Василиска. Часть вторая. Друзья

Александр Еремин

Василиска. Часть вторая. Друзья

Каникулы промелькнули, как солнечный зайчик по стене – ярко, но неуловимо. Василиса так и не решилась одна пойти в заброшенный клуб, хотя мысли об этом крутились в голове, как назойливые мухи в летний зной. Каждый раз, проходя мимо старой тропинки, ведущей к нему, она ощущала холодок между лопаток – будто само зеркало в пустом зале наблюдало за ней сквозь время и расстояние. Отец приехал за ней в полдень воскресенья, когда солнце висело в зените, отбрасывая короткие, сжатые тени. Машина пылилась у калитки, а он укладывал рюкзаки, попутно принимая из рук матери узелки с пирогами, от которых пахло корицей и детством. Дед молча вручил Василисе новую фигурку – деревянного ворона с блестящими глазами из темного янтаря.

– Пусть он указывает тебе путь, – только и сказал он, крепко сжав ее плечо. Василиса кивнула, сжимая фигурку, и села в машину. Когда они тронулись, она высунулась в окно, чтобы помахать. Дед обнимал бабку, которая махала Василисе в ответ. Только когда дом скрылся за поворотом, она осознала, что так и не выспросила у бабушки кто сейчас живет в доме пропавшей семьи. Дома Василиса первым делом бросила взгляд на зеркало в коридоре – то самое, что висело напротив двери её спальни, будто немой страж, замерший в ожидании. Увидев в нём свой затылок, она лишь сжала губы, ее догадки подтвердились. Зеркало отражало её спину с холодной точностью, словно напоминая: ты уже часть этой игры. Пройдясь по квартире, она методично, как исследователь аномалий, проверила все отражающие поверхности. В родительской спальне зеркало на шкафу ловило её силуэт со спины, будто подглядывая за каждым шагом. В ванной зеркальная плитка, покрывавшая всю стену, также явила ей отражение где она стояла, отвернувшись от самой себя.

Последняя школьная четверть перед летними каникулами обычно тянулась мучительно долго, но теперь дни текли иначе. Уроки сливались в монотонный фон, а её мысли крутились вокруг зеркал, как мотыльки вокруг ночного фонаря. Она выискивала закономерности: почему именно эти зеркала? Почему только её отражение? Но ответа не было – только множество вопросов. Школьная неделя пролетела как в тумане. Лера и Катя, её неразлучные подруги, болтали и смеялись, не замечая, задумчивых взглядов Василисы. Особенно когда она проходила мимо зеркал в школьном фойе, которые от пола до потолка украшали квадратные колонны. В эту субботу у Леры намечалось торжество по случаю ее тринадцатого дня рождения. После кафе с одноклассниками планировалось тихое продолжение – только втроём, у Леры дома и обсуждался вариант с ночевкой. Василиса уже знала, что обязательно проверит зеркала там.

Шумная компания одноклассников в кафе праздновала день рождение Леры. Звук бокалов, смех, перекрывающий музыку, запах шоколадного торта и карамельного латте – всё это сложилось в яркий калейдоскоп, который наконец-то вырвал Василису из её тревожных мыслей. Она расслабила плечи, впервые за неделю, не озираясь на зеркальные поверхности, и отдалась веселью, будто и не было тех странных дней. Юрка, как водилось в последнее время, не спускал с Леры восхищённых глаз. Сегодня она была особенно хороша – в лёгком платье цвета мяты, с распущенными волосами, в которых играли блики от гирлянд. Его затяжные взгляды не ускользнули от внимания компании.

– Эй, именинница, давай загадывай! – перекрикивая музыку, крикнул Вадим, когда официант поставил торт со свечами.

– Тссс! Не говори вслух – не сработает! – прищурилась Катя, подпирая подбородок ладонью. Лера на секунду зажмурилась – и резко задула свечи одним дыханием. Громкий хлопок одобрения разнёсся по залу.

– Бьюсь об заклад, знаю её желание! – выпалил Юрка, мгновенно краснея до корней волос.

– Да ясно же – чтобы ты наконец… – начал-было Вадим, но Катя молниеносно ткнула его вилкой в руку.

– Ай! Ты с ума сошла?! – зашипел он, сморщив нос и потирая уколотое место.

– Так тебе и надо, – радостно прошипела Катя, снимая на телефон его кривляющееся лицо.

Шум перекинулся на обсуждение последних прокачанных персонажей в играх, смешных родительских закидонов и прочих насущных подростковых проблем. Василиса лениво пережёвывала кусочек торта, ловя себя на мысли, что вот так, среди этого гомона и дурацких шуток, она – почти счастлива.

