скачать книгу бесплатно
: событие-заявка и замысел;
: завязка-развязка – сюжетная линия и…
Архитектоника!…
А метафорично и в глубинном метафизическом срезе, – это звучит так:
Всё начинает Озаренье,
пленив Сознанье —
ОсновательНО,
до вдохновеньЯ!…
А дальше?!…
вся тематика:
Законы Физики
И!…
Математика!
То есмЪ —
расчёты-ДА-грамматика…
АЛГОРИТМ ТВОРЕНЬЯ – от ВДОХНОВЕНЬЯ,
или
ВСЯ «МУЗА» – ОТ «ПУЗА»…
_________________________________________________________________
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
«ПРОСТРАНСТВО ТЕАТРАЛИЗАЦИИ
и
ТЕАМЫ – ПАРТИТУРНАЯ ОСНОВА ИСКУССТВА»
_________________________________________________
Т Е А М Ы
ТЕАТРАЛИЗОВАННЫЕМЫСЛИ
Rock-драматургиЯ
литература
ПОЭЗИЯ
ПРОЗА
ЛИБРЕТТО-ПУБЛИЦИСТИКА-ДРАМАТУРГИЯ-ПЬЕСЫ
«Слушай беззвучие. Слушай и наслаждайся»…
/Михаил Афанасьевич Булгаков/
________________________________________________________
ГЛАВА XIII
ПРОСТРАНСТВО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ТЕАТРАЛИЗАЦИИ
поэтика пространства
/эманация образных зримых решений/
______________________________
ТИШИНА —
НЕ ПУСТОТА:
это ГолосТЕАМЫ,
которым питает ЗЕМЛЯ,
создавая —
ТЕБЯ…
______________________________
Можно не верить в теамы, можно, но…
Но!…
Однажды… в студёную (не) зимнюю… весеннюю пору…
Позвонила мне Олия Абузаровна Лисенкова (директор школы искусств города Нижневартовска) и предложила написать либретто для балета «История двух жизней» (балетмейстер-постановщик Евгений Калюжный), который они задумали поставить.
Дело новое, а нам это только давай: никогда не писал подобного и не режиссировал ещё тогда, в далёких, «лихих90х»!
Фабула классическая – балетная, то есмЪ прозрачная и простая, как и сам балет, так что – теамы не заставили себя долго ждать: в одном сновидении – видение и ведения сошлись в перипетиях сюжета!…
Мне нужно было только сесть за стол к чистому листу бумаги, как перед мольбертом и… записать, но!…
Но!…
Авангард только начинался?!
Тут нужно знать Олию…
Я понимал примитивную службу и дружбу либретто для балета – это описание зримого танцевально-пластического действа вербальным иллюстративным языком (кто кому станет иллюстрацией каждый зритель понимает сам, читая и смотря), вложенного, приложением, в программку спектакля: чёрным по белому!
И, вдруг, эллипсис, от Олии, в виде синкопы – «н-но»!…
Но!…
Необходимо либретто сделать частью спектакля, перед балетом и чтобы исполнил эту «зримую литературу» автор, то есмЪ – я!…
– О, боже!
