скачать книгу бесплатно
– Ходит тут шпана всякая, – зашвырнул пустую бутылку подальше Витек, – не дают добрым людям отдохнуть на природе.
Он уже собирался еще что-то добавить к сказанному, как вдруг ощутил, что кто-то стоит сзади и смотрит в упор ему в спину. Он резко обернулся. Никого,
– Ты чего скачешь, как ужаленный? – удивился Джон.
– Да так, ничего, показалось. – Витек вновь повернулся к приятелям, но ощущение тяжелого, пристального взгляд да в спину не исчезло. Он медленно повернулся и замер встретившись с парой гневных мужских глаз, в упор глянувших на него. В первое мгновение он даже не сообразил, что глаза смотрящие на него, это глаза не живого человека, а со старой фотографии вделанной в один из памятников стоявших рядом с веселой компанией, за оградку которого Витёк бросил камень отобранный у Вовки.
От этого неживого, фотографического взгляда у Витка всё похолодело внутри. Казалось, что эта пара пылающих злобой глаз существовала сама по себе, и не было больше ни фото, ни памятника, ни кладбища. Ничего в мире не существовало кроме этих страшных глаз, и Витька замершего под их тяжелым взглядом. Глаза будто обвиняли его в виновности и буйной своей фантазии. Казалось еще мгновение и из глаз сверкнут две молнии и испепелят его за то, что он сделал пару минут назад – бросил камень на могильный холмик и тем самым потревожил покой умершего неизвестного ему мужчины.
Витек закрыл глаза и тряхнул головой. Наваждение прошло. Обычная фотография, обычный памятник, обычная могила.
– Ты, что знакомого увидел! – захохотал один из парней, хлопнув Витька по спине.
– Да отвали ты, – незлобно сказал Витек. – Пошли отсюда, а то загулялись здесь, мерещится всякая мура.
И компания двинулась на выход из кладбища. По дороге Витёк еще раз обернулся бросив взгляд на могилу, так поразившую его, но опять не заметил ничего необычного окончательно успокоился приписав свое "видение" винным парам и жаркому дню.
Он не видел и не мог уже видеть того, что произошло дальше, но, что-то все-таки произошло, т.к. когда мальчишки сидевшие в засаде вновь пришли на это место, то как они не старались, но найти свой каменный кинжал, так и не смогли. КАМЕНЬ ИСЧЕЗ. Может быть сидевшие вокруг на деревьях птицы и смогли бы прояснить эту загадку, но для этого нужно было, как минимум знать птичий язык.
Мальчишки буквально по сантиметру облазили всё вокруг, но камня, так и не обнаружили.
– Да не расстраивайся ты Вовка – стали вдвоем успокаивать, совсем приунывшего Вовку, – придумаем чего-нибудь.
– Чего придумаете, отец с меня шкуру спустит, хоть домой не иди.
– Да прекращай ты, сейчас пойдем вместе к твоему отцу и всё ему расскажем, – предложил Мишка.
– Конечно пойдем, – поддержал его Генка. – Птичек – то больше не чем ловить.
И три незадачливых охотника за птицами побрели по направлению к городу, не подозревая о том, что рок уже безжалостно навис над одним из них, а так же о том, что произойдет с ними совсем скоро.
Собачий вой
Гром раздался, так зловеще и неожиданно, что Егорыч подскочил с койки как солдат- новобранец по тревоге.
– О господи, гроза чтоль? – пробормотал он сонно, глянув в небольшое оконце сторожки. Рука его автоматически потянулась к недопитой с вечера бутылке. Лишь выпив пол стакана и утершись рукавом, он окончательно пришел в себя и подошел к окну. Гроза, не смотря на гром, не начиналась. Туч, как ни странно не было и луна светила во всю, освещая своим мистическим сиянием большое множество оградок, крестов и звездочек вверенных под охрану Егорыча.