Когда солнце коснулось крыш, приехал папа Леры – устало улыбаясь, пахнущий бензином и вечерней прохладой. Девочки напоследок дразняще помахали мальчишкам и втиснулись в машину. Дорога к дому Леры вилась через тихие, сонные улицы, где фонари зажигались один за другим, будто спешили осветить их путь. Район на окраине – частные дома с палисадниками, с весенним запахом травы и далёким лаем собак – ничем не отличался от сотен других. Но Василиса впервые замечала, как тени от заборов ложатся словно рисуя чей-то маршрут. Двухэтажный дом за красным забором встретил их тишиной, нарушаемой только стрекотом кузнечиков. Солнце уже скользнуло за горизонт, но последние ало-розовые лучи цеплялись за конёк крыши, окрашивая окна верхнего этажа в цвет варенья из малины.

– Заходите, пока никто не увидел! – фальшиво-шёпотом крикнула Лера, притворяясь, что они пробираются тайно.

Девчонки, смеясь и толкаясь, ворвались в дом, оставив у входа рюкзаки и туфли. Комната Леры – розовые обои, гирлянды с бумажными звёздами и бардак, который она назвала "творческим беспорядком" – поглотила их, как волна.

Ближе к ночи мама Леры разместила Катю и Василису в гостевой спальне и три подруги переодевшись в пижамы, включив гирлянду из подвешенных звезд тихо колышущихся у открытого окна, разместились в гостевой на кроватях.

– Ну что, страшилки рассказывать? – Катя швырнула в Леру попкорном.

– Только если про настоящую любовь! – Лера поймала ядро и хрустнула. – Вот скажите, почему Юрка до сих пор…

– О боже, опять про твоего ботаника! – Катя закатила глаза, но тут же оживилась. – Ладно, признавайся, ты бы поцеловала его в потемках?

– ну не знаю, слегка покраснела Лера.

– скажи… ДА! Наклонившись к Лере и сделав страшные глаза прошептала Василиса. Секунду спустя все хохоча перекатывались по кроватям. Немного успокоившись, Василиса произнесла как бы невзначай.

– Девочки, а тот парк аттракционов еще в городе?

– Ты про зеркала? Спросила Катя.

– Ну да.

– Нет они уехали через два дня.

– ты так и не рассказала, что тогда в том зеркале увидела, подхватила Лера, подтянув ноги к себе и обхватив их руками. Её глаза в темноте казались большими.

– да ничего, слегка смутилась Василиса, делая вид, что поправляет подушку, – просто тогда голова закружилась…

– я несколько раз пересматривала фотки из той комнаты смеха, произнесла Катя опуская руку в попкорн, – не очень-то похоже, что у тебя просто голова закружилась. Она внимательно посмотрела на Василису.

– давай, рассказывай, поддержала подругу Лера, придвигаясь поближе – ты же тогда сразу в деревню уехала, даже нам ничего не сказала, на тебя не похоже.

Василиса занервничала. Подруги подозревали намного больше, чем она думала. Гирлянда мигнула – и в её свете лицо Леры на секунду показалось чужим.

– в том зеркале я увидела себя спиной к себе, понизив голос до шёпота, произнесла Василиса.

Обе подруги смотрели на нее во все глаза, Василиса смотрела на них в ответ. Тишина висела густая, как сироп. Внезапно Катя улыбнулась, сначала немного потом шире и вскоре залилась смехом.

– а говорила, сквозь смех произносила Катя, – что не умеешь страшилки на ночь рассказывать. Лера тоже заулыбалась, хотя и чуть дольше смотрела страшными глазами на Василису. Словно гора с плеч ушла, подумала Василиса и поддержала всеобщее веселье. Она намеренно не поворачивала голову в сторону шкафа, где огромное зеркало на дверце отражало происходящее. Но периферийным зрением видела – там, в холодной глубине стекла, её двойник сидел в той же позе, но спиной к комнате. Его плечи слегка подрагивали в такт её смеху, а пальцы впивались в край кровати.

– Ой, девочки, совсем забыла! – встрепенулась Василиса так резко, что, Катя вздрогнула. Она рванула в дальний угол комнаты, где её рюкзак лежал, как тёмный зверь, свернувшийся в тени. Распахнув молнию, она достала три деревянные фигурки – тёплые на ощупь, пахнущие свежей стружкой и чем-то ещё, сладковато-горьким, как старые страницы книг.

– Я вам сюрприз привезла, специально к этому дню.

Лере она протянула лошадку – изящную, с гривой, застывшей в галопе, будто застигнутую в момент побега от чего-то. Кате – сову: её крылья были распахнуты для полёта, а когти сжаты так крепко, что казалось, они вот-вот вонзятся в невидимую добычу. В своих ладонях Василиса оставила ворона. Янтарные глаза птицы следили за ней не моргая.

