скачать книгу бесплатно
Чтобы не потерять сознание тряс постоянно головой и сильно зевал, чтобы растянуть мышцы своего лица. Тут обратил внимание, что почти по середине канала течёт вода, испачканная кровью.
Сразу понял, что не мог опередить собственную кровь. Выходит, что мой напарник по прыжкам в воду тоже пострадал. В это время вода в канале начала быстро падать.
– "Значить перекрыли шлюз." – подумал, продолжая цепляться опухшими кистями рук об бетонное покрытие берега канала. – "Получается, что нас решили спасать или, вытаскиваю со дна канала погибшего."
Когда вода в канале совсем упала. Мои ноги коснулись дня, понял, что у меня нет шансов выбраться из канала, так как ниже берег канала был сильно скользкий от жирного ила. Подняться никак не мог.
Растянулся в грязной жидкости на дне канала по течению ушедшей воды и вскоре обратно потерял сознание. Что-то вновь потянуло меня, но только, ни по течению, а наверх по скользкому бетону, обдира об острые выступы мои бока и спину. Наверху чьи-то руки подняли меня от земли и долго несли куда-то. Затем положили на траву. Словно сквозь сон слегка приоткрыл глаза и увидел там ужасную куртину на уровне глаз.
Прямо возле закрытого шлюза, из которого просачивалась вода, торчал кусок арматуры, на котором безжизненно висело вниз головой тело моего напарника по прыжкам в воду канала.
Арматура проткнула ему насквозь голову и ржавым концом воткнулась ему в грудь. Вниз по арматуре стекали струйки крови из его безжизненного тела. Не выдержал такого удара от этого ужасного зрелища и опять потерял сознание.
Пришёл в себя на больничной кровати. Вокруг меня люди в белых халатах. Внимательно вглядываюсь в эти лица и среди них узнаю знакомое мне лицо Болоховой Татьяны.
Пытаюсь улыбнуться ей, но боль в голове мешает мне сделать это и у меня на лице появляется кислая мина, от которой мне самому неприятно. Татьяна улыбается мне глазами полными слез. Вытирает слезы платком. Целует меня в щеку.
– Тебе нельзя подниматься. – говорит она, мне, когда пытаюсь встать. – Все у тебя будет хорошо. Ты цел.
Ничего не спрашиваю у Болоховой Татьяны, так как моё сознание полностью вернулась ко мне. Нервное потрясение прошло, только по-прежнему болят кисти рук и голова.
На кистях рук наложены какие-то пластины, завёрнутые в медицинский гипс, от кончиков пальцев, почти до локтей, мои руки перебинтованы.
– У меня что, обе кисти рук переломаны? – удивлённо, спрашиваю, Болохову Татьяну. – Буду инвалид?
– Нет! Нет! С тобой все в порядке. – поспешила, ответить Татьяна. – У тебя растяжение кисти рук.
Больше мне ничего не хотелось спрашивать и смотреть. Потихоньку весь погрузился в сон. Проснулся от уколов, которые делали мне в оба плеча. Открыл глаза и увидел медсестру, которая протирала мне ваткой, смоченной в спирт, место сделанного укола на моём плече. Её груди с розовыми сосками свисали под белым халатом у моего лица. Мне было видно дальше её обнажённое тело, которое склонилось надо мной. Меня всего пробил озноб половой страсти.
Тотчас почувствовал, как моё мужское достоинство подняло больничную рубашку. Вместе с лёгкой простынею ниже моего пупка. Медсестра почувствовала мою страстную дрожь.
Лукаво улыбаясь, посмотрела в мои глаза. Словно случайно коснулась на простыне ладонью до моего достоинства. Меня всего передёрнуло от страстного напряжения.
В это время медсестра поднялась во весь рост. Пошла из палаты в сторону процедурной, которая находилась за дверью в коридоре больницы. В палате был слабый свет ночной лампы, которую сестра включала возле моей кровати.
Когда медсестра выключила свет возле моей кровати, то яркий свет из коридора мгновенно осветил её обнажённую фигуру под белым халатом, который просвечивался под ярким светом, словно полупрозрачное матовое стекло.
Мне отчётливо было видно все линии её голого тела, словно медсестра специально показывала своё обнажённое тело, как это делают артистки стриптиза или натурщицы на подиуме перед художником.
