скачать книгу бесплатно
Казачьи байки
Александр Мецгер
В этой книге собраны казачьи байки, небылицы, истории, рассказанные автору его бабушкой.
Александр Мецгер
Казачьи байки
ЗОЛОТО КУБАНСКОЙ РАДЫ
В одной казачьей станице, не буду называть какой, чтобы не привлекать внимание любителей сокровищ, жил казак Яшка Трутень. Он случайно среди старых открыток и писем нашёл необычную граматёшку. В ней говорилось о том, что на хуторе Дальнем запрятана одна из подвод Кубанской Рады с сокровищами. И прямо указывается место: подворье богатого казака Губы. И тому, кто предоставит эту граматёшку потомкам этого казака и изречёт в виде пароля слова из библии, они должны указать, где захоронены сокровища. Внизу бумаги были написаны те самые слова, которые надо было произнести. Видно, кто-то из предков Яшки Трутня так и не дошёл с этим посланием до клада.
Яшка, воодушевлённый находкой, решил начать раскопки. Издавна по станице летала легенда о сокровищах бабки Марфы Губа, спрятанных на хуторе. Теперь казак не сомневался в правдивости этой легенды.
Яшка Трутень жил в старой хате на краю станицы. Не богато жил, но и не голодал. Его жена работала на ферме, росли два сына, и всё бы ничего, если бы не тёща. Не давала она жизни Яшке, пилила с утра до ночи. Теперь же у него появилась возможность построить или купить собственный дом и навсегда отделаться от «мамы».
Вечером казак, взяв письмо и лопату, собрался на своём «Запорожце» за кладом, а жене заявил, что едет на рыбалку.
– Ты бы ещё сказал, что на охоту едешь с лопатой, – тут же появилась тёща. – Не видишь, что ли, что он врёт?
Пришлось казаку грузить в багажник и рыболовные снасти.
От хутора Дальний остались одни воспоминания и Яшка, теряя с каждой минутой надежду, бродил с лопатой среди бурьяна и зарослей акаций. Когда взошла луна, казак достал послание и стал читать отрывок из библии. Трижды прочитав его, он присел на поваленный ствол дерева и стал ждать.
В ночной тишине, как гром среди ясного неба, прозвучал голос, хоть и грубый, но явно женский:
– За сокровищами пришёл?
От неожиданности Яшка подскочил и на его голове зашевелились волосы.
– Давай меняться, – предложил голос, – я тебе сокровища, а ты мне невинную душу.
– Ты кто? – выдохнул казак.
– Я душа Марфы, дочери казака Губы. Охраняю сокровища Кубанской Рады. Отдашь мне невинную душу, я тебе укажу, где спрятан клад, – повторил своё предложение голос.
– Чью душу? – пугливо поинтересовался Яшка.
– Родственную, конечно, – уточнила Марфа.
Тут у казака мелькнула мысль, и он чётко проговорил:
– Забирай душу тёщи.
Марфа задумалась… Наконец отозвалась:
– Ну, ладно, только смотри, потом не жалей.
– А где же клад? – заволновался Яшка.
– Где увидишь свет, исходящий из земли, там и копай, – донёсся удаляющийся голос. Больше казак никогда не слышал его.
Понемногу освоившись, Яшка начал озираться по сторонам и вдруг увидел, как из земли забил яркий свет. Схватив лопату, он бросился к заветной мечте. Свет исчез так же внезапно, как и появился, но Яшка уже копал. Через некоторое время он наткнулся на кирпичную кладку. Без сомнения, это был колодец диаметром метра полтора. К утру Яшка дорылся до досок, видно, прикрывающих сокровища. И, действительно, под досками оказалась бочка, запечатанная смолой, а также какие-то торбы и ящики.
– Буду потихоньку перевозить домой, – решил счастливый кладоискатель. – А что, если тёща пронюхает? – с ужасом представил он, что при этом произойдёт, – и посадить может, корова, – наконец, подвёл он черту под своими размышлениями и решил съездить домой на разведку.
Дома его встретила заплаканная жена. Оказывается, ночью у тёщи начался сердечный приступ, и перед смертью она звала Яшку, обзывала его всякими словами, упоминая какую-то Марфу. Ещё она сказала, что даром это Яшке не пройдёт, и что она и после своей смерти зятю жизни не даст. Казаку, конечно, угрозы тёщи были понятны, но он сделал глупое лицо, пожал плечами и не принял во внимание её запугивания. А зря. Сразу после похорон тёщи начался дождь, который с переменным успехом продолжался ровно сорок дней. В эти дни не только на хутор, со двора выехать было не возможно, так размыло дороги. Каждую ночь Яшке снилось, как он пытается достать клад, а тёща ему не даёт. Мало того, ещё грозит и обзывает. Дошло до того, что казак во сне материться начал, да так громко, что жена и дети просыпаются. По утрам он встаёт усталый, будто всю ночь яму копал, так ноют спина и руки.
