скачать книгу бесплатно
Рассказики
Александр Петров
Сборник маленьких рассказиков содержит воспоминания, курьёзные случаи и весёлые истории. Читаются рассказики легко и вызывают интерес у всех, кому удалось познакомиться с ними…
Рассказики
Александр Петров
© Александр Петров, 2024
ISBN 978-5-0062-4171-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Об авторе
Петров Александр Анатольевич родился в 1959 году в посёлке Мяунджа Сусуманского района Магаданской области. После окончания в 1980 году факультета русского языка и литературы нынешнего Северо-Восточного государственного университета, работал в Забайкалье в органах МВД и Минюста. Член Союза журналистов России.
Свеча
Каждый наблюдал за горящей свечой. Маленькое пламя притягивает как магнит и от него невозможно оторвать взгляд. Большая свеча горит долго – её зажигают неоднократно по мере необходимости.
А вот маленькая церковная свеча сгорает быстро на ваших глазах. Её горение в точности напоминает скоротечную жизнь человека.
Вы подносите спичку к свече. Маленький, незаметный фитилёк не может поймать огня и вот, наконец, краешек свечи оплавлен и фитилёк зажёгся. Появляется крохотный еле видимый огонёк, но он растёт быстро и на глазах становится всё больше и ярче и вот уже оказывается настоящим, способным осветить пространство вокруг себя. Но его ещё бросает из стороны в сторону, он горит неуверенно, пытаясь приспособиться к окружающей среде. И, наконец, он выравнивается, горит правильно и однообразно и такое горение продолжается практически на протяжении всей его короткой жизни.
Но время неумолимо. Свеча становится всё короче и короче, превращаясь в какой-то растрёпанный огарок. Фитиль его становится длинным, загнутым в сторону. Пламя начинает дёргаться, гореть какими-то прерывистыми всполохами… И вдруг загнутый фитиль начинает медленно поворачиваться, прокручиваясь вокруг свечи как часовая стрелка. Как будто напоследок в нём пробуждается интерес к прошедшей жизни: Где же он был всё это время? В каких условиях прошло его существование? Но взглянуть на мир с прежней высоты уже не удаётся… Огарок становится всё крохотней и крохотней – с каждой секундой приближаясь к своему концу. И вот, – свеча уже сгорела, но фитиль ещё тлеет. Огонёк его уменьшается и уменьшается и становится уже почти невидимым. И вдруг, как будто собрав последние силы, он вспыхивает ярким прощальным пламенем и тут же угасает. И только белая струя воскового пара – словно душа, выскакивает из остывающих останков и устремляется ввысь…
Здравствуй, мама!
Гриша рос в большой семье. Детей – мал мала меньше. Он же – старший. Учиться в военные годы ему почти не пришлось. Мысли были тогда одни – где раздобыть поесть?.. Несмотря на малолетний возраст, пришлось ему работать в колхозе, чтобы как-то помочь матери, прокормить себя, сестёр и братьев.
Учёба в школе не давалась. Поучившись урывками три года в первом классе, Гриша понял, что ему не освоить грамоту и на четвёртый год в школу не пошёл.
Но уже после войны, лет через восемь, пришло время призыва в армию, и про Гришу вспомнил военкомат. Учителям же местной деревенской школы поручили научить Гришу элементарному – писать письма домой. Как же без этого в армии?
Именно в это время приехал в деревню с молодой женой новый учитель Виктор Васильевич, после окончания Агинского педагогического училища.
В школе летом занятий нет, – тут и нашлась работа молодому учителю – обучить Гришу грамоте. Был бы Виктор Васильевич приезжим в эти места, было бы, наверное, проще справиться с этой трудной задачей. Но Виктор Васильевич вырос в этом селе и Гришу знал с детства…
Встреча состоялась тут же, в школе.
– Вот Григорий – Виктор Васильевич, наш новый учитель, будет с тобою заниматься, – представила учителя заведующая школой Грише, которого сельский совет, после долгого внушения сегодня отправил учиться. – Так что, садись, бери карандаш и бумагу и слушай Виктора Васильевича внимательно, и выполняй, всё, что он будет говорить.
– А, это ты что ли Витька – Виктор Васильевич? А я и не понял вначале! – сказал Гриша, – Вот вишь, вместе учились, а таперича ты меня учить будешь! Вот как быват…
– Не Витька, а Виктор Васильевич! – сказала Грише зав. школой, – Так что Григорий, прошу называть его так! Ну ладно, занимайтесь, у меня тоже дела есть! – и она ушла.
