скачать книгу бесплатно
– Погоди, – довольно улыбнулся он. – Доберёмся и до этого. Давай по порядку. Документы у тебя есть?
Я автоматически поднёс руку к нагрудному карману рубашки.
Паспорта не было.
– Вот видишь!
Майор плотно сжал губы.
– Уже нарушаешь! По закрытой зоне ходишь без документов. А ведь вас настрого предупреждали при въезде. Предупреждали?
– Товарищ майор! – запротестовал я. – Паспорт у меня, наверное, украли! Ведь при въезде в город он был!
– Разберёмся, – кивнул майор. – Давай дальше. Служил в автороте, демобилизован в одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмом в звании рядового. В прошлом году поступил на исторический факультет Ленинградского университета. Проживаешь в общежитии.
Майор отложил папку.
– Что, Гореликов? Устал в общаге бока протирать? Денег захотелось, красивой жизни?
Хотя я и чувствовал, что майор готовит мне какую-то каверзу, но от такого резкого перехода просто охренел.
– Вы о чём, товарищ майор?!
– О чём? А вот об этом!
Майор вскочил из-за стола. Ростом он едва доходил мне до плеча, и яростно взглянул на меня снизу вверх. Не глядя в бумаги, отчеканил:
– Третьего июня одна тысяча девятьсот семидесятого года в составе группы студентов приехал в Балтийск якобы для прохождения археологической практики.
– Почему «якобы»? – попытался спросить я.
Но майор меня перебил:
– В Балтийске вошёл в сговор с преступной группой, которая занимается похищением янтаря и вывозом его за пределы области.
Неожиданно майор с размаху ударил кулаком по столу.
– С кем работаешь в Балтийске? Как вышел на них? Отвечай!
***
Апрель 997-го года. Польша, Гнезно
– Я получил письмо из Рима.
Князь Болеслав чуть наклонился вперёд и пристально посмотрел на епископа.
Князь, одетый в тёплый кафтан на меху, сидел в высоком резном кресле, которое стояло на возвышении и больше напоминало трон. Епископу Адальберту слуга подал скамейку, обитую кожей. И теперь епископ смотрел на князя снизу вверх, задирая голову. Это было неправильно. Адальберт понимал, что именно потому Болеслав всё так и устроил.
В большом зале было холодно. Вдоль каменного пола свободно гуляли сквозняки. Несмотря на суконную мантию, епископ изрядно замёрз – он простыл ещё на пути из Венгрии в Польшу, и чувствовал себя хорошо только в своих покоях у жарко горящего камина.
– Что пишет святой отец? – спросил Адальберт, стараясь не слишком задирать подбородок.
– Святой отец хочет, чтобы ты отправился на восток и принёс крещение язычникам-пруссам, – улыбнулся Болеслав. – А меня просит всячески помочь тебе в этом важном деле.
Улыбка Болеслава больше напоминала хищный оскал. Губы раздвинулись, обнажая зубы в притворном веселье, но холодные глаза цепко ощупывали собеседника.
– Не знаю, насколько состояние здоровья позволит мне выполнить поручение святого отца, – вздохнул Адальберт.
Он понимал, что всё это напрасно. Папа не оставит его в покое, а Болеслав – тем более. Но так хотелось хоть немного потянуть время.
– Все мы ходим под Богом, – снова улыбнулся князь. – И всем нам надлежит исполнять предначертанное. Мне суждено Божьей волей объединять Польшу, а тебе – нести свет Христа язычникам, которые заблудились во мраке неверия.
Князь поучает епископа, с возмущением подумал Адальберт. Что за времена?!
– Святой отец ждёт твоего ответа, – веско сказал князь.
– Я напишу ему, – кротко склонил голову епископ.
Да, ближние к папе кардиналы так и не простили Адальберту его выступлений против роскоши. Когда он был епископом Пражским, он несколько раз позволил себе резко высказаться по поводу стяжательства сильным этого мира.
Результатом стала миссия в восточную Венгрию, где Адальберт провёл два года, пытаясь Христовым словом воздействовать на кочевников-скотоводов. А этот их язык!
И вот теперь Пруссия! Дикая лесная страна на берегу холодного моря. Что он сможет там, один? И увидит ли хоть когда-нибудь родную Прагу?
