скачать книгу бесплатно
Машина тронулась и поплыла прочь от школы, как ракетный крейсер, понемногу разгоняясь. На проспекте она вышла на оперативный простор и понеслась вперед, как бы не замечая всех остальных. Перекрестки и светофоры оставались позади, и казалось, что невидимые полицейские раз за разом зажигают зеленый свет специально для нас.
Мне это уже нравилось.
На развязке мы свернули на Приморское шоссе, и я немного напрягся.
– Папа пригласил нас к себе в офис, – объяснила Лиза. – Не волнуйся. Он всегда очень занят, так что много времени это не займет…
Я смотрел на нее с изумлением. Еще вчера эта девчонка (в безумной бандане с черепами) сидела на автобусной остановке и беззаботно болтала ногами, поджидая меня. Сегодня она везет меня к своему папаше-олигарху и даже не спрашивает, хочу я этого или нет. И еще предлагает не волноваться.
Когда мы приблизились к хрустальной башне, той самой, что похожа на ледяной волчий хвост, – я начал что-то подозревать. И не ошибся. Мы пролетели по виадуку, миновали блокпост и нырнули на подземную парковку. В гигантском зале с низким потолком царил полумрак, лишь по углам мерцали какие-то огоньки – там прячутся снайперы с лазерными прицелами, предположил я. Между колонн стояли точно такие же машины, как наша. Их было десятка два, все новехонькие, как в автосалоне. Как они в них не путаются, подумал я, но долго думать было некогда, потому что Лиза уже вела меня к лифту. В скоростной зеркальной капсуле мы поднялись на пятидесятый этаж, потом зачем-то перешли в другую кабину и наконец добрались до нужного уровня (game over, – заметил я, но Лиза не улыбнулась).
На этаже я заметил вывеску – стандартный прямоугольник из фальшивого золота с черными буквами:
«МИТГАРД»
Наблюдательный совет по Северо-Западу
Широкий коридор был застелен обыкновенным серым ковролином, который скрадывал звук шагов. Никто не попался нам навстречу, когда мы вошли на ресепшен, и никто нас не встречал, если не считать внимательных глазков видеокамер по углам. На стене висела фотография со все той же башней на фоне залива. На двери висела еще одна табличка:
Смирре Антон Оскарович
директор по общим вопросам
Перед этой дверью Лиза остановилась и сказала мне:
– Я подожду здесь. Ему нужен только ты. И… сделай, что он попросит. Пожалуйста.
«Так ты уже знаешь, что он попросит?» – хотел разозлиться я, но она уже нажала на кнопку возле двери. Замок прошелестел, и дверь бесшумно отворилась.
Кабинет ее папаши внушал изумление. По площади он был с небольшое футбольное поле, и зеленый ковер на полу как бы на это намекал. Стол был похож на трибуну средних размеров, изогнутый белый монитор на нём – на парус фрегата, разве что офисные стулья были обыкновенными, как у людей. Кабинет заканчивался стеклянной стеной, за которой не было видно ничего, кроме неба, и по этому небу довольно резво проплывали облака.
У стены обнаружился и сам хозяин всей этой роскоши.
Высокий, плотный, в темно-синих брюках и отглаженной голубой рубашке, он стоял ко мне спиной и не спешил оборачиваться. Я видел его затылок, рыжий, как у дочки, только вдвое шире.
Я не знал, как себя вести с такими людьми. Просто подошел поближе и встал рядом.
Он покосился на меня. У него были проницательные глаза, светло-карие, почти желтые.
– Пришел? Вот и славно, – сказал он негромко. – Представляться не буду, табличку ты видел. Твое имя я знаю. Если ты не против, иногда буду звать тебя «Серый». Меткая кличка, не так ли?
Я вздрогнул. Ну да, он назвал меня Серым – так же, как звал меня дед. Но слышать это от него было неожиданно. Я не подал вида, что это меня покоробило. Но это было именно так.
– Почему бы и нет, – сказал я.
Он повернулся ко мне всем корпусом. Смерил меня взглядом.
– Да ты мордочку держи попроще, – посоветовал он. – Мне наплевать, что Лиза в школьных тетрадках исключительно твой профиль рисует. Карандашиком. Во всех оттенках серого. Кстати, вчера… – он выдержал паузу. – Вчера с нею весь вечер по твоему поводу общались.
Я почему-то вспомнил про наш неловкий поцелуй с его дочкой. Какая глупость, подумал я, но все равно смутился и нервно почесал нос.
– Нет, как раз это меня не беспокоит, – заявил этот Антон Оскарович, заметив мои манёвры. – Дело молодое. Прогулки по заброшкам, бродячие псы… хотя ты молодец, конечно. Смелый парень. Но сегодня меня волнуют другие вопросы. Не такие общие. А вполне конкретные.
– Эммм… – протянул я. – И какие же?
– Чёрный туман. Ты тоже его видишь?
Мне стало неуютно.
– Объясню. Лиза проговорилась, что ты видел над лесом некий чёрный туман. Подскажи, что имеется в виду?
– Я видел его раньше, – признался я. – Летом, в заповеднике. Теперь увидел и в Питере. Вчера.
Антон Оскарович кивнул. Приблизился к стеклянной стене:
– Высоты не боишься? Иди сюда. Смотри.
Теперь мы оба наблюдали город с высоты восьмидесятого этажа. Не каждый дрон мог сюда залететь, и не каждый дрон нёс на себе панорамную камеру. А мы стояли и смотрели. И почему-то не могли отвести глаз.
С башни открывался величественный вид. До Кронштадта было рукой подать, и купол Морского собора сверкал золотом. Дальше, за дамбой, лежало блестящее зеркало залива с редкими островами. Крошечные кораблики были расставлены на этом зеркале, как фишки в настольной игре. Еще дальше по берегу тянулись песчаные пляжи, высотные гостиницы и поместья миллиардеров, которые скромно прятались за высокими заборами среди сосен.
Над ними висел чёрный туман.
Клочья тумана как будто не двигались и никак не зависели от ветра. Просто покрывали целые куски побережья, как уродливые черные кляксы. Это было похоже на карту военных действий, где отдельные позиции уже успел занять противник, а на других оборона еще держалась.
Густой туман окутывал и железную дорогу, и автотрассы. И только над заливом он таял и потихоньку сходил на нет, будто не желал зря тратить силы.
– Ты тоже это видишь? – спросил Антон Оскарович.
Теперь кивнул я.
Он отошел от окна. Поманил меня за собой, и мы уселись в громадные кожаные кресла друг против друга. Нас разделял стеклянный столик, на котором лежали диковинные бумажные газеты с иностранными заголовками.
– Кофе? – предложил он, и я зачем-то согласился. А через минуту вытаращил глаза от изумления: кофе привез робот-стюард на колесиках, похожий на самоходную тумбочку, почему-то с флажком «Зенита». Мы взяли по чашке, и робот убрался за пределы видимости.
Кофе был горячим и ароматным.
– Дурью маемся, – пожаловался хозяин кабинета. – Машинки по полу катаем. А эта черная муть уже на границах города. И подступает все ближе. Причем со всех сторон. С юга, с севера, с востока даже, отсюда не видно. Медленно, потихоньку. Но неуклонно.
Он тоже пригубил кофе и продолжил:
– Ты эту гадость видишь? Видишь. И я вижу. И федералы видят. Не зря же для нас в этой супербашне офис сняли. Ты думаешь, мы здесь на яхтах прохлаждаемся? Не-ет. Мы стоим на страже, – тут он свободной рукой нарисовал в воздухе какой-то размашистый swoosh. – Следим, чтоб враг на нашу землю не проник. Ни реальный, ни виртуальный. Ни живой, ни мертвый. Понимаешь, Серый? Здесь у нас сторожевая башня. Мы и есть самые настоящие Смотрители.
– Как мой дед в Чернолесье? – спросил я.
– Примерно. Только у нас здесь масштаб побольше… и этаж повыше. Высоко сидим, далеко глядим.
– Ну, допустим, – сказал я недоверчиво. – И что вы собираетесь с этим делать? С чёрным туманом?
– В том-то и дело: никто не знает, – развел руками Антон Оскарович. – Указаний сверху пока не было. Да и видим-то эту дрянь одни мы. Даже муниципальные власти не особо в курсе. Простой народ – тот вообще ни сном, ни духом. Народ только чувствует: что-то не так. Новости не читаешь? А то бы знал, сколько людей из Питера за последний месяц сбежало. Без объяснения причин. Просто так, говорят, что-то в голову стукнуло: пора валить. А которым не на что уезжать, так те в депрессию впадают. Сидят по домам, на улицу боятся выйти. Особенно на окраинах. Страшно, говорят, страшно!
– Ну, мы не на окраине живем, – напомнил я. – В коттедже. От вас недалеко.
– Ах, да. Конечно. Твоя тётка хорошее наследство получила. Но ведь и до вас эта дрянь запросто может доползти. И что ты тогда делать будешь?
– К деду уеду на каникулы, – предположил я. – В Беларусь.
Антон Оскарович засопел недовольно:
– Какой быстрый. А скажи-ка ты мне, друг любезный: вот ты сбежишь, а моя девчонка одна останется, вся в депрессии? Ишь он, герой! Поматросил – и бросил, как раньше говорили?