– Садись Григорий за парту! – также официально, как и зав. школой обратился к нему учитель, – Давай не будем даром терять время!
– Паря, давно я за партой не сидел. Я, ить Витька, после това, как школу бросил, ужо забыл как ручку дёржат! – сказал Гриша, втискиваясь в парту.
– Не Витька, а Виктор Васильевич! – напомнил ему учитель, – Поэтому тебе и дали карандаш. Главное, – чтобы научился писать основные слова. Давай, пиши своё имя и фамилию!
– Сщас погоди, паря, сщас спомню! – сказал, взяв карандаш, Гриша и немного подумав, высунув кончик языка, стал сосредоточенно выводить что-то на бумаге.
– Ну вот, молодец! Правильно написал! – похвалил его Виктор Васильевич, – Только надо было с большой буквы писать фамилию и имя.
– Ну, это, паря, я уж не умею! – ответил ему Гриша, обрадовавшись похвале.
– Ну ладно, давай продолжим! – сказал Виктор Васильевич, – Пиши: «Здравствуй мама»!
– Да каво ты Витька, я только от её, – уже здоровкался!
– Ты должен научиться писать ей письма, когда тебя в армию возьмут! Тебе, что – не объяснили в сельсовете? Тебе ведь три года служить придётся, а если на флот попадешь – пять! Как письма-то писать будешь?
– Да каво там писать-то? Я же безграмотный!
– Так вот – учись! Для этого тебя сюда и прислали.
– Учился уже три года, – никаво, паря, я не научился!
– Тогда ты ребёнком был, а сейчас-то взрослый мужик. Теперь-то должен научиться!
– Да каво ты, Витька, я ещё больше отупел, пока вырос. Никаво я не сумею писать!
– Давай не будем терять времени! Давай, пиши: «Здравствуй мама»!
– Ну, это я умею! – неожиданно ответил Гриша, и написал: «мама».
– Вот! Теперь пиши: «Здравствуй»!
– Ну, это, паря, я не умею, – ты уж сам за меня напиши!
– Да я-то напишу! Но ты сам должен научиться писать!
– Я не знаю – как писать?! – с горечью ответил Гриша.
– Ну, давай будем по буквам. Пиши букву «З»!
– Паря, забыл, как пишется?
– Тройку помнишь? – вдруг придумал учитель, – «З» – такая же, как тройка! Пиши тройку!
– Так? Да? – показал написанную тройку Гриша.
– Так! Молодец! Теперь пиши «д»!
– Каво ты, Витька, я таких букв не знаю!
– Слушай! Ты не называй меня «Витька»! Я же учитель, зови меня, пожалуйста, по имени-отчеству! А то заведующая ещё услышит – ругаться будет. Хорошо?
– Ладно, Витька, следущий раз буду по имени-очеству. Говори, чё дальше делать?
– Давай, я напишу тебе слово, – а ты переписывай его аккуратно.
– Ладно. Давай попробоваю!
– На вот – пиши, точно так же! – написал на листке образец Виктор Васильевич.
Гриша стал аккуратно, снова высунув кончик языка, переписывать слово по буквам.
– Ну вот, – разглядывал его каракули учитель, – что-то совсем не поймешь, что написал? Давай, пиши снова, – пока не получится точно так же как у меня.
Гриша снова принялся писать слово.
– Витька, а помнишь, – мы с тобой коней на Огибне пасли?..
– Ладно, Гриша, давай потом повспоминаем, когда напишешь, как следует! И я же тебя просил, не называть меня Витькой. Ты же обещал?!
– Ах! Да! Забыл! – сказал Гриша, вновь взяв карандаш в руку.
– Витька, а помнишь, волки нас напужали тогда в Огибне?
– Слушай, Гриша, мы так с тобой до ночи не закончим писать одно слово. Ты не отвлекайся, пожалуйста!
Тут в класс вошла зав. школой. – Ну как тут у вас дела? Научился писать?
– Да туговато! – ответил Виктор Васильевич, – Но ничего, думаю – всё равно научится, не сегодня, так завтра. А ты, Григорий, пиши, не отвлекайся!
– Витька, а помнишь, – ты за Шуней-то ухлястывал?! – снова пустился в воспоминания Гриша, вводя Виктора Васильевича в краску.
– О! Да у вас много общих воспоминаний! – сказала заведующая, – Ну ладно, я пойду, не буду вам мешать. Но имейте в виду – времени на обучение всего неделя. Так что будьте добры, отнеситесь серьёзно к занятиям! Мне же отчитываться и перед районо и перед военкоматом. Так что не отвлекайтесь!
