скачать книгу бесплатно
Поезд из Варны
Виктория Ивановна Алефиренко
В купе поезда Варна-Саратов встретились две женщины с совершенно разными судьбами. Рассказывая друг другу о своей жизни, они начинают по-другому смотреть на события, происходящие с каждой из них. Появление попутчиков, новые истории – за три дня перед ними прошло много интересного.
Виктория Алефиренко
Поезд из Варны
Поезд из Варны отправлялся ближе к вечеру, и казалось – в запасе еще было время. Позагорав в гостях у сына на солнечном побережье два летних месяца, с утра встала к плите – ведь мужиков, вместе с гостившим здесь внуком Артемом, оставалось двое. Одновременно пыталась затолкать в один чемодан скопившиеся за лето покупки – кучу маечек, какие-то босоножки, новое постельное белье, бутылку настоящего оливкового масла. Задача была сложная – багажа получалось много.
В полдень, покормив ребятню обедом, поняла – порядок на кухне наводить уже некогда, ускорила темп, но это не помогло. Когда, наконец, собралась, времени оставалось всего ничего – посмотрев на часы, обомлела:
– Опаздываем!
Сын Роман бросился таскать мои вещички к машине, Артем помогал, собака тоже с восторгом участвовала во всеобщей суматохе, пока её не выставили на балкон. Наконец, запихнув все в багажник, погрузились в машину и сами.
Светофоры работали четко, но бестолковые пешеходы, казалось, еле тащились через переходы. Я уже предчувствовала грядущие неприятности, и они не заставили себя долго ждать.
Подъехали к вокзалу – внук помчался к поезду, сын начал вытаскивать багаж, но Артем уже бежал назад:
– Поезд только что отошел, а следующий – через неделю!
Все остальное происходило как в замедленной съемке: вот бежит назад Артем, вот Роман ставит сумки назад в багажник, а я почему-то перешла на непечатное изъяснение происходящего, понимая, что этот гадский поезд действительно ушел:
– Поезд ушел, блин! Поезд ушел и рельсы разобрали! Что же теперь делать?
Роман почесал в затылке и вынес единственно правильное решение:
– Будем догонять его на станции Руссе! – мы опять погрузились в машину и отправились через всю Болгарию вслед за ушедшим поездом.
Артем достал карту дорог и увлеченно тыкал в нее пальцем, указывая, куда надо рулить. Отшлифованное множеством автомобильных шин шоссе петляло меж зеленых холмов, небольших деревушек с черепичными крышами и первыми огоньками в окошках. Парни, включив в салоне музыку, уже посмеивались, вспоминая об укатившем поезде, да и я сама, казалось, переживала меньше.
Стало смеркаться, легкий туман стекал со склонов гор, на постепенно чернеющем небосводе засветили незнакомые звездочки, а тонкий месяц повис где-то сбоку, ну совершенно не там где у нас, на Волге. Потом за стеклами автомашины стало темным – темно, а вдали, на взгорье, блеснули огоньки того самого Руссе. Состав тащился до него долго, нам же, на огромном джипе, к которому сын относился как к священной корове – с бережным обожанием, хватило и часа.
Остановившись у вокзала, отправились коротать время в кафешку по-соседству, где в это позднее время посетителей оказалось совсем мало. Проворный улыбчивый официант появился моментально. Я тут же заказала, что пожелали и сын и внучек.
– Ну, мать, ты даешь! – бросил было реплику в мой адрес Артем, присаживаясь к столику, но тут же схлопотал от Ромки легкий подзатыльник:
– Не забывайся, дружок!
– Да ладно! Всю ночь из-за родной бабушки катаемся!
– А что, сэр, никак вам с утра на службу? – поинтересовался сын и добавил: – Это ты еще не знаешь про билет на чартерный рейс – однажды мамочка выбросила его вместе с ненужными бумажками.
– Выбросила билет? – опешил внук.
– Конечно! – принимая от официанта вазочку с мороженым, засмеялась я, – Раз прилетела в Варну, значит, он уже не нужен,
– Два дня искали, – добавил сын, – пока поняли: билета нет!
– Нормально! – восхитился Артем, уминая мороженное, – А что дедушка?
А дед, то бишь бывший муж, пообещал сообщить об этом приятелю-консулу. Он так и заявил:
– Задержись хотя бы на один лишний день – неприятности гарантирую! – сам же кому-то позвонил, видно посмеялся с дружком надо мной, бестолковой, и билет тут же восстановили.
…И было нам втроем в том полупустом маленьком кафе, в последние минуты перед расставанием, немного грустно, но тепло и уютно.
И стал этот миг тем откровением, какое бывает между близкими людьми перед разлукой – минуты бегут, и не хочется думать о ней, и говоришь, говоришь о чем-то незначительном, чтобы сгладить грусть прощания. А мои парни этого еще не понимали. Многого пока не понимали в жизни мои парни, ну да ладно, ведь у них было все впереди…
Наконец появился старенький, видавший виды паровозик, а за ним наш состав. Ребята потащили баулы, я спешила рядом, не переставая давать ценные указания, и наша небольшая, но шумная компания напоминала, как говорил сын, цыганскую семейку.
– Вот вас-то нам и не хватало! – с улыбкой появился в дверях вагона проводник. Видимо ему такой расклад с «догонялками» поезда был хорошо знаком.
