В полдень у Магнавры

скачать книгу бесплатно


Как же сразу ему не пришёл в голову такой ответ? И все же он застал Евфимия врасплох. Старик воскликнул:

– Мало власти Стилианосу? Так он ещё и с базилевсом породниться захотел? Разве ты не слышал, что про Зою говорят?

Лев нахмурил брови:

– Ты о чем?

– Да о том, что Феодор Гузанитом мог бы ещё долго жить.

Базилевс раздраженно махнул рукой:

– Мне ли не знать, как можно оговорить любого, будь он даже сыном императора. Я три года не выходил из дворца из-за лжи поганого Сантавариноса.

– И Феофано не выходила вместе с тобой. А Зоя поступила бы так?

Лев помрачнел:

– Твоя драгоценная Феофано не смогла мне дать наследника, а Зоя даст. Ты помешал мне тогда, и я ничего не сказал. Думаешь, мне не известно, что это ты не позволил Феофано постричься в монахини? Теперь-то что?

Евфимий вдруг ясно представил себе радостно потирающего руки Стилианоса и, поднявшись на ноги, твёрдо сказал:

– Я этот брак не благословляю, сын мой!

Лев изумленно воскликнул:

– Почему?

Старик ответил:

– Потому что это беззаконное и нечестивое деяние. Неужто ты приведешь на ложе твоей святой супруги эту блудницу Зою? Вы оба при живых супругах изменяли им, вот потому и нечестиво это.

Лев рассвирепел:

– Что!? Вот как ты заговорил? Хорошо же!

Он вышел стремительно, не попрощавшись. Уже через три дня явились стражники и прочитали Евфимию указ императора. Лев велел ему немедленно выехать в монастырь Святого Диомида. Вот тогда они в первый раз рассорились надолго. А Лев женился на Зое и даровал магистру и логофету дрома Стилианосу ещё один титул, сделав его базилепатором. Базилеопатор Стилианос – отец императора! Он, верно, светился от важности, когда объявляли его новый титул. Второй брак Льва – была ли то улыбка Любви или всего лишь похоть? Судя по тому, что патриарх Антоний, узнав о бракосочетании, изверг из сана священника, обвенчавшего Льва и Зою, все же это было беззаконием. Первый магистр Стилианос Заутца умер уже через два года, а вслед за ним ушла от какой-то жуткой болезни и его дочь, августа Зоя. Она так и не подарила Льву наследника. Около двух лет Евфимий провел в монастыре Святого Диомида прежде, чем Лев приехал мириться с ним. Они долго говорили, и базилевс уверял, что советы старца очень ценны, и как все это время ему некому было излить душу. И только ему, Евфимию, нужно находиться одесную августа. Так он снова вернулся во дворец.

Старик вздохнул и горько усмехнулся. Ну разве не счастливчиком был базилевс? Любовь явно не оставалась к нему равнодушна и улыбнулась в третий раз. Незадолго до примирения с Евфимием Лев женился на Евдокии Ваяне, которую привезли из фема Опсикий. Радость нового брака омрачали лишь Заутцы. Лев не имел сил бороться с могущественным семейством, которое не желало терять своего влияния, хоть и ослабевшего после смерти Стилианоса и Зои. Однако вышло так, что вскоре случай помог императору расправиться со своими врагами. У Стилианоса в услужении находился евнух Самона. Говорили, будто происходил он из знатной армянской семьи из Мелитены, что в Малой Армении. Возможно, так и было, ибо отец его даже одно время находился послом при дворе Льва. Мальчиком Самона попал в плен к ромеям, и его оскопили, после чего он и поступил на службу к Заутце. Когда базилеопатор Стилианос и августа Зоя отошли в мир иной, он узнал, что остальные Заутцы устроили заговор против Льва. Евнух раскрыл базилевсу сие преступление. В наказание Лев выслал все семейство, лишив их богатств и титулов. В благодарность за такой подарок – одним махом избавиться от всех врагов разом – Лев даровал Самоне треть их состояния и назначил кубикуларием. Расправившись с заговором, август вздохнул свободнее. Однако судьба явно испытывала исполненного счастьем Льва на прочность. Вот когда улыбка Любви вдруг превратилась в издевательскую усмешку – на Пасху Евдокия родила мальчика, которого нарекли Василием. Женщина не вынесла тяжёлых родов и скончалась, а вслед за ней умер и новорождённый. Евфимий, понимая, как Льву тяжело переносить такие страдания. всячески поддерживал августа, потрясенного кончиной супруги и младенца.

