скачать книгу бесплатно
– Да кури уже! – махнул рукой Владимир Вениаминович. – Окно откроем, проветрим.
В подтверждение своих слов он поднялся на ноги и дёрнул вверх створку длинной форточки, вдавив кнопки на ручках. В купе ворвался холодный октябрьский ветер. Ритмичный стук колёс стал громче, и даже покачивание вагона ощутилось отчётливо.
Привычным движением пальцев Георгий Петрович смял мундштук папиросы и закурил. В горле запершило – слишком много папирос он выкурил за последние сутки. Но дым успокоил, позволил соображать яснее.
– Да, Володя, ты был прав, когда сказал, что нам нужно только подождать, – кивнул генерал. – В который раз поражаюсь твоему умению читать людей.
– Это наука, – дёрнул плечом Владимир Вениаминович. – Точно такая же, как и все другие науки.
– Так что мы будем делать? – спросил Георгий Петрович.
– Помогать, – ответил психотерапевт. – По мере сил помогать Андрею и ждать. Собирать информацию. Играть не вслепую, а с полным пониманием ситуации.
В дверь купе властно постучали.
Владимир Вениаминович мгновенно обернулся на стук. Лицо его стало жёстким, настороженным.
Стук повторился.
Помедлив секунду, Беглов повернул ручку защёлки.
В коридоре стоял проводник.
– Что же вы делаете, товарищи? – укоризненно сказал он. – В купе курить не положено! Дым на весь вагон! Немедленно прекратите это, или…
Жека повернул голову и звонко тявкнул на проводника. Проводник запнулся, набирая в грудь воздуха.
Но тут Владимир Вениаминович достал из кармана красную книжечку удостоверения и махнул ею перед собой.
Лицо проводника побледнело, глаза расширились и дёрнулись в сторону, словно две пойманные мыши.
– Товарищ… э-э-э… товарищ… – забормотал он.
– Принесите, пожалуйста, чаю, – мягко сказал ему Владимир Вениаминович. – Только с сахаром. И пепельницу.
– Сейчас! – облегчённо выдохнул проводник, повернулся и исчез.
Через минуту он появился снова, держа в правой руке два гранёных стакана в алюминиевых подстаканниках. В стаканах плескался горячий чай.
Спросив взглядом разрешения, проводник вошёл в купе и поставил стаканы на стол. Достал из кармана металлическую пепельницу и поставил рядом.
– Что-нибудь ещё? – неживым голосом спросил он у Владимира Вениаминовича.
– Нет, спасибо, – строго нахмурил брови Беглов. – Очень вас прошу – не тревожьте нас до самого Ленинграда.
– Хорошо, конечно!
Проводник повернулся и вышел.
Владимир Вениаминович запер за ним дверь.
– Вот так вот, Жора, – криво улыбнулся он. – Боится нас народ. Боится и не любит. А знаешь, почему? Просто у этого засранца в служебном купе припрятано несколько бутылок водки, которые он продаёт пассажирам по тройной цене. Вот тебе и бизнес, о котором говорил Андрей Иваныч. Первые росточки, так сказать!
Он сел на своё место и посмотрел в окно.
– Кое-что нам нельзя делать категорически, Жора!
Генерал вопросительно поглядел на него.
– Светиться самим.
Владимир Вениаминович загнул толстый большой палец.
– Светить Андрея. Кому бы то ни было. И третье – давить на него.
Георгий Петрович согласно кивнул.
– Б…! – неожиданно выругался он. – В собственной стране придётся в Штирлица играть!
Генерал смял окурок папиросы. Хотел с досадой выбросить его в окно, но передумал и опустил в пепельницу.
– Посмотри на это с другой стороны, – улыбнулся Владимир Вениаминович. – Нам выпал уникальный шанс – знать будущее и иметь возможность подготовиться к нему. Андрей всё решил правильно. Если нельзя спасти страну – можно помочь хотя бы какому-то количеству людей. Собрать их вместе, объединить общими интересами. А потом – и общими задачами.
– Какая-то первобытная коммуна получается, – криво улыбнувшись, пошутил Георгий Петрович.
– Интересное сравнение, – кивнул Беглов. – Именно коммуна. Ну, так ведь и мы с тобой – коммунисты.
Владимир Вениаминович запрокинул назад крупную голову и гулко расхохотался.
А скорый поезд, мягко покачиваясь на стыках рельсов, всё ближе подъезжал к Ленинграду.
Бледный проводник в запертом на ключ служебном купе прятал на дно сумки с бельём бутылки «Московской» и пачки болгарских сигарет.
***
Я посмотрел вслед уходящему поезду. Железные круги буферов на заднем вагоне напомнили мне круглые любопытные глаза, а автосцепка между ними – угрожающе сжатый кулак.
Всё, обратного пути нет. Я рискнул довериться генералу и Владимиру Вениаминовичу, и теперь целиком завишу от них.
Утешает, что в случае провала их тоже не оставят на свободе. Мы окажемся в соседних лабораториях в качестве подопытных мышей. Слишком опасно наше знание.
Несмотря на эти мысли, я испытывал гигантское облегчение. Теперь не надо тащить этот груз одному и мучиться от невозможности что-то сделать. Со связями Георгия Петровича и Беглова всё становится намного проще.
Но Беглов! Вот жук!