Растревоженный увиденным зрелищем, больше не мог уснуть в таком состоянии. Лежал долго в темной палате, покуда страстное напряжение постепенно прошло.
Вокруг была ночь. Находился в хирургическом отделении больницы. В палате с травмами. Кроме меня в палате были ещё трое мужчин с руками и ногами в гипсе.
Возможно, что они попали в аварию или была какая-то бытовая травма. Все больные спали. Медсестра погасила яркий свет в коридоре. Слабый свет дежурной лампы освещал слегка все окружающее пространство в коридоре и в нашей палате.
Совершенно потерял сон и просто лежал, наслаждаясь отдыхом в больничной постели. Боль в кистях рук и в голове, почти прошла. Осталось только небольшое покалывание в пальцах и слабость в голове.
Ни о чём не хотелось думать. Хотелось дождаться утра, чтобы быстрее уйти из больницы. Мне с детства больница сильно опротивела с её запахами различных лекарств.
Через некоторое время мне захотелось в туалет. Вполне естественная потребность, тем более что было много выпито на пикнике шампанского, грузинского сухого вина "Саперави", а также грязной воды из канала вместе с речным илом напился вдоволь.
Встал с кровати, чтобы пойти в туалет, но тут вспомнил о перебинтованных кистях рук. В таком положении не мог поднять больничную рубашку, которая свисала с моего голого тела ниже колен. Нужно что-то придумать, чтобы мне не описаться в больничной палате.
– "Не мочиться же мне в постели.". – подумал сам. – "Пойду, попрошу медсестру, чтобы она помогла мне поднять рубашку. Ничего особенного здесь нет. У неё такая работа. Медсестра это делает со всеми больными, которые лежат в гипсе. Пойду, скажу, что мне хочется писать. Не могу поднять рубаху. Она мне поможет."
Осторожно выбрался из-под простыни и потихоньку пошёл в ординаторскую палату, где отдыхала дежурная медсестра. Дверь в ординаторскую слегка приоткрыта, очевидно потому, чтобы слышать голос больного из палаты. Ногой открыл дверь и вошёл.
Кроме дежурной медсестры в ординаторской никого не было. Медсестра спала на больничной тахте, укрывшись белой простынею. Мне жалко её будить, но мочевой пузырь сильно давил низ живота. Нужно как-то осторожно разбудить медсестру, чтобы не испугалась.
– Тебе чего надо? – спросила меня, медсестра, растерянно, когда осторожно коснулся её плеча. – Иди, спи.
– Ужасно сильно хочу писать. – как бы оправдываясь, ответил. – Мне трудно поднять больничную рубаху.
Медсестра встала с тахты. В противоположном углу ординаторской возле умывальника взяла "утку" поставила сосуд на стул. Подвела меня к "утке". Осторожно задрала больничную рубаху до пояса.
Попытался на цыпочках дотянуться до "утки", но у меня не хватало роста. Член упирался в стенку сосуда. Тогда медсестра взяла в руки мой член и направила в сосуд. В тоже мгновение возбудился. Член встал торчком.
Медсестра едва успела мой член прижать вниз, чтобы не оросил своей мочой все впереди себя. Струя горячей мочи хлынула в сосуд. Мой член нагрелся. Дрожал от прикосновения руки медсестры.
Когда оправился, то медсестра помыла руки под умывальником и стала опускать мою рубаху, которая застряла между моим торчащим членом и животов. У медсестры ничего не получалось, чтобы спустить рубаху.
Мой член постоянно мешал её рукам. Тем временем меня всего трясло от половой страсти. Боялся, что от этого потеряю сознание. Медсестру тоже стало трясти от половой страсти ко мне.
Мы оба были возбуждены до придела. Буквально машинально медсестра прикрыла дверь в ординаторскую и закрыла её на щеколду. Обжигая друг друга страстными поцелуями, мы дошли до предела, но мои перебинтованные руки мешали нам совершить половой акт.
Тогда медсестра задрала мне больничную рубаху на мои перебинтованные руки. Медсестра поднялась на цыпочки, чтобы стоя направить мой член в свою промежность. Но у неё ничего не получалось. Мы оба тёрлись друг об друга, но совершить половой акт никак не получалось. Сам догадался, что мне нужно лечь на тахту. Как только улёгся спиной на тахту, медсестра забралась на меня.