Новопреставленных Евдокию и Василия нужно было похоронить. Лев сидел, опустив плечи и свесив бессильно перед собой руки. Наконец он проговорил:

– Это будут похороны, каких свет еще не видел.

Евфимий оторопел:

– Сын мой, негоже это.

Август изумленно уставился на него:

– Что негоже, отец мой?

Старик пояснил:

– Ты разве не знаешь, что в дни Святой Пасхи Христовой лучше это сделать скромно, без лишней пышности?

Император возмущённо вскричал:

– Да как же это, святой отец! Неужто не может базилевс ромеев схоронить почивших супругу и младенца с должными почестями?

Евфимий кротко ответил:

– Сын мой, не стоит светлый праздник Воскресения Христова омрачать трауром похорон.

Император тихо и зло поинтересовался:

– Мне что же, не хоронить их?

– Похорони, конечно, но пусть это будет скромно.

Лев вскочил на ноги:

– Счастье моё было столь мимолётно! Не успел я обрадоваться рождению наследника, как Господь забрал и жену и сына. И я не ропщу! Однако почему меня лишают возможности хотя бы почести им воздать?

Евфимий так же спокойно произнес:

– Сын мой, не должно роскошествовать в дни Христовой Пасхи. Небогоугодное дело мыслишь ты.

Базилевс, не сказав в ответ ни слова, устремился прочь. Он поступил по-своему и устроил торжественные похороны. Когда Евфимию сообщили об этом, он очень расстроился от такого непослушания. Омрачить светлый праздник трауром! Вне себя от обиды, в подавленном состоянии он отправился в Агафов монастырь. Возвращаться в Константинополь ему вообще не хотелось. И ведь не он один считал, что базилевсу не следовало так поступать. Едва траурная процессия достигла монастыря Святого Лазаря, где Лев хотел похоронить Евдокию, как из ворот показался игумен и объявил, что не примет тело усопшей августы в этот день! Униженный базилевс велел отнести Евдокию обратно во дворец. Даже ему, Евфимию, который знает императора много лет, сложно предположить, что чувствовал Лев в тот момент. Однако его предупреждали, а он как обычно не последовал совету…

Я все ещё смотрел на стонущего в келье старца, когда услышал стук деревянной кружки. Повернув голову, я увидел слепого, который, нащупав рукой дверь, со скрипом открыл её. В проёме виднелась зелень, и веяло прохладой. Я вышел наружу и оказался под высокими деревьями…

Несмотря на жару, в монастырском саду было хорошо. Старые развесистые деревья давали так много тени, что она покрывала почти все садовые тропинки. Немного окрепнув, Евфимий приходил сюда каждый день. Ему нравилось вот так посидеть немного на скамейке в тени и в тишине рассматривать синеву вод Босфора и зелёные леса на другом берегу. На тропинке послышались шаги, и тотчас появился инок Фома, которому игумен велел прислуживать Евфимию. Молодой монах приветливо улыбнулся:

– Святой отец, я воды вам принёс попить. Жарко.

Евфимий посмотрел на него:

– Благодарю, брат Фома.

Выпив воды, старик похлопал ладонью по скамье и пригласил инока:

– Посиди, брат Фома, отдохни немного.

Старик прикрыл глаза, прислушиваясь к легкому шуму ветра в листве. Инок негромко кашлянул. Обычно так он ненавязчиво спрашивал разрешения потревожить Евфимия. Старик, не открывая глаз, спросил:

– Что такое, брат Фома?

Инок сказал:

– Святой отец, вести пришли из Города.

– Что за вести?

Феодор грустно ответил:

– Патриарх Николай изверг из сана многих архиепископов и архиереев из тех, что вами рукоположены были.

Евфимий помолчал немного и разочарованно заметил:

– Что же… этого следовало ожидать. Если уж Мистик осла моего велел прогнать и не кормить… Хотя чем бедная животина виновата?

Инок спросил:

– Святой отец, простите мне моё любопытство! Можно ли мне спросить?

Старик печально ответил:

– Спроси, брат Фома, спроси.