скачать книгу бесплатно
На улице серо и хмуро. Первый день осени совершенно не радует погодой и не изобилует яркими красками, в центре города так точно, но я, как будущий художник, привыкла замечать целую палитру даже в такую погоду.
Вообще быть художником – это забавно. Это многим непонятно и непривычно. Например, как это так можно зависнуть на час, бесцельно пялясь на ночное небо? Все видят черноту и точки звезд, а у нас в голове уже, как минимум, десяток разных оттенков и мысленно кисть в руке. Вот такие мы, люди творчества, странные. И как я умудрилась появиться в семье любителей цифр и математики – загадка.
И, тем не менее, – отделение искусств.
Я мечтала о нем с самых младших классов школы, когда как-то на открытый урок к нам приходил один из знаменитых, ныне живущих художников и так увлеченно и фанатично рассказывал о своих работах. Именно тогда меня первый раз захватила эта волна искусства, которая не отпускает до сих пор.
Попасть именно в этот универ было большой удачей. Сотни ребят на одно место, и я оказалась везучей. И это тоже во многом заслуга родителей, которые безумно поддерживали меня и первыми бросались во всем мои начинания, даже несмотря на свою постоянную занятость. Ну, в общем, вы поняли, что предки у меня золотые.
Да и я… хотелось бы верить, что дочь хоть куда. Не курю, не пью, не дебоширю. Этакий милый одуванчик с кисточкой в руке.
Пробегаю взглядом по обширной территории перед университетом, на которой вовсю уже толпятся студенты, и натягиваю на лицо улыбку. Что может быть лучше универа? Первый курс. Новая группа, новые знакомые, новые знания. Вперед к мечте?
Накидываю на плечо рюкзак, покрепче перехватывая лямку и, уже миновав лестницу, оказываюсь на крыльце, когда за спиной слышится рев мотора, а следом шепотки и удивленные восклицания. Что происходит?
Оборачиваюсь и с грустью думаю, что ведь этот день обещал быть прекрасным…
С визгом шин на парковку универа заезжает черный Kawasaki. Ярко отсвечивающий своей дороговизной и отполированный до блеска мотоцикл тормозит в рядах других, несомненно, недешевых тачек, и вот он, момент икс! Он заставляет замереть и обратить внимание на прекрасно сложенного хозяина этого зверя примерно добрую половину универа, что топталась на улице. Преимущественно женскую, конечно же. А как иначе, если прибыла местная легенда?
Честное слово, я не хотела корчить рожицу и закатывать глаза, но когда стоящая не так далеко от меня группа девчонок стала перешептываться и восхвалять этого зазнавшегося индюка, все естество забунтовало. А внутри поднялась уже такая знакомая волна протеста и злости.
– Это же Ма-а-акс… – буквально пропела одна дамочка.
– Какой он классный! – захохотала вторая, да так противно, что нос сморщился сам собой.
– Угу, когда спит зубами к стенке, – недовольно пробурчала я, так как этого “Ма-а-акса” прекрасно знала.
Напыщенный, самоуверенный, красавчик-гад. К сожалению, сын хороших друзей нашей семьи. К моему огромнейшему несчастью, постоянный участник всех семейных застолий. Предположительно, в наивных сказочных планах наших матерей, мой будущей муженек и огромная заноза в заднице.
Максим Артемович Стельмах, звезда футбола и любимчик всех преподов универа. Умный зазнайка со сногсшибательной улыбкой и идеальным торсом. Который в данный момент картинно снимает шлем, словно в Slow-mo и приглаживает пятерней спутанную светлую шевелюру, точь-в-точь как у тети Лии. Окидывает взглядом пускающую слюни толпу девчонок и, заметив меня, кривит губы в ехидной ухмылке. А это у него от дяди Артема – сто процентов.
Уже хочу развернуться и уйти, когда эта звездная зазнайка салютует мне, тем самым обращая внимание всех наблюдавших за ним на меня, щедро отсыпав и мне своей “славы”.
Ну, Сим! Ну… гад!
Я, честно, хорошая девочка. Очень. Послушная, чаще всего кроткая, милая… Но, к сожалению, тоже только когда сплю зубами к стенке. И когда поблизости не маячит этот парень.
Улыбаюсь другу детства в ответ самой своей невинной улыбкой, больше смахивающей на оскал, и, развернувшись на пятках, перед тем как скрыться за дверьми университета, показываю крайне неприличный жест в сторону парня, чей взгляд безоблачно голубых глаз до сих пор ощущаю на своей спине.