– Спасибо! – Лера прижала лошадку к груди, а Катя нежно провела пальцем по крылу совы, чуть дрожа от неожиданного восторга. – Она прекрасна…

Все трое обнялись, и на мгновение Василиса почувствовала себя обычной. Примерно полчаса спустя, когда разговоры текли лениво, как мёд, а гирлянды мигали, будто подмигивая, Василиса нечаянно бросила взгляд в зеркало. И замерла. Нервная дрожь пробежала по позвоночнику, растворившись в макушке, как лёд, брошенный в кипяток. Отражение было обычным. Совершенно. Безнадёжно. Оно смотрело на неё так, как должно было смотреть – глаза в глаза, губы в губы, пижама с кроликами, ворон в руках. Василиса перевела взгляд на свои ладони. Янтарные глаза ворона смотрели на неё в упор. Она снова глянула в зеркало. И снова встретилась с глазами своего отражения.

"Что же это, как это?"

Василиса безуспешно ловила мысли, словно пыталась удержать в ладонях воду. Ответов не было – только холодок недоумения, ползущий по спине. За окном ночь окончательно вступила в свои права, развесив по комнате сизые тени. Лера, зевнув, потянулась к двери:

– Спокойной ночи, засоньки! – и скрылась в коридоре, оставив за собой шлейф аромата яблочного шампуня. Катя уже сонно раскинулась на кровати, обняв подушку. Её дыхание стало ровным, а ресницы отбрасывали паутинки теней на щёки. Василиса, стиснув в руке деревянного ворона, подошла к рюкзаку. Прошла мимо зеркала – краем глаза заметила, как её отражение вело себя совершенно нормально. Молния рюкзака расстегнулась с резким звуком, будто хищник щёлкнул зубами. Фигурка утонула среди прочих вещей. Достав из рюкзака, маленькое складное зеркальце, с которым теперь не расставалась. Василиса вернулась к зеркалу, теперь ее отражение вело себя, как и предполагалось и демонстрировало затылок с небрежно выбившимися прядями. "Ну теперь-то я знаю правила…" Губы сами растянулись в улыбке – невесёлой, но решительной. Она открыла складное зеркальце и подняла его на уровень глаз. В большом зеркале – её спина. В маленьком – бледное лицо с расширенными зрачками. "Раз, два…" Она медленно повернулась, как танцовщица в замедленном ритуале. Воздух перед ней сгустился, заколебался – словно нагретый асфальт в зной. Две пары её глаз встретились в отражениях… Переход. Фонарик телефона вспорол темноту жёлтым клинком. Василиса шагнула вперёд – и в тот же миг "Василиса" из большого зеркала ступила на тёплый пол спальни, след в след. «Она» огляделась. Подошла к рюкзаку и закрыла молнию с щелчком. Вернулась к зеркалу – её пальцы поправили растрёпанные волосы, хотя само зеркало ее не отражало. "Она" улыбнулась. Широкая, неестественная улыбка, будто кто-то дёрнул за невидимые ниточки в уголках губ. Потом легла на кровать, сложив руки на груди. Глаза закрылись. Но уголки рта дёргались – будто "она" сдерживала смех от чьей-то чудовищной шутки.

Мягко шагнув на точно такой же пол каким он был по ту сторону, Василиса осмотрела комнату в которой оказалась, все было так и не так, мебель вроде стояла на своем месте, но была другая, а шкафа с большим зеркалом не было в комнате вообще, к тому же за окнами валил густой снег отражаясь в свете уличных фонарей. Зябко поежившись Василиса прошлась вдоль комнаты изучая детскую кровать в виде машинки, обои, стол с ноутбуком и школьными принадлежностями, шкаф в углу и полки с книгами, на подоконниках была разложена коллекция камней и минералов. Несколько постеров развешанных по стенам явно говорили о том, что это "Комната мальчика…"

Она приоткрыла дверь. Холл второго этажа. Два зеркала в резных рамках по бокам комода. Кресло с наброшенным худи. Две двери в другие спальни. Лестница вниз, откуда доносился… Шорох? Скрип? Василиса замерла, прислушиваясь. Но дом молчал – только где-то капал кран, а ветер облизывал оконные стёкла. Гостиная встретила её запахом кофе, теплом камина (дрова трещали, выстреливая искрами) и запахом хвои от нарядной ёлки в эркере меж двух витражных окон. На каминной полке она увидела фотографии: Лера и Юрка в свадебных нарядах. Она была прекрасна в платье с кружевными рукавами, ему как никогда шли очки и костюм. Оба улыбались, будто делились секретом. На другой фотографии она увидела всю семью, те же Лера и Юрка, но уже с двумя мальчишками старший – вылитый отец в миниатюре, младший – кудрявый, с веснушками. Школьное фото, на котором, старший мальчик с медалью на шее и гордым взглядом. "Значит, это будущее… Дом Леры. А комната там, наверное, её младшего сына." На каминной полке среди фотографий стояла странная вещица – ракушка в стеклянной пирамидке, «розовые и серые полосы, как закат над водой» подумала Василиса. Она на секунду задержала взгляд: завиток внутри напоминал застывшую мелодию. Красиво, но почему она хранится как музейный экспонат?