скачать книгу бесплатно
– Не знаю, но догадываюсь. Чуйка у меня, Гелий, давно служу, живу ещё дольше… Зачем Призраку Счастливых Кухонь топтать ногой айфон, если там бы не было ничего, его сдающего?
– Вы думаете, он в памяти камеры телефона?!
– Мне кажется, да.
– Но почему именно в этом эпизоде?
– Из анализа личности господина Кузлеева. Он у нас кто?
– Аниматор, работник студии…
– Ну, то есть гораздо ближе к операторской работе киностудий, чем все предыдущие жертвы, так? Не газовик, не нефтяник, ни ритейлер…
– Безусловно. И вы думаете, что он…
– Дай технарям сделать их работу. Может быть, память уже и восстановлению не подлежит, тогда пустой разговор!
– А если подлежит?
– Тогда увидишь!
***
И старший лейтенант Одинцов действительно, через три дня, увидел Призрака Счастливых Кухонь как в кино, на экране своего дисплея. Сцена была поставлена хоть и статично, но профессионально. Кухня Кузлеевых взята с самого выгодного ракурса, чтобы было видно всё.
– То есть ты хочешь сказать – цинично щерился маньяк – Что такую кухню предлагают всем желающим? И все отказались, а ты говоришь: ладно уж, раз желающих не нашлось, заберу себе…
– Нет, конечно же, нет, но… – бормотала несчастная жертва придушенным голосом.
Одинцов получил подтверждение тому, в чём и раньше не слишком сомневался. Призрак «гонит» на тему кухонных интерьеров, по поводу которых у него ярко выраженный психопатический «пункт». Призрак ходит по очередной кухне, залитой кровью очередных жертв, и разглагольствует, иногда заглядывая прямо в камеру телефона, отчего любому зрителю становится особенно жутко и колко.
– Ваша скотская жизнь требует очень немного… Большие деньги нужны вам только для понтов! Как ракушки дикарям – чтобы обвешаться, и ходить гоголем, изображая из себя божество каменного века… Но даже с самыми дорогостоящими понтами – вы ничем не отличаетесь от беспонтовых «братьев по разуму». Свинья, которая тянет премиум-пиво на диване за полмиллиона, ничем, кроме понтов не отличается от свиньи, которая тянет дешёвое пиво на сторублёвом топчане…
Это невозможно смотреть – слишком натурально и слишком мерзко. Да и к чему искать смысла в бесконечных излияниях сумасшедшего с бритвою в руке? Одинцов промотал видео немного вперёд. Поставил на паузу. Покурил. Собрался с духом. И снова включил:
– …Это всё зависть! – сказал маньяк на экране, омерзительно, потно и слюняво сюсюкая, как это у маньяков и принято. Даже казалось, что он насмотрелся голливудских фильмов имени себя, и теперь пытается подражать-соответствовать образу:
– Ты просто мне завидуешь! – говорил маньяк Ариосту Кузлееву – Завидуешь, что у меня нож в руках… А у тебя нет ножа. И рук, по большому счёту, тоже нет, потому что они связаны…
Хозяин пентхауса 149 в небоскрёбе «Монблан» мычал, цеплялся за трубу батареи, излишне-демонстративно, даже наигранно подчёркивая свою привязь к ней.
А маньяк, сладострастно сливаясь с жертвой, продолжал его поучать:
– Зависть – плохое, низменное чувство, борись с ним, бро! Вся твоя неприязнь ко мне связана с тем, что я могу тебя зарезать, а ты меня нет… Но ты пойми, что нож – по сути, не такая уж и дорогая игрушка…
– Послушайте, я понимаю… – бормотал Кузлеев – Я всё понимаю, но…
– Нашёл, чему завидовать! Владельцы ножа, который может тебя прирезать – знаешь ли, тоже плачут! Наивно думать, что у них безоблачная жизнь… А ты вот, видишь, построил себе кухню, которая больше, чем у многих людей вся их фатера! А завидуешь какому-то ножу, которого у тебя нет…
– Зачем? Зачем вы так со мной? С нами?! Что я вам сделал?!
