скачать книгу бесплатно
На персидском ковре покрытым атласными подушками сидят восемь человек. Среди них выделяется тучный мужчина в странной одежде, почти белого цвета одежда вокруг его тела.
Одежда представляет из себя кусок огромной ткани. Такого же цвета тюрбан на голове в вид чалмы. Руки и пальцы мужчины, обвешаны золотыми браслетами и перстнями с дорогими самоцветными камнями.
Ну, скажем, прямо "новый русский" в восточном обличие. По обеим сторонам мужчины, сидят двое парней накаченные мышцами. Возможно, это его телохранители?
У них одежда, примерно, такого же вида, но только намного скромнее. Сразу бросается в глаза, что у тучного мужчины одежда из дорогой ткани.
Возможно, что ткань из тонких шелков? У телохранителей нет на руках и пальцах никакого украшения. Все трое сидят с босыми ногами, как другие люди присутствующие за достарханом, обувь которых рядом на земле.
На краю достархана сидит Рамазанов Яхъя, бригадир кулябской бригады отделочников. Другие присутствующие за достарханом мне не знакомы.
Каждый наблюдает за моим продвижением в сторону беседки. Никто из них не говорит ни слова. Терпеливо ждут, когда сам к ним подойду.
Иду, не спеша в сопровождении охраны и пытаюсь внимательно разглядеть людей, присутствующих за трапезой под открытым небом.
– Салам Алейкум, уважаемые! – приветствую, всех сидящих за праздничным достарханом. – Рад вас видеть!
– Алейкум ассалам! – наперебой, приветствуют они меня, также как, почтенно кланяются в мою сторону.
– Садись, уважаемый, Александр! – приглашает меня, худощавый мужчина, сразу понимаю, что это Алишеров Ходжа, директор товарной базы Куляба. – Будь нашим гостем. Покушай хлеб соль с нашего стола. Мы, очень, рады твоему приезду. Позже поговорим о делах. Сейчас забудь о работе и отдыхай.
– Спасибо, уважаемый, Ходжа! – ответил, на приглашение. – Мне, очень, приятно быть здесь у вас в гостях.
Поклонился всем и пошёл к крану с водой, чтобы с дороги помыть свои ноги, руки и лицо. Совершив необходимый восточный обряд, подошёл к достархану и сел на указанное мне место.
После непродолжительной молитвы во славу Аллаха, все принялись за еду. Также, как и все ел плов руками, а лепёшку кушал частями, то есть соблюдал все правила употребления пищи, как принято за таджикским достарханом. Видимо, это понравилось гостю из Востока.
Гость постоянно что-то говорил и глазами показывал на меня. Вовремя всего нашего застолья толстый боров внимательно следил за всеми моими движениями.
Постоянно что-то говорил элегантному мужчине в штатском, который кивал головой то ли в знак согласия, то ли в знак утверждения чего-то, чего никак не мог понять.
Так как они говорили тихо и на неизвестном мне языке. Это продолжалось до того, как все было съедено и на достархан поставили десерт в виде сладостей, фруктов и зелёного чая.
Все важно разлеглись на атласных подушках и стали отдыхать после сытного обеда, потихоньку употребляя десерт. Старался не обращать ни на кого внимания. Просто хотел отдохнуть.
– Уважаемый, Сураб, гость Востока, интересуется. – обратился ко мне, мужчина в штатском. – Ты действительно чистокровный русский или в тебе есть смесь крови другой нации? Расскажи о себе нашему гостю.
– Да, действительно чистокровный русский. – ответил ему. – Но только ни как жеребец, а как человек. Сам родом с Северного Кавказа из Чечни. Мои родичи поселились там раньше чеченцев. Мы жили среди мусульман.
То, что сказал, понравилось гостю с Востока. Сураб улыбнулся и одобрительно закивал мне головой.
– Уважаемого, Сураб, интересует. – опять, обратился ко мне штатский. – Это правда, что русские пьют водку, как воду из стакана и не закусывают? Может быть, это просто шутка или легенда? Гость хочет знать всё.
– Это правда, что русские пьют водку, как воду. – ответил ему. – Если только есть у русских настроение.
– Уважаемый, Сураб, спрашивает. – опять, спросил меня, переводчик. – Ты можешь сейчас выпить водку?
– Почему бы и нет! – удивился предложению. – Но только на достархане нет водки, а магазин отсюда далеко находится.
Сураб и переводчик пошептались между собой. Потом переводчик что-то сказал на ухо Алишерову Хасану, тот закивал головой и подозвал к себе дехканина, обслуживающего достархан.
Дехканин покорно закивал головой и скрылся там в ближайшем ангаре. Оттуда он вскоре явился с бутылкой "Столичной" водки. Алишеров Хасан взял чистую пиалу к чаю и на половину наполнил её водкой. Затем пиалу передал мне.
"Благо, не полный гранёный стакан." – подумал сам. – "Иначе бы на этом моя работа сегодня закончилась."
– Пей! – предложил переводчик, показывая на пиалу с водкой. – Уважаемый, хочет видеть, как ты пьёшь водку.
Взял пиалу с водкой в левую руку, тремя пальцами под дно, как таджики берут пиалу чая за достарханом, а на Кавказе осетины и грузины бараний рог, наполненный вином.
Встал с достархана, поднял пиалу с водкой выше своего лица и посмотрел на присутствующих, застывших в ожидании моего питья этой водки.
– Пью эту водку за благополучие уважаемого Сураба, гостя с Востока! – произнёс, торжественную речь. – Пускай у него всегда будет дома праздник. Слава Аллаху! Что он меня вспомнил за прекрасным столом.
Поклонился гостю с Востока, как это делают мусульмане, приложив правую руку к сердцу. Затем одним дыханием выпил водку с пиалы, прославляя за это, Аллаха, на языке мусульман, которые послали водку.
– Аллах Акбар! Аллах Акбар! – повторили за мной, присутствующие, поднимая ладони и трогая своё лицо.
Сураб стал хвалить меня на своём языке, объясняя что-то переводчику и постоянно показывая на меня.
– Уважаемый, Сураб, приглашает тебя к себе в гости. – сказал мне, переводчик. – В Оман. Он оплатит твой перелёт в самолёте в оба конца. Будет тебя содержать за свой счёт. Ты будешь его гостем.
– Очень благодарен, уважаемому господину, за его приглашение. – ответил ему. – С удовольствием посетил бы его загадочную страну, тем более, его гостеприимный дом. Но человек не выездной из своей страны.
Переводчик стал объяснять гостю то, что сказал. Сураб никак не мог понять, вероятно, моего положения "не выездной"? Переводчик на языке гостя и жестами рук объяснял это значение.
Сураб возмущённо размахивал руками, угрожая кому-то, вероятно, что гость даже забыл где он находится? Ни в своём государстве Оман, а в стране Советского Союза.
Затем гость малость поостыл. Стал переводчику что-то говорить. Постоянно показывая на меня головой и руками. Переводчик обратно соглашался с гостем и кивал головой.
– Уважаемый, господин, сожалеет о том, что ты не имеешь возможности приехать к нему. – сказал мне, переводчик. – Уважаемый хочет сделать приятное тебе и оставить о себе добрую память. Скажи, что ты хочешь?
– Сураб сделал это только что. – ответил, показывая на пиалу из-под водки. – Спасибо ему за угощение!
Переводчик сказал это гостю, тот всплеснул радостно руками и засмеялся от всей души. Гость обратно стал что-то говорить в мой адрес, часто показывая рукой на начатую бутылку "Столичной" водки и на меня.
– Уважаемый, Сураб, хочет, чтобы ты ещё выпил водку. – объяснил мне, переводчик, его желание. – Он хочет понять, как вы от этого не страдаете.
– Могу выпить ещё. – почти глупо ответил ему. – Но у русских пьют второй бокал за какой-то спор или за интерес. Спорить с уважаемым гостем с Востока, это весьма неприлично, а вот за интерес выпью. Но только одну пиалу.
– Какой у тебя интерес? – переспросил переводчик. – Не совсем тебя могу понять. Объясни мне.
– У меня имеется интерес на ящик водки, – пояснил ему, – с которого взяли бутылку "Столичной".
Не дожидаясь, когда переводчик объяснит всё гостю, а тот в свою очередь обратится к нему, Алишеров Ходжа приказал своим людям принести ящик со "Столичной" водкой к достархану.
Возможно, что переводчик сказал гостю о выполнении моего желания? Сураб и переводчик стали разговаривать о чём-то своём, обсуждая интересующие их дела в нашей республике. Мне оставалось ждать ящик "Столичной водки".
– Хочу выпить последнюю пиалу водки за этот достархан. – произнёс, свою речь, когда к моим ногам поставили ящик "Столичной водки". – Чтобы на этом достархане всегда были вода, хлеб и соль. Чтобы этот достархан всегда принимал у себя в гостях лучших друзей. Мой тост за хозяина накрытого достархана.
Показал рукой на Алишерова и выпил пиалу водки. Все принялись хвалить хозяина достархана, показывая руками на достархан и поживая руку Алишерову Ходже, директору товарной базы Куляба.
– Один момент! – громко, сказал, когда все поднялись на ноги. – Этого ящика водки, конечно, хватит мне до Душанбе, но без закуски не могу пить водку. Даже лошадь без закуски пьянеет от ведра воды. Не лошадь, а человек. Так что, извините, ящик водки без закуски с собой не беру. Никто со мной пить не будет.
– Будет тебе закуска! – сказал Алишеров Ходжа, под общий смех. – Мои люди принесут закуску в машину.
После этого гости с Востока попрощались с нами и в сопровождении спецназа покинули территорию товарной базы.
– Ты, извини меня, Ходжа. – сказал, директору товарной базы, когда мы остались втроём. – Чуть не разорил тебя своей шуткой? Может быть, ты заберёшь ящик "Столичной" водки? Просто шутил.
– Нет! Нет! Что ты! Что ты! – сразу, запротестовал Алишеров Ходжа. – Никакого ущерба ты не принёс. Всё даже наоборот. Твой должник. Проси у меня, что тебе угодно. Благодаря тебе сам имею хорошие заказы от строительства и такого уважаемого всеми партнёра в бизнесе, как уважаемый Сураб, принц имамата Оман.
– Принц?! – удивлённо, переспросил хозяина. – Сураб похож на султана по возрасту, а не на принца.
– Принцем, может быть, юноша и старик? – объяснил мне, Алишеров. – Всё зависит от возраста султана. Султан является главой государства имамата Оман, а все его домашние принцами и принцессами, независимо от возраста. Ты разговаривал с принцем имамата Оман, который занимается бизнесом у нас в Таджикистане.
– Теперь мне всё понятно. – восторженно, сказал ему. – Почему так много было охраны возле товарной базы. Ну, ладно! Оставим все это. Нам надо спешить. Скоро вечер, а мне ещё нужно успеть доехать в Курган-Тюбе.
Алишеров Ходжа и Рамазанов Яхъя вместе со мной, без сопровождения охраны, поднялись на второй этаж в кабинет директора товарной базы Куляба.
Видимо, также как в других товарных базах, Насыров Сухроб, уже дал указание в подготовке шаблонных контрактов между мной и директором товарной базы Куляба.
Мы все трое обсудили некоторые детали наших объектов на территории Куляба. Записали в блокнотах совместные пожелания друг к другу в работе. Затем, мне директор товарной базы Алишеров Ходжа, подписал совместный контракт, по которому мы должны были провести разные работы.