Средний палец – вещь универсальная, а главное, доходчиво объясняет человеку, как сильно его “рады” здесь видеть.
Так-то, мажорчик.
Глава 3. Сим
В сердце что-то колет, отдаваясь тупой болью.
Не изменилась.
Совершенно.
Вот вроде выросла. Ан нет. Средний палец на виду у доброй половины универа.
Да уж, Летта. Девочка-война.
Остается только ухмыльнуться такой наглости и фантастической дерзости и перестать пялиться на закрывшуюся за ней дверь, отпуская ее фигурку из виду с каким-то извращенным сожалением.
Знаю, что она терпеть меня не может. И, признаю, есть за что.
Припарковав своего коня, ставлю на подножку и вешаю шлем на ручку.
Конечно, плохо сиять своей короной, но в этом универе у меня сложились прекрасные отношения почти со всем преподами, с которыми пришлось столкнуться почти за шесть лет обучения. Еще бы! На цветы я денег никогда не жалел, да и придраться ко мне, откровенно говоря, было негде. Спортсмен, отличник: школа с золотой медалью, диплом красный без пяти минут в руках – да и слава, пронесшаяся по стране после игр в прошлом году за сборную страны, прочно укоренила в головах многих мой образ как золотого идеального мальчика.
Пока иду до универа, с добрый десяток раз раздаю рукопожатия знакомым парнями и расточая соблазнительные улыбки знакомым девчонкам. С кем-то спал, с кем-то так… мимо мелькает множество знакомых лиц, но как бы прозаично ни звучало – перед глазам другое. В общем, здравствуй родные пенаты!
Последний год – он трудный самый – говорят. Но для меня он, пожалуй, обещает стать трудным не из-за приближающегося диплом, а из-за нее…
– Кому это ты там так уверенно салютовал? – появляется в поле зрения слегка помятый после вчерашнего загула Марат, похлопывая по плечу. – Не успел приехать, уже девчонок клеишь?
– Если бы, – ухмыляюсь и качаю головой.
Трудно сказать, чего я ждал от этой встречи и как я ее себе представлял, но точно не ее, бросившуюся ко мне в объятия от того, что соскучилась. И все равно такая реакция, как средний палец, немного задевает, хоть это и вполне в стиле Летты. Что семнадцать, что девятнадцать – она все та же. И приходится снова себе напомнить, что переболел. Ведь так? Странное и противное, ноющее в груди чувство, которое два года назад подтолкнуло к переезду и смене команды, буквально гоня меня как можно дальше от девчонки, прошло. Не сразу, но прошло.
Я ее бешу до звезд в глазах, она меня ненавидит лютой ненавистью. По крайней мере, именно так мне сказали однажды. Извращенная дружба у нас такая.
Захожу в холл главного здания, и тут сегодня чертовски многолюдно, но это не мешает заметить сразу же фигурку мелкой. И без раздумий ноги сами несут в ее сторону.
– Лекции на втором, – тормозит меня голос друга.
– Скоро буду. Замолви там за меня словечко, если задержусь, – отступая вперед спиной, киваю другу, мордаха которого расплывается в довольной улыбке. Явно он уже себе напридумывал.
– Ну, давай-давай… – слышу гогот себе вслед и снова перевожу взгляд на девчонку, которая не воспользовалась моментом, чтобы смотаться.
Не могу сказать, что я был удивлен, когда увидел Виолетту Гаевскую в том же универе, где учусь и я, так как на днях Тёмыч обмолвился об этом, но удивлен был произошедшими разительными переменами в ее внешнем виде.
Так как вся жизнь прошла бок о бок, а родители – лучшие друзья уже тучу лет, естественно, что мы с ней не могли не видеться и довольно часто. Тем более дома почти по соседству. Она росла практически на моих глазах, и именно это и стало для меня во многом губительно. Эта привязанность со временем начала трансформироваться во что-то большее, что ни мне, ни уж тем более ей не нужно было.
И эти два года я буквально запрещал себе даже вспоминать о Летте. Этот перерыв был нужен мне, как воздух. Моя нездоровая тяга к “подруге”, что столько лет рядом и непременно сует свой любопытный носик везде, куда не следует, уже начинала пугать. Я не спрашивал у предков, как у нее дела, в разговоре с братом Виолетты старался вообще тему его сестры не поднимать и уж тем более не следил за соцсетями девчонки. И сейчас… годы прошли, но в моем отношении к ней, как оказывается, ни черта не изменилось. Все хочется так же задевать, язвить и подкалывать, выводя на эмоции. И, черт побери, быть рядом. Я, увы, все тот же.