– Вы согласитесь на новые сеансы гипноза Андрей Иванович? – как бы между делом спросил он. – Не подумайте, что я хочу нарушить своё слово. Но эти сеансы могут дать нам подробности, о которых вы забыли. А что, если они окажутся важными?
И когда я наотрез отказался, он сразу же отступил.
– Хорошо, конечно! И с той информацией, которая есть, мы можем горы свернуть!
Мы договорились всё хорошенько обдумать и встретиться через неделю в Черёмуховке – обсудить конкретный план действий.
В животе заурчало. Надо бы пообедать.
Я взглянул на часы на высокой вокзальной башне – без четверти три.
А поеду-ка я домой, к родителям! Отец и мама ещё на работе, но сестрёнка наверняка уже вернулась из школы. Да и Серёжка вот-вот придёт.
Я завёл машину и поехал в сторону дома.
– Андрей! Привет, братик!
Не успел я вылезти из-за руля, как сестрёнка бросилась мне на шею, болтая ногами.
– Я соскучилась! Прокатишь на машине? Серёжку катал, а меня – ни разу!
Олька обидчиво надула губы, а сама смотрела хитро, с прищуром.
– Давай, прокачу!
Я чмокнул сестру в нос и осторожно расцепил её руки, которые стиснули мою шею.
– Садись, поехали.
– Ух ты!
Олька мигом взобралась на переднее сиденье, с любопытством оглядела машину изнутри. Сморщила нос:
– Фу! Псиной воняет!
Я рассмеялся.
– Так это же охотничья машина! Извини, духами побрызгать забыл.
Я медленно тронул машину в сторону реки.
Олька искоса поглядывала на меня.
– А Серёжка девочку привёл! – громким шёпотом сообщила она.
От неожиданности я инстинктивно нажал на тормоз, и машина дёрнулась.
– Какую девочку?!
– Не знаю!
Сестра округлила глаза.
– Красивая такая. Серьёзная.
– Когда привёл? – спросил я.
– Утром. Мама с папой уже ушли, а я в школу собиралась. А Серёжка куда-то ушёл и вернулся с девочкой. Сказал, что она посидит у нас. Ой, смотри! Корабль!
По реке, в направлении шлюза медленно поднимался лесовоз. Смешная конструкция – вся палуба забита плотно увязанными штабелями брёвен, а на самой корме возвышается высокая надстройка. Наверное, не очень удобно смотреть вперёд через длинную палубу, да ещё и заваленную грузом.
Под широким тупым носом лесовоза поднимались невысокие буруны пены.
– Что за девочка? – спросил я Ольку, поворачивая налево, в сторону Ильинского сада.
– Я же сказала – красивая. Её Таней зовут.
Ну, Серёжка! Ну, обалдуй! Что он затеял? Ничего, сейчас вернёмся домой, я с ним разберусь!
– А ты меня на карусели сводишь? – спросила Олька.
– Непременно, – пообещал я. – В субботу.
– А мороженое купишь? – обрадовалась сестра.
– Конечно! Какие карусели без мороженого? А сейчас поехали домой – разберёмся с твоим братцем!
– Почему " с моим«? Он и твой брат тоже!
– Вот с нашим братцем и разберёмся.
Мы проехали по Расстанной улице мимо серого кирпичного здания школы-интерната, мимо деревянных домов частной застройки и вздымавшейся над ними телевизионной вышки. Я вспомнил, как однажды мы с ребятами залезли на эту вышку. Дома со стометровой высоты казались плоскими, словно были нарисованы на земле. А люди напоминали муравьёв.
Когда пришло время слезать вниз, я чуть не остался на вышке насовсем. Мощная ажурная металлическая конструкция совершенно не замечалась вблизи, и казалось, что хлипкая лестница висит в пустоте. Руки вцепились в ступеньки так, что побелели пальцы, и я с огромным трудом заставлял себя сделать каждый шаг.
Но какое же невыразимое чувство облегчения охватило меня, когда я снова очутился на земле!
На перекрёстке возле Дома Культуры железнодорожников я свернул на улицу Вали Голубевой. На этой тихой зелёной улочке находился магазин «Молоко», в который меня с самого детства отправляли… ну, понятно, за чем. За молоком, конечно!
У нас был высокий трёхлитровый бидон – жёлтый с красными маками на круглых боках. На проволочной ручке – деревянный крутящийся набалдашник, чтобы не резало пальцы.
Этим бидоном было очень удобно размахивать – конечно, когда он пустой. Только надо было снимать с него крышку, чтобы не улетела. Но потом я приспособился прижимать крышку резинками от маминых бигуди.
А вот обратно домой с полным бидоном приходилось идти осторожно, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться, и не разлить молоко.
Деньги на молоко всегда лежали в бидоне – по причине отсутствия карманов в детской одежде. И нет, я ни разу не забыл их вынуть. Или один раз, всё-таки, было?
Продавщицу в магазине тоже звали Валя – как ту девушку-разведчицу, в честь которой была названа улица.
Тётя Валя была полной женщиной с добрым лицом. Всегда в белом халате и белом поварском колпаке, она наливала мне в бидон молоко литровым алюминиевым черпаком на длинной ручке.
Иногда мама, кроме молока, просила купить сметану. Тогда мне давали авоську, в которой лежала пол-литровая банка с полиэтиленовой крышкой, и денег побольше.