Был ли такой опыт в практике других постановок, или нет – не ведаю…
Хотя, в программах, в виде синопсиса, сюжет балета, в вербальных «па», – чёрным по белому, – исполняет лощёный листочек традиционно, повсеместно и всегда!…
А мне предстояло делать «живое либретто», как теамы…
_____________________________________
Л И Б Р Е Т Т О
одноактного балета
«История двух жизней»
Свет струнами-лучами далёкого Божественного Чуда, проник в космическую пустошь, стремительно ворвался и остался капельками звёзд, и в капельке одной согрел росинку, в космических просторах, как пылинку, вальсом закружил свой Рай со вкусом Ада: от восхода до заката, от восхода до заката…
В лунно-солнечных объятьях, в нежных струнах пульс родился, с общим ритмом Неба слился, сефиротовый и вечный земной пульс стал скоротечным – Жизнью стал, а Жизнь конечна и теперь скоропостижна, и чувствительна и страстна, тамасичен только Логас, давший нам и боль, и кровь…
Из бесчувствия Вселенной, равнодушной плоти-тьмы: так прекрасно и опасно Утро солнцем осветилось, и росою прослезилось, и на миг остановилось Время-чувство – нерв земли: и Они нашли друг друга и вошли к слиянью душ… смешались в крыльях Ангелов…
Всё пространство гармонично струны музыкой питала, в естестве свой миг желала, – проживала: наполняясь всем земным, и простым, и важным – ведь Жизнь теряет каждый, другому продолжая жизнь…
Миг Любви – мгновенье-чувство Бытия земли коснулось или только обманулось от Лукавого Амура, но Она, вдруг, улыбнулась, из реальности сойдя, вместе с Ним, таким простым и нежным, милым, дорогим, в ночь пред утром – в свет прозрачный, в свет без света, где нельзя сейчас найти ни вопроса, ни ответа – лишь глаза где страсти-муки и слеза – часть счастья Бытия – если из реальности сойдя, – ты Любишь!…
Желание сердец свершилось: они шагнули под Венец, – их благословили, – и зазвучала Лира, – и Ангелы в обряд цветы внесли: цветами стали сами! Венец Архангела – это венец Любви – головокруженье – танец! И закружила их весна:
– Ах, как кружится голова, как голова кружится!…
Лёгкий шаг, и бал, и общество, – улыбки… Лёгкий шаг и Он ведёт Её, но, вдруг, глаза проникновенно в Его плоть вцепились, – лёгким поведением, – томно, как вино…
И Он сошёл с Небес на пять минут, на час, – к траве, – к цветам пахучим: так увлекал Его соблазн иметь к удовлетворенью ключик. Она раскрыла лепестки, раздвинулась пред Ним, Он утонул в объятиях желанной Незнакомки – на час, – на пять минут…
– А как тебя зовут? – хотел спросить Он после, но было пусто возле… и на душе, и в сердце было тоже пусто…
Ночь под крылами тёмного Архангела рассеялась, свет Солнца вновь соткал из своей плоти Утро, и озарил всю свою высь, и к очищению позвал:
– Коснись меня, коснись, коснись…
Он потянулся к Ангельскому миру в круг вознесения: за искушение – Мольбы, Веры и Любви, Надежды на прощение…
Но в эстетике парящего круженья, среди душ, что пали в искушенье и теперь в стремленьи, – хотя бы на мгновенье, – желали стать Святыми, Верными – вызвали паренье, будто Крылья…
И Он летал, раскаявшись, над Ней Архангелом, Он обнимал и целовал, но в небесах без плоти – ветром стал и только щекотал…
Она бесчувственна была и сквозь Его произнесла…
– Как ты мог Меня обидеть… Ах, если б Я могла увидеть… без шага к ненависти, когда Любовь ещё не жаждет ненавидеть!… Такой хотела бы всегда Вас видеть, но…
Город сквозь окно…
Ритм… пульс… но не от Логоса, а от человека…
Жизнь: сплошная маята: что опасно, то прекрасно, и велик соблазн яблочко надкушать, и никого не слушать.
А город-грохот, город-сад, – ритм людского Бытия не видел человека, он видел только лишь себя, где грубость, наглость, хохот-мат, где слёзы и тоска, и одиночество в семье, в толпе, в большом народе. Ни сострадания, ни понимания… И, вроде, не один, но и не вместе, вроде… И редкий взгляд тревогою изложен:
– Будь осторожен…
Её глаза вмещали эту редкость и не терпели мир толпы: Ей так хотелось в мир избы, утерянной в российских далях, где никого и лишь столбы, столбы, столбы… где сны о Нём, и где Она летает, по облакам шагает и мечтает… с Ним… с таким родным и близким и, вдруг, душа сквозь сон с Её губ слетает:
Во сне к Тебе Я —
приближаюсь…
С рассветом —
удаляюсь…
Но:
Я всегда!…
буду принадлежать —
Тебе…
Ведь,
Ты —
единственный!…
в Моей судьбе…
И Он, подхваченный Её мольбой, безгрошевое Сущее оставил и с ангельским крылом к Её словам добавил:
– И Я, любимая, буду всегда с Тобой…
