скачать книгу бесплатно
– Ну, раз уж мы здесь, пошли глубже. Терять нам нечего, – прикинул что-то в голове. – Может, случайно зайца поймаем.
На предпоследнее слово хвост собаки радостно задёргался.
Зайдя в лесную чащу, нас накрыла волна специфических ощущений. Не знаю, конечно, насчёт Резвого, но меня точно. Стояла мёртвая тишина, даже в нашем населённом районе было живее. Вдруг пёс начал рычать, а совсем рядом послышалось шевеление в кустах.
– Резвый, ты чего, – я настороженно посмотрел на него, а потом на растение, – там обычная животинка какая-нибудь сидит.
Но рычала собака в совершенно противоположную сторону от куста, куда-то в даль, закрытую тьмой. И только сейчас я увидел людей, которые с факелами и ружьями в руках тихо крались туда, откуда мы пришли.
Сзади послышалось лёгкое насвистывание, и пёс послушно направился в его сторону.
– Резвый, эй! Ты куда?! – видимо, я сказал это слишком громко, потому что подозрительная толпа замолчала и посмотрела в нашу сторону.
В ту же секунду меня дёрнули за шиворот рубахи назад и зажали рот рукой.
– Будешь брыкаться – оба умрём, – раздался тихий голос над ухом. – Собака тоже.
Этой фразы было достаточно, чтобы заткнуться.
Толпа вновь оживилась, когда поняла, что никого нет, но всё же стала вести себя тише. Незнакомец убрал руку от моих уст, и я глубоко вдохнул воздух в лёгкие.
Резвый, на удивление, вёл себя послушно в напряжённый момент. И к мужчине отнёсся с лаской.
– Фамилия, имя, – раздался раскатисто-бархатный голос.
Незнакомца было плохо видно из-за темноты и обмундирования, но на свету луны очень ярко блестели зелёные радужки глаз.
– Кир… – Здесь моё имя не актуально. – Кристиан. Фамилии нет.
Мужчина окинул меня взглядом и недовольно пожевал губами.
– Неужто обычный крестьянин? – его густые брови нахмурились.
– Верно. Черносошный крестьян при Иоанне IV.
Резвый лёг возле моих ног и навострил уши.
Зелёные глаза блеснули азартным огоньком.
– Забавно, Кристиан, я принял вас за дворянина, – хоть мы и говорили шёпотом, его голос слышался очень чётко и строго. – Ночью гуляете в лесу, да ещё и с собакой. Я редко встречал таких храбрых низкосословных парней…
– Я не из робких, – отчеканил по слогам.
Рядом послышался довольный смешок.
– Позвольте представиться: Андрей Васильевич Трубецкой[2 - Боярин и воевода. В Ливонскую войну возглавлял освобождение Пскова, осаждённого войсками польского короля Стефана Батория. Пользовался расположением царя Ивана IV Грозного.], – протянул крепкую руку мужчина. – По поручению царя останавливаем набеги Крымского и Ногайского ханства. Кстати, пару минут назад они могли вас убить. Поэтому за вами должок!
Я внимательно всмотрелся в его силуэт, а затем в протянутую руку. Высокий, широкоплечий, спортивного телосложения. Трубецкой… очень знакомо, но не могу вспомнить, какую именно роль он играл при Грозном…
Ладно, поразмышляем об этом позже. Сейчас ситуация намного интереснее.
– Рад знакомству, – пожал его холодную, как сталь, ладонь.
Резвый подскочил с места и активно зашевелил хвостом, зло скалясь в сторону нарушителей русской границы.
– Тише, дружок, – аккуратно присел на корточки Трубецкой. – Мы же не хотим попасться им на глаза раньше времени?
Пёс тут же успокоился, но остался сидеть на месте и так же пристально смотреть за врагами.
Андрей Васильевич обернулся на меня.
– Кристиан, помогите нам поймать ногайцев, – искренне попросил он, а затем сощурился. – А я, так уж и быть, замолвлю за вас словечко перед нашим батюшкой Иоанном Васильевичем!
От неожиданного предложения я отступил назад, и ветка подо мной хрустнула. Слава Богу, в ту минуту никто не слышал все мысли, проносящиеся в моей голове, а они были не из приятных точно.
Нарушители тут же бросились на звук. Трубецкой схватил меня за локоть, а Резвого подхватил под живот и быстрым шагом потащил нас к небольшой, но достаточно глубокой канавке, засыпанной листьями.
– Орёл в гнезде! – воскликнул боярин, и маскировка приоткрылась, запуская нас внутрь.
Там мои глаза расширились вдвойне, потому что, помимо нас троих, в канаве находилось ещё около десяти мужчин, судя по одежде разного сословия.