– Конечно, напиши, – согласился Болеслав.
За окном, во дворе замка раздались грубые окрики. Кто-то спорил, повышая голос.
Князь поднялся с кресла так резко, что епископ едва не отшатнулся. Болеслав хмыкнул и быстро прошёл к узкому окну. Выглянул на улицу, зло втянул холодный сырой воздух. Повернулся и нетерпеливо махнул рукой Адальберту.
– Подойди, епископ!
Адальберт, стараясь не опираться руками о низенькое сиденье, поднялся на ноги и подошёл к князю.
Внизу, на присыпанной нежданным утренним снегом брусчатке высилась старая, уже потемневшая виселица. Две опоры из наклонных столбов, и длинное бревно между ними – вот и вся конструкция. Под виселицей на деревянных чурбаках стояли трое крестьян. Их руки были связаны сзади, на тощих шеях – петли, полускрытые растрёпанными бородами.
Двое стражников князя отталкивали от виселицы священника в грубой холщёвой рясе.
Адальберт узнал Радима.
– Что там затеял твой брат? – резко спросил Болеслав.
– Думаю, он хочет отпустить этим несчастным грехи перед смертью, – тихо ответил Адальберт.
– Это разбойники! – резко возразил Болеслав. – И разбойничали они на моей земле, а значит – грешны передо мной! Я и буду решать, кому отпускать грехи, а кого повесить так, словно бешеную собаку. Уберите его!
Последние слова князь выкрикнул, обращаясь к стражникам. Те испуганно вскинули головы к окну зала, затем подхватили священника под руки и оттащили в сторону.
– Вешайте их, чего вы ждёте? – продолжал неистовствовать Болеслав.
Его голос, привыкший перекрывать командами шум сражения, гулко разносился по двору.
Оставшийся возле виселицы стражник быстро выбил чурбаки из-под ног казнимых. Крестьяне повисли, судорожно дёргая ногами. Один, самый рослый, дотянулся кончиками лаптей до брусчатки и стоял на цыпочках.
Стражник выдернул меч и хотел ударить повешенного по ногам. Но князь с громким смехом остановил его:
– Не надо! Пусть мучается… сколько сможет!
Адальберт молча отвернулся от окна. Вечером надо будет поблагодарить Радима за смелость, но и предупредить, чтобы поменьше лез на рожон. Князь Болеслав не прощает обид. Его мачеха с двумя сводными братьями до сих пор скитаются по всей Европе, ищут, где преклонить голову. А двоим их сторонникам выкололи глаза и бросили в казематы замка.
Князь вернулся на возвышение и снова сел в кресло, вытянув длинные ноги. Впился сильными пальцами в подлокотники.
Епископ молча опустился на скамейку. Ледяная кожа холодила даже сквозь мантию.
– Ехать тебе всё равно придётся, – как ни в чём не бывало, продолжил разговор Болеслав. – Рим сказал своё слово, и я поддержу его. Дороги скоро просохнут. А я снабжу тебя всем необходимым для дальнего пути. Поедешь через Гданьск, а там берегом доберёшься до Пруссии. И возьми с собой своего брата. От его рвения будет больше пользы в Пруссии, чем при моём дворе.
Епископ кивнул, полагая, что разговор окончен. Но Болеслав жестом остановил его.
– Год тому назад я принял тебя со всеми возможными почестями, – сказал Болеслав, пристально глядя на Адальберта. – И теперь ты можешь оказать мне дружескую услугу.
Вот и началось, подумал епископ. Он предполагал, что без этого разговора князь его не отпустит.
– Пруссия велика и неизведанна, – продолжал князь. – Ходят слухи, что пруссы поклоняются змеям, медведям и священным деревьям. Язычники, враги Христа!
Князь снова улыбнулся тонкими губами.
– Но земли у них богатые. И никому неведомо – сколько воинов скрывается в прусских лесах. Узнай для меня как можно больше, епископ. Заведи дружбу с их князьями. Выясни – кого из них можно склонить на мою сторону. И я не останусь в долгу. Напишу в Рим, что ты с честью выполнял поручение папы, и не твоя вина, что язычники оказались чересчур дикими и упрямыми. Глядишь – и вернёшься в свою любимую Прагу!
Болеслав сухо засмеялся.
