скачать книгу бесплатно
Бродяга, Плутовка и Аристократ: Сумерки
Александр Фарсов
Вторая часть романа «Бродяга, Плутовка и Аристократ»Спустя пять лет разлуки легендарная троица из приюта Святого Норта наконец воссоединилась, но видимо, чтобы расстаться вновь. Пути героев продолжают расходиться: Григорий укрепляет власть в совете; Шарлотта усиливает Рестед; а Нейтан всё борется со внутренними демонами. Но одно остаётся неизменным: они хотят быть вместе. Однако куда приведет их это стремление? И достигнут ли они того самого долгожданного мира?
Александр Фарсов
Бродяга, Плутовка и Аристократ: Сумерки
Глава первая: Нейтан и Натан
I
«Человек по природе своей двоичен. Есть тело, есть душа. Есть сознание и есть инстинкт. Есть настоящий «я» и ложный «я». Всегда есть два «я». Вопрос лишь в том, едины ли «я»?», – Откровения человеческое от Григория.
Пять лет назад. 210-ый год со дня открытия пара Земли.
Тьма. Холод. Одиночество. Вот, что ощутил Нейт стоило ему открыть глаза. Постепенно мутная картина перед ним прояснялась. Он отчетливо увидел серые тоскливые стены, фиксаторы на руках и ногах и большую металлическую дверь. Последним воспоминанием перед пробуждением служила светлая операционная и лицо Гильмеша, нависшего над ним. Ученый вводил ему анестезию, а как закончил добавил своим обыденным тоном: «Скоро всё изменится». И в тот момент веки бродяги сомкнулись.
– Где я? – вялым тоном вопрошал Нейт.
Он попытался встать, но фиксаторы не позволили. Мальчик даже одеяло подтянуть не смог.
– Эй! – бросил он. – Меня кто-нибудь слышит? Помогите…
– Всё нормально, не переживай, – ответил голос из динамика. – Не кричи, тебе нельзя перенапрягаться. Сейчас приду.
– Кто это?.. Эй!
Из коридора послышались звонкие шаги. Они быстро приближались, но вдруг затихли. Последовал щелчок, и дверь отворилась, впустив тяжелый свет внутрь. На глазах вновь образовалась пелена, и сквозь неё Нейт увидел тонкий силуэт. Он приблизился к нему с офтальмоскопом.
– Так состояние в норме, – произнёс и переключил взгляд на приборы. – С возращением, Нейт.
И только после этой фразы бродяга признал его.
– Гамлет? Это ты?
– Верно, – ответил секретарь, щупая его руки. – Как себя чувствуешь?
– Никак… конечностей не ощущаю… я, словно желе.
– Это в порядке вещей. Процесс сращивания костей по методики Николая проходит болезненно. Ты уже давно сидишь на обезболивающих.
– Насколько давно?..
– Два месяца и три дня. Ты снова ничего не помнишь?
– В смысле снова? – озадаченно переспросил Нейт.
– Ты уже несколько раз просыпался и всякий раз забывал об этом, – говорил Гамлет, продолжая осмотр руки. – Вроде сращивание идёт как надо. Николай сказал, что это последствия анестезии.
– Как это связано?.. Мне же не мозг оперировали, – он говорил медленно и сонливо.
– Твои слова из раза в раз вообще не меняются. Словно в петлю попал с тобой, – ответил Гамлет, улыбаясь.
– Где я?
– Одна из лабораторий Гильмеша. Он перевел тебя под личный надзор. Операция прошла не так, как мы планировали.
– В смысле?
– Потом объясню. Кажется, на этот раз тебя уже не нужно отправлять в сон. Ты голоден?
– Не знаю… а чем я питался до этого?
– Мы вкалывали питательные вещества напрямую. Если хочешь, могу и сейчас вколоть? – подначил секретарь.
– М-м, витаминчики… объедение… а есть стейк?
– Есть, – рассмеявшись, ответил Гамлет. – Но тебе можно только кашу. Сейчас принесу. За одно приглашу папашу.