– Ну, давай, расскажи мне ещё раз, что ты не вор, не бандит, ты просто талантливый мультипликатор, которому огромные бабки платят за его рисунки!
– Я… Но я… Я…
Расскажи мне, как это просто и обыденно, работать и заработать на такую вот кухню, больше типовой квартиры, и так вот её обставить сверкающими в иллюминации сотни светильников бытовыми безделушками! Расскажи мне, говно, что это делается без крови и грязи, и что все художники легко могут себе такое позволить, если только не будут лениться и проявят себя!
Жертва гнусного насилия снова начала стонать, гундосить и извиваться, то ли пытаясь в жалкой блеющей роли своей подтвердить слова маньяка, то ли опровергнуть их, опротестовать, взывая к закону, разуму или совести… Напрасно: хозяин пентхауса находился в том суде, решения которого обжаловать негде. Увы!
– Я знал много художников – откровенничал маньяк, как и все маньяки, одинокий, и потому привлекающий своих жертв «по совместительству» в личные психоаналитики. – Я многих их знал, и многих из них считаю талантливее тебя, Кузлеев, но ни у кого из них такой кухни не было, не говоря уж об остальном доме… Извини, что я привязался к этой кухне, настырный, как банный лист – никак не могу избавиться от чёрной зависти.
– Но послушайте… – плача, молил, Ариост – У меня есть деньги… Я мог бы…
– Как и ты – от чёрной зависти к моему ножу и моим развязанным рукам! Понимаешь, бро, когда мы осознали, что никогда в жизни не получим какого-то предмета – может быть, не особо нам и нужного, но ключевое тут «никогда в жизни»… Мы становимся очень завистливы. По-чёрному завистливы. Вот так, как ты сейчас завидуешь моему ножу, а я – твоей «happy kitchen», счастливой кухне…
***
– Ну как, убеждён? – грустно улыбнулся Сурепов Одинцову при следующей встрече. – Говорил я тебе, с самого начала говорил, нет никакого Призрака Счастливых Кухонь! Кухни есть, а призрака нет…
– Но, Игнат Михайлович, если бы я своими глазами запись не видел, не поверил бы! Немыслимо это, невозможно принять обычному человеку… Чтобы такое…
Призрак Счастливых Кухонь – по версии подполковника Сурепова – был психическим заболеванием, которое неизвестным пока науке образом кочует, перемещается от одного богатого домовладельца к другому.
– Скорее всего – задумчиво разводил руками Сурепов – дизайн супер-кухни, сочетая в себе праздник игры преломления обильного света во множестве стеклянных граней, каким-то образом завораживает и провоцирует вселение Призрака в тело очередной жертвы. Вводит в транс. В морок. В состояние бесноватого.
– А потом?
– А потом жертва убивает своих и саму себя. И Болезнь кочует дальше, туда, где снова заворожит богача пышной игрой стеклянных граней от роскошной иллюминации…
– А маска?
– Маска не нужна. Призрак Счастливых Кухонь живёт в настоящем теле настоящего хозяина избранного им интерьера. Потому его все и узнают – соседи, даже родные… Узнают легко и без вопросов…
– Но тёмные очки?!
Сурепов задумался. Правда – зачем в этой схеме тёмные очки?!
Подумав – сухо предположил:
– Возможно, остатки прежней личности тела каким-то образом пытаются подать сигнал… А может быть, Призраку ненавистен яркий свет, кто знает… Он ведь и приходит туда, где слишком много света и его преломлений, жестоко отомстить за люксовые варианты кухни…
– И всё-таки, так трудно поверить! – качал головой Одинцов.
Но Сурепову было не трудно:
– Почему? Если человек любит сам себя, то он живёт. А если человек ненавидит сам себя, то он найдёт способ с собой покончить.
– Это всё философия, Игнат Михайлович!
– А видеозапись с айфона Ариоста Кузлеева? Тоже философия?