Возражать всесильному польскому князю было опасно. Особенно теперь, когда он разочарован опальным епископом. Болеслав приглашал Адальберта к себе, надеясь через него добиться особого расположения Папы. Но теперь Святой отец явно выразил своё нежелание видеть Адальберта в Европе. Значит, и Болеславу епископ не нужен.
Адальберт это понимал. И всё-таки, возразил.
– Святой отец хочет, чтобы я привёл пруссов к истинной вере. Именно за этим я и отправлюсь в Пруссию. Прости, князь, но земные богатства и воинские искусства язычников меня не интересуют. Да и не разбираюсь я в них.
Болеслав удивлённо посмотрел на епископа. Нахмурился, сжал правую руку в кулак и пристукнул по подлокотнику. Но сдержался.
– Вы отправитесь завтра на рассвете. Все необходимые припасы я велю приготовить. Тебя и твоего брата будет сопровождать монах Бенедикт. Располагай им, как тебе будет удобно.
Князь поднялся, показывая, что встреча окончена. Адальберт тоже встал. Секунду раздумывал – не протянуть ли князю руку для поцелуя. Болеслав ждал, с усмешкой глядя на епископа. Епископ сдержался, кивнул князю и неторопливо пошёл к выходу.
Болеслав проводил его задумчивым взглядом. Подождал, пока епископ отойдёт подальше и крикнул слугу.
– Бенедикта ко мне, живо! Я у себя в покоях.
Адальберт расслышал окрик князя, но слов не разобрал. Погружённый в свои мысли епископ спустился во двор замка. Чтобы попасть в свои комнаты, ему надо было пройти мимо виселицы.
Двое казнённых висели, судорожно вытянувшись. У третьего подломились колени, он обмяк в петле, касаясь лаптями земли, и тоже не шевелился.
Брат Радим стоял на коленях прямо на заснеженной брусчатке и, закрыв глаза, шептал заупокойную молитву.
Епископ Адальберт опустился рядом с братом. Поднял глаза к небу и произнёс на латыни:
– Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Да почивают в мире. Аминь.
В личных покоях польского князя весело потрескивал камин. Тепло волнами расходилось по комнате. Несмотря на день, в комнате царил полумрак – солнце едва проникало внутрь сквозь слюдяные пластинки, вставленные в свинцовые рамы.
Слуга по кивку князя быстро зажёг толстые восковые свечи. Поставил на низкий стол деревянное блюдо с мясом и кувшин ячменного пива.
Князь расстегнул меховой кафтан, уселся на лавку, застеленную мехами.
– Зови! – крикнул он.
Скрипнула низкая толстая дверь. На пороге стоял невысокий кряжистый монах в полотняной рясе. Он низко поклонился князю.
– Проходи, Бенедикт! – сказал Болеслав и сверкнул в улыбке крупными зубами. – Садись, ешь!
Бенедикт сделал два шага вперёд и в нерешительности замер посреди комнаты.
– Сядь! – нетерпеливо повысил голос князь. – И ешь! Пива выпей.
Монах молча опустился на низенькую скамейку возле стола. Взял кусок мяса, мгновение помедлил и жадно впился в него зубами. Не прекращая жевать, с бульканьем налил в деревянный кубок пиво из кувшина. Выпил, не отрывая взгляд от князя, и вытер губы рукавом рясы.
– Хорошо, – кивнул Болеслав.
Монах тут же поставил кубок на стол и замер, сложив руки на коленях.
Болеслав снова одобрительно кивнул. Этот Бенедикт нравился ему своим нарочитым послушанием.
– Теперь слушай, – сказал князь. – Завтра ты отправишься с епископом Адальбертом и его братом в Пруссию. Мне нужно, чтобы ты как можно больше разузнал о земле пруссов – чем она богата, какие племена на ней живут, сколько воинов. Понял?
Бенедикт молча кивнул.
– Узнай, враждуют ли пруссы между собой. Попытайся втереться к ним в доверие. И ещё…
Болеслав замолчал. Монах терпеливо ждал продолжения.
– Ты раньше был рыбаком?
– Да, княже, – чуть хрипловато ответил Бенедикт.
– Значит, воды не боишься, и плавать умеешь?
– Умею.
– Хорошо. В Гданьске купи лодку – на ней вы доберётесь быстрее и надёжнее.
