скачать книгу бесплатно
Формула Смолянинова. Берег Афины
Александр Календо
Первая книга дилогии. Действие происходит в 2011-м году. Главный герой старается раскрыть тайну научной работы Владимира Владимировича Смолянинова, опубликованной в 1980-м году, которой в своё время прочили Нобелевскую. Однако постепенно результат учёного забыли – никто не мог применить его на практике. Алекс экспериментирует с различными формами подачи широкому читателю своей "новой философии" и останавливается на любовном романе. Внезапно герой обнаруживает присутствие в своей жизни двух существ, которые, как он предполагает, должны помочь ему разобраться в его отношениях с давней знакомой, живущей за границей. Но постепенно он понимает, что их роль значительно шире.
Александр Календо
Формула Смолянинова. Берег Афины
Книга I
Формула Смолянинова. Берег Афины
2011 год. Вступление. Верлибр
1.
Откуда мы знаем, что умрём? От других людей, которые прошли этот путь вместо нас. Но разве можно вместо меня пройти мой путь? Покажите мне хотя бы одного человека, который рассказывает о смерти – на собственном опыте.
Весть передана из-за Черты, откуда не доносятся голоса. Она прошелестела лёгким ветром, колыхнула тростник Стикса и устремилась в Мир. Разве был бы я уверен, что смертен, если бы не был носителем Общей Сути, загнанной в мою кровь – но её там нет, в мои лёгкие – но там только альвеолы и воздух, в мои гены – но там уникальная ДНК.
Где моя тождественность другим? Шепчущая: ты родился как другие и уйдёшь так же. Отчего такой приоритет старухе с косой, а не ангелу с крыльями?… Я знаю, что смертен, ибо я – Часть Целого, но разве часть вечности не жива вечно?!… Я вижу единственный выход из этого противоречия: та часть меня, что знает о моей смерти не умрёт никогда, а всё остальное – уж как получится…
Если мы промедлим ещё немного со своей безоговорочной верой в бытие и нежеланием философствовать, Дверь закроется, мы навсегда останемся теми, кто мы есть.
Мы слишком доверчивы хищной птице Реальности. Она смотрит на нас хитрым глазом и периодически расправляет свои чёрно-белые крылья. На самом деле ничего не возникает, покуда мы с человечеством себя не соотнесём. Сигнал бытия есть сигнал передаваемости, сигнал обретения универсальной формы. Начинает быть лишь то, что получает соответствующее качество – присутствия в разуме других людей. Место обитания души – другие души. Место обитания разума – другие разумы.
Господь проявляет себя в каждой конструкции, что мы строим в нашей голове, в каждом имени, что используем. Идя по следу их возникновения, мы обязательно придём к Нему.
Человек, который не верит в Бога может зайти далеко. При условии, что он (или она) не верит в Бога по-настоящему, а то ведь некоторые обманывают – в большинстве случаев самих себя – говоря, что Бога нет, неосознанно постигают Его истины с каждым вдохом. Только им кажется, что это воздух их совести, а не Он. Они руководствуются Его законами, но утверждают, что это законы родителей, мораль человеческой цивилизации, почерпнутая из книг, и тому подобное. Не подозревая, что и мораль и совесть – это не какие-нибудь логарифмы, и для их восприятия необходимое специальное устройство, какое именно и только Он, очень осторожно, чтобы не задеть митральный клапан, вкладывает в сердце каждого при рождении.
Как вы вообще думаете что-то может само себя построить? Вы – пишущие программы и потом их отлаживающие, добавляющие нечто в растворы и помешивающие, а потом выдерживающие при нужной температуре. Прикладывающие к своей жизни чужие правила, а если вырабатывающие свои, то для целей, что кто-то вам дал, а если и цели свои, то образованы они по чужим лекалам.