– Кристиан, знакомьтесь: боярин Горбатый-Шуйский, боярин Воротынский, боярин Шереметев, дворянин Нагой, дворянин Пушкин, боярин Морозов.
Мужчины поочерёдно склоняли головы, здороваясь.
– Друзья мои, прошу любить и жаловать, Кристиан, черносошный крестьянин.
Так называемые «друзья» скептически осмотрели меня с ног до головы, кто-то даже издал смешок. Но их можно понять, не каждый день защищаешь Русь бок о бок с низкосословным парнем.
– Андрей Васильевич, простите за вопрос, но разве крестьяне вправе участвовать в военных делах без назначения царя? – сурово спросил Шереметев.
Трубецкой загадочно улыбнулся и похлопал по плечу товарища.
– Под мою ответственность! – он сделал паузу, а затем многозначительно посмотрел на меня и Резвого. – Тем более, он скоро пойдёт по головам и станет роскошным дворянином. Так что советую придержать языки за зубами!
Шереметев замолк, но в диалог вступил Пушкин.
– У него даже фамилии нет!
Андрей Васильевич пошёл в сторону пса, почесал его за ухом, а затем встал за моей спиной и самоуверенно ухмыльнулся.
– Как же нету? Есть! И очень даже звучная! Рыков, – восторженно сказал он. – Кристиан Рыков!
Я нахмурился, озадаченно оглядываясь назад на своего знакомого. Интересно, как быстро и с чего вдруг ему пришла в голову именно эта фамилия?
Словно прочитав мысли, Трубецкой подмигнул мне, мол, потом, а затем вернул свой взгляд на товарищей.
– Предлагаю убрать на время все обсуждения и вернуться к главному. Ногайцы прямо над нами, и надо немедленно их увезти отсюда. Желательно нанести урон, взять кого-то в плен, постарайтесь убить не всех. Но серьёзно ранить никто не запрещал!
– Но у нас и плана нет! – возразил Морозов.
Глаза Андрея Васильевича сверкнули опасным огоньком, всё больше и больше я стал всматриваться в его черты и удивляться характеру.
– План есть всегда, мой друг! – он достал карту из внутреннего кармана одежды. – Мы разобьёмся на двойки и окружим этих ворюг со всех сторон. Итак, дуэты: Воротынский и Шереметев, Нагой и Пушкин, Горбатый-Шуйский и Морозов. Ну и, собственно, Трубецкой и Рыков.
Мою новоиспечённую фамилию он отчеканил с особым удовольствием.
– Возражения?
Все отрицательно покачали головой.
Пёс громко зевнул.
– Ах да, Резвый участвует во всех двойках одновременно, – ухмыльнулся Трубецкой. – Но большую часть времени находится с нашей двойкой или же в одиночку.
Боярин разложил карту на небольшой пенёк и начал водить по ней пальцем, параллельно объясняя, кто где стоит. План был прост: каждый из кучек расходится на позиции и по команде выхватывает из толпы по одному ногайцу. Вновь команда, и вновь то же действие. Далее все выходят из укрытия и разбираются с остальными врагами.
– Итак, атаки будут выполнены на слово «шах», а затем – «мат». Это ровно два похищения, – объявил Трубецкой. – Вперёд, орлы!
– Вперёд! – воскликнули все в унисон.
Далее мы по двойкам вылезли из убежища. Открывали строй Пушкин и Нагой, замыкали мы с Трубецким и Резвым.
Верный пёс ни на секунду не отходил от меня, и я, в очередной раз убедившись в правильности решения оставить его, которое мы приняли с Ивашкой, нежно улыбнулся дружку.
Как только мы вышли наружу, шум усилился. Лесная чаща больше не была такой тихой и спокойной, сейчас жизнь в ней, наоборот, бушевала самыми яркими красками: от тёмно-зелёного до сияющего белого, цвета звёзд.
Со стороны мы смотрелись как маленькие мыши, которые шустро, но тихо передвигают лапки. Цитируя одного суриката, наша походка выглядела так: шнырь, шмыг, дёрг![3 - Фраза Тимона из м/ф «Король Лев 3: Акуна Матата».]
И вот Ногайцы находятся буквально в паре метров от нашей так называемой секты. Действуя по плану Трубецкого, мы разошлись по кустам и деревьям. Враги нас не видели, зато наш орлиный взор пристально бдел за ними.
Кто-то из ногайцев стоял, кто-то сидел и точил оружие, но все они находились в лесном кругу.
Андрей Васильевич посмотрел на меня боковым зрением, а затем одними губами спросил:
– Готов?
Я кратко кивнул и посмотрел на Резвого. Лапы уверенно впиваются в землю, хвост задран к верху, уши навострены. Настоящий охотничий пёс!