Лишь закончился дождь, и подсохли дороги, Яшка понёсся на своём горбатом «Запорожце» за сокровищами.
– Что, миллионер хренов, за кладом приехал? – услышал Яшка знакомый дребезжащий голос. Ошибиться было невозможно: голос принадлежал покойной тёще.
У казака подогнулись ноги, и он рухнул на землю.
– Теперь я хранительница сокровищ, так что тебе здесь ничего не светит.
Яшка заглянул в колодец. Дожди размыли края ямы, и земля обрушилась вниз. Глубина колодца была более двух метров.
– Сам не выберусь, – мелькнула мысль, – да и ящики с бочонком не вытяну. Нужны лестница и верёвка.
– Правильно, – подтвердил голос тёщи, – сам не достанешь.
– Вот поеду домой и привезу лестницу и верёвку.
Как ты мне помешаешь? – выкрикнул Яшка.
– И гробик не забудь прихватить, – ласково предложил ему голос тёщи.
– Я ж не для себя, для твоей дочери и твоих внуков стараюсь, – завопил казак.
– Все вы так, кобели, говорите, а как деньги появятся, тут же на сторону смотрите, – подвела итог хранительница клада.
Яшка знал, что переубеждать тёщу бесполезно.
– И что ты предлагаешь? – спросил он.
– Повесься, – вздохнув, предложила тёща, – и будешь всё время рядом с сокровищами. Вместе станем клад охранять, а то мне скучно одной.
– Ну, уж нет, – перекрестился казак, – ещё и после смерти терпеть тебя. И схватив лопату, Яшка стал закапывать колодец.
– Эй, постой! Что ты делаешь? – заскрипел тёщин голос, – Если ты что-нибудь не возьмёшь из клада, я не смогу наложить на тебя проклятие.
– Вот и прекрасно, – пробурчал Яшка, – не нужно мне твоё богатство. Засунь его, знаешь куда?
– Не влезет, – после некоторого раздумья возразил голос тёщи.
Говорят, что клад так и лежит в колодце, вот только место Яшка никому не показывает. Мало ли что, вдруг опять тёща ночами являться станет.
ВСАДНИКИ БЕЗ ГОЛОВЫ
Много лет прошло, но и сейчас я часто вспоминаю невероятные истории, рассказанные бабушкой Катей. Жила она в старенькой хате, покрытой камышом. Было ей уже тогда лет под девяносто, а может и больше, в точности никто не знал, да и сама она не помнила. Зато истории, которые мы слушали с открытыми ртами, были насыщены мельчайшими подробностями. Сама она была дочерью сельского священника. Жили они зажиточно, даже богато. Водилось и золотишко.
В день рождения бабушки Кати ее отец закопал в огороде двухсотлитровую бочку вина. «Это будет к свадьбе Катерины», – пояснил он. После революции и раскулачивания мало что осталось от богатого подворья, а вот бочка вина и по сей день где-то закопанная хранится. Услышал эту историю от бабушки Кати как-то сосед и предложил: «Давай поищем, больших денег будет стоить». «Ищите, – махнула рукой бабушка Катя, – найдете, забирайте, мне ничего не надо».
Никого у нее не осталось. В Гражданскую и брата, и жениха убили, так и не вышла она замуж. Совсем одинокая, и соседи по доброте своей часто помогали ей, кто чем мог. Решила и она хоть чем-то отблагодарить соседей. «Если найдете, – пообещала она, – всей улице праздник будет».
На следующий день пришел сосед с кумом, взяли лопаты, металлический двухметровый шест и начали вести раскопки. Сунут штырь в землю метра на полтора, как тот упрется во что – сразу начинают копать. Дня три копали. Стал двор похож на катакомбы. На четвертый день плюнули, взяли самогонки и напились. Больше никто не пытался найти бочку с вином, но, по заверению бабушки Кати, где-то она все-таки зарыта.
Но мы немного отвлеклись, я хочу рассказать о всадниках без головы. Эту историю тоже поведала нам бабушка Катя.
Произошло все это еще в Гражданскую, когда дети шли против отцов, а брат против брата. Власть захватывали то белые, то красные. Много тогда пролилось безвинной кровушки. В один летний день, уж и не понять было, какая власть в станице, четыре молодых казака вели коней с водопоя на конюшню. Никто не поинтересовался, кто они, откуда родом.
