутник. Хотя по рюмочке домашней настойки всем нам не помешает. Правда?
– Мать, слышала? Не помешает. – заулыбался папа.
– Ну хорошо. Сюда принести?
– Конечно сюда! Мать, ну ты что?
– Папа, подыми меня. – Сёма поморщился.
– Сейчас, сейчас. Так удобно?
– Да. Спасибо. – Сема включил радио. Все услышали шипение.
– Тфу, ты… – встал папа – Антену забыл. Минутку. – он ушёл.
– Старое радио и проигрыватель есть. Пластинки сохранились?
– Да в тумбочке они лежат. – подсказала мама – Отец, ну где ты ходишь? Я наливать буду?
– Вот, проволоку принёс. Ну, давайте выпьем, а потом антену сделаю.
Он налил по стопочке домашнего вина: – Давайте, за здоровье Сёмы!
Все выпили и закусывали хрустящими огурчиками.
Отец стал возиться с радио, женщины пошли в кухню.
– Спасибо тебе, Ниночка. За один день Сёма окреп духом. Пока ты в отпуске, не бросай его.
– Тётя Маша, врачи что говорят? Дальше-то что с ним будет?
– Ногу уже не вернёшь, а остальное, говорят, должно восстановиться. Только для этого надо Сёме захотеть жить.
– Захочет. Куда он денется. Я к Сёме зайду спокойной ночи пожелать и домой пойду.
– Спасибо тебе, Ниночка.
Отец сидел рядом с Сёмой и глядел на его. Из радиоприёмника доносилась тихая музыка. Семён лежал с закрытыми глазами. Отец сделал знак не шуметь и потихоньку все вышли, закрыв дверь.
– До свидания. Я приду завтра. – сказала Нина родителям.
– До свидания. Конечно, заходи. Родителям передай от нас, спасибо.
– Передам.
Утром Нина съездила в больницу, нашла и встретилась с лечащим врачом Семёна. Она подробно всё расспросила его о состоянии Семёна.
– Из военного госпиталя мне пришла только история его болезни. Точнее ранения. Так вот. Что там у них случилось, они мне не доложили, только травмы у него серьёзные. Повреждена левая рука, сломаны три ребра, ушиб левого бедра, ампутация левой ноги ниже колена.
Сейчас всё пошло на выздоровление, но его отношение к жизни надо срочно менять. Он должен сам захотеть жить. У него нет стимула.
Маресьев хотел выжить, что бы отомстить врагам. А у Семёна нету никакого желания жить. Медсестра ездит к нему, делает перевязки. А вы кто ему?
– Одноклассница.
– Понятно. Вы хотите ему помочь? Только знайте. Если он в вас влюбится и выкарабкается, а вы его бросите… Он может покончить с собой. Это не угроза. Или сейчас всё бросайте, или никогда! Прощайте.
– Постойте! Никогда я его не брошу. Только и вы мне помогите.
Подскажите где и кто занимается изготовлением протезов?
– Хорошо, хорошо. Успокойтесь. Пока рано об этом говорить. Хотя… Я всё узнаю и через недельки две поговорим с вами об этом. До свидания.
– Спасибо вам. До свидания.
Нина шла домой и размышляла как действовать дальше. Врачу она пообещала не бросать Семёна никогда. Что это? Порыв благородства? Дружеские чувства? Что под этим понимать? Она читала книгу «Всем смертям на зло» и ещё тогда, в школе, представляла всё то, чего не было напрямую сказано в книге. А представив, спрашивала себя: – «А я бы смогла так ухаживать за инвалидом?». И если честно, тогда она была не готова. А сейчас готова? Почему она вчера так себя вела с Семёном? Из жалости? Почему именно так – грубо, даже жестоко? Ответа не было у неё. Женская интуиция. «Куда я иду? За книгами же надо.»
Остановившись у двери Семёновой квартиры с книгами, Нина подумала: – «Кто же мне откроет дверь? Родители на работе, Сёма один в постели.» Она догадалась позвонить соседям.
– Баба Шура, а у Кононова есть кто дома?
– Звони, не боись. Маша дома.
– Спасибо. – она нажала звонок Кононова.
– Ниночка! Заходи. Мы только что привели Сёму в порядок. Медсестра приходила. Говорит, что дело идёт на поправку. – она поманила Нину пальцем в кухню. Закрыла дверь. Ниночка, ты прости меня, но я должна тебе сказать. Сёма просил передать, что бы ты больше к нему не приходила. – она всхлипнула. – Он говорит, что ты ещё молодая и что бы ты устраивала свою жизнь.
– Тётя Маша, он хочет так запросто от меня избавиться? Не выйдет! Он у меня ещё на танцы побежит!
– Нина, зачем тебе калека?
– Не сметь! Не смейте произносить это слово! – она резко повернулась, подняла голову, глубоко вздохнула и пошла в комнату к Семёну.
– Сёма, привет! Вот книги тебе. Читай. Буквы не забыл ещё? А что так тихо? Радио не слушаешь?
– За книги спасибо, можешь идти.
– А что так-то?
– Ты в отпуску. У тебя свои дела.
– Значит опять не хочешь меня напрягать?
