Сирень в окно

Александр Анучин

Сирень в окно

Похмелье

Я очнулся посреди квартиры, замотанный в одеяло, как в коконе. Окно нараспашку, бензиновые выхлопы и трёп людей доносились с улицы. Солнце ещё не лупило по глазам лучами, давая возможность глазам привыкнуть ко всему. На полу – бутылки, на подоконнике стакан – ссанина или недопитое пиво, уже не важно. Руки были, как две ватные культяпы, которые не смогут сейчас даже чиркнуть зажигалкой. Если бы Керуак был художником, он отлично нарисовал бы эту картину. Воняло вчерашней смертью.

– Бля… – пробормотал я – Как будто кочергой по горбу переебали

Мозг усиленно сдавливал череп, и я, в поисках воды, отправился ссать. Попив из-под крана и справив нужду, отправив миллионы своих нейронов по сетям водосточных труб, я принялся оценивать обстановку, в которой оказался. На кровати была голая баба, часть тела которой была накрыта одеялом, а другая же торчала, радуя глаз. Обычная однушка на окраине Москвы, ничем не примечательный ремонт и вполне обычный вид из окна. Завидев Останкинскую башню, я успокоился.

Направившись на кухню к холодильнику, я ждал, что там будет кола или любая другая газировка. Блевать хотелось сильно. Бошка трещала. Печень в ахуе. Но я запомнил стоящую на полу бутылку виски, ей можно было поправить здоровье. В холодильнике на мою радость стоял двухлитровый спрайт, по крайней мере, что-то похожее и, взяв бутылку виски, я разлил по двум стаканам антипохмельный коктейль. Барышня каким-то усилиями, то-ли завидев меня, то-ли по каким-то другим не объяснимым мне причинам, быстро встала с кровати и направилась в ванную, прикрывшись одеялом.

– Неплохо у тебя здесь, – сказал я, пытаясь разбавить обстановку

Но ответа не последовало

– Да и хуй с тобой, – продолжая цедить спрайт, сказал я

– Я всё слышу, – доносилось из ванной

Пизда с ушами начинала действовать мне на нервы. Я выпил. Спустя секунд тридцать я понял, что мне пиздец и, открыв окно, блеванул на улицу. Не повезло. Второй раунд. Взяв ещё одну чашку, я маленькими глотками, примерно минуту, вливал её в себя. Уже лучше пошло, до блёва не тянет, значит жить можно. Девка всё не выходила из ванной, хотя меня это не так сильно волновало, я хотя бы уже был в штанах и футболке. Странная привычка – засыпать в одежде. Обычно мне никуда не было нужно, кроме работы и гулянок, я не жил на чемоданах, в ожидании какого-то говна или чего-то ещё. Но самое главное сейчас – виски со спрайтом. Я налил ещё, рассевшись на деревянном кухонном стуле, разглядывая убранство. Всю эту атмосферу можно было описать лишь одним треком “Скриптонит – Притон”, но, к моему сожалению, рядом не было наушников, пришлось положить потрёпанный Iphone на стол, слушая с динамиков. Я закурил.

– Витя, блять! Здесь нельзя курить – громко крикнула девка, выйдя из ванной

– А бычки на подоконнике – это декорация что-ль? – не вынимая сигарету изо рта сказал я

– Хуяция! – на её лице были видны потуги мыслить логически – Ладно… – выдавила она – Но больше не кури здесь.

– Пить будешь? – качая в руке стакан, сказал я

– Да давай, что уж.

Она села рядом, обмотанная в полотенце с мокрыми волосами. Я протянул ей стакан и пачку, но от пачки она отмахнулась. Видимо не курит. Интересно, а я её трахал? Если да, то почему я проснулся тогда на полу? Столько вопросов. Глядя, как она мотает головой, я вспомнил, как раньше проще было баб укладывать…

––

Берёшь стакан 0.5, фужерный, хотя, в принципе, не суть важно, туда 200 грамм дешёвого шампуня (можно 250) и 100 грамм водки, по правде говоря, пропорции не так важны, главное, чтоб в шампуне была водка, но не чувствовалась. Мы с корешами звали его “Северное сияние”, потому что после него отрубались абсолютно все мыслительные процессы.

––

Я продолжал смотреть на неё потягивая сигарету. Опрокинул в себя налитый виски. Её мокрые каштановые волосы опустились на оранжевое полотенце, как водоросли. Серые глаза смотрели сквозь стол, сквозь меня. Никак не мог вспомнить остаток вчерашнего вечера. Кристина, Женя? Если честно, я даже не помнил её имени, подцепил вчера в каком-то клубе или баре около центра. Там обычно тусовались алкаши или объебосы, закидывались ешками, кокосом, на крайняк мефедроном. Сам бар был какой-то слишком мажорный с виду, хоть я оставил там около тысячи рублей – на два коктейля, которые сам же и выпил. А после них всё как в тумане, возможно что-то подмешали, но повезло, что не проснулся обоссанный где-нибудь в сточной канаве: без денег, телефона и с разбитой рожей.