«Идут и идут себе, Бог с ними. Лучше лишний раз промолчать, живее будешь», – решили станичники и лишь из-за заборов и плетней, да полуоткрытых ставен молча наблюдали за ними.
Неожиданно неизвестно откуда налетел отряд конников. Завязалась схватка, прижали казаков к конюшне, требуют сдаться, а те – ни в какую. Уж в точности никто и не знает, что там произошло, но порубили головы казакам и обезглавленных бросили. На другой день сельчане собрали тела и закопали в общую могилку на кладбище. Вот только головы как ни искали, не смогли найти.
Через некоторое время поползли слухи, что по ночам обезглавленные всадники бродят возле конюшни. Кто верил в это, крестясь, рассказывал, а кто и недоверчиво улыбался. Наконец, решился старый казак по прозвищу Кавун за четверть самогонки пойти ночью в дозор и все выяснить. Для храбрости выпив пару стаканов водки, пришел на конюшню и лег под подводу. Когда чего-то ждешь, время бежит медленно, и дед Кавун даже чуть вздремнул. Вдруг он увидел медленно приближающиеся из темноты по направлению к нему четыре силуэта. Луна как раз вышла из облаков и четко осветила четыре обезглавленных тела казаков, похороненных на кладбище.
В последний раз лет, наверное, шестьдесят с лишним назад дед Кавун мочился в штаны. Как ни стыдно было признавать, но это случилось с ним и сейчас. От страха он словно окаменел: лежит, как бревно, ни руки, ни ноги поднять не может. Смог бы, так, наверное, такого дал деру, что никакой мертвец не догнал бы. Лежит, смотрит, и кажется ему, что пришел его последний час, а то и меньше.
А всадники без головы тем временем вышли на середину конюшни и стали кружить один за другим, постепенно передвигаясь в угол конюшни, где была свалена куча навоза. Так и ходили всю ночь около кучи, пока с наступлением рассвета не растаяли, как дым.
За всю ночь дед Кавун не сомкнул глаз. Хмель как ветром сдуло. Всего его трясет, то ли от холода, то ли от страха.
А станичникам интересно узнать, как там дед Кавун, правда ли на конюшне ночевал? Начали подходить, а как увидели его, ахнули от удивления. Вылез из-под телеги дед, седой как лунь, слова сказать не может. Ну, мужики сразу ему – стакан самогона. Через некоторое время успокоился дед и стал рассказывать о ночных ужасах. Стоят казаки, в затылках чешут, больно чудно им, но не верить нельзя, вот он – живой свидетель.
Пошли они куда указал им дед Кавун, где, по его словам, кружили обезглавленные казачата. Стали ворошить навоз и нашли отрубленные головы. Бабы заголосили, мужики креститься начали, а одна бабка и говорит: «Это они, горемычные, бродили, головы свои искали, чтоб похоронили их по-людски». Разрыли могилку, положили туда головы.
«Уж простите, сердешные, не знаем, где чья головушка, лежите себе с Богом и не тревожьте живых», – перед тем, как зарыть могилу, проговорила одна из бабок.
Больше на конюшне никто не видел ничего странного, видно, успокоились их душеньки.
рис. Евгении Евтушевской
Вот такую историю рассказала нам как-то бабушка Катя. Не ручаюсь за достоверность фактов и не могу даже предположить, где все это произошло, но бабушка Катя утверждала, что все истинная правда, и происходило это на Кубани.
ЗНАХАРКА
В каждой станице, как повелось, всегда находятся люди, берущиеся из разных соображений за лечение. Обычно это безобидные бабули, лечащие травами да молитвами. Все их, конечно, знают и по всякому поводу бегут к ним. В народе их прозвали знахарками, и вот об одной из таких «знахарок» я вам хочу рассказать.
В молодости, говорят, никто за ней вроде бы ничего сверхъестественного и не замечал, а вот к старости как свихнулась баба. Стала ночами бродить по кладбищу, готовить разные снадобья, наговоры всякие изучать, и пошел слух о ней как о целительнице. Бабы к ней толпой потянулись: одна просит, чтоб мужика от водки отвадила, другая – чтоб мужика приворожила, а третья – болячки свои давние полечить решила, а вдруг да поможет. Никому не отказывала знахарка, хотя за глаза называли ее колдовкой. Денег она не брала, говорила, что Богу не угодно, а вот от натуры не отказывалась. С кого поросенка возьмет, с кого мешочек муки или картошки, не брезговала и вещами. В общем, зажила баба, но что-то все стали замечать, что лечить у нее не очень получается, а вот кому жизнь испортить али несчастья на двор навести – так это с ходу.