Направила мой член в свою промежность, начала страстно вибрировать вверх и вниз, удовлетворяя нашу взаимную потребность в половом акте. Мы так увлеклись собой, что тахта едва не развалилась под нашей совместной тяжестью.
До этого у нас не дошло. Удовлетворённые мы обмякли. Приятное ощущение блаженства растеклось по всему нашему телу. Горячий пот струился по нашим телам.
Мы были на высоте такого блаженства, ради которого можно повторить все происшедшее на пикнике, чтобы ещё раз вернуться сюда к этому состоянию своего тела.
Возможно, что ради этого люди готовы на любые поступки. Медсестра встала на пол. Вытерла белой салфеткой свою промежность и мой обмякший член, который беспомощно свисал у меня между ног. У меня не было никакой страсти от прикосновения её рук к члену. Затем медсестра помогла мне встать на ноги. Больничная рубаха без препятствия скользнула ниже моих колен. Медсестра таинственно улыбнулась, поцеловала меня в губы и открыла дверь ординаторской. Осторожно вышел за дверь и не поворачиваясь отправился в палату на свою кровать.
Там потихоньку забрался под одеяло, довольный тем, что сейчас произошло в ординаторской со мной и с медсестрой, имени которой не знаю. Едва укрылся простыню, как вскоре крепко уснул, совершенно не ощущая никакой боли в теле.
Проснулся от запаха больничной и домашней кухни. Открыл глаза. Вокруг моей кровати мои друзья и Болохова Татьяна с сумками продуктов из дома. Рядом на тележке с продуктами медсестры кормили с ложечки больных в гипсе.
Мои друзья и Болохова Татьяна были в белых халатах. Они разглядывали меня.
– Ну, как пострадавший, твои дела на поправку? – спросила Татьяна. – Сейчас мы тебя покормим.
– С огромным удовольствием буду кушать с твоих рук, – ответил, ей, – Но только в другом месте. Не в больничной кровати. Скажите врачу, что вполне здоров и хочу уйти с вами. Если не отпустят, сам сбегу от них.
Дзгоев Руслан пошёл к дежурному доктору. Друзья стаяли рядом, ожидая результата от разговора Дзгоева Руслана с доктором. Болохова Татьяна смотрела куда-то в сторону, стараясь не смотреть на меня.
По выражению её лица никак не мог понять её отношение ко мне. Ни сострадания, ни отречения, ни любви. Просто так, словно какой-то долг или обязательство перед кем-то, чтобы отбыть в палате больного и уйти обратно по своим повседневным делам к учёбе. Хотя бы она сказала мне что-то, но не молчала рядом.
– Так, значить ты говоришь, что сбежишь, если мы тебя не отпустим. – сказал доктор, развязывая мне бинты на руках. – Принуждать не буду. Ты свободный. Только не прыгай в воду, если не знаешь брода. Тебе крупно повезло, чего не скажешь о твоём бывшем друге. Так что смотри. Если тебе станет плохо, вернись к нам.
Доктор потрогал мои разбинтованные кисти рук. Ни обнаружив никаких повреждений, ушёл из палаты. Тот час пришла новенькая медсестра и пригласила меня за собой в ординаторскую. В ординаторской не было ночной медсестры и никаких признаком нашей половой страсти ночью. На той же полу развалившейся кушетке лежала моя одежда.
Медсестра прикрыла меня ширмой. Буквально по-армейски, за сорок пять секунд, надел свою одежду и вышел из ординаторской. Мне хотелось, как можно быстрее выйти из больницы. Мои друзья ждали меня на улице у больницы, но Болоховой Татьяны рядом с ними не было. Посмотрел в разные стороны, но Болоховой Татьяны нигде не обнаружил. Куда она делась? Опять у неё каприз.
– Мужики, а где подевалась Болохова Татьяна? – спросил, своих друзей. – Она, что, ушла, что ли куда-то?
– Твоя подруга сказала, что у неё сейчас занятия в училище. – ответил за всех, Замуров Антон. – Ушла туда.
– Извините, друзья, у меня тоже сейчас занятия в училище. – сказал, растерявшимся парням. – До встречи!
Убежал в сторону училища, оставляя друзей в полном недоумении. У меня были одни мысли, догнать Болохову Татьяну. Восстановить наладившиеся между нами отношения, которые могли обратно прерваться из-за трагического случая на пикнике.