– Чего задумался? – спросила она – Помнишь, хоть, что вчера было-то?

– Если честно не особо – ответил я, почесав затылок и отведя взгляд

– Так я и думала – растворившись в ухмылке продолжала она – Мы вчера около часа уехали с Измайлово ко мне…

– А где мы сейчас то? – перебил её я

– Ростокино, но не суть… Короче ты вчера в такую дерьмину был – рассмеялась она – Не знаю, что ты пил, но по ощущения бутылку водки точно всадил за раз, пока в такси ехали десять раз в любви мне признался – она снова засмеялась – От водки так не бросает в штопор, наверное… Но ты же меня правда любишь? – опять с той же ухмылкой, исподлобья посмотрела она

– Ну…

– Да ладно тебе, всё я понимаю. Поебёмся разок другой и в расход – скинув гримасу с лица и потушив сигарету бросила она – Меня Алёна зовут, если забыл.

Интересно, всё сложилось не так уж и плохо.

– Ну а моё имя ты знаешь – буркнул я, закурив ещё одну сигарету

– Пфф – махнув рукой и скинув полотенце сказала она – Ну что? Сегодня хоть зашевелишься или помочь?

– Давай только ты сверху – бросив окурок в стакан сказал я

Потушив сигарету в стакане со спрайтом, мы двинулись к кровати. Я улёгся, с похмела пытаясь растормошить младшего, который, слава богу, на это раз поддался. Алёна с отстранённым взглядом уселась на мой член и начала медленно двигаться в такт туда-сюда. От неё пахло перегаром, будто я утром субботы попал в вагончик на стройке. Липкая сцена – кожа её бедер прилипала к моим, как монтажный клей. От запаха перегара я бы прям сейчас на нее настругал. Блять! Ничего не чувствую. Член как будто онемел на морозе, продолжая стоять. Бывают такие состояния, когда единственное, что хочется – это просто забить хуй и оказаться в другом месте. Но она всё продолжала ускорять темп. Буквально после этого, минуты через две, я спустил в неё всё, что было.

– Ты чё… – замерла она в исступлении – Кончил в меня что ли, блять?

По её ошарашенным глазам можно было понять, что ей это не очень понравилось.

– Да забей – вытащив из неё хуй и, надевая трусы со штанами, сказал я – В душ сходишь, на крайняк таблов ебанешь каких-нибудь.

– Ты знал, что ты мудак? – уже менее злобно сказала она – Но это всё равно был самый хуёвый секс в моей жизни.

Хуёвая эмоция – тоже эмоция – подытожил я, вставая с кровати, собирая остатки своих вещей.

Я вышел из подъезда – как в окно. Солнце ещё было слабым, растворяясь в кронах. Нахуй я вообще сюда поехал? Заполняю кем-то внутренний вакуум, а потом сам же в нём таю. На работу идти не особо хотелось, но тут выбор без вариантов. Либо деньги – либо тебе пиздец. Пахло пылью, бензином, ещё чем-то знакомым. Может, собственной гнилью?

Бошку сдавливало, как прессом. Нужно было пиво, срочно. Я дошёл до пивнухи у метро зарядиться, чтобы бошка не трещала, пока буду ехать в вагоне. Благо пока есть какая-то цель, то мысли не давят. Пить пиво в четверг – охуенно. Ты как будто балансируешь между говном и чем-то светлым, светлым немецким пилснером, который сейчас цедила из крана продавщица с помятым видом, будто сама бухала всю ночь, как тварь. Выхватив бутылку, я кинулся в майское утро и пошёл в сторону метро. Всё равно хотелось блевать, но уже не так хуево. Лампы подземного города лупили по глазам, и, на последние бабки на карте я пробил себе путь внутрь. Поезд не заставил себя ждать, людей было не так много, как обычно, и я уселся на своё место. Пил как зверь. Не вкус, не кайф – просто чтобы внутри что-то было.

В наушниках, которые я нарыл во внутреннем кармане джинсовки, долбил Crystal Castles, потом J.Cole, резко обрываясь между тактами – ATL, вдалбливал мне жесткого психодела, пока я заливал в себя пилснер. Я всё также мысленно на рейве, а не в ссаном вагоне метро, везущего меня на работу.

Выйдя со станции, я побрёл в сторону офиса, идти минут 10 – как блядское падение в пропасть. Ноги не слушались, но волокли моё тело вдоль улицы. Церковь, старые дома, мимо проезжают тачки.

– Хули ты сигналишь – проорал мужик на другой стороне улицы – Пешеходный же, сука!

Вот бы сцена пизделки между ними. Лысый жирный гандон и чувак на красном логане. Круче чем миксфайт.

Дойдя до офиса, я вяло поздоровался с такими же овощами – только они были без похмелья.

Сидеть весь день втыкать в монитор, но дел особо не было. День как день, такая же хуйня, как и предыдущий. На обеде надо ёбнуть пива во дворике недалеко отсюда.

Я работал инженером не в самой известной компании. Благоустройство: дороги, детские площадки и прочая муть. Проработал меньше года. Меня здесь держат за дебила, но весёлого – меньше ответственности. Сиди пей энергетики, общайся с бабами с сайтов знакомств, коллегами и плюй в потолок. Каждые 30 минут – перекур. Обычно на него я ходил со своим коллегой – Маратом. Обычный чувак, то-ли с Набережных Челнов, то-ли Казани. Вот тебе и татарин, он выглядел даже больше русским, чем я – голубые глаза и тёмно-русые волосы. Мы обычно стояли и молчали, смотря на улицу сквозь решётку в жалюзи на лестничной клетке. Сам факт нахождения в этой "клетке"– как клеймо, но хотя бы можно курить.

– Витёк – начал он – Ты схемы сделал под сдачу?

– Пока нет. – сказал я, разглядывая машины на улице – А чё, горит?

– Да пока нет – затянулся он – Но не тяни с этим.

– Ок.

Он смотрел на меня, облокотившись на металлическую стенку у лестницы.

– Опять пил? – с глупой улыбкой, разбавив шум города, сказал он – Не устал от этой жизни?

– Да лан те, Маратик. Всё хуйня.

– Не думал о семье там, детях?

– Думал. Но как наблюдатель, типа – усмехнулся я – Когда понимаешь, что это может пройзойти с тобой.

– А может и нет?

– Угу.

Он, кивая, затянулся и замолчал. Марат знал, когда остановиться и поэтому нравился мне. Не доёбывал расспросами и ненужными диалогами ни о чём. Он не был, как остальные коллеги, типа: “Чё ты бля бухаешь постоянно, Витёк? Проёбывашь свою жизнь и бла-бла-бла” Чувак, у меня нет ипотеки и двух детей. Кто проебал свою жизнь? Моя проблема гастрит с изжогой от пива, твоя – орущее и срущее создание, которое жрет твои бабки, как пылесос. Я так-то люблю детей, прикольные ребята. Но по мере взросления. Пиздюк – ответственность. А я иногда за себя-то не ручаюсь. Думать об этом было трудно, внутри гудело от этих мыслей “Тебе 21, пора задуматься о чём-то?” А о чём? Иногда смотрю на этих людей, у которых огонёк в глазах пропал и в дрожь бросает. Чё за пиздец? Пиво не предаст, в отличии от них и этих пиздюков. Марат спокойной относился к этому, мне нравилась его философия.

Ближе к 12 этот город будто переварил меня и высрал обратно. Я кружился на детской площадке на маленькой карусели, вливая в себя бутылку Corona Extra, не хватает лайма, пальм и лежака с видом на Атлантику. Похмелье можно пережить только с видом на море, когда никто не трахает мозг ненужной хуйнёй. Люди слонялись туда сюда, дед с авоськой вылил молоко в миску и кот, сидящий в ожидании на карнизе окна, спрыгнул к этой миске. Дед же побрёл дальше, напевая странный мотив, похожий на Анну Герман. Я сидел под деревом. Как в детстве, когда выходишь с отцом на площадку, он в пивнухе берёт сиську пива и крутит тебя на карусели, пока у тебя не закружится голова. А потом вы оба еле идетё до дома, я от усталости, а батю качала пивная волна. Дома снова крики, ссоры. Хорошо, что не родительское собрание. Хотя я отдал бы всё, лишь бы мама снова орала бы на меня за плохие оценки, а не из-за того, что её сын ёбаный алкаш. Иногда скучал по дому. Но чаще старался просто не думать об этом. Были даже мысли вернуться обратно, но стоит ли оно того? Вряд ли я отвечу. Может лет через пятнадцать, если раньше времени не сыграю в ящик.

Fade in

Чуть поболтал, чуть посидел. И время уже 5 вечера. Свобода всегда пахнет, как 5 вечера, а похмелье, как вынужденная мера этой свободы. Но от него почти и следа не осталось. Двигаясь сквозь толпу таких же отрешённых, как и я, про