Прослышал как-то Степан из соседнего хутора про эту колдовку, у него как раз свинья заболела. Резать жалко, вроде и мала еще, а чем лечить – не знает. Поехал к бабке, а та и рада – шутка разве, из другого хутора навестил, вот, значит, о ней какая слава идет. Приехала она к Степану и давай «нечисть» со двора выгонять. «Это тебе пороблено на смерть», – говорит Степану, а сама руками водит, плюется. Полезла на погреб, а там окорок висит, сало да всякие соленья. «Отдай окорок скорей мне, – с ужасом в голосе прокричала знахарка, – в нем нечистая сила сидит». Степан послушно взвалил окорок на спину и понес к бричке. Потом мешок картошки. Из погреба пошла бабка в хату и давай вещи щупать: «Выноси скорей подушку, – кричит, – кофту вон ту!»
Наконец, не выдержав очередного приказа спалить единственную перину, он спросил: «А когда же порося лечить будем?» А поросенок тем временем уже визжит, заливается, будто режут его.
Осмотрев сатанинское добро, что было сложено на бричке, старуха разрешила Степану отвести ее к поросенку. Дело шло к вечеру. Взглянув на додыхающее животное, велела она Степану зажечь по углам катуха четыре свечи, а сама стала переливать воду из одного стакана в другой, что-то бормоча. Когда свечи догорели, поросенок затих.
– Ну вот и все, – вздохнула колдовка.
– Конечно, все, – сказал Степан, толкнув сапогом дохлого поросенка. – Что же ты, старая, сразу не сказала, чтоб дорезал? – возмущенно произнес он.
– Благодари Бога, что сдох поросенок, а не ты, – зло процедила баба. – На тебе смерть была, а я перевела ее на порося. Вот ведь люди неблагодарные.
Степан не унимается:
– Если бы не ты, так хоть мясо было бы, а теперь что, закапывать?
– Не ори, дам я тебе порося, ты только помалкивай, – пригрозила колдовка.
– Да что порося, а корма сколько я перевел за семь месяцев, что держал его, – злится Степан.
– Дам я мешок зерна, только молчи, – процедила целительница и пошла к бричке.
Когда Степан забирал у старой ведьмы поросенка и зерно, на прощание она ему сказала: «Если не хочешь, чтоб порчу на тебя навела, помалкивай».
Так, может, никто об этом случае и не узнал бы, если бы по пьянке Степан не проболтался. Говорят, что он и по сей день живой и здоровый, значит, не подействовала угроза на Степана.
А вот в другом случае вышло все наоборот. Уж и не знаю, то ли от водки, то ли еще от чего, но помер у одной молодицы муж. Вдова, как полагается, погоревала немного и стала поглядывать на других мужиков. Баба – кровь с молоком, ходит по хутору, глазами стреляет – как тут не обратить внимания! Ну мужики и стали подъезжать к ней, разговоры пошли. Один мужик так совсем свихнулся, прохода не дает. Вдовица-то знала, что у него жена хуже пилы, мужика готова со свету свести, не потому, что он уж был такой плохой, просто характер у нее стервозный. Сама из себя как жердь усохшая, видно поэтому и злая такая, готовая по любому пустяку с кем угодно ругаться. И вот, прослышав, что ее мужик за той молодицей увивается, решила извести вдову. Пошла она к той колдовке и просит, чтоб помогла. Принесла ей, чтоб задобрить, и курочку, и маслица, и яичек. Что и как делала знахарка, не знаю, но не прошло и трех дней, как все стали замечать: вдовица на глазах тает, словно свеча. Глаза запали, ноги еле волочит. Со стороны посмотреть – бабка столетняя идет. И не болит вроде ничего, и в то же время любому понятно, долго не проживет. Бабы при виде ее крестятся, жалеют, а что делать – не знают. Одни советуют иголки жарить, другие – святой водой умываться да пить. Тогда одна баба, никому ни слова не говоря, сама на подводу села и куда-то поехала. На следующий день привезла старичка. Маленький такой, бородатый и весь белый как лунь. Маленькийто маленький, а вот как глянет – мороз по коже идет. Посмотрел он на вдовицу и покачал головой: «Если бы, голубушка, привезли меня на день позже, никто бы тебе уже не помог, отпели тебя в церкви». Попросил показать, где живет колдовка. Подошел к хате злой бабы и широко троекратно перекрестил ее. А знахарку или предупредил кто, или она почувствовала, но ждала уже его прихода. Бегает по двору, какие-то знаки руками в воздухе делает, плюется, но, после того как старец заговорил, как-то вся сжалась.