– Ты меня извини, Яхъя, но в бригаду заехать не успею. – сказал, бригадиру Рамазанову Яхъя. – Передавай парням от меня привет. Скажи им, что все свои обязательства перед ними выполняю. Пускай они, тоже достойно выполняют свои обязательства. Работа, это их хлеб. Нужно чтобы парни об этом помнили.
– Конечно, раис, все им передам. – ответил Яхъя. – Мы очень рады, что ты не забываешь нас.
Распрощавшись с директором товарной базы и с бригадиром, сел в свою ржавую машину. С опустевшей от иномарок площадки, рядом с товарной базой, наш автомобиль развернулся в сторону трассы на Курган-Тюбе.
Водитель медленно набирал скорость машины, чтобы нам случайно не совершить аварию в черте Куляба. Когда мы выбрались за городскую черту, автомобиль прибавил скорость, быстро увеличивая расстояние между нами и Кулябом. Трасса вся была свободной, без машин и постов ГАИ.
Ярко-красное зарево заката окрасило небосклон, когда мы проезжали городок Восе. Едва мы проскочили этот населённый пункт, как чуть не воткнулись в глубокую яму, которая разрезала трассу.
Рядом никаких предупреждающих знаков. Нет переезда через глубокую яму на трассе. Рядом нет никакой другой дороги.
– Куда теперь? – спросил меня, Вахиб. – Влево или вправо? Нам надо быстрее выбираться отсюда.
Вышел из "Волги" и забравшись на насыпь посмотрел в обе стороны. С правой стороны был через речку маленький мост, а точнее, это то, что показывало на принадлежность к бывшему мосту. Всё остальное между берегами разворочено в разные стороны. С левой стороны небольшая просёлочная дорога, которая ведёт к пагрангородку Московский. Другого проезда и переезда здесь нет. Можно проехать только у реки Пяндж.
– Давай разворачивайся влево. – сказал, водителю, забираясь в машину. – Поедем через пагрангородок Московский. Там свернём обратно на трассу до Курган-Тюбе. Другого выхода у нас не имеется. Давай едем.
Только сейчас, когда сам садился в машину, то обратил внимание, что между передним и задним сидениями стоят ящик "Столичной" водки и ящик банок тушёной говядины.
На заднем сидении несколько пакетов различной величины. Наверно, обратно какие-то подарки мне и Насырову? Алишеров Ходжа, когда выпроводил вперёд нас на улицу, Рамазанова Яхъя, положил мне очередной пакет с деньгами Насырову Сухробу. Сразу сказал, Алишерову Ходже, учёный на этот счёт, что если что-то со мной произойдёт в дороге, какая-то проверка, то визу деньги на зарплату рабочим.
Так что пакеты не могут быть с деньгами. Скорее всего, в пакетах подарки и продукты, за которые мне нет смысла переживать и отвечать тоже.
– Ты не смотрел, что там положили в пакетах? – сам спросил, водителя. – Ты не волнуйся, это так, к своему интересу спрашиваю, чтобы было, что мне говорить во время проверки на дороге, когда нас остановит ГАИ.
– Один пакет с горячими лепёшками. – взволнованно, ответил водитель, уличив себя в обыске моих пакетов. – Второй пакет с разными напитками. Все остальные пакеты, это подарки тебе от принца имамата Омана.
– Тебя покормили в моё отсутствие? – поинтересовался сам. – Или ты вообще остался, совсем голодным?
– Все в порядке! – спокойно, ответил водитель. – Кушал столько, что думал, лопну от обжорства. Осталось мне на дорогу, полный багажник в машине и пакет с продуктами под сидением. Даже останется мне домой.
Перед пагрангородком Московский машина опять уткнулась, словно сонная, в небольшую насыпь через просёлочную дорогу, на которой днём проводились земляные работу по установке огромной бетонной трубы, к сбросу в реку Пяндж паводков осенней и весенней воды, разрушающей постоянно сельскую дорогу.
Нам от этого не легче. Опять надо где-то объезжать. Придётся ехать по холмам прямо у самой реки Пяндж. Водитель ни стал меня спрашивать, куда надо ехать, сам повернул влево с дороги.