Давным-давно, когда динозаврам пришла пора вымирать, и гигантский астероид нёсся к Земле на полных парах, и в Небесном Центре сотрудники в белых халатах уже точно рассчитали момент столкновения, тогда Ведущего Специалиста По Динозаврам – Того, кто отвечал за них, составлял и реализовывал их Программу, вызвали "на ковёр" – на самый Верх. "Вот что, – сказал ему Главный, ответственный за Землю, – есть такое мнение: у вас две альтернативы, два дальнейших пути. Один: млекопитающие-приматы-разум: долгий и сложный, и не факт, что выйдет, сами понимаете: программа новая, для этого мира не опробованная, ничего заранее обещать не могу. Второй вариант – птицы: это я вам гарантирую. То есть, и там, и там будете летать, но по-разному". "Летать?" – удивился Ответственный За Динозавров. – Мы, такие большие и тяжелые – крылышками замахали, и земля внизу?" "Именно так, – подтвердил Главный. – Я вам даже больше скажу: вы будете летать, как никто и никогда. Вы освоите все фигуры и повороты – загляденье. О вас даже книгу напишут: "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". Человек напишет, который, кстати – второй путь…" Но жест Его собеседника остановил Главного. Он всё понял – это вам любой палеонтолог подтвердит: птицы – прямые потомки динозавров. Вдумайтесь: птицы – динозавров. Бывает же такое (я всего лишь рассказал, как).
Когда Господу задают вопросы об устройстве мироздания, в частности, о природе Времени, Он говорит, что и Сам не слишком много понимает. По крайней мере, не понимал до сегодняшнего утра. Но когда солнце, Его солнце, оказалось в районе Арктура, кажется, что-то начало проясняться.
Однажды Его талантливому ученику (говорят, что самому талантливому) надоело выслушивать эту шутку – он вежливо ответил, что рад грядущим успехам Учителя и через некоторое время придёт к Нему, чтобы сравнить результаты исследований. Творец выпрямился и посмотрел Своему собеседнику прямо в его холодные серые глаза, на дне которых полыхало дерзкое пламя. И в одно неуловимое мгновение Он прочёл в них распад миллионов миров, крики отчаявшихся человеческих существ блеск и звон мечей ангелов и демонов.
Потом Он отвернулся. "Ты уверен? – задал Он риторический вопрос, —Дверь всегда открыта…" "Я благодарю Тебя – ответил Люцифер – но зайду в неё только тогда, когда мне будет что Тебе показать".
Максимум, на что может рассчитывать человек, ставший поклонником Сатаны – это должность мелкого беса, разжигающего огонь под сковородами грешников, и без устали напоминающего им, что мучения прекратятся в любой момент, но, разумеется, в этом случае ни о каком искуплении не может быть и речи.
Если бесу удаётся уговорить кого-либо, он поднимается по служебной лестнице. А тот, кого он уговорил, оказывается у него в подчинении – так можно дорасти и до больших чинов. Но это долгий путь: люди бесконечны упрямы, особенно, когда обнаруживают, что им стоит лишь испытать страдания своих жертв, ВСЕХ жертв (включая, порой, членов их семей) – и Ангелы примут их: омоют раны и проведут сквозь заветные Врата.
Эта перспектива столь вдохновляет души, что они забывают о своих слабостях. Впрочем, бесы-искусители весьма изобретательны: количество соблазнённых – их единственный рейтинг.
Ад может принять как своих лишь равных, тех, кто приходит из параллельного Мира – Света, а не снизу – с Земли (не с какого-нибудь из физических миров).
Служителей Доктора Лю интересует обитатель Рая, тот, кто прошёл когда-то путь Земной Юдоли с высоко поднятой – к Небесам и воле Творца – головой, найдя в себе достаточно сил исполнить Закон, отчётливо различая голос совести, не заглушая его бытующим и преходящим соблазном.
И вот когда такая: чистая как слеза и крепкая как металл душа оказывается на Небесах, она знакомится с историей Противостояния, с бесконечно абстрактной и лишённой ограничений программой Противника.
Чей, весьма спорный, базисный аргумент: для исследования Времени необходимо разломать, рассыпать до мельчайших составляющих элементов максимально возможные – мы бы сказали: максимально прекрасные – конструкции.