– Ну что, добился?! – зло сказал Виктор Васильевич, когда она вышла. – Видишь – заведующая уже и меня отругала! Давай – пиши! Я вижу, с тобой нельзя по-хорошему!
– Да каво ты, Витька, – бесполезно! За три года не смог выучиться, а сщас за неделю?! Бесполезно! Зря время убивам!
– Пиши! – вновь повторил Виктор Васильевич, – Ночевать здесь останешься! Пока не научишься – отсюда не уйдём!
– Каво ночевать?! А коровы придут, – кто их загонит? Мать болеет! Кто их доить будет? Вопщем, пошёл я! Не получился из меня ученый! – горестно сказал Гриша, встал и вышел из класса. На этом его учеба закончилась…
А в армию Гришу не взяли. Но по другой причине.
Когда он во время комиссии зашёл к военкому, тот, будучи наслышанном о Грише, показав ему на портрет Карла Маркса, спросил: «Кто это?»
– Москва! – ответил ему Гриша сходу, и был отправлен домой…
– Я чё, дурак, – в армии служить, а кто за хозяйством ходить будет? – рассказывал потом Гриша радостно, – Я специально сказал: «Москва», я чё, Карла Маркса не знаю ли чё ли?..
Чэрэз Чыту
Мы на грузовике давеча, эвон с Сахой Марахэсом, в третьем годе, ли каво, ехали чэрэз Чыту. Утрем порошка прошла, сколезь, морошно.
Нас, паря, милиция попутала. Останавливают. Офэцэр с имя: Вы каку взрылчатку везёте?
А у нас, паря, кака взрылчатка, – в деремне?! У нас веники, да каво, палочки каки-то, топоришша…
– Вы каку, – грит, – взрылчатку везёте?
Паря, за шпионов нас пошшытали. Но потом, порылись в кузове – опустили.
– Кто его знат, может бонбу в кузове прячыте? Только, – буровит, – по дороге не пейте!
Да мы и так уж учёны – што в городе выпимши ехать не можно.
Ой-ё-ё-ёёй! Кое-как уехали.
Паря, таперича чэрэз Чыту не ездю. То опеть попутают – лучче стороной объехать!
Тоскливо
– Адали Толик Федочкин идёт? – присматривался Егор Петрович через окно к одинокому путнику, показавшемуся на горизонте и приближающемуся по дороге к селу.
– И впрямь, – он! Ну, баушка, ставь самовар, – чичас гость явится!
Толик – маленький мужичок, в свои 30 лет так и оставался ребёнком и мало чем отличался от деревенских пацанов. Он жил в Алек-Заводе с отцом, таким же маленьким Федочкой, а сюда, в Красноярово периодически появлялся попроведовать дядю, Егора Петровича.
Дед встречал Толика у калитки – О! Инатолий! Кое-как тя признал. Ты ли? – Не ты? Ужо думал – ты не живой, почитай года три не казался…
– Ну, иди в избу, чаюй, поди промялся? – Баушка там чай сварила! Да зачнём робить, – опричь тебя пособить некому. Надоть, паря, дополна делов прикончить, покуда ты не удалился…
Толик всегда с желанием помогал деду, исправно выполняя все его задания, а к вечеру, когда в деревне становилось темно, от нечего делать, дед начинал балагурить, шутить и подначивать Толика.
– Ну, каво ты паря расшиперился? Вали эвон в клуб, потанцуй, невесту себе присмотри!
– Да попустись! Какой у вас тут клуб? Окна и двери вот на таких гвоздях, ещё с позатова года.
– Ну, ни в клуб, дак эвон – баушка Авериха живёт холоста! – показал дед на соседний дом. – Эво-эво в окошке огонь светит…
– Дай передохнуть, я пристал, – весь день сёдня проканителились, с утра не присел! – отнекивался Толик.
– Не глянется Авериха, так на могилки пойди! – показал дед чуть правее Аверихиного дома на сельское кладбище.
– Сходи, паря, туды, – пробздись, воздуха взглотни! Климант ноне шибко бравый. Али ты боисся потемну на могилки пойти?
– Да каво там пужаться? Я сколь у себя на кладбище ходил, сроду не боялся! – отвечал деду Толик.
– Паря, а у нас на могилки пойти побоисся, – наши покойники дюжее ваших… Эвон, твой брат Алёха, паря, – тот боёвый, тот доле того бы слётал. А ты боязливый, как ушкан, – эвон глаза забегали!..