– Вот восстановленное видео – честно признаю: шах и мат!
***
Дело в том, что весь старательно записанный диалог на айфоне Ариоста Кузлеева, вся эта длинная и запутанная беседа между маньяком и жертвой, шла на два голоса от одного лица. Ариост спрашивал – и Ариост отвечал. Сам себя привязывал к батарее, а точнее – делал вид, что привязывает.
И в другой своей ипостаси – думал, что привязан. А в итоге бесстрастный телефон, заранее, заботливо установленный на подвижной турели подвесного кухонного телевизора, очень отчётливо снял, что убивший несколько дней назад свою жену и дочь Ариост Кузлеев сам себе перерезал горло ножом для разделки рыбы, от уха до уха…
– А где же нам теперь ловить Призрака Счастливых Кухонь, Игнат Михайлович?
– Ловите его в бликах стеклянных панорамных витрин с самой гламурной подсветкой…
Уфа, 2—4 июля 2023 г.
«МОРЕ МОНСТРОВ»
(фантастический рассказ)
Тёмный предприниматель Олжас Тубергенов, которого считали то наркобароном, то главой синдиката киллеров (что, кстати, не мешало одно другому) стоял за спиной океанолога Регалова во всеоружии. Стоял в мёртвой соляной пустыне, в которой нельзя долго дышать без респиратора… На горизонте соляной пустыни громоздились ржавые остовы мёртвых кораблей… Обросшие солью, словно засахаренные, торчали из пустыни чудовищной величины кости неведомых чудовищ доисторических времен….
Регалов всё ещё не мог привыкнуть к резкой смене окружающих ландшафтов, и ему казалось, что он на другой планете. Только что, казалось бы, прямо перед тем, как хлопнула автомобильная дверца – он гостил в сказочном и роскошном городе Нур-Султане, про которой есть загадка: «какой город, будучи переименованным, остался с прежним именем?».
Это Нур-Султан, бывшая Астана. В переводе с казахского слово «Астана» означает «столица», и потому, став Нур-Султаном она не перестала быть астаной своей страны!
В Нур-Султане Регалов не мог поверить, что оказался посреди великой и бескрайней казахской степи, где летом жара свыше сорока градусов, а зимой лютый ветреный холод, до «минус сорока»…
На берегах реки Ишим Регалов, как турист, с восторгом осматривал «чудеса света», сравнимые с Египетскими пирамидами или Эйфелевой башней: изумрудный квартал, подпирающий само небо городок зелёных небоскрёбов, центральный бульвар Нур-Жол, прогуливаясь по которому встречаешь гигантский стеклянный и каменный Хан-Шатёр, слушаешь поющие фонтаны, пугаешься невообразимым контурам башни Байтерек.
Это город будущего, и, казалось Регалову, неблизкого будущего – но он сел в бронированный автомобиль Тубергенова, и вышел в совершенно другом пространстве: зыбкий жар, едкая соль, всепроникающий ожог мёртвого ополоумевшего Солнца, токсичные пески, совершенно непригодные к жизни. Из того, что имеет хоть какое-то отношение к жизни – здесь можно было отыскать только выбеленные зноем и наждаком соляных вихрей кости. Некоторые такие странные, что усиливали ощущение инопланетности всего окружающего кошмара.
Разве на земле водятся чудовища, которые могли бы оставить костяки таких невообразимых размеров?
– Вам интересно? – спросил Олжас.
– В Нур-Султане было интереснее… – честно сознался Регалов – Чудеса и тут и там, но там чудеса урбанистики, а тут… кости… скелеты…
– Это мегалодоны… – пояснил Олжас по кличке «Кара-баши» (предводитель черных). – Они выходили в Аральское море через портал…
Регалов с интересом осматривал кости доисторических акул-гигантов. Его предполагаемая спутница и помощница – плевать на них хотела…
– Точно нет другого выхода? – спросила молодая «мать-одиночка» Алёна. – И рука у вас не дрогнет, Олжас Хайретдинович? Воспользоваться материнским горем?!