И если кто-то, один на… тысячу, чисто теоретически, соглашается с этой идеей и решается её испробовать (путь Творца кажется ему неэффективным), то он (или она) должен сделать это добровольно, когда ничто не будет подталкивать в спину: история человеческого рождения и детства и другие обстоятельства его бренного бытия. Лишь выбор абсолютной свободы желанен Зазеркалью, ибо на этом языке говорил его создатель.
***
2.
Есть слова без женского рода.
И к ним относится слово "рейнджер".
Между прочим, совершенно зря.
Я встретил Одинокого Рейнджера с Той стороны.
Для неё не имело значения почти ничего,
что имело значение для меня.
Разве что красота образов – и я забросал её стихами.
Иногда мне приходит в голову, что моя способность их писать
была дана мне исключительно для этой военной операции.
А это была именно она – военная операция.
На инструктаже я получил информацию о моей роли.
Мне полагалось сделать явными, заметными её ценности,
точнее, отсутствие для неё тех ценностей,
что так важны для нас с вами.
Рейнджеры всегда маскируются – их этому учат.
Мне следовало сорвать маскировку и закричать:
"Я тебя нашёл! Смотри: все делают так и так,
а ты делаешь совершенно иначе,
и у этого нет никаких оправданий,
кроме того, что ты – рейнджер с Той стороны".
Я полагаю, что разоблаченный рейнджер
теряет свою ценность. А вы как считаете?
Да: если его разоблачат все, но и в таком виде —
для нас двоих – это было большое достижение.
Надеюсь, мне дадут медаль, но об этом потом.
Главной моей задачей была совсем не демаскировка,
хотя ещё раз подчеркиваю: она ни разу не проигрывала
рейнджеру Света, кстати, это именно я —
забыл представиться.
И, думаю, воспоминания об этом проигрыше
уже кое-что – в плане перманентного ослабления противника.
Вы не думайте: мог проиграть и я. Ничего не было предопределено.
У меня даже мороз по коже, когда я понимаю насколько.
Если бы я проиграл, то не писал бы эти строки.
Это Мы выигрываем культурно,
а максимум, на что мог бы рассчитывать я —
это троекратный залп в воздух на кладбище душ.
Да… Это было абсолютно реально —
настолько, что лучше об этом не думать.
Что ж, этим и отличаются Они от Нас.
Как я уже сказал, главной была не эта локальная схватка,
которая, тем не менее, могла стоить жизни моей душе,
а совсем другое. И мне трудно будет донести до вас истину,
пока вы не представите себе ту, о ком я говорю.
То, что всё при ней, пожалуй, само собой разумеется:
идеальное сложение, пропорции, физические кондиции,
здоровье, кожа, черты лица – других в рейнджеры не берут.
Однако главное – её способность видеть людей.
Она различала все эмоции человека так,
словно просвечивала его рентгеном.
Если можно так выразиться, она была экстрасенсом,
но видела не органы, а души: все их участки, изгибы,
тайные уголки и, разумеется, локальные тёмные области —
болезненность, закрытость, омертвление.
То, что лишает душу потенциала, гибкости,
от чего тускнеет взгляд
(кстати у неё он был как прожектор —
мужчина мог не выдержать – глаза в глаза – и упасть,
я знал такой случай).
И самое главное: тускнеет жизнь – теряет радость.
Она врачевала такие зоны, сделала это своей профессией.
Ей платили большие деньги – и совершенно заслуженно.
Она творили чудеса.
Правда, идеология её работы была весьма конкретной —
в полном соответствии с Теми правилами, своеобразный анти-Новый Завет.
Она не лечила, а удаляла больной участок,
не восстанавливала связи, а отрезала их,
меняя при этом всю систему ценностей человека,
"выдёргивая" его из поля обязательств перед кем бы то ни было,
так что прошедшие её школу женщины приобретали весьма специфическое восприятие мужчин в целом и себя в их мире