– Не хочу! За всё спасибо. Прощай!
– Ах, прощай? Больше ты ни в чём не нуждаешься! Всё у тебя есть, никто тебе не нужен! Я всё это читала в книжках. А как же дружба?
– То была детская дружба, а сейчас ты должна жить своей жизнью.
– Вот и не мешай мне жить своей жизнью! Понял?
– Нет, не понял. За мной есть медицинский уход.
– Да пошёл ты со своим гонором. Дурак!
– Опять не понял. Ну подружишь ты со мной месяц, пожалеешь, поможешь, а дальше что? Что, я тебя спрашиваю?
– Сеня, ты можешь меня гнать, оскорблять, вон возьми книгами в меня кидай, делай что хочешь! Но я друзей не бросаю! Запомни это раз и на всегда!
– Ну смешно, ей Богу. Какая дружба между красивой женщиной и инвалидом?
– А по морде за такие слова хочешь? Может тебе действительно башку повредило? Или тебе нравится, что родители ходят перед тобой на цыпочках?
– Дура! Что я могу?!
– Всё ты можешь! Врач сказал, что бы ты разрабатывал руки. Ты делаешь это? Гимнастику всего тела, делаешь? Что молчишь? Значит нет. Ах тебе больно, ах тебе жаль себя.
– Да! Больно! – он отвернулся к окну.
– Ну, ну, ну. – она подскочила к нему, села бочком на кровать и осторожно обняла его за голову. – Прости. Наверно ещё рано. Прости. – она гладила его по голове.
– Нина, опусти спинку кровати, спина устала.
– Момент. Так, так. Готово. Удобней?
– Да. Спасибо. Прости. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– Не только знаю, но и вижу. Ты просто видеть меня не желаешь. Я тебе противна? Так скажи, за что и я уйду.
– Дура! Любил я тебя! А сейчас уходи.
– Даже вот так? Любил, как друга, а оказалось…
– Да! Любил я тебя и сейчас люблю! Как женщину люблю! А ты издеваешься.
– Вообще-то, признание в любви мужчины к женщине, я представляла не так.
– Ага, сейчас за цветами сбегаю…
– Нет, Сень, я думала ласковым, нежным голосом, при свечах…
– Издевайся. Когда встану, я тебя поколочу за всё!
– Ловлю на слове. Вот когда встанешь, придёшь ко мне с цветами и с шампанским, вот тогда я тебе и отвечу.
– Ответишь – НЕТ!
– Это уже от тебя зависит что я отвечу. Если будешь сопли на кулак наматывать, зачем мне такой муж?
– Ну, Нинка! Я тоже ловлю тебя на слове. Я приду к тебе с цветами и с шампанским, и с ласковыми словами. Но попробуй тогда мне отказать!
– Договорились! Придёшь – скажу ДА! – и не дав опомниться повернулась и ушла.
За этим разговором он забыл, что калека. Хотел привстать, но резкая боль кинула его назад. Он застонал, а в голове его пронеслось, что никогда он не сможет прийти к Нине, как обещал. Стиснув зубы, он откинул одеяло правой рукой. Стал рассматривать себя: «Что мы имеем? Голова целая, правая рука уже почти нормальная, левая… так, так… немного подымается, пальцы шевелятся. Неплохо. Ниже нормально. Правая нога… так… работает. Левая… с трудом, но пол ноги нету. Чёрт! Зачем я ей такой нужен? Хрен с ней, пусть не нужен, но я докажу ей, я приду к ней… А если откажет, брошу цветы ей в морду, пусть подавится.»
Он стал повторять всё сначала. Правая рука, левая рука, туловище, правая нога и обрубок. Всё шевелится. Ещё раз и ещё раз, и ещё раз. Да, больно, но терпимо. Отдых. «Чёрт возьми, у Маресьева не было обоих ног, а он восстановился так быстро. А я действительно руки опустил. Да пошла она со своей любовью! Мама. Бедная мама. Надо ей помочь, быстрее встать. Пока на костылях, а потом на протезе!»
И снова упражнения. Рука. Рука. Туловище. Нога. Нога. И раз. И два.
«Права Нина. Залежался я. А сесть слабо? Твою дивизию! Так. Ещё чуток. Ещё. Хорош. Сижу! Ох. Ничего, ничего. Ай. Ух ты. Голова закружилась. Держись казак, атоманом будешь!» Семёну казалось, что он сидел долго и стал приноравливаться лечь. Но силы его были на пределе.
«Сам не смогу лечь, свалюсь на пол. Придётся звать маму. Стыд-то какой. Неудобно, не за что держаться. Вот сюда бы палку или верёвку. Ухватиться бы и я бы лёг.»
– Ма… Ой. «И крикнуть не могу! Радио работает. Надо дотянуться и сделать полную громкость. Так. Ещё. Вот.» Радио взревело на полную мощь. Влетела в комнату мать.
– Сынок! Господи, да что же ты делаешь! – она подскочила к сыну и осторожно помогла ему лечь. Убавила громкость радио. – Сынок, ну зачем ты сам-то. Я бы помогла.
– Сейчас. Отдохну.
– Так это ты сам встал? Господи, больно? А сейчас должны подойти укольчик тебе сделать.