Он покинул комнату и через минут десять вернулся вместе с Гильмешем. Гамлет присел рядом с Нейтам и начал кормить того с ложечки.
– Это ещё что? Тьфу… какая гадость.
– Не привередничай, – оскорбился секретарь. – Скажи спасибо, что не бобовая, как кое-кто предлагал.
Гильмеш навострил на него суровый взгляд.
– Кхм… Гамлет сказал, что тебе уже лучше. Это радует.
– Он также сказал, что были накладки, – ответил Нейт, жуя. – Что произошло?
– Об этом успеется, – произнес Николай, присев на стул. – В целом операция прошла, как и задумывалось. Время реабилитации два года. Как только окрепнешь, начнём первую фазу обучения.
Нейт до сих пор ничего не понимал. Не понимал, зачем Гильмеш держит его здесь и что планирует делать. Через несколько дней фиксаторы ослабили, позволив Нейтану хотя бы двигаться. Всё это время Гамлет составлял ему компанию. Общество секретаря оказалось на удивление приятным. Иногда заходил и сам Николай, справляясь о его самочувствие. Но в один из дней он затеял странный диалог:
– Нейт, что ты знаешь о своих родителях? – тот помотал головой. – И никогда не хотелось узнать о них?
– Меня это особо не волнует. Они либо мертвы, либо отказались от меня. Какой прок знать таких людей. Да и если бы хотел узнать, это невозможно.
– А меня этот вопрос заинтересовал. Знаешь, я имею доступ к ДНК всех жителей. И мне захотелось проявить некоторую инициативу… я позаимствовал у тебя образец, – услышав это, Нейт чуть встрепенулся. – Прокрутив твоё ДНК через систему, я не нашел ни одного совпадения.
– Может, мои родители были незарегистрированными? – спросил мальчик, насторожившись. – Такой вариант я не исключаю.
– Я тоже озадачился. В конце концов незарегистрированные часто отдают своих детей в приюты. Хотя в наше время таковых почти не осталось. По началу я так и думал, пока мне не пришли твои анализы. Во время операции я вскрыл тебе голову и…
– Вы что сделали?! – вскипятился Нейтан.
– Дай до рассказать, – прервал Гильмеш на полуслове. – Получив анализы, я решил кое-что проверить. Возможно, поэтому у тебя были проблемы с памятью. Но далеко не факт. В одной из областей твоего мозга, – слова с тяжестью слетали из его рта, будто они заставляют его вспомнить нечто очень и очень страшное, – там была опухоль. Она незначительная, но это не раковая опухоль, а нечто другое. Нечто, что даже я понять не в состоянии. Подобное мне приходилось видеть. У детей Пустоши, – выдавил он. – Ты знаешь, кто это?
– Догадываюсь, – ответил он серьезным голосом. – Значит, я родом не из Артеи…
– И не из какого-либо другого города. Ты пришёл к нам прямиком из Пустоши.
– Эта опухоль она, она прогрессирует, верно?
– Сейчас она стабильна и не даёт о себе знать. Но с возрастом если судить по моему опыту, то да… она будет прогрессировать.
– Ясно… Спасибо, что рассказали. Мне стало легче.
Фраза вызвала у Гильмеша недоумение.
– Почему же осмелюсь спросить?..
– Я всегда чувствовал, что не вписываюсь в общество. Теперь мне хотя бы понятно отчего. Всё встало на свои места. Если я из Пустоши, то это объясняет… ах, всё в общем объясняет.
«Этот ребенок. Он ни капли не переживает, – размышлял Гильмеш. – Удивительная нервная система. Результат того, что он дитя Пустоши? Все Числа отличаются хладнокровием, даже она… моя Марта была такой же. Как же я раньше не заметил их сходства. Его апатичные глаза точно такие же, как у неё, – вспоминая жену, на ученого накатила тоска. – Однако даже среди детей Пустоши Нейт уникален. Пробиться сквозь это холодное спокойствие будет проблематично. Теперь, когда я узнал, что мальчик долго не проживёт, мне нужно ускорить эксперимент. Иначе такого образца я больше никогда не заполучу».