По дороге от больницы до училища и возле закрытого училища Татьяны не было. Возле училища, вспомнил, что сейчас выходной и никаких занятий не может быть.
Просто Болохова Татьяна ни хотела со мной встречаться. Никак не могу понять Татьяну, что она хочет от меня? Лучше бы она мне просто отказала в нашем взаимном отношении.
Так бы было спокойнее в стенах одного училища. Наши общие друзья и однокурсники прекрасно понимают, что, между нами, что-то произошло. Зачем нам дразнить друг друга и окружающих нас товарищей каким-то недоразумением?
Мы ещё так молоды, что у нас есть много времени разобраться со своими чувствами между собой, провести различие между дружбой и любовью в отношении друг к другу.
6. Маёвка.
После Международного женского праздника 8-го Марта, начались практические работы на военном заводе "ФЭУ" и подготовка к выпускным государственным экзаменам в нашем училище.
Из-за своей занятости, а возможно и по другим причинам, мы никак не могли встретиться с Болоховой Татьяной.
У нас даже уроки в училище и заводская практика никак не совпадали. В выходные дни студенты нашего училища сидели за усиленной подготовкой к экзаменам.
Предстоящие майские праздники могли собрать нас всех вместе на всеобщей демонстрации. Появилась надежда, что наконец-то встречусь с Татьяной. Вовремя подготовки к майским праздникам с Болоховой Татьяной не удалось мне встретиться.
Занимался в актовом зале наглядной агитацией и плакатами посвящённым майским праздникам. В это время, Болохова, вместе со всеми девчатами нашего училища готовилась к строевому шагу на майский парад.
Девчонки все свободное время, от учёбы и практических занятий, ходили строем и с песнями по кругу внутреннего двора своего женского общежития.
У меня оставался только один шанс, это встретить Болохову Татьяну вовремя всеобщего построения в училище, куда приглашают всех наших студентов.
– Привет, Татьяна! – сказал, ей, когда мы как бы случайно столкнулись с ней в коридоре училища перед построением. – Прямо после парада мы собираемся с друзьями за город на "Сапицкую будку". Там мы начнём маёвку и закончим её завтра в горах. Приглашаю тебя на маёвку. Там увидишь живописные места.
– Хорошо! – неожиданно для меня, согласилась Татьяна. – Давай встретимся в конце проспекта.
Девчонки нашего училища выстроились шеренгами в спортивных костюмах на проспекте Ленина. Немногочисленным парням училища оставалось издали созерцать строевой парад девчат по проспекту Ленина, перед трибуной руководителей партии и правительства автономной республики Северная Осетия.
В конце проспекта Ленина, меня и Татьяну, ждали мои родные и двоюродные братья, а также мои друзья, которые улизнули от парадного шествия в Беслане и в Орджоникидзе.
Сейчас они с сумками продуктов, разных напитков, одежды и много чего, ожидали нашего прихода. Двигался по противоположному от трибуны тротуару, только с одной целью, чтобы ни упустить Болохову Татьяну, которую могли перехватить подружки на другую моёвку. За кинотеатром "Октябрь" колонны демонстрантов стали расходиться домой.
– Татьяна! Здесь! – крикнул, когда увидел, что Болохова ищет глазами кого-то. – Иди сюда в мою сторону!
– Только схожу переодеться в общежитие и вернусь. – сказала Татьяна, когда подошла ко мне.
– Зачем тебе переодеваться? – удивлённо, спросил, опасаясь обратно потерять её. – Мы с тобой ни в театр собрались. Посмотри, какая жара, тоже одет по-спортивному, как ты. Так что давай пойдём прямо так. Если будет прохладно, то у нас в сумках есть куртки, свитера и много чего другого, что понадобится в горах.
– Ладно! Пойдём! – согласилась Татьяна. – Не замёрзну. На улице действительно сильно жарко.
Болохова Татьяна позвала с собой несколько лучших подруг. Мы огромной компанией, человек в двадцать, отправились пешком за город на место, которое в народе называют "Сапицкой будкой".
Откровенно говоря, не знаю, откуда это название, а место это находится в лесу у подножия "Столовой горы", прямо сразу за городом.
Следом за нашей компанией за город потянулись и другие любители маёвок и отдыха на природе.
Было всего десять часов утра и к одиннадцати часам мы уже разжигали костёр для шашлыков на выбранном нами удобном месте. Рядом с нами расположились в нескольких метрах на отдых другие компании.
На моёвку приехали и машины, с товарами и продуктами для отдыха. К обеду хорошо разогретые солнцем, спиртным и весельем, мы стали определять места дальнейших походов в горы. Так мы совершали походы каждый год. Это было не прихотью нашей группы, а традицией всех народов Кавказа. Каждый год, после первомайской демонстрации и после маёвки, жители долины уходили на ночь отдыхать далеко в горы.
– Давайте разделимся на три группы. – предложил им. – Одна группа идёт на Столовую гору. Другая группа пойдёт на Лысую гору. Третья группа пойдёт в Дарьяльское ущелье. Завтра утром встречаемся у реки Терек на военно-грузинской дороге. Там проведём дальше нашу маёвку и оттуда разойдёмся по своим домам.
Мы кинули жребий. Дзгоеву Руслану досталось Дарьяльское ущелье. Моему двоюродному брату Щепихину Евгению выпала Лысая гора. Мне предстояло восхождение на Столовую гору и оттуда спуститься к реке.
Получилось так, что Дзгоев Руслан возглавил компанию со своими двумя братьями и тремя девушками. Щепихин Женька пошёл со своими двумя братьями и тремя девушками.
Мне же достались мои два брата, Сергей и Юрка, а также Болохова Татьяна со своими двумя подругами. Остальные отказались от ночной вылазки в горы и сразу отправились по домам.
Мы ни стали тянуть со временем и начали восхождение. Местным жителям привычно подниматься на окружающие возвышенности Кавказа рядом с Орджоникидзе.
Высота Столовой горы три тысячи метров над уровнем моря. С нашей стороны постепенный подъем от самого города. На другой стороне Столовая гора обрывается в Дарьяльское ущелье к реке Терек.
Многократно раз бывал на Столовой горе и мне известны были там все горные тропы. Так что наша группа ничуть не прогадала. Нам ближе к подъёму и быстрее можно устроиться в пещере на ночлег.
Моим братьям и мне, как джентльменам, тяжесть, взяли на себя весь груз, который достался нам по жребию из нашей общей компании всех трёх групп. Девчонки пошли налегке. Пошёл первым. Следом за мной Болохова Татьяна. Дальше мой брат Сергей. За Сергеем шла Щербинина Галина. После Андреева Лена. Замыкал нашу группу мой брат Юрка.
Потихоньку наша группа выбралась на гребень горного хребта, с которого в правую сторону было видно Дарьяльское ущелье, а в левую сторону находился Орджоникидзе (столица Северной Осетии). Дальше огромная долина, в которой граничат Осетия, Ингушетия и Кабарда.
– Пять минут отдыха. – сказал, когда наша шеренга выбралась на хребет. – Больше отдыхать нам нельзя. Иначе, нас застанет ночь на голом месте скал. На самой вершине Столовой горы. Там ни то, чтобы спать, даже находиться долго нельзя. На Столовой горе всегда ветер и холод. Вершина Столовой горы плоская.
Через пять минут наша шеренга растянулась, с двухметровым промежутком между собой, примерно, метров на двадцать. По пути к вершине вспомнил, что мы с собой забыли взять страховочную верёвку.
Но возвращаться было поздно, к тому, же мы, ни знали, у кого осталась страховочная верёвка. В какой из тех двух групп. Поднимались мы к вершине Столовой горы с риском к своей жизни.
В опасных местах брались за руки друг друга и превращались в живую цепь. На самых опасных переходах ухватывали друг друга за пояс и таким образом превращались мы в сплошную линию, которую трудно сдуть сильному ветру.
Хорошо, что все мы были натренированы в постоянных походах по горам и усиленно занимались спортивной подготовкой. Это нам помогло без особых усилий за два часа достигнуть вершины Столовой горы, с высоты которой удивительная панорама Кавказских гор.
Даже не вооружённым глазом можно было в ясную погоду видеть далеко в долине разные населённые пункты Северной Осетии и Ингушетии. Людей можно было разглядеть только в Орджоникидзе и то, только тех, кто был на маёвке у подножия Столовой горы.
Дальше видно дома и городской транспорт, который черными точками бегал на окраине города.
– Какой здесь простор! – удивлённо, воскликнула Болохова Татьяна. – Как завидую птицам, которые ежедневно парят над красотой. Почему природа ни создала людям крылья и руки, чтобы летать и драться?