– Алёна, – сказал жгучей брюнетке с большой примесью татарской крови, человек в черном, Тубергенов. – Посмотри по сторонам… Сними маску, сними пластиковый респиратор… Подыши… Сможешь не ослепнуть без герметичных очков? Этот мир – был моей страной… Здесь жил мой народ… То, что мы, каракалпаки, перенесли – несопоставимо даже с твоей бедой… Землю моего детства перенесли на другую планету, мёртвую планету, здесь мертво всё… Делай, что должна, и деньги на операцию твоему сыну будут заплачены!
– Только такой ценой?!
– Поищи, кто согласится дешевле, Алёна…
Алёна стояла в обтягивающем её стройную фигуру гидрокостюме. Она поведет амфибию через портал… Так предложил ей Тубергенов в обмен на жизнь её умирающего в больнице за тысячу километров отсюда маленького ребёнка… Поведёт амфибию в другой мир – и сын будет жить… Но, скорее всего, мать его больше никогда не увидит… Жизнь мальчика в обмен на жизнь целой стране… Тубергенов не считал такой размен жестоким… Он всё-таки был – хоть и ради своего плана, но много лет – и наркобароном, и главой синдиката киллеров…
– Покажите артефакт, Олжас Хайретдинович… – попросил океанолог.
– Он перед вами, Тимур Олегович! – клыкасто осклабился Тубергенов, давно разучившийся улыбаться, но иногда ещё пытающийся это делать. – По прикидкам археологов артефакту около 6 тысяч лет, он старше египетских пирамид, и всегда находился на дне Аральского моря, пока оно… – Тубергенов замер на мгновение и сглотнул тугой ком в горле – … пока оно не высохло…
– Происхождение?
– Скорее всего, визит инопланетян. Они были, как полагает моя экспертная группа, водными обитателями, и потому поверхностью планеты Земля для них были не материки, а морское дно… Они искали себе подобных, разумную жизнь, на дне океанов и морей, а суша для них – что-то вроде Марианской впадины для нас… Аральское море было для них чем-то вроде островка, где они и поставили свою базу… База предположительно соединяется с их водным миром двухреальным тоннелем… Судя по тому, что оттуда иногда вываливается до сих пор – это колоссальный Океан, в котором живут мегалодоны…
– Дались вам эти мегаладоны! – сердито сказала Алёна, шантажируемая безденежьем.
– Мегалодоны мне совершенно пофиг… – покладисто закивал последний каракалпак здешних мест. – Но если прочистить и починить двухреальный тоннель – из их мира мы можем получить морскую воду и по новой залить Аральскую Чашу… Вернуть каракалпакам родину… Убить соляную пустыню…
– Так вот ты какой, двухреальный артефакт… – бормотал океанолог Регалов, заложив руки за спину прямо перед древним механизмом.
По идее, очень многие земляне и раньше видели такое – но только на плоскости, в двухмерном изображении. Эта фигня называлась у математиков «углограмм» и считалась оптическим обманом зрения. Рисунок, на котором один и тот же предмет – это одновременно и кубик в углу, и кубик без угла…
Когда Регалов проходил углограмм в школе – он, конечно, и предположить не мог, что встретит в жизни ТРЕХМЕРНУЮ МОДЕЛЬ углограмма!
– Посмотрите: видите? – презентовал находку на дне высохшего моря Тубергенов, словно заправский экскурсовод. – От большого кубика отпилили левый нижний угол… А теперь снова смотрите – маленький кубик поставили в большой угол…
Две реальности, совершенно несовместимые друг с другом, существовали в виде механизма. Существовали одновременно во времени и в пространстве – но никак не совмещались… Две фигуры состояли из одних и тех же деталей, и одновременно – две реальности нигде не пересекались, не имели общих деталей. У Регалова возникло головокружительное ощущение мерцания, он впервые осознал свою привычную реальность – плоскостью, лишенной многих измерений…
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