Нейтан, и правда, был спокоен, новости не обрадовали его, но привнесли некой ясности. Он наполнился спокойствием, неровные линии прошлого наконец образовали единую картину. Хоть по нему и не скажешь, однако Нейт часто задумывался о смерти. И всякое размышление заканчивалось мыслью, что долго ему не прожить. Он не знал, как и почему, просто ощущал это. Ощущал, как тонкая холодная рука смерти обнимает его. И это не пугало, напротив, успокаивало.
«Если могу умереть, то я как минимум человек».
Через месяц Гильмеш начал его обучение. Оно началось с теста на уровень интеллекта. Стим-тек был не в состоянии проанализировать бродягу, даже если тот отвечал честно. Поэтому Гильмеш применил собственный тест. Результат его разочаровал, он были выше среднего: 145 баллов. Но он был далеко не близок к тем показателям, которые ожидал увидеть ученый. Сколько бы не перепроверял, итог был одним. Это не могло не удручать. Но Николай не сдавался и искал иные способы раскрытия потенциала мальчика.
Будни Нейта проходили уныло. Опекун проводил занудные лекции, пытаясь обучить парня тому, что только знал. Нейт быстро схватывал знания, но интереса они в нём не вызывали. Гильмешу приходилось буквально силком запихивать в него материал из области физики, химии, права, философии и анималогии – всем тем, что должен знать добродетельный гражданин.
– Нейт, ты слушаешь? – спросил Гильмеш, постукивая по столу.
– Неа… Нудно как-то рассказываешь.
Николай рассердился и возмущенно выдал:
– Мне перед тобой сплясать что ли надо?!
– Уверен, и это у тебя получится нудно, – продолжал твердить он.
– Может, ты проведешь мне лекцию, и я послушаю как надо? А? А-а?
– Отказываюсь. Мне лень…
– Та-ак, Нейтан Флок Гильмеш!
– Нейтан из Норта, – холодно оборвал он.
– Допустим… Нейтан из Норта, если ты сейчас же не повторишь мне лекцию, то на ужин получишь бобовую кашу. Сваренную лично мной, – добавил с легким ехидством.
Гильмеш готовил отвратительно, и Нейт это знал.
– Эх… Совет делится на две палаты: низшую и высшую, – монотонно заговорил он. – В других городах существует местный орган управления – мировая палата. Она подчинена напрямую совету. Это не считая районные палаты, которая есть в каждом Центральном и Рабочем районах. Помимо на каждые пять кварталов Рабочего района приходится одна квартальная палата, в которую входят местные жители. Она подчиняется районной палате, а она в свою очередь либо мировой, либо в случае с Артеей совету. Один голос члена высшей палаты равен трём голосам члена низшей. Мировая или иная палата не могут вмешиваться в дела совета, связанные с его членством, общегосударственной деятельностью, а также с решением дел по поводу исключительно Артеи. Для обеспечения сохранности системы в совете может избираться лидер, имеющий право вето. Также его голос равен 10-ю голосам высшей палаты. Лидер выбирается всеобщим голосованием палат на всех уровнях. Помимо есть неофициальный орган власти – Церковь Единства. Епископы четырех Церквей и Архиепископ могут входить в состав мировой палаты, но их голос равен одному. Так как согласно классовой системе они принадлежат к жителям Центрального или Рабочего районов. Если же аристократ вступит в клир и достигнет сана епископа, его голос будет приравнен к голосу члена низшей палаты. Иные конфессии могут войти в отдельную мировую палаты при условии достаточного количества последователей. На практики таковых нет. В государстве может быть проведено всеобщее голосование и по другим вопросам, если так рассудит совет. Всё? Или мне по законом пробежаться? – задиристо спросил он.
– Всё верно. Уж что, а память у тебя отменная.
«Тогда почему тесты показывают скромные результаты?», – раздумывал Гильмеш.
– И как тебе система?
– Никак, – равнодушно ответил Нейт. – Человек коль захочет найдёт лазейку, если голова варит. Насколько бы государство не было совершенным, пока есть человек можно предполагать любой исход.