Но зато изменилась она. Преображение видно невооруженным взглядом.
Повзрослела.
Это уже не маленькая девочка, которая носилась вместе со мной и ее братом во дворе и скакала по деревьям. Не та задира, что вечно таскала мои конфеты и потом спирала на меня раскиданные по дому фантики, спрятавшись за углом. Не та девчонка, которую можно просто подойти и щелкнуть по носу или дернуть за косичку.
Выросла.
Девушка.
До одури красивая, надо сказать. Вообще дочурка Гаевских никогда дурнушкой не была, но сейчас исчезли всякие намеки на подростковую угловатость, трансформировавшись в приятные женские формы с крышесносными изгибами и размерами там, где оно нужно. Длинные темно-шоколадные волосы, что с детства слегка вьются и манят, уже почти до поясницы и лежат пышной копной.
Она стоит, насупившись, и стреляет в меня темными от злости глазами. В джинсах и джинсовой рубашке с этим кожаным рюкзачком на одном плече и угрожающе сложенными на груди руками. Всем взглядом говоря: не смей ко мне подходить, индюк.
Три ха-ха, дорогая.
– Вредина, – улыбаюсь самой обезоруживающей в своем арсенале улыбкой и обнимаю за плечи, дурея от сногсшибательного аромата ее волос. – Скучала?
– Индюк! – что и требовалось доказать! Смотрит на меня снизу вверх, дуя губы, эльф, что почти на две головы ниже меня и, ткнув острым локотком по ребрам, скидывает руку со своих худеньких плеч.
– Да ладно, Летт, – деланно обижаюсь, разводя руками, – два года меня не видела и даже не скажешь привет?
– Привет, – подозрительно щурятся большие, чарующие глаза за веером охрененно густых ресниц. Черт, любая моя ночная пассия позавидовала бы таким глазам.
– Я соскучился.
– Ха, так я и поверила, Стельмах, – Летта резко разворачивается и припускает вон по коридору, но ноги у меня длинные, и шагать быстро я тоже умею.
– Да нет, это ты должна была сказать, мелкая, – обгоняю девчонку и, шагая вперед спиной, щелкаю по аккуратному носику и подмигиваю. – Как дела? Как первый день?
– А сам не догадываешься, “как”? – она явно на меня зла. Да, собственно, всегда зла. Это уже ее любимая тактика поведения в моем обществе. – И я не мелкая, – бьет меня ладошкой по руке. – И лучше скажи, какого черта ты вылез из своего Питера, Сим?
– Возможно, соскучился по тебе, нет? Не рассматривала такой вариант? – полуправда, полуложь – идеально.
– Ты не умеешь скучать, – ухмыляется девчонка, как мне кажется, обиженно, и притормаживает около одной из аудиторий. – Да и в таком случае мог бы позвонить, двадцать первый век, умник.
– Я был занят.
– Все два года?
– Типа того, – пожимаю плечами, бросая взгляд на табличку. – Юрченко М.В? История искусств? – удивленно вскидываю бровь и смотрю на девушку, провожающую взглядом студентов, которые косятся на меня. Да уж, вот почему она так взбеленилась. Наша маленькая Летта не любит быть в центре всеобщего внимания, а я, практически, оно и есть. – Художка, что ли?
– Что тебя так удивляет?
– Ты умеешь рисовать?
– Ну, уж явно лучше, чем ты. За те рисунки в школе, что ты мне рисовал на ИЗО, стыдно до сих пор! – дергает за ручку двери Летта и улыбается. – У тебя сегодня зачет по физподготовке?
– Кажется, – удивлен такому перескоку с темы на тему, – а что? Уже успела заглянуть в мое расписание, вредина?
– Не льсти себе. Знакомый учится на одном с тобой потоке. Так что… – дергает ручку двери девчонка. – Я опаздываю.
– Хорошего дня, мелкая.
– Чтобы ты провалил зачет, Стельмах, – желают мне от души в ответ в сопровождении высунутого языка.
– И я рад тебя видеть, заноза, – бросаю вдогонку и слышу ее тихий смех за закрывшейся дверью.
Нет, определенно не изменилась. Все такая же упрямая и вредная до звезд в глазах.
Глава 4. Летта
Первый в моей жизни день в универе, первые в моей жизни пары и первая встреча с будущими одногруппниками на долгие четыре года прошли как нельзя лучше. Даже несмотря на вторжение свалившегося на голову как снег в июле Стельмаха, настроение сегодня просто отпад.
Группа оказалась небольшой, всего пятнадцать человек, и почти все девушки.
“Цветник”, как назвал нас Юрченко Марк Анатольевич – наш искусствовед и куратор по совместительству. Забавный седовласый мужичок примерно папиного возраста с постоянно шныряющими по классу глазами и не сходящей с губ улыбкой.
Лишний раз убеждаюсь, какой я сделала правильный выбор, поступив именно в этот университет. Ну и что, что нагловатый котяра Сим гуляет где-то поблизости, очаровывая старшекурсниц своей сногсшибательной улыбкой. Переживу. В конце концов, пока я была мелкая, нам же удавалось как-то не убить друг друга? И тут уверена, первая “эйфория” от встречи пройдет, и парень забудет про меня, отмахнувшись, как от мелкой надоедливой мухи.
Мелкая.
Даже мысленно это прозвище раздражает жутко. А прицепилось оно ко мне, потому что на наши две семьи, Стельмахов и Гаевских, я действительно самая младшенькая из детей. И как я не умоляла мамулю с папулей заделать еще ребеночка, чтобы это почетное звание перешло к нему, но… на меня косо посмотрели и, странно улыбнувшись, сказали:
– Нет, принцесса.
Вот с тех пор я “гордо” и ношу это “почетное” звание.
Но если отбросить лирику и взять под контроль свой мозг и свое сердце, то сегодня прошло все более чем отлично!
Пары пролетают просто с космической скоростью и, не считая пары перемен, на которых мы с девчонками просиживаем штаны в коридоре на подоконниках и пытаемся узнать друг друга поближе, все остальное время впитываем, как губки, новые знания и пытаемся уже с первого дня “въехать” в учебный процесс.
С Симом я так больше и не пересеклась в широких коридорах, и на том спасибо.
Хотя мысли все равно то и дело витали вокруг его фигуры. Даже во время одной из самых интересных за весь день лекций по истории живописи я умудрилась искалякать весь задний лист в тетради глупыми рисунками мячей. Ну, что это, если не намек подсознания на нашу звезду футбола?
А еще в голову так и лезет его довольная улыбка и взгляд голубых глаз, в котором так и хочется утонуть. Я, оказывается, за эти два года успела забыть, какой он у него, ужасно пронзительный и глубокий. А еще яркий, как безоблачное небо в летний день.
Многие думают, что Максим Стельмах – глупый парень с поверхностным восприятием мира, но на самом деле, как бы трудно ни было это признать, он один из самых умных и образованных ребят в моем окружении. Уж если кто умеет добиваться поставленных целей и переть, как танк, так это Сим. Не знаю, возможно, воспитание дядь Артема так на нем сказалось… сложно сказать, но Макс не знает, что значит отступать. И это для него как для спортсмена да и человека – огромный плюс.
Но есть у него и изъян. Тот, который меня раздражает до зубного скрежета!
Стельмах – бабник! Разбиватель женских сердец и самый что ни на есть потребитель. Захотел – взял. Тем более девушки сами так валятся ему в ноги практически штабелями. В его окружении всегда находилось и найдется особь женского пола, которая страждет его внимания, тогда как я для него была, есть и буду вредная младшая сестренка. Коей я быть совершенно точно не хочу. Это… обидно. Всегда было обидно. Что я на него смотрю вот так… ну как… по-особенному. А он на меня…
В общем, тема больная, и я искренне надеялась, что Сим-Сим в универ уже не вернется. А если и вернется, то прошмыгнет мимо меня тенью и даже виду не подаст, что мы знакомы. Однако он тут и практически во всеуслышание заявил, что знает меня.
Неожиданно.
Но это не меняет того, что я всегда была и буду для него “мелкой”.
Тот “памятный” разговор за неделю до его отъезда два года назад и мое “унижение” я помню до сих пор. Да так ярко, что сидя в аудитории и покручивая в пальцах ручку, вдруг чувствую, что щеки ни с того ни с сего начали полыхать, как фонарики в ночи, а сердце сорвалось в галоп.
И почему он снова в моей голове?
Чертов мажор!
Машу головой, словно пытаясь вытрясти друга детства из мыслей, и с остервенением вырываю лист из тетради.
Ну его. Катился бы обратно в свой Питер. Не видели мои глаза вживую его два года и еще бы столько же не видели.