Мы поехали в объезд пагрангородка прямо по склонам холмов, спускающимся к реке Пяндж. Склоны холмов были покрыты плотным ковром многолетних трав.
Наша машина шла легко, проворно ныряя в ложбины между холмов. Благодаря тому, что было начало сумерек, Мирзаев не включал фары машины.
Мы без зажжённых фар проскакивали неглубокие ложбины, которых, постепенно, становилось все больше и больше в разрезанных берегах реки Пяндж.
Мы там ныряли по холмам, как на катере по огромным морским волнам. Не успели мы проехать и пяти километров, как в нашу сторону прозвучала трескотня автоматной очереди.
Пули просвистели прямо над крышей нашей машины. Следующая очередь из автомата не заставила нас ждать. Мы едва успели скрыться в небольшой ложбине.
Выскакивать из ложбины на склон холма было опасно. Оставаться между холмов в ложбине, тоже опасно. Нас так всюду могли подстрелить из автоматов.
– Давай к берегу, вокруг холма. – приказал, водителю. – Может быть, там проскочим? Иначе нас пристрелят наверху или в ложбине. Надо нам как-то проскочить до Пархара, он рядом. Там нас никто не тронет.
Автомобиль обогнул небольшой холм, рискуя перевернутся в реку Пяндж. Следующая ложбина между холмов оказалась более глубокой. Склон холма имел сильный уклон. Нам ничего не оставалось, как проскочить по ложбине наверх и оттуда мчатся в сторону Пархара или опять нырять в очередную ложбину. Когда мы выскочили из ложбины, как тут же нас прошила под крышу следующая автоматная очередь.
Мы опять нырнули с машиной в другую ложбину. Понимал, что так долго мы нырять не сможем, нас Всё равно подстрелят, но нам обеим хотелось жить, мы старались хоть как-то продлить ещё одно мгновение нашей жизни.
Только бы нам дотянуть до Пархара, где много людей и пограничников русской армии. Однако нырять нам в ложбины между холмов долго не пришлось.
Едва мы выскочили из следующего своего укрытия, чтобы опять нырнуть в ложбину, как наша машина упёрлась в военный автомобиль "БТР". К нам подрулили несколько машин "ГАЗ-66", которые, очевидно, преследовали нас всю дорогу и стреляли по нашей машине из автоматов. Нас окружили со всех сторон и направили в нашу сторону оружие.
– Выходите из машины с поднятыми руками. – приказал нам, офицер пограничников. – Руки на голову. Ноги расставьте шире плеч. Лицом к машине! Пошевелитесь, вас застрелю сразу на этом месте. Обыскать их!
Солдаты с автоматами подошли к нам и стали обыскивать нас, а после дранный автомобиль.
– Чисто! Чисто! – повторял друг за другом каждый солдат, как попугаи, проверяя всю нашу одежду. – Ничего нет!
– Вы почему оказались на пограничной полосе Советского Союза? – спросил нас, офицер погранвойск.
– Трасса и просёлочная дорога перерыты в двух местах. – ответил сам. – Нам нужно было ехать от Куляба до Курган-Тюбе. Мы искали объезд на дорогу, попали, случайно, в пограничную полосу.
– Тогда почему вы пытались скрыться от пограничников? – удивлённо, поинтересовался офицер.
– Сегодня за день, от Кофарнихона до Куляба, через Нурек и Дангара, нас дважды обстреляли банды моджахедов. – немного, соврал ему. – Вот мы и думали, что опять попали на бандитов. Если бы вы не стреляли, а в мегафон приказали остановиться, то мы остановились бы сразу. Мы не знали.
– Сержант Тарасов! – громко, сказал майор. – Объявляю десять суток карцера, за халатность на своём посту!
– Есть, господин майор, десять суток карцера, за халатность на своём посту! – принял наказание сержант Тарасов, которого тут же разоружили, сняли с него ремень, шнурки с ботинок и увезли на машине в карцер.