– Как всегда, нейтральная позиция, – произнёс он. – А классовая система? Что думаешь о ней?
– Она логична при условии своей иллюзорности и реальности одновременно.
– Это как?..
– Она должна быть иллюзорна в том смысле, что никакого действительного статусного различия в людях нет. Оно лишь фикция, обман, чтобы держать людей в узде… чтобы они имели цель обрести статус, которого в реальном мире нет. Статус лишь абстрактное понятие, созданное для контроля обычных и вычленения особенных. Здесь уже в силу вступает реальность системы. То есть то, что люди не равны от рождения, но не по статусу, а по способностям и желаниям эти способности приобрести. Классовая система создаёт условия, в которых человеку есть куда стремиться, а не тратить талант и труд в пустую, и в которой ничего не делающие будут искусственно ограждены. Если система соблюдает эти два факта, тогда она верна. Но без учёта добродетели она станет холодной селекцией. Поэтому и моральный вопрос тоже нужно учитывать.
Гильмеш удивился подобным рассуждениям. Рассуждениями, которые отчасти перекликаются с его собственными.
– Ты любитель сочинений пророка Григория? – полюбопытствовал Гильмеш. – Ход мыслей схож.
– Я даже религиозные тексты у него не читал, не то что философские… Почему все об этом спрашивают? – озадаченно спросил. – АААЙЙ! ААА!! – завопил.
Внезапно Нейт схватился за голову. Словно гром среди ясного неба, на него напала жуткая головная боль. Он упал на постель, ворочаясь в конвульсиях. Было чувство, что его голова разрывалась на части, как нечто растерзывает его мозг, режет на кусочки тупым лезвием. Нейт кричал, ухватившись за волосы. Гильмеш запаниковал и вколол ему обезболивающие. Но оно не помогало. Исказившееся от страданий лицо Нейта, вгоняло его в ступор. Николаю приходилось видеть многих пациентов, которые точно так же бились в агонии на операционном столе. И к таким вещам он относился с нечеловеческим спокойствием, но это… отчего-то закатанные зрачки Нейта пробудили в нём необузданный страх. Они пробудили воспоминания, которые ученый спрятал глубоко внутри себя. Вскоре прибежал Гамлет. Он растормошил его, и они вместе унесли мальчика в комнату с МРТ. Нейтан продолжал кричать и брыкаться, даже фиксаторы не выдержали порыва бешенной силы и сломались.
– Что с ним?! – вопил Гамлет, уставившись в монитор.
– Это опухоль, – обеспокоенно проговорил Гильмеш. – Вколи препарат D-13! Он должен помочь. Опухоль вдруг начала разрастаться! Если не остановить, Нейт умрёт.
Гамлет принялся рыскать по шкафчикам в поисках ампулы. Когда нашёл, то всадил её в шприц, словно пулю в магазин. И после одним ловким движением вколол Нейту.
– ТЫ ВКОЛОЛ ДУША ТЕБЯ ДЕРИ?!
– ДА! – криком ответил секретарь.
Тело Нейта перестало брыкаться с прежней силой. Да и лицо разгладилось, приняв обычный спокойный вид.
– Сердцебиение и мозговая активность приходят в норму, – сказал Гамлет, следя за показателями приборов.
Бродяга вскоре утихомирился полностью. Боль постепенно отступала, и он уснул. Взрослые аж выдохнули, когда его истошный крик затих.
– Николай, – обратился Гамлет трепещущим голосом. – Взгляните-ка. Как это возможно?
Он указал ему на экран, который фиксировал изменения мозговых волн Нейта во время припадка.
– Они поменялись, – в непонимании выдал Гильмеш. – Стали совершенно другими. Мозг работает совсем в ином темпе, быстрее… мощнее.
– Словно компьютер, – подумал Гамлет, – когда производительность выкрутили на максимум. Но как это возможно?
– Не знаю, – ответил ученый, смотря на безмятежного бродягу. – Что ты такое, Нейтан?