– Что такое, гром, а туч нету. Ну и ну. Луна светит, как проклятая, – бормотал Егорыч. – Пусть бы уж дождь пошел что-ли. Оно так и лучше, от дождя все воры разбегутся, – продолжал он, имея ввиду кладбищенских воров не брезговавших подобным способом наживы.
Эта привычка – поговорить в слух, сам с собой, появилась у него лет восемь тому назад, когда он схоронил жену оставшись на этой земле совсем один. Дети их, повзрослев, давно уже разлетелись по земле в поисках легкой жизни, и напоминали о себе лишь редкими открытками и телеграммами. Так и остались одни Егорыч и Любовь Власьевна коротая вдвоем длинные вечера, пока не пробил ее час и не отправилась его Любушка туда откуда не возвращаются.
Схоронил ее Егорыч честь по чести, да сам тут же на кладбище и устроился сторожем. "Всё поближе к Любушке моей", – говаривал он: “Я ее покой охраняю, а она мне место значит, стережет. Жили рядом значит, и помрем, а как же."
Так и зажил Егорыч на кладбище, все реже и реже навещая свою городскую квартиру, где ему теперь было неуютно и одиноко.
И к вину Егорыч пристрастился. прийдет бывало на могилу, к старухе своей, и начинает с ней разговаривать, будто живая она, Любушка его, и не умирала ни когда, а сидит рядом с ним на скамейке и слушает, привычно положив руки на колени.
Егорыч уже собирался опять было залечь, как вдруг, до него донеся вой его собаки, с которой он всегда нес свою круглосуточную вахту.
Выла она, так странно и дико, что мурашки побежали по спине.
Егорыч вновь посмотрел в окно. Собака спрятавшись где-то между могилками продолжала истошно выть. Что-то невыразимо жуткое было в этом вое, заставлявшем сердце сжаться от предчувствия чего-то не доброго закрадывающегося в душу.
Водрузив на голову свою старую шляпу и захватив на всякий случай ружьё, Егорыч вышел из сторожки.
Его встретила жуткая, все подавляющая тишина, ни дуновение ветерка, ни шум листвы, ни пение сверчков не разрушали ее. Всё замерло будто в тревожном ожидании чего-то.
Егорыч собрался было зайти обратно в сторожку, как вновь невыносимо дико завыла собака.
– Прибой, Прибой! – позвал ее Егорыч, но вой не прекратился, а напротив, зазвучал еще сильнее, словно желая предупредить хозяина об опасности нависшей над ним.
– Вот брехливый пес, – проворчал Егорыч. – Где ты там прячешься, хвост репейный.
Решив узнать, что так могло, напугать его смелого Прибоя, Егорыч отправился на его поиски. Ему странно было даже подумать, что Прибой вообще мог чего-нибудь испугаться. Эта помесь дворняги и немецкой овчарки величиной с теленка вооруженная зубастой акульей пастью сама могла напугать кого хочешь, но напугать самого Прибоя мог разве, что мчащийся на всех парах паровоз.
Егорыч уж порядочно удалился от сторожки когда вой неожиданно смолк. Старик остановился озираясь по сторонам:
– Прибой, где ты тут ?
В ответ ни звука.
– Прибой, поди сюда, кому говорю!
Тишина.
– Ты чего замолчал ? – Тут вдруг Егорыч почувствовал совсем не летний холод, и запахнулся в свою куртку. – Чего-то похолодало вдруг ?
Он уже хотел было вернуться в сторожку, как вдруг, совсем рядом услышал звук шагов. Прислушавшись, определил, что это не мог быть его Прибой. Кто-то шел через кладбище.
Хотя луна и светила достаточно ярко, заплутать в хитросплетениях кладбища можно было и днем. Поэтому Егорыч решил встретить путника и проводить, а заодно, если повезет и табачком разжиться.
– Эй! – крикнул он. – Кто тут ходит?
Звук шагов не прекратился, но и ответа не последовало. Поправив на плече ружьё Егорыч пошел на звук шагов. Обогнув высокую оградку он увидел удаляющийся мужской силуэт.