Я прошла в четвертое в купе. Ребята затолкали багаж под полки, расцеловались и вышли на ночной перрон. А меня ждали новые события, незнакомые попутчики и их судьбы. Впереди – двое суток пути…
***
Соседка, дамочка со стильной, но слегка растрепанной прической, почему-то вздыхала и все смотрела в темное окно. Забегая вперед, скажу – вздыхала она о быстро пролетевшем отдыхе, бурном романе с молодым французом и было ей невыносимо тоскливо. Но об этом я узнала позже, а сейчас передо мной сидела грустная женщина – похоже, ровесница.
Наконец дернулись и глухо лязгнули вагоны, поезд тронулся, набирая ход, медленно поплыл назад вокзал. На перроне ребята махали мне вслед руками, посылая прощальные поцелуи, фонари скользнули гирляндой тусклых желтых шаров, за окном опять воцарилась ночь.
Проводник с хозяйским видом прошел по коридору, оглядывая пассажиров, потом принес чай. Попутчица, глубоко вздохнув, и как бы отодвигая в сторону свои мысли, произнесла:
– Давайте знакомиться? Светлана.
– Валерия, можно просто Лера, – ответила я, и мы начали чаевничать.
Чувствуя, что Светлану надо немного отвлечь от воспоминаний, рассказала о днях, проведенных в Болгарии, экскурсиях и покупках, не забыла и о том, как опоздала на поезд. Та слушала сначала невнимательно, потом улыбнулась и разговор завязался. Оказалось, отдыхала она на Золотых Песках, в гостинице «Пальмира» и не одна. Дальше распространяться не стала, заметила только – гостиница приличная, но на первой береговой линии бывает слишком шумно по вечерам.
Потом стали укладываться на ночь, а наутро попутчица выглядела совсем по-другому: светло-серые глаза смотрели веселей, короткие волосы были в полном порядке. Присев к столику у окна, за которым уже была Румыния с небольшими поселениями вдоль железной дороги, мы продолжили беседу.
Валерия
Помните фильм «Стой, или мама будет стрелять»? – вот и я, наподобие той мамаши, поведала почти всему самолету, что лечу на лето в Варну к сыну, который имеет отель на Золотых Песках, сам по себе красавец, и, кстати, не женат. Две девицы, сидевшие по-соседству, сразу навострили уши и с интересом стали ожидать конца полета. Наконец в салоне загорелось табло «Пристегните ремни» и через несколько минут самолет совершил посадку.
Стоя в очереди к таможенному окошку, старалась высмотреть сына в зале прилетов, но спины попутчиков не давали такой возможности. Наконец усатый дядька в синей форме шлепнул в паспорт штампик прибытия, и я ступила на болгарскую землю.
Весь аэропорт пропах ароматом петунии, растущей вдоль пешеходных дорожек в пузатых уличных горшках, а прозрачный воздух был таким вкусным и легким, каким бывает только на курортах.
Роман, высокий, загорелый, в тонком свитерочке, улыбался у входа держа в руках непременный букет бордовых роз:
– Мама приехала!
Я с гордостью любовалась сыном лишний раз убеждаясь, до чего хорош мой ребенок. После поцелуев и объятий пошли к машине, в окне которой торчала огромная морда пит-буля Лео, которого Роман всюду таскал с собой. А те две девицы из самолета как бы ненароком прошли мимо и тепло попрощались, явно желая обратить на себя внимание:
– До свидания, всего вам доброго!
Взрослые же тетки – видела краем глаза – тоже позавидовали тому, какой у меня сын, и этому букету в его руках – не каждый ребенок так встречает маму.
…Все! За эти несколько минут я сполна получила все, что выстрадала за те годы, пока растила сына одна, без мужа. Выстрадала, сидя бессонными ночами возле кроватки, когда мальчик болел, и за мою боль от его постоянно разбитых коленок. За тот выговор, который пришлось выслушать от школьного учителя, когда Роман сломал стул в кабинете химии, за кучи винтиков, вечно сыпавшихся из его карманов. За нервотрепку из-за прогулов лекций, когда сын стал студентом и учился в Высшей следственной школе, получая юридическое образование. И за многое, многое другое…
В этот миг я была на седьмом небе от счастья, мой материнский триумф был полный!
***
Поезд бойко продвигался к России и утром уже был на границе Румынии с Молдавией в городке Яссы. На перроне тут же появились черноглазые, похожие на цыган румынские таможенники. Не спеша поднялись в вагон, проверили паспорта, внимательно вглядываясь в лицо каждого пассажира. Потом так же не спеша вышли на перрон и один из них махнул нам вслед рукой.
Поезд двинулся дальше, и полоса железной дороги перерезала равнину надвое – справа оказались домики с садами, слева яркие поля – как будто разноцветные платочки – там желтый, тут зеленый. А вдали кусочек темной, уже вспаханной земли.
Подошло время обеда.
– Давай тарелку, помою огурчики с помидорами, – Светлана достала пакет с зеленью.
– У меня домашние котлеты и даже бутылочка «Монастырской избы», помнишь, пили в молодости?
Накрыли стол, плеснули знаменитого вина в бокалы, и тут в приоткрытые двери заглянула соседка Алина:
– Приятного аппетита!
– Присоединяйтесь! – пригласили и ее – та присела рядом, взяла бокал:
– Ну, за отличный отдых в Болгарии!
Потом спросила:
– Девчата, что-нибудь приличное домой везете?
Мы пожали плечами, а она принