Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 9

скачать книгу бесплатно

Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 9
Александр Атрошенко

Повествование исторической и философской направленности разворачивает события истории России с позиции взаимоотношений человека с Богом. Автор приподнимает исторические факты, которые до сих пор не были раскрыты академической школой, анализирует их с точки зрения христианской философии. В представленной публикации приводится разбор появления материализма как закономерный итог увлечения сверхъестественным.

Попроси меня

Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 9

Александр Атрошенко

© Александр Атрошенко, 2024

ISBN 978-5-0062-6782-4 (т. 9)

ISBN 978-5-0060-8120-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Повествование разворачивает события истории России с позиции взаимоотношений человека с Богом. Автор приподнимает исторические факты, которые до сих пор не были раскрыты академической школой, анализирует их с точки зрения христианской философии. Например, образование Руси, имеющей два основания – духовное и политическое, крещение, произошедшее далеко не в привычной интерпретации современной исторической наукой, которое следует правильнее обозначить крещением в омоложение, чем в спасение, в справедливость, чем в милость, «сумасшествие» Ивана IV Грозного, который всей своей силой олицетворял это русское крещение, вылившееся затем все это в сумасшествие Смутного времени, реформатор Никон, искавший не новых начал, а старых взаимоотношений. Показывается, как русская система сопротивляется силе ее цивилизующей, впадая тем в состояние, точно сказанное классиком – «шаг вперед, и два назад» – в свою молодость, чему яркое подтверждение служит деспотичное и в то же время реформаторское правление Петра I, а затем развернувшаяся морально-политическая эпопея трилогии в лице Петра III, Екатерины II и Павла I. В представленной публикации приводится разбор появления материализма как закономерный итог увлечения сверхъестественным и анализ марксистского «Капитала», ставшее основанием наступившей в XX в. в Восточной Европе (России) «новой» эры – необычайной молодости высшей фазы общественной справедливости в идеальном воплощении состояния высокого достоинства кристаллизованного матриархата.

Сталин

Рубаха-парень, да еще с головой. Троцкий – высокомерный зануда с пугающими планами. Сворачивание НЭПа. Коллективизация крестьянства. Голод на селе. Переход на плановое ведение хозяйства. Приоритет – индустриализация. Конституция 1936 г. Борьба с «врагами народа». Расширение ГУЛАГа. Чистка населения 1937—1938 гг. Депортация народов. Война в Испании. Военные столкновения с Японией

Со смертью Ленина съезд начинает приглядываться к ближайшему его окружению, стараясь отыскать среди него авторитет, который будет строго следовать всех точек мировоззрения вождя революции, не забывая, в то же время, в каком тяжелом состоянии оказалась страна. Таким непогрешимым ленинцем и заслуживающий доверие своею человечностью оказался его ближайший ученик и соратник – Сталин.

P.S.: Стремившаяся к осуществлению идеалов принципов эволюции, – что означает гармонии, а это, в свою очередь, целостности, свободы, примитивной общественной организации в виде племенного устройства, т.н. демократических принципов на основе «единства противоположностей», гражданского достоинства, где товарищество есть достоинство, а достоинство – товарищество, – наиболее полно воплощавшееся в стадном устройстве животного состояния, Россия, мудростью Бога, настраивалась на 100-процентное отражение своих стремлений – символа природного достоинства со своей долей «скромности» в системе достоинства – сталь, представителя народа южных национальностей, в которых, особенно в Прикавказском регионе, где в дополнение к энергии солнца энергия земли бьет «ключом», ярко выражен «лествичный» животный типаж, доминанта принципа энергетики – уважение силы-старшинства, – с позиции наблюдателя у этих людей присутствует повышенная характерная черта диких животных хищнического типажа, которые всегда проверяют особенно внешний мир на силу-достоинство, и пренебрегают всё, что не на высоте достоинства, причем в своем окружении склонны к близкому товариществу, взаимовыручке, – тяготение к родоплеменному устройству – родоплеменной сплоченности с мировоззрением иерархичности вплоть до семейных отношений, когда старший самый уважаемый – достойный, а все остальные – меньшие племени, но христианизирован, настолько-поскольку, и потому из «животного мира» самый передовой, интеллектуальный, несколько выделяющийся из массы серости «ничто» – «выдающаяся посредственность»: младшим братом Грузия протягивала руку помощи старшему в его стремлении достигнуть высот низов младшего…

Молодость Сталина прошла в тех краях, где у людей не было привычки вести дневники, даже писать друг другу письма, и уж тем более запечатлевать события связанные с вполне обычной и посредственной личностью. Поэтому все написанные постфактум мемуары, когда Сталин был уже у власти, являются заведомо предвзятыми, имеющие цель либо восхваления, либо наоборот очернения, и потому ориентация на них должна происходить с учетом специфики данного вопроса.

Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин) родился 6 (18) декабря 1878 г. (впоследствии дату своего рождения он будет скрывать, указывая на 9 (21) декабря 1879 г.) в небольшом городишке Гори, что неподалеку от Тифлиса. Его родители Екатерина и Виссарион Джугашвили происходили из бедных крестьян, переселившиеся в г. Гори, постоянно имели нужду. Из троих сыновей (Михаил и Георгий, не прожив и года, скончались) остался лишь Сосо (Иосиф). Но и он, заболев в возрасте пяти лет черной оспой, едва выжил, дав основание жандармам в графе «особые приметы» регулярно писать: «лицо рябое, с оспенными знаками». Родители Сосо не ладили между собой, в конечном итоге Виссарион оставил жену, перебрался в Тифлис, где в августе 1909 г. умер.

В мечтах Екатерина видела своего сына священником, надеясь, что это обеспечить ему жизненное благополучие. Когда Сосо пришла пора идти в школу, она устроила его на хороших условиях в Горийское духовное училище, где ее сын учился очень прилежно и пел в церковном хоре. Лет одиннадцати (или шести) Сосо попал под колеса экипажа, повредил левую руку, после чего она стала плохо сгибаться.

В 14 лет Сосо с отличием окончил училище и сразу же поступил в Тифлисскую духовную семинарию. В семинарии царил дух монастырства, авторитаризма и жесткой муштры. Известно, что у семинаристов были многочасовые молитвы каждый день, им запрещалось ходить в городской театр, пользоваться городскими библиотеками, а за нарушение дисциплины им грозило наказание отсидкой в карцере. В журналах, где записывались замечания по поведению, есть несколько взысканий (отсидок в карцере) Сосо за то, что его заставали за чтением недозволенной литературы, которая заключалась в просветской наклонности (он не попадался пьяным, не дрался, не совершал ничего похожего на хулиганство, как некоторые другие семинаристы).

Это обстановка религиозной угрюмости и отгороженности от мира совпало со временем появления объема информации, со временем, когда грузинский народ входил в полосу национального самосознания, начавшего с падением крепостного права. Когда выходцы из грузинских аристократических семей, получившее образование в российских и европейских университетах, принесли с собой в Грузию настроения национального освобождения, достижение которого связывалось с социальной свободой и свержением самодержавия. В это время стали распространяться идеи социализма вообще и марксизма в частности, проводником которого являлась организация «Месаме – даси» во главе с Ноем Жордания.

Первые три года обучения в семинарии Иосиф был отличником, а потом стал сдавать экзамены все хуже и хуже, но на этих старших курсах остались сугубо церковные предметы, а его, видимо, религия уже не интересовала, быть сельским священником или учителем он уже не хотел. Иосиф охладел к заданному пути традиции бедной провинциальности, его манила набирающая обороты новая идея неограниченных возможностей при достижении социальной свободы. Знакомство с трудами Ч. Дарвина способствовало в нем утверждения, что все, что было раньше, все является неверным, и однажды он сказал своему товарищу: «Знаешь, нас обманывают, бога не существует»[1 - Рассказы старых рабочих Закавказья о великом Сталине. Издание 2. Москва, изд. ЦК ВЛКСМ, Молодая гвардия, 1937, стр. 21.].

Кроме хорошего учения Иосиф проявлял литературные наклонности. В 1895—1896 он публикует в газетах «Иверия» и «Квали» шесть стихотворений (в 1907 г. одно из них было включено в «Грузинскую хрестоматию, или Сборник лучших образцов грузинской поэзии»). Существуют свидетельства, что классик грузинской литературы Илья Чавчавадзе благословлял его на поэтический путь. Чтобы понять способности Иосифа ниже приводится два его стихотворения:

Когда луна своим сияньем
Вдруг озаряет мир земной
И свет ее над дальней гранью
Играет бледной синевой,

Когда над рощею в лазури
Рокочут трели соловья
И нежный голос саламури
Звучит свободно, не таясь,

Когда, утихнув на мгновенье,
Вновь зазвенят в горах ключи
И ветра нежным дуновеньем
Разбужен темный лес в ночи,

Когда беглец, врагом гонимый,
Вновь попадает в свой скорбный край,
Когда, кромешной тьмой томимый,
Увидит солнце невзначай, —

Тогда гнетущей душу тучи
Развеют сумрачный покров,
Надежда голосом могучим
Мне сердце пробуждает вновь.

Стремится ввысь душа поэта,
И сердце бьется неспроста:
Я знаю, что надежда эта
Благословенна и чиста![2 - Сталин И. В. Сочинения. Т. 17. Тверь, Научно-издат. ком. «Северная корона», 2004, стр. 4.]

Он бродил от дома к дому,
словно демон отрешенный,
и в задумчивом напеве
правду вещую берег.
Многим разум осенила
эта песня золотая,
и оттаивали люди,
благодарствуя певца.
Но очнулись, пошатнулись,
переполнились испугом,
чашу, ядом налитую,
приподняли над землей
и сказали: – Пей, проклятый,
неразбавленную участь,
не хотим небесной правды,
легче нам земная ложь.[3 - Чуев Ф. И. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. Послесл. С. Кулешова. Москва, «ТЕРРА» – «TERRA», 1991, стр. 257. (Написано в 1896 г., перевел В. Молотов).]

Поэтический дар Иосифа заслуживает внимание и, возможно, если бы он пошел по пути литературы, то мог стать заметным грузинским поэтом, однако самого Сосо уже влекло другое.

В 1898 г. Сосо вступил в «Месаме-даси», в кружок молодых социалистов*[4 - Здесь и далее по тексту имеется в виду гуманистическая направленность, не обозначенная в тексте прямой речью или пояснением.] и сразу стал видным ее членом, начал выступать и вести занятия в еще несколько образованных кружках, посещать редакцию марксистской газеты «Квали», руководимого Н. Жорданией. В этот же год произошло слияние «Месаме-даси» с РСДРП, как с более мощной социал-демократической* организацией.

Следует отметить, что непосредственно изучение Маркса для тифлисских марксистов было крайне сложным делом, поскольку его сочинений практически не было. Так, например, Чхеидзе считался среди них продвинутым человеком, потому что он читал Маркса. Маркс главным образом изучался по каким-либо рефератам, переложениям, и для организаторов был предметом дальнейшего постижения.

В 1899 г. перед самыми выпускными экзаменами Сосо бросает учебу и как объяснял сам Сталин в анкете, будучи в 1932 г. делегатом Сталинской II Районой партконференции – «вышиблен из православной духовной семинарии за пропаганду марксизма»[5 - РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4349. Л. 1. // История СССР. Часть 2. Издание 12. Под ред. А. М. Панкратовой. Москва, Учпедгиз, 1953, стр. 312.], хотя по семинарским документам к нему не было никаких претензий. Для устройства на работу осенью он получил аттестат семинарии о прослушивании курса семинарских наук, причем аттестат был с очень приличными оценками.

26 декабря 1899 г. Иосиф поступил в качестве дежурного наблюдателя-вычислителя в Тифлисскую физическую обсерваторию. Поработав три месяца и под угрозой ареста за связь с революционерами (организаций маевок, митингов и забастовок) уволился, перешел на нелегальное положение. Дальше Иосиф с головой окунулся в революционную деятельность. Когда с декабря 1900 г. начала выходить ленинская «Искра» он целиком стал на ее позиции. «Знакомство с революционной деятельностью тов. Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 г., после издания „Искры“, – говорил Сталин, – привело меня к убеждению, что мы имеем в лице тов. Ленина человека необыкновенного. Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был ее фактическим создателем, ибо он один понимал внутреннюю сущность и неотложные нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей партии, мне все время казалось, что соратники тов. Ленина – Плеханов, Мартов, Аксельрод и другие – стоят ниже тов. Ленина целой головой, что Ленин в сравнении с ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орел, не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперед партию по неизведанным путям русского революционного движения»[6 - Правда. 1924. №34. 12 февраля. Памяти Ленина. Речь тов. Сталина на вечере кремлевских курсантов школы ВЦИК, посвященной памяти В. И. Ленина. (28 января 1924 г.). С. 3.].

В ноябре 1901 г. Иосиф избирается в состав Тифлисского комитета социал-демократической* партии, по поручению которого в декабре он уезжает в Батум. В Батуме Иосиф оказывается в гуще событий. Возглавив батумскую организацию, которая вскоре раскололась, в городе произошли кровавые стычки. Скрываясь от ареста Иосиф бежит в горы, но вскоре возвращается в Батум. Его избирают во Всекавказский комитет РСДРП. На сходке рабочих 5 апреля 1902 г. он подвергается аресту. Его отправляют в тюрьму, потом в ссылку, в село Новая Уда Иркутской губернии, куда он прибыл 27 ноября 1903 г. В ссылке Иосиф получает письмо от Ленина. «Впервые я познакомился с тов. Лениным в 1903 г. Правда, это знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки. Но оно оставило во мне неизгладимое впечатление, которое не покидало меня за все время моей работы в партии… Письмецо т. Ленина было сравнительно небольшое, но оно давало смелую, бесстрашную критику нашей партии и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на ближайший период»[7 - Там же, стр. 3.].

Иосиф много читал и интересовался различными авторами. Знаковым для него, судя по всему, оказался роман грузинского писателя Александра Казбеги «Отцеубийца», в котором один из главных героев, Коба, сильно поразил Иосифа. Коба – освободитель своего народа, прямолинейный, молчаливый, но бесстрастный рыцарь, ловкий и изобретательный, меткий стрелок, сильный, неутомимый мститель. Он для Иосифа становится кумиром, и с начала 1904 г. он начинает именовать себя Кобой. Однако, по мнению историка В. Похлёбкина, псевдоним также мог произойти от персидского царя Кавада (в другом написании Кабадеса), завоевавшего Грузию и сделавшего Тбилиси столицей страны, имя которого по-грузински звучит Коба. Кавада был известен как сторонник маздакизма – движения, пропагандировавшего ране-коммунистические взгляды.

В ссылке Коба оставался недолго, 5 января 1904 г. он совершает побег, и в начале февраля он снова на Кавказе, а потом в Тифлисе. Всего за период с 1902 г. по 1913 г. Кобу арестовали восемь раз, семь раз отправляли в ссылку, из которых шесть раз он бежал. По количеству побегов Коба стал настоящим рекордсменом.

У современных историков существует традиционная точка зрения, что Иосиф был агентом царской охранки. Они, к примеру, указывают, что он никогда не подвергался дополнительным карам за побег, как это делалось в отношении других беглецов. Никогда не подвергался наказанию строже ссылок, которые, отличались весьма щадящим режимом, скорее похожим на просто отдаленное место жительства. А так же вплоть до 1913 г. он свободно разъезжал по всей России по партийным делам, пересекал ее границы по подложным паспортам со славянскими фамилиями. То есть делаются вывод, что работая на полицию для отвода глаз, полиция отправляла Джугашвили в ссылку, и тут же сама помогала ему бежать, на воле завербованный революционер был куда полезнее, чем в Сибири. Генерал-майор Охранного отделения А. И. Спиридович, вторя этому, свидетельствовал: «Но ведь у этой публики из десяти человек – девять в свое время были предателями… Удивляться нечему»[8 - Известия. 1997. №187. 2 октября. Ю. Фильштинский. Еще раз о Сталине, агенте охранки. С. 5.].

Однако исследователь длительного периода Сталинской биографии О. Эдельман имеет мнение иного характера, что у полиции просто не было серьезных улик против Сталина, на «Эхо Москвы» она высказала следующее: «Джугашвили лично сам этим [грабежом] не занимался, потому что он, во-первых, просто был другого плана человек, он не был человеком прямого силового действия. Он был скорее закулисный манипулятор. Я думаю, он довольно быстро понял, что это вот дурачки пусть бегают с пистолетами, а я умный буду как-то ими руководить скорее откуда-то издали»[9 - Эхо Москвы. 4 марта 2022 г. онлайн-вещание станции было прекращено, были удалены все корпоративные аккаунты в социальных сетях, отключен сайт и прекращено действие СМИ.].

По поводу постоянных побегов все тоже оказалось достаточно реально. К этому времени было законченно строительство Транссибирской железной дороги. «То есть, – говорит Эдельман, – одной рукой вот эта самая имперская власть строит дорогу железную через всю Сибирь, другой рукой она продолжает по привычке пачками ссылать туда революционеров. Есть очень подробная история, описанная Троцким, как он бежал из Восточной Сибири, если не ошибаюсь. Уратадзе, меньшевик грузинский, ровно в те же годы бежал из Восточной Сибири. Они просто покупали билет и садились на поезд… Документы рисовались на коленке тут же местными партийцами. Покупался чей либо паспорт, кто-нибудь давал этот паспорт пользоваться – то есть, вся эта карательная система вообще не учла этого обстоятельства в своем функционировании. Они продолжали их ссылать и совершенно не понимали, что теперь ссылать надо как-то по-другому… Есть аналогичные истории, в которых они подробно описывают – и Троцкий, и Уратадзе, еще там кто-то – что проблемы-то не было. Проблема была убежать непосредственно с места поселения, из деревни доехать до ближайшей станции. Но это надо было договориться с каким-то ямщиком, там, ночью уехать. Местные всегда подвозили»[10 - Ibid.].

Судя по всему, Сталин был по-настоящему идейным революционером, правда это вовсе не может служить показателем сталинской стойкости. Когда произошло слияние «Месаме-даси» с РСДРП он примкнул к радикальному крылу российской социал-демократии*, возглавляемую Лениным. С оформлением большевизма как политического течения, Коба становится его членом. Троцкий в своей биографии Сталина считал, что его продвижение в партии способствовало личное письмо Ленину, где Коба говорил, что согласен на любую ответственную работу, что и произвело на Ленина большое впечатление.

Во время первой русской революции 1905—1907 гг. для пополнения финансовой стороны партии большевики Тифлисской организации под руководством Симоном Тер-Петросяном (Камо)[11 - Любопытные факты приводятся исследователем сталинской биографии Романом Брэкманом в книге «Секретное дело Иосифа Сталина»: «22 апреля 1909 г., через месяц после ареста Кобы, полковник Еремин телеграфировал в Петербург телеграммой о том, что человек на фотографии – Камо Тер-Петросян, уроженец Гори. Если Коба опознал Камо, то это был не первый раз, когда он предал своего друга. Экстрадиция Камо потребовала времени. Друг Ленина Карл Либкнехт, видный немецкий социал-демократ, нанял известного юриста, Оскара Кона, члена социал-демократа от Рейхстага. Кон объявил Камо психически неспособным предстать перед судом. Команде немецким психиатрам было поручено оценить Камо, которая предоставила суду доказательства его безумия: он ел свои экскременты, дергал себя за волосы, рвал на себе одежду, кричал, плакал и несколько раз пытался покончить с собой через повешение. Однажды он был в конвульсиях, когда в тюрьме охранники перерезали веревку и привели его в чувство. Назначенные судом психиатры пришли к выводу, что Камо страдал невротическим заболеванием „истерического типа“ и сослались на возможность „наследственной предрасположенности“ и „дегенерации“. Они утверждали, что у Камо „характерное поведение не могло быть смоделировано в течение длительного периода времени“ искусственно, и только действительно так мог вести себя только больной человек в состоянии умственной отсталости» (Brackman R. THE SECRET FILE OF JOSEPH STALIN. A HIDDEN LIFE. FRANK CASS LONDON · PORTLAND, OR 2004. P. 55. Пер. – А.А.) Прямо сказать, притворство в имитации сумасшествия была доведена до высшего мастерства.] занимаются «эксами», экспроприации банков, касс, почтовых вагонов и т.п., волной прокатившихся по всему Закавказью (самая громкая Тифлисское ограбление в июне 1907 г.) Примечательно, что в архивах жандармских и полицейских на Кобу него нет никаких сведений, он абсолютно чист, т.е. не принимал никакого участия в криминальных акциях крыла партии, потому в терроризме и грабеже его никто не мог обвинить и сроки ссылок давались всегда не очень большие, 2—4 года. Конечно Коба знал о экспроприационных мероприятиях своих товарищей, имел с ними контакт и мог иметь финансовую поддержку. Но что удивительно, Коба оставался аскетом во имя партии. Даже когда заболела брюшным тифом его жена Екатерина (первая жена, сестра революционера Александра Сванидзе), он не мог изыскать средств на ее лечение. После ее смерти он оставил сына Якова семье покойной, а сам продолжил дело служения во имя высокой идеи.

Выдвижение Кобы на заметные роли в партии было в самой специфике невежественности с долей расхлябанности основной массы революционеров. А тут начитанный, умеющий написать и сказать речь человек, притом, которому можно было поручить какое-либо задание и он точно сделает, т.е. ответственный, со всеми ладит, по крайней мере, имеет подход, притом человек кавказского региона, удобно становившейся специалистом, вместе с Шаумяном, по национальному вопросу. Много плюсов. Поэтому в конце 1905 г. – Коба уже участник Таммерфорской конференции большевиков, в 1906 г. – делегат IV Стокгольмского и в 1907 г. – V Лондонского съезда РСДРП. Это вдохновило и окрылило его самого, возвышало в собственных глазах.

Большевики часто меняли свои псевдонимы и Коба берет новый псевдоним за подписью «К.С,» и «К. Ст.» Возможно это означало «Коба Стефин» – результат серьезного увлечения им Стефией Петровской в 1910 г. Но историк Ю. В. Емельянов связывает этот псевдоним с преподобным Стефаном Новосиятелем, одним из святых, день памяти которого приходится на 9 декабря – днем рождения Сталина по старому стилю.

Как способного члена партии в 1912 г. Кобу вводят в состав ЦК РСДРП и Русского бюро ЦК. Он уже пробует себя в качестве теоретика. За границей берется за разработку национальной проблемы. По указанию Ленина пишет работу «Марксизм и национальный вопрос», в которой высказал большевистские взгляды на пути решения национального вопроса и подверг критике программу «культурно-национальной автономии» австро-венгерских социалистов. Это вызвало крайне положительное отношение к нему Ленина, который назвал его «чудный грузин»[12 - Чуев Ф. И. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. Послесл. С. Кулешова. Москва, «ТЕРРА» – «TERRA», 1991, стр. 280.]. Перед Кобой расширяются горизонты, открываются перспективы. В 1912—1913 гг. он работает в Санкт-Петербурге, был одним из главных сотрудников в первой массовой большевистской газете «Правда».

Малоизвестный литературный герой Коба перестает устраивать Иосифа и в 1913 г. в январской газете «Социал-демократ» под опубликованной статьей «Выборы в Петербурге» была впервые поставлена подпись «Сталин». Происхождение псевдонима «Сталин», как правило, связывают с русским переводов древнегрузинского слова «джуга» – «сталь». Таким образом, псевдоним «Сталин» является дословным переводом на русском языке его фамилии.

В феврале 1913 г. Сталин очередной раз был арестован, заключен в тюрьму и по этапу выслан в Туруханский край Енисейской губернии. Исследователи указывают на интересную деталь самого ареста, а именно то, что Сталин оказался в женской одежде и парике. Революционер находился в России нелегально, потому и украл одежду из костюмерной во время концерта, устроенного в поддержку газеты «Правда» и сорванного полицейской облавой. Полиция обратила внимание на хромого беглеца, задерживает и срывает с него летнее платье и парик. Сталина узнают и ссылают в сибирский Туруханск.

Примечательность данного события в том, что исследователи отмечают за Сталиным, находившегося в конспирации, особенность переодеваться в женское платье. Перефразируя на общую атмосферу страны это означает, что женский образ, женская природа, и «железный» Сталин фактически символично стали являться одним обличьем. Например, исследователи указывают, что на одной из маёвок в Батуми, когда казаки окружили сходку, Сталин скрылся, переодевшись в женское платье. В том же Батуми Сталин посещал подпольную типографию переодетым в женское мусульманское платье. Так же в женской одежде Сталин бежал из Сольвычегодской ссылки. Это только зафиксированные известные случаи.

В Туруханской ссылке Сталин находился до конца осени 1916 г. В ссылке он переписывался с Лениным, собирался бежать, но извещенные об этом надзирающие органы теперь успешно предпринимали предупреждающие тому действия. В конце 1916 —начале 1917 гг. Сталина и других ссыльных отправили этапом в Красноярск в связи с набором в армию, где Сталину удалось освободиться от призыва и получить разрешение остаться до окончания срока ссылки в Ачинске.

12 марта 1917 г. Сталин вместе с Каменевым прибыли в революционный Петроград. Используя личные связи они сразу становятся членами Исполнительного Совета Петрограда. Туда их провели земляки Сталина, знакомые по революционной работе, имевшие в Исполкоме большое влияние, меньшевики Н. Чхеидзе и И. Церетели. Так, именно с помощью Исполкома была организована массовая встреча Ленина в апреле 1917 г. на Финляндском вокзале, завоевывая тем большее расположение вождя большевиков.

Выдвинутый в начале ими как членами ЦК призыв к поддержке Временного правительства, продолжения войны до победного конца, объединения большевиков с меньшевиками, Ленин по приезде в Петроград в одночасье опроверг. Сталин мгновенно сориентировался в обстановке. Он не стал упорствовать, как Каменев, и всецело перешел на позиции вождя. На рубеже времени до Октябрьской революции Сталин играет роль личной охраны Ленина, организует все конспиративные места, сам является связным между ним и народом. Кроме того, Сталин был ценен Ленину, как свой агент в Совете.

После июльских событий, когда Ленин и его ближайшие соратники, объявленные вне закона, перешли на положение нелегалов или были арестованы, Сталин оказался на самой верхушке большевистского руководства. Он поддержал требование Ленина о подготовке и совершения вооруженного восстания. В октябре был избран в состав партийного ядра Военно-революционного комитета Петроградского совета во главе с Троцким для организации военного переворота. Сталин в первом большевистском эшелоне, но в задних его рядах, предпочитая оставаться в тени, обеспечивая себе «алиби» на случай провала антигосударственного заговора. Примечательно, что Сталин настолько стал близким по духу для Ленина, что уже при отлучке из столицы он оставляет во главе правительства не Троцкого, внесшего самый большой вклад в организацию военного переворота, или кого-то другого, а именно Сталина, получившего после революции пост наркома по национальностям. Любопытная деталь: в Инструкции караулу у кабинета Ленина, подписанной самим же Лениным 22 января 1918 г., лишь два человека имели право входить к нему без доклада в любое время – Троцкий и Сталин. А в первые дни после Октябрьского переворота, Сталину не требовалось и эта Инструкция: он делил кабинет с Лениным и, естественно, являлся свидетелем всех, даже самых конфиденциальных переговоров вождя. Во время Гражданской войны 1918—1922 г. Сталин выполнял поручения по руководству продовольственной кампании на юге, участвовал против Юденича, наводил порядок в Петрограде, в Царицыне, выступал против Колчака на Урале, против Деникина на юге, совершил, правда неудачный, поход на Польшу.

25 марта 1919 г. в ЦК партии было избрано Политбюро, как мозговой центр. В него вошли Ленин, Каменев, Троцкий, Сталин. Зиновьев и Бухарин будут включены позже. Едва вернувшись с фронта в 1921 г. Сталин заболел и чуть не умер от приступа гнойного аппендицита, который удалили путем операции. В следующем году Сталин выдвигается на пост секретаря ЦК и руководителем его Оргбюро. Тем временем Ленин повернул государственную политику в сторону НЭПа и сразу почувствовал на себе недоверчивые взгляды однопартийцев, прямолинейные, непонимающие смысл его извилистых поворотов. Чтобы заглушить страсти, и, вообще, для пользы дела вождь большевиков задумал применить метод обновления кадров, заменить старых членов партии новыми (т.е. произвести чистку). Весной 1922 г. вводится новый пост по работе с кадрами партии – Генерального секретаря, который Ленин поручил занять прекрасному организатору и исполнителю, доверенному как самому себе, Сталину, не боящемуся никакой работы. Сталин, конечно, энергично выполнил поставленную перед ним задачу, аппарат был новым. Кроме этого для выявления различных глубинных течений в партии Ленин реформирует ЧК, теперь оно ГПУ, затем ОГПУ, выведена из состава НКВД и полностью подчинена Совнаркому. При работе с кадрами партии Ленин и Сталин все более и более направляет деятельностью ГПУ для выявления своих инакомыслящих. Так, постепенно идет моральное срастание ГПУ с партийной работой.

Обычно историки проводят мысль прихода к власти Сталина на той идее, что новый аппарат стал полностью обязанным генеральному секретарю, за полученные партийно-номенклатурные привилегии, участием на стороне Сталина в конкурентной борьбе ГПУ и всевозможными внутренними интригами. К этой же идее сводится мысль и беглого Л. Троцкого в изданной в 1937 г. книге «Преданная революция», в которой он пишет: «Было бы наивностью думать, будто неведомый массам Сталин вышел внезапно из-за кулис во всеоружии законченного стратегического плана. Нет, прежде еще, чем он нащупал свою дорогу, бюрократия нащупала его самого. Сталин приносил ей все нужные гарантии: престиж старого большевика, крепкий характер, узкий кругозор и неразрывную связь с аппаратом, как единственным источником собственного влияния

… Бюрократия победила не только левую оппозицию. Она победила большевистскую партию. Она победила программу Ленина, который главную опасность видел в превращении органов государства „из слуг общества в господ над обществом“. Она победила всех этих врагов – оппозицию, партию и Ленина – не идеями и доводами, а собственной социальной тяжестью. Свинцовый зад бюрократии перевесил голову революции. Такова разгадка советского Термидора

»[13 - Троцкий Л. Д. Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет? Москва, T8RUGRAM, 2017, стр. 1 – 55, 2 – 56.]. Троцкому, конечно, не откажешь в умении блеснуть красноречием, однако вся действительность ситуации оказалась одновременно намного и проще и сложнее.

Приход к власти партии большевиков для Ленина являлось ступенькой к следующему олицетворению идей марксизма – стирания органов власти. Власть это централизация, и поэтому разрушение власти должно было в первую очередь означать разрушение централизации. Самое удобное с чего можно начать разрушение централизации или ее видоизменение, это ее высшее представительство – ЦК партии и зачатки лидерства в ней, вместе с тем это предохранило бы партию от возможных впоследствии расколов. Поэтому Ленин, понимая, что он не вечен, и уже находится в тяжелом состоянии, пишет так называемое «Письмо к съезду» состоящее из надиктованных записей в различные дни. «Я советовал бы очень предпринять на этом съезде ряд перемен в нашем политическом строе. / …В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни <…> я думаю, что такая вещь нужна и для поднятия авторитета ЦК, и для серьезной работы по улучшению нашего аппарата, и для предотвращения того, чтобы конфликты небольших частей ЦК могли получить слишком непомерное значение для всех судеб партии. / Мне думается, что 50—100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса…»[14 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 45. Издание 5. Март 1922 – март 1923. Москва, Политиздат, 1970, стр. 343.] Таким образом, увеличивая членство ЦК, притом людьми «принадлежащие ближе к числу рядовых рабочих и крестьян, которые, однако, не попадают в разряд прямо или косвенно эксплуататоров»[15 - Там же, стр. 348.], превращает ЦК практически в новый орган, напоминающий совет Земли. Это новое образование, по мнению Ленина, было бы более устойчиво, поскольку у народного совета не может быть оппозиции, и в дальнейшем Совет ЦК логически должен был слиться или аннулировать съезд Советов, противоборство отдельных лидеров не приведет к глобальному противостоянию внутри ЦК, и, соответственно, советом, впоследствии, вероятно по Ленину, будет проще решать вопрос о ликвидации власти в обществе как таковой.

«Привлечение многих рабочих в ЦК будет помогать рабочим улучшить наш аппарат, который из рук вон плох. Он у нас, в сущности, унаследовал от старого режима, ибо переделать его в такой короткий срок, особенно при войне, при голоде и т.п., было совершенно невозможно»[16 - Там же, стр. 347.]. То есть, увеличивая членство ЦК большевистская власть, по мнению Ленина, сделала бы первый шаг к уходу от царизма и его централизации.

Затрагивая вопрос устойчивости партии, Ленин пишет о наметившейся в ней двух противоположностей: «Я думаю, что основным в вопросе устойчивости с этой точки зрения являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола

… Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися особенностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увеличением чисто административной стороной дела

… Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека

…»[17 - Там же, стр. 1 – 344, 2 – 345, 3 – 346. Про Бухарина Ленин написал: «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)» (С. 345).]

В «Письме к съезду» Ленин стремился изменить структуру управления страной, сделать ее наиболее приближенной к обществу, к низам, что отражало принципы социал-демократии*, а заодно и увеличение устойчивости партии. Но управление сложным государственным механизмом при помощи такого «балагана», конечно, невозможно и Ленин, тем самым одновременно ставил партию в тупиковую ситуацию. Здесь наяву высветилась вся абсурдность марксистских постулатов ликвидации власти: сложной системой невозможно управлять даже просто при большом количестве мнений, не говоря уже о ликвидации этого управления в надежде на ее самоуправление. Поэтому все дальнейшие события в стране стали разворачиваться по принципу искания наиболее приемлемого способа управления государством, по существу, отпихнув все доктрины Маркса и Ленина куда подальше: партия и съезд стали сами искать вождя, а другие прикидывать свои шансы на лидерство. Не поняв ленинского письма, назвав его письмом-завещанием, и не найдя в нем определенного преемника, забыв, вообще, про всю социал-демократию*, первые лица развернули борьбу за оставленное Лениным место главы государства. Вся борьба развернулась не на уровне интриг, без которых, конечно, не обошлось, а на уровне идей и т.н. человеческих качеств, представляемые каждым. Причем сама идея демократии и либерализма для всех сторон уже стала (очевидно, по неумелым действиям Временного правительства и ленинским упорным их вытравлением за годы его власти) наиболее позорными явлениями и были приравнена к нигилизму.

К 1924 г. наибольшее влияние в ЦК имел Л. Троцкий – нарком по военным делам, председатель Реввоенсовета; Л. Каменев – председатель Моссовета, заместитель председателя СНК; А. Рыков – председатель ВСНХ и СТО, заместитель председателя СНК; Г. Зиновьев – председатель Петросовета и Коминтерна; И. Сталин – глава партаппарата (генеральный секретарь ЦК); Н. Бухарин – член Политбюро и Коминтерна, конкурентом не был, но зато имел большой вес своего голоса.

Для стороннего человека казалось, что Сталин имеет против своих конкурентов небольшие шансы, тем более против авторитета Троцкого. На это указывают такие факторы, как переименование города Гатчина в Троицк в 1922 г. и то, что когда 27 января 1924 г. тело Ленина установили в Мавзолей на Красной площади (день похорон), то стоявший на Неве миноносец «Троцкий» подобно крейсеру «Аврора» дар пушечный залп в честь вождя мирового пролетариата. Однако если присмотреться более внимательно, то оказывается, что тандем Зиновьев-Каменев, несмотря на их продолжительную деятельность в партии и считавшимися корифеями – это оппозиционеры Ленину по ключевым вопросам (взятия власти, введение НЭПа). А Ленин после смерти стал кумиром народа и тем более партии. Рыков тоже для народа не был идеален, помнили его разногласия с Лениным в ноябре 1917 г., тогда ставшая историей раскола партии. И в глазах народа, и по характеру он был скорее хозяйственником, чем политиком, не говоря уже о его пристрастии к алкоголю (в 1924 г. большевики отменили сухой закон, действовавший до того 10 лет, и водку народ прозвал рыковкой[18 - М. Булгаков в своем дневнике по этому поводу пишет: «В ночь с 20 на 21 декабря [1924 г.] <…> В Москве событие – выпустили 30° водку, которую публика с полным основанием назвала «рыковкой». Отличается она от царской водки тем, что на десять градусов она слабее, хуже на вкус и в четыре раза ее дороже. Бутылка ее стоит 1 р. 75 коп. Кроме того, появился в продаже «Коньяк Армении», на котором написано 31°. (Конечно, Шустовской фабрики.) Хуже прежнего, слабей, бутылка его стоит 3 р. 50 коп.

 <…>29 декабря. Понедельник. Водку называют «Рыковка» и «Полурыковка». «Полурыковка» потому, что она в 30°, а сам Рыков (горький пьяница) пьет в 60°. <…> 1925. 2 января. В ночь на 3-е. «Если бы к «Рыковке» добавить «Семашковки», то получилась бы хорошая «Совнаркомовка»».«Рыков напился по смерти Ленина по двум причинам: во-первых, с горя, а во-вторых, от радости”

» (Булгаков М. А., Булгакова Е. С. Дневник Мастера и Маргариты. Москва, Вагриус, 2004, стр. 1 – 45, 2 – 52).]). Теперь очевидно, что вся основная борьба будет происходить между Сталиным и Троцким. Именно предвидя это ситуацию, возможности раскола партии, Ленин настоятельно рекомендовал смещение Сталина, взявшего в свои руки не просто огромную, а представительную власть[19 - Н. Валентинов в своих воспоминаниях пишет:«Насколько серьезно заболевание Ленина, о том не подозревала даже и та малюсенькая группа, знавшая о его болезни. Однако среди них было лицо, которое тогда же, уже с 1922 года, решило, что „Ленину капут“. На это обстоятельство, бросающее свет на то, что произошло позднее, я не встречал никогда и никаких указаний в печати. Оно попало ко мне из уст Владимирова, заместителя Дзержинского на посту председателя ВСНХ. <…>Лицо, убежденное, что „Ленину капут“, был Сталин. Не могу указать – Владимиров ничего об этом не сказал, – с кем, с какими врачами, иностранными или русскими, Сталин беседовал. Но их расспрашивая, прибегая для большего уяснения вопроса к медицинским книгам, добавляя сюда свои наблюдения за давно падающим здоровьем Ленина, Сталин пришел к выводу, что Ленин не протянет долго, за первым ударом последуют другие. Главным образом для проверки своего заключения он и ездил в Горки, где – это можно установить по данным из других источников – был 11 июля, 5 августа и 30 августа. В два первых туда приезда он узнал, что, несмотря на бюллетени, успокоительно извещающие, что больной на пути к выздоровлению и „чувствует себя хорошо“, припадки продолжались, выражаясь в кратковременном параличе конечностей и неожиданной, временной, иногда на 20—30 минут, потере речи или ее затруднении. Подкрепляясь этими наблюдениями, Сталин решил, что:„интересы страны, революции, партии властно требуют не рассчитывать на дальнейшее пребывание Ленина в качестве вождя партии и главы правительства. Политбюро должно работать так, как будто Ленина уже нет среди нас, ждать от него директив и помощи не приходится, и, соответственно этому положению, умело распределить между членами Политбюро все руководство страной“ [источник цитаты не указан – А.А.]Однако Сталин поспешил с выводом, что Ленину уже „капут“. После длительного ухода в декабре 1921 года от работы и многомесячного пребывания в Горках Ленин почувствовал себя настолько выздоровевшим, что 2 октября 1922 года возвратился в Москву и развил кипучую энергию. Из записей его главного секретаря – Фотиевой (опубликованных в 1945 году) видно, что на протяжении двух с половиной месяцев Ленин председательствовал на 25 заседаниях (трех заседаниях Политбюро, четырех заседаниях Совета Труда и Обороны, семи заседаниях Совета Народных Комиссаров и т. д.), собственноручно написал 110 писем и принял 175 человек. Кроме того, он сделал три публичных выступления. Первое – на 4-й сессии ВЦИК в Кремле, в Андреевском зале, в присутствии представителей дипломатического корпуса, второе – 13 ноября на IV конгрессе Коммунистического Интернационала, где, что было для него нелегко и требовало большого напряжения, произнес речь на немецком языке. Наконец, третье его выступление, меньше чем за месяц до второго удара, произошло на пленуме Московского Совета. Двум моим коллегам из „Торгово-Промышленной Газеты“ удалось эту речь слышать. По их словам, она была сказана с большим подъемом и силой и произвела огромное впечатление; овациям, бурным аплодисментам не было конца. Кое-что все-таки поразило нашего сотрудника. Во время речи, а Ленин произносил ее стоя, он неожиданно замолк, открыл как-то странно рот, зашатался, присел, но тут же каким-то усилием воли заставил себя вскочить, быстро выпрямиться и у же без всякого дальнейшего перерыва продолжать говорить. Кажется, никто не обратил на это внимания, но через четыре месяца, когда уже все знали о страшной болезни Ленина, наш сотрудник вспоминал об этом происшествии и, без достаточных оснований, уверял всех, будто он тогда уже понял, что Ленин очень болен.Речь в Московском Совете была последним публичным выступлением Ленина. Отчаянные головные боли, бессонница, утомление охватили его снова. Для отдыха он уезжает в Горки, через неделю возвращается в Москву, и здесь 16 декабря 1922 года его сразил второй удар, уже стойкий паралич правых конечностей. Крамер, один из докторов, лечивших Ленина, всегда говорил, что ленинская живучесть, сила его сопротивляемости болезни представляют в истории этой болезни феноменальное явление. И действительно, несмотря на только что испытанный сильнейший приступ болезни, Ленин уже через неделю вызывает к себе секретарей, требует газеты, диктует так называемое „завещание“, в котором указывает, что отношения между Сталиным и Троцким таковы, что если не принять мер, то из этого может получиться раскол. В дополнение к этому „завещанию“ Ленин 4 января 1923 года советует снять Сталина с поста Генерального секретаря партии. <…> Желая быть в курсе того, что делается в советском хозяйстве и государстве, Ленин заставлял Крупскую для получения интересующих его сведений обращаться к Каменеву, Рыкову и Сталину. Последний, в качестве Генерального секретаря партии, имел больше, чем кто-либо, интересующих Ленина данных. Сталин делал это очень неохотно, притом в такой форме, которая оскорбляла Крупскую. Из того, что мы все много позднее узнали, например из воспоминаний Троцкого, следует, что Сталин был с Крупской до крайности груб. Дав раза два требуемые ею сведения, он потом просто послал ее „к черту“ и всякие разговоры с ней прекратил. Возмущенная Крупская подняла по этому поводу большой скандал, жаловалась на Сталина Каменеву, Зиновьеву и в конце концов рассказала обо всем Ленину.Чем объяснить такое поведение Сталина? В свете того, что мне говорил Владимиров, оно делается понятным. Раз Сталин решил, что хотя Ленин еще и жив, но безнадежно болен и прежним властным вождем быть не может, то особенно церемониться с ним и прислушиваться к нему не нужно. До этого Сталин рабски следовал во всем за Лениным, вечно подлизывался к нему, но так как умирающий, разбитый параличом человек ему уже не страшен, он хамски повертывается к нему спиной. Именно так – это я вывел из слов Владимирова – нужно объяснить его грубое обращение с Крупской, его нежелание давать что-либо на суд и решение Ленина. В течение длительного отхода последнего от работы (он начался, в сущности, уже с декабря 1921 года) Сталин, по словам Ленина, „сосредоточил в качестве Генерального секретаря партии необъятную власть“. А приобретя ее, он, очевидно, думал, что теперь, с этой властью, уже можно и не сгибаться перед обреченным на смерть человеком.Узнал ли Ленин, что Сталин считает его окончательно выбывшим из строя? Да, узнал. Так утверждал Владимиров в беседе со мной в декабре 1924 года. Ленина тогда уже не было в живых. На чем покоилось его утверждение, не знаю. Владимирова я о том не расспрашивал и по ряду причин не мог этого делать. По его словам, Ленин сказал:„Я еще не умер, а они, со Сталиным во главе, меня уже похоронили“» (Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. В 10 томах. Т. 8. Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Москва, Политическая литература, 1991, стр. 229—231).].

Отношения между Сталиным и Троцким в партии были довольно натянутыми. В глазах Троцкого тот незаслуженно приобрел слишком большое доверие у Ленина, называл его «выдающейся посредственностью»[20 - Троцкий Л. Д. Моя жизнь. Опыт автобиографии. Тт. 1—2. Москва, Панорама, 1991, стр. 486.] партии. Правда, Сталин одно время пытался подыграть Троцкому, надеясь на сближение, но это осталось без последствий.

Фактом оказалось то, что опубликовать «Письмо к съезду» было никому не выгодно. Ни Троцкому, ни Сталину, ни, вообще, ЦК, не желавший делить власть с другими новыми членами. Письмо кануло в лето на целые десятилетия. О «завещании» узнали лишь после XX съезда КПСС. Нельзя утверждать и о полном незнании партии об этом документе. Письмо несколько раз всплывало в связи с внутрипартийной борьбой. Оно было опубликовано в Бюллетене №30 XV партийного съезда с грифом «Только для членов ВКП (б)», разослано в губкомы партии, коммунистические фракции ЦИК и ВЦСПС, часть письма была опубликована в «Правде» 2 ноября 1927 г.

Еще при жизни больного Ленина среди первых лиц ЦК началась тенденция вхождения в роль триумфатора. Так, на XII съезде РКП (б), апрель 1923 г., по выступлению Троцкого даже рядовому партийцу, не посвященному в тонкости взаимоотношений в руководящем ядре партии, становилось ясно: на трибуне – преемник Ленина. На этом съезде развернулась совершенно беспрецедентная по своей широте в истории партийных съездов кампания славословия вождей. Дошло то того, что одно из заседаний съезда – тринадцатое – специально посвятили чтению приветствий и всевозможных здравиц по адресу партийного руководства. Славословили имя Ленина, в подавляющем большинстве, Троцкого и затем по нисходящей – Зиновьева, Каменева, Бухарина, Сталина. Окружение быстро сориентировалось, ожидая логичный исход смены лидера. Биограф Троцкого и Сталина И. Дейчер писал: «Троцкий был настолько уверен в свое положении в партии и в стране, в своем превосходстве над противником, что долго не хотел ввязываться в открытую борьбу за преемственность»[21 - Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. И. В. Сталин. Политический портрет. В 2 кн. Кн. 1. Ч. 1. Москва, Изд-во АПН, 1989, стр. 164—165.]. Он даже не приехал на похороны Ленина, лишь написал в печать несколько слов: «…Наша партия есть ленинизм в действии, наша партия есть коллективный вождь трудящихся. В каждом из нас живет частица Ленина – то, что составляет лучшую часть каждого из нас. / Как пойдем вперед? – С фонарем ленинизма в руках…»[22 - Правда. 1924. №19. 24 января. Л. Троцкий. Ленина нет… С. 2.]

Авторитет Троцкого в партии, несомненно, был большим, но его политические стремления еще при жизни Ленина настораживали окружение. Например, на IX съезде РКП (б) в своей речи Троцкий провозгласил: «…рабочая масса не может быть бродячей Русью. Она должна быть перебрасываема, назначаема, командируема точно так же, как солдаты. Это есть основа милитаризации труда, и без этого ни о какой промышленности на новых основаниях серьезно говорить, в условиях разрухи и голода, мы не можем»[23 - Протоколы девятого съезда РКП (б). Март – апрель 1920 г. Под ред. Н. Л. Мещерякова. Москва, Партиздат, 1934, стр. 100.]. Спустя три года Троцкий продолжает проводить такую же линию необходимости военных методов в экономике, строительства «казарменного коммунизма». Он отрицательно отнесся к идее увеличения ЦК, утверждая, что если это произойдет, то ЦК наоборот лишится «необходимой оформленности и устойчивости»[24 - Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 45. Издание 5. Март 1922 – март 1923. Москва, Политиздат, 1970, стр. 600.], «грозит нанести чрезвычайный ущерб точности и правильности работ Цека»[25 - Коммунистическая оппозиция в СССР 1923—1927. Из архива Льва Троцкого в 4 т. Т. 1 (1923—1926). Состав. Ю. Фельштинский. Benson (Vt.): Chalidze. 1988. P. 30.]. Троцкий предложил создать «Совет партии» из двух-трех десятков выборных лиц. Этот орган должен был давать директивы ЦК и контролировать его работу. Пленум ЦК, 25—27 апреля 1923 г., отклонил предложение Троцкого, расценив его как создание двоевластия в партии. Однако Троцкий высказал свое следующее мнение о т.н. большей демократизации в партии, или точнее, возможности создания в ней отдельных группировок. 11 декабря его письмо появилось в «Правде», публикация в газете называлась «Новый курс»[26 - «Новый курс, провозглашенный в резолюции Цека, в том и состоит, что центр тяжести, неправильно передвинутый при старом курсе в сторону аппарата, ныне, при новом курсе, должен быть передвинут в сторону активности, критической самодеятельности, самоуправления партии, как организованного авангарда пролетариата. <…>Демократия и централизм представляют собой две стороны в строительстве партии. Задача состоит в том, чтобы эти две стороны были уравновешены наиболее правильным, т.-е. наиболее отвечающим обстановке путем. За последний период этого равновесия не было. Центр тяжести был неправильно передвинут на аппарат. Самодеятельность партии была сведена к минимуму. Это создавало навыки и приемы управления, в корне противоречащие духу революционной партии пролетариата» (Правда. 1923. №281. 11 декабря. Партийная жизнь. Л. Троцкий. Новый курс. С. 4).]. Тем самым Троцкий демонстративно подчеркивал отличие нового, т.е. его курса от старого, курса большинства ПБ и ЦК. Разгорелись не малые страсти. Троцкий намеревался использовать вооруженные силы для демонстрации несогласия с линией ЦК. Однако и коммунисты армии и флота за небольшим исключением не поддержали Троцкого.

Во всей оппозиционности к большинству партии Троцкий, по большей части, стремился к демонстрации самого себя и получил полное поражение. Он имел характер заносчивости и был большого мнения о себе. М. И. Ульянова в своих воспоминаниях писала: «Симпатии к Троцкому и помимо того он [Ленин] не чувствовал – слишком много у этого человека было черт, которые необычайно затрудняли коллективную работу с ним…»[27 - Известия ЦК КПСС. 1989. №12. М. И. Ульянова об отношении В. И. Ленина к И. В. Сталину. С. 194] Фактически еще до начала борьбы за место лидера Троцкий оказался в одиночестве. Немудрено, что место председателя Совнаркома, после смерти Ленина, занял не Троцкий, как это можно было предположить еще полгода назад, а А. И. Рыков.

Политическое одиночество Троцкого описывает в своем дневнике Булгаков:

«1924. 8 января. Сегодня в газетах: бюллетень о состоянии здоровья Л. Д. Троцкого.

Начинается словами: «Л. Д. Троцкий 5-го ноября прошлого года болел инфуэнцией…", кончается: «отпуск с полным освобождением от всяких обязанностей, на срок не менее 2-х месяцев». Комментарии к этому историческому бюллетеню излишни.

Итак, 8-го января 1924 г. Троцкого выставили. Что будет с Россией, знает один Бог. Пусть он ей поможет!

<…>

В ночь с 20 на 21 декабря. <…> …раскол в партии, вызванный книгой Троцкого «Уроки Октября», дружное нападение на него всех главарей партии во главе с Зиновьевым, ссылка Троцкого под предлогом болезни на юг и после этого – затишье. <…> Троцкого съели, и больше ничего.

Анекдот:

– Лев Давыдыч, как ваше здоровье?

– Не знаю, я еще не читал сегодняшних газет.

(Намек на бюллетень о его здоровье, составленный совершенно в смехотворных тонах.)

»[28 - Булгаков М. А., Булгакова Е. С. Дневник Мастера и Маргариты. Москва, Вагриус, 2004, стр. 1 – 36, 2 – 44.В центральной прессе появилось множество материалов, занимавших зачастую одну-две газетные полосы, с критикой Троцкого и троцкизма. Как всегда, более осведомленные зарубежные газеты сообщали подробности высылки Троцкого из столицы. Так, рижская газета «Сегодня вечером» в статье «Как был устранен Троцкий» (11 декабря) писала, что «грузин Сталин» предлагал действовать совершенно открыто и официально снять Троцкого со всех постов. Однако более внушительная группа партийцев во главе с Л.Б.Каменевым предложила действовать по-иному: учитывая большое влияние Троцкого, не следует порывать с ним формально, надо дать ему возможность по истечении определенного времени исправить свои грехи и снова оказать услуги партии. Эта точка зрения одержала верх, и решено было объявить Троцкого больным.]

Итоги политической дискуссии подвела XIII партконференция (16—18 января 1924 г.) Оппозиции ставилось в вину: огульная критика партаппарата и призов к его ломке; противопоставление партийного молодняка основным кадрам партии и ЦК; тезис о перерождении основных партийных кадров; скатывание на антинэповскую линию в сфере экономики и хозяйственного строительства (Троцкий предлагал сворачивание НЭПа и дальнейшее планирование хозяйства); нарушение внутрипартийной дисциплины; игнорирование резолюции X съезда РКП (б) «О единстве партии»; образование фракций и группировок.