– Шах! – воскликнул Трубецкой, и я вместе с тремя товарищами выхватил из поля по одному врагу. – Мат! – вновь закричал он, не давая опомниться ногайцам. Теперь уже их четвёрка воровала новую партию, пока мы разбирались со старой.
Мне достался достаточно агрессивный ногаец. У него в руках был острозаточенный осиновый кол, которым он норовил попасть в мою грудь. Но я сразу же выбил его из кулака и прижал руку врага к земле, сильно стискивая запястье. Тот, в свою очередь, зашипел и харкнул мне в лицо. Признаться честно, это было пиком…
Я в ту же секунду втащил ему по морде, оставляя пятно на весь глаз и задевая губу, из которой теперь сочилась алая кровь.
Резвый в это время, заметив атаку на своего хозяина, принёс в зубах тот самый кол, положил возле меня, а потом рванул на поляну к оставшимся ногайцам, чтобы навести шороху.
– Спасибо, дружок, – присвистнул я убегающему псу.
Затем вернул взгляд на врага подо мной, мои глаза опасно сверкнули при лунном свете, и я, ни капельки не задумываясь, заношу кол над мужчиной.
Остаются миллиметры до его плеча, но он меня окрикивает, заставляя остановиться.
– СТОЙ! – прохрипел ногаец, из его глаз стекла одинокая слеза. – Не убивай меня, прошу! У меня дома жена и две доченьки…
– Что ж ты, сука, на Русь тогда напал, сидел бы себе квас пил с детьми!
– Я не хотел! Меня заставили, отправили, – тараторил он. – Прошу тебя, я вижу, какая у тебя чистая и глубокая душа. С такой нельзя убивать. Никогда.
Я плотно сжал губы и повернул голову вбок, столкнувшись взглядом с Трубецким, который серьёзно ранил, но не убил свою жертву и привязал её к дереву, я прикрыл глаза и выдохнул.
– Не могу…
Зрачки ногайца расширились, он чаще задышал. Крепко зажмурив глаза, я вновь занёс кол над врагом.
– Рыков! – послышался хрипло-бархатный голос Андрея Васильевича прямо над ухом. – Дай сюда деревяшку, не марай руки ненужной краской. Иди, помоги Резвому. Там ещё трое ногайцев, оставляю всех на тебя и твоего пса!
Я кивнул и передал оружие Трубецкому, а сам в два счёта встал и кинулся на поле боя.
Сзади остались крики и последние вдохи врага. Он его убил… убил, чёрт возьми.
Пальцы задрожали, ко рту подступила рвота, но пришлось подавить её и собраться. Пора смириться с суровостью этого мира. Трубецкой хладнокровен и упёрт, когда дело касается Родины, – стоило догадаться, что он убьёт каждого на своём пути.
А я тряпка… Даже Витя видит смерть почти каждый день на операционном столе и спокойно реагирует. Но, возможно, это опыт, потому что Покровский – полная противоположность Андрея Васильевича, импульсивен и эмоционален, но рассудительность вовремя вступает в это сочетание, не давая возможности натворить глупостей.
Да и видеть смерть – это одно, а собственноручно её совершать – это другое.
Как только послышался скулёж собаки, я появился в центре поля.
Ногайцы окружили Резвого со всех сторон, плотно сжимая в человеческий круг.
В ту минуту моё сердце ушло в пятки, а затем сжалось и начало изливаться кровью. Потерять верного пса, своего друга, к которому привязался всей душой, было худшим решением. Сделав глубокий вдох, я подобрал мелкий острый камушек с земли и швырнул его чётко в висок врага с оружием. Он тут же рухнул, а Резвый, ни минуты не медля, побежал ко мне.
Теперь шансы стали равны. Их двое, нас двое.
Ногайцы переглянулись друг с другом, удивлённо смотря на тело когда-то живого товарища.
Я сорвал сук с шипами с рядом стоящего куста и медленными, но уверенными шагами двинулся на них. Острые треугольники тяжело впивались в ладонь, желая поцарапать до тёмно-алой капли.
Пёс шёл рядом и сурово рычал, наверняка в его голове в ту минуту промелькнули все возможные картинки того, что собирались с ним сделать эти люди.
– Бежать бесполезно, я не дам вам уйти после всего проделанного вашими грязными руками!
Один из ногайцев шагнул вперёд и нахмурил брови, буравя меня взглядом карих глаз.
– Ты же обычный крестьянин! – последнее слово он будто выплюнул. – Темиржан, да мы с ним и с его скотиной в два счёта разберёмся.
– Это мы ещё посмотрим!.. – тихо произнёс я.