– Я, это, говорю, не заблудитесь один, дорогой товарищ? – громко спросил Егорыч.
Незнакомец остановился, но не обернулся. Старик стал приближаться к нему.
– Кладбище, говорю, у нас большое. Заплутать, значит, не долго – таким же бодрым голосом продолжал Егорыч, – а я тут сторожем работаю, все выходы знаю, так, что могу проводить, если что. А вам, товарищ, в сторону города надо?
Уже не больше трех шагов разделяли их, но незнакомец все еще стоял спиной к Егорычу, как бы не решаясь повернуться.
– Да, вы не беспокойтесь. Если, что …
Неоконченная фраза повисла в воздухе. Незнакомец резко повернулся к нему. В тоже мгновение на абсолютно безоблачном небе сверкнула молния, и на мгновение стало светло, как днем.
Жуткие кладбищенские тени словно испугавшись этого внезапного яркого света шарахнулись в разные стороны. Нескольких светлых секунд хватило Егорычу чтобы хорошо рассмотеть незнакомца. То, что он увидел перед собой, заставило его в ужасе отшатнуться, ноги стали вдруг ватными, отказываясь подчиниться.
– Ты … Вы … Кто…? – прохрипел он, поднимая перед собой правую руку, чтобы защитить себя от незнакомца.
Но тот, словно голодный волк уже ринулся на него. Холодные и жесткие пальцы почувствовал Егорыч на своем горле. Он дернулся, что есть силы, пытаясь вырваться из стальных тисков. Ружьё соскочив с плеча глухо шлепнулось на землю.
Незнакомец не издавая ни звука, всё сильнее сжимал свои пальцы. Уже круги поплыли перед глазами и легкие разрывались от недостачи воздуха, но Егорыч, не оставлял попыток освободиться .Он снова и снова пытался оторвать от своего горла эти враждебные безжалостные пальцы, которые душили его неизвестно за что.
Но незнакомец был на много сильнее старика и стальная хватка его не ослабевала ни на секунду. Егорыч услышал хруст собственных шейных позвонков и понял, что это конец. Боль в легких, от недостачи кислорода, была не выносимой.Дрожь агонии пробежала по мышцам, и непроницаемый туман стал застилать глаза.
Последнее, что увидел Егорыч на этом свете – был равнодушный, холодный блеск глаз незнакомца смотрящего на предсмертные его мучения. В голове зазвенело. Потом звон стих. Всё кончилось. Навсегда.
Незнакомец еще несколько мгновений подержал свои пальцы на горле обмякшего и не подающего признаков жизни теле. Потом резко приподнял труп на полметра от земли и тряхнув его, легко, как тряпичную куклу забросил в ближайшую оградку.
В то же мгновение вновь сверкнула молния. Грянул гром.
Незнакомец словно впитывая в себя звуки грома, возвёл вверх руки и плавно покачивал ими. Затем поднял с земли какой-то предмет и водрузил его себе на голову. Это была шляпа несчастного старика.
– Свершилось! – произнес он глухим скрипучим голосом.
Тут незнакомец разглядел еще что-то в темноте. Это был брошенный кем-то старый дырявый плащ. Надев его на себя он быстро зашагал по тропинке ведущей к выходу из кладбища.
В это же время тихо заморосил дождь. Вновь жутко и одиноко завыла собака.
День второй
Ночной звонок
Телефон звонил настойчиво и требовательно. Привычным движением Игорь легко вскочил с кровати, не потревожив спящую жену. Посмотрел на светящийся циферблат часов. Три двадцать ночи.
Сказать, что такой вот ночной звонок был для него неожиданностью было нельзя, т.к. он благодаря своей беспокойной работе давно привык к подобным звонкам и неожиданным вызовам. Преступный мир не дремлет, и, чем темнее ночь, тем больше шансов для него обделать свои дела.
А он, Игорь Чернецкий, капитан милиции по званию и сыщик по призванию должен всегда, в любое время дня и ночи быть на чеку. Его дело преследовать и обезвреживать.
И пока он с ним справлялся успешно.
Игорь осторожно, чтобы не загреметь трубкой , взял телефон в руки и вышел на кухню, закрыв за собой дверь. То что это очередной вызов он не сомневался и внутренне был готов снова лететь сломя голову, черт знает куда, откликаясь на человеческую беду. Поставив аппарат на стол и сев рядом он наконец снял трубку.
– Капитан Чернецкий у телефона, – твердым голосом представился.
Голос, прозвучавший в ответ, удивил его. Тембр его был слишком низкий и хриплый, но почему-то странно знакомый.
– Ну здравствуй, капитан Чернецкий.
По интонации этого неприятного голоса Игорь сразу понял, что это не вызов. Внутренне расслабившись он тут же сменил собственный тон:
– И Вам доброй ночи, – поприветствовал он абонента, как можно миролюбиво. Если конечно можно миролюбиво разговаривать с человеком, который своим звонком вырывает тебя из объятий крепкого сна, в самой середине ночи.
– Я тебя разбудил, наверное, – продолжал всё тот же спокойный хриплый голос, в котором Игорь уловил едва приметные нотки ехидства.
– А вы как думаете? Который сейчас час вы хоть знаете? – Игорь явно начинал раздражаться, не понимая, что от него хотят.
– Время для меня не имеет значения.
– Вот как, но для меня, к сожалению, имеет. Так, что вам угодно?
– Просто я хотел спросить тебя, почему ты забываешь свой долг?
– Послушайте, сейчас четвертый час ночи, о каком долге вы говорите, кто вы такой?
– Я говорю о твоем человеческом долге, – бесстрастно прохрипел голос.
– Вам, что больше делать нечего, как среди ночи нести всякую чушь?
– Это не чушь, далеко не чушь Игорь.
Игорь, который был почти уверен в том, что стал жертвой телефонного хулигана, уже собирался бросить трубку и пойти досыпать, услышав свое имя, насторожился. Явно звонил кто-то знакомый.
– Уж если вы знаете, как меня зовут, и жаждете поговорить со мной, то может быть, тоже представитесь? – предложил он.
Сонливость улетучилась. Игорь уже понял, что ему до утра не уснуть, и теперь ему захотелось выяснить кому это он понадобился среди ночи и зачем?
– Кстати, ваш голос мне определенно знаком.
– Еще бы, – прохрипело в трубке.
– Вот только слишком уж он скрипучий – сказал Игорь, не скрывая иронии – видно много в последнее время пьете?
– Нет, ты не угадал, просто я сейчас разговариваю впервые за последние несколько лет.
– Я вам сочувствую, что же заставило вас так долго молчать?
– То, чего вы все так боитесь, – проскрежетал голос.
– Кто боится, мы? А вы уже, как я понял – нет?
– Напрасно смеешься, я действительно этого уже не боюсь. Я был там и вернулся.
– Поздравляю с возвращением. Вы вероятно прямо с вокзала? – продолжал зубоскалить Игорь. Его вдруг осенило. А что если это звонит один из бывших его "клиентов", который выйдя, из мест не столь отдаленных, решил позвонить тому, кто устроил ему этот "отдых". Теперь стало понятно, почему голос показался ему таким знакомым. Просто сработала память.
– И где же вы были – добавил он не скрывая сарказма, – что вам долго не давали даже слова сказать?
– Там, откуда не возвращаются.
– Но ведь вы, как я правильно понял, вернулись. Откуда такая избранность?
– Да, ты прав – я избранный – в голосе невидимого собеседника послышалось торжество. – И потому я вернулся. Знаешь зачем? Чтобы отправить туда других.
– Понимаю, долги на воле, и вы горите жаждой мщения?
В трубке вдруг что-то заскрежетало, и Игорь не сразу догадался, что это был всего на всего смех.