Три дня ведьму крутило и корежило, но не подействовало на нее предупреждение. Говорят, что и по сей день занимается она черными делами.
А молодица после отъезда старичка начала поправляться, и через несколько дней никто бы и не поверил, что когда-то болела.
Вот еще такую историю рассказала мне бабушка Катя. Да, возможно, вы и сами ее знали, ведь в каждой станице, в селе живут такие «знахарки» и происходят подобные истории. Что до меня, то я всякую нечистую силу стороной обхожу и вам советую.
ПЕРСТЕНЬ, СЕЮЩИЙ ЗЛО
Эта история, рассказанная много лет назад бабушкой Катей, и до сих пор не окончена, несмотря на то, что давно уже нет в живых ее участников. Началось все еще в царское время.
Один служка копал яму на церковном кладбище и наткнулся на старое захоронение. Среди сгнивших досок и костей он нашел золотой перстень с черным блестящим камнем. Вместо того чтобы показать перстень батюшке, он припрятал его. Через некоторое время клир был неприятно удивлен резкой переменой, произошедшей со служкой. Стал он грубым и раздражительным. На исповеди батюшка узнал о случившейся находке. Увидев перстень, он перекрестился. От перстня несло холодом бездны и чем-то зловещим. Прочитав молитву, батюшка спрятал перстень. Старший брат бабушки Кати, сын священника, видел, как его отец что-то замуровал в стене часовни, и у парня появилось непреодолимое желание узнать, что же там спрятано. Но это желание ему удалось удовлетворить лишь через несколько лет, когда началась революция.
Возмущенный варварским отношением большевиков к памятникам искусства и к религии, он ушел воевать на сторону Деникина, против красных. Как-то, когда белогвардейцы в очередной раз выбили красных из станицы, брат бабушки Кати приехал домой навестить родных. Он долго бродил около разрушенной церкви, вспоминая детство, потом направился к часовне и достал из ниши замурованную шкатулку. Открыв ее, увидел золотой перстень с блестящим черным камнем. Надел его на палец и почувствовал, как непреодолимая злоба и ненависть, опустошающие сердце и мозг, захватили его. Говорили, что сын священника отличался особой жестокостью, никому не было от него пощады, и, в конце концов, он был убит и переправлен в родной дом. Похоронили его на церковном кладбище, и по случайному, а, может, и не случайному совпадению, на том месте, где был найден перстень.
Прошло более пятидесяти лет, и на месте старой разрушенной церкви и церковного кладбища развернулось строительство. Копая котлован под фундамент, экскаваторщик наткнулся на захоронение. Около котлована собрались строители: сначала достали серебряные ручки, которые крепились по краям гробa, потом стали попадаться медали, блеснул золотой перстень. Но куда он потом исчез, никто не заметил.
Бабушка Катя, прослышав о странной находке, попросила одного из соседей принести косточки брата, чтобы перезахоронить, но было уже поздно. Котлован залили бетоном, а останки неизвестно куда делись.
Больше всего бабушка Катя переживала, что исчез перстень. «Принесет он еще немало горя людям», – вздохнула она. К сожалению, ее опасения подтвердились.
Каждый вечер Матвей доставал припрятанный узелок и разглядывал золотой перстень с черным блестящим камнем. Носить его он не мог, так как боялся расспросов, зато часами любовался им по вечерам. От камня исходило что-то таинственное, и чем дольше Матвей смотрел на находку, тем сильней по телу разливалась сонливая тяжесть. Вспоминались все обиды, которые он перенес от соседей и своих близких. Потом появлялась злость, и Матвей с наслаждением представлял, как он рассчитается со своими обидчиками.
В его доме начались скандалы с женой, доходящие до рукоприкладства. Так продолжалось месяца три, пока у жены не кончилось терпение, и она не ушла к своей матери.
С соседями Матвей также переругался, и, в конце концов, к нему перестали заходить даже близкие родственники. Зато он подружился с местными алкашами. Частенько они собирались у него и даже ночевали там. И вот однажды, после очередной попойки, у Матвея пропал перстень. Может быть, его след так и исчез бы, но по тому, что стало происходить в станице, можно было вычислить его местонахождение. Никто ни о чем не подозревал, и только бабушка Катя в очередной раз качала головой и, глубоко вздыхая, говорила: «Не иначе перстень завладел опять чьей-то душой».
Но как-то вдруг все успокоилось, может, перстень потерялся, а, может, – кто его вывез из этих мест.
Эту историю один из соседей бабушки Кати, находясь в доме отдыха на море, рассказал своим знакомым, отдыхающим вместе с ним. Они оказались корреспондентами столичных газет. Одного из них очень заинтересовала история с перстнем.