– Да у нас ничего… – начал было я, но он показал мне кулак:
– Ничего и не будет. Рано вам еще… хвостом махать. Уж за этим я прослежу. А теперь слушай сюда. Мне для своей дочки ничего не жалко, поэтому никуда ты не денешься. Будешь и дальше при ней неотступно. Будешь ее развлекать. От бешеных собак защищать. От потных одноклассников. И от любых других удивительных тварей. Словом, от всех, от кого понадобится… в эти непростые времена. Считай, что я тебя взял на работу.
Тут я не нашел ничего умнее, как спросить:
– Почему меня?
– Может, прикажешь мне это дело Лехе-водителю поручить? У него своих охломонов двое. И потом, если уж Лиза тебя выбрала, то… будет так, как она скажет.
– Значит, это Лиза меня выбрала?
Антон Оскарович Смирре отчего-то стал серьезным. Глотнул кофе. Поднял на меня глаза и произнес веско:
– Нет. Тебя выбрал я.
– За что?
Он поставил чашку на столик, прямо на нерусскую газету. И продолжил очень тихо:
– За то, что ты смог дикому псу в один миг перегрызть глотку. Даже я так не умею. Это могут только сверхволки, и то не все. Ты нам нужен, Серый. И ты будешь с нами, хочешь ты того или нет.
Я уронил свою чашку на штаны. В штанах стало горячо, и я скривился от боли.
– Не шипи, не гусь, – сказал мне Антон Оскарович. – До свадьбы заживет, если не расчёсывать… держи вот свежий «Файненшнл», подотри за собой, а то все кресло загадил. И нечего так на меня смотреть. То ли ещё будет…
* * *
Лиза ждала меня за дверью.
– Вы договорились? – спросила она. – Нет, правда? Договорились?
– Сделка на миллион, – отозвался я, прикрывая кофейное пятно газетой. – Я теперь твой охранник. И развлекатель.
Она без лишних слов бросилась мне на шею. Для этого ей пришлось слегка подпрыгнуть, а мне – отбросить газету на пол. Иначе мне пришлось бы обнимать эту девчонку одной рукой, что неудобно.
– А чего у тебя штаны мокрые? – развеселилась Лиза. – От радости?
– Не дождешься. Слезай с меня. Нам вообще сказали – вести себя прилично.
– Сегодня не считается, – возразила она. – А потом, мы ничего и не…
Дверь кабинета приоткрылась.
– Ничего-то ничего, – послышалось оттуда. – Да ничего хорошего. Ну-ка быстро домой. Алексей ждет вас на парковке.
И дверь захлопнулась.
Не-ет, на парковку мы не пошли. Как-то не сговариваясь направились к автобусной остановке, прямо напротив башни. Держались при этом за руки.
Я попробую объяснить.
Я очень устал быть сверхчеловеком, пусть даже никто об этом и не подозревает. Я устал молчать и скрываться. Устал верить одному себе. И когда девчонка вешается мне на шею, я не могу оставаться бесчувственным.
И плевать на ее важного папашу. Нет, это не вы меня выбрали. Это я выбрал вас.
Первым подошел автобус до Зеленогорска. Мы переглянулись и забрались внутрь.
За окнами пролетали сосны, ёлки и синие километровые знаки. Нам хотелось ехать долго, все равно куда, чтобы хоть немножко успокоиться.
– Ты действительно рисуешь мои портреты в тетрадках? – вспомнил я. – Надеюсь, похоже?
Лиза расстегнула рюкзак.
Я бы не сказал, что у нее был сногшибательный талант художника. Но профиль можно было узнать. Дурацкая чёлка и затылок с вихрами. И немного высокомерная улыбка. Ну да, подумал я. Странный парень, который никого не замечает. Твой токсичный друг.
– Погоди… а это кто? – заинтересовался я.
Она прикрыла последний рисунок ладошкой. Специально для того, чтобы я отвёл ее руку и все-таки посмотрел.
Цветными карандашами там были нарисованы волк и лисичка. Нос к носу. Будто целовались.
Лиза захлопнула тетрадку. Повернулась ко мне.
У нее был холодный нос и горячие губы. Я не знаю, почему так бывает, но мне это нравилось.
– Совсем стыд потеряли, – раздался дребезжащий старушечий голос откуда-то сзади. – Скоро в детском саду размножаться начнут.
– Весеннее обострение, – согласился другой голос.
– Тэ-эк, граждане, – вклинился еще один. – Тут дело серьезное. Ихние родители вообще в курсе, чем они тут занимаются? К примеру, девочке сколько лет? Может, сразу в полицию позвонить?
Тут я все-таки не выдержал. Поднялся с кресла и посмотрел на них на всех с ненавистью.
Я снова чувствовал силу. Я мог бы заставить их всех замолчать. Всего лишь войти на секунду в гиперрежим и надеть вон той старухе на голову ее же собственную тележку на колесах. Жирному доносчику – запихать в глотку банку из-под пива. А тому умнику, который прогундосил что-то про весеннее обострение – оторвать острый язык.
И всё же я не сделал ничего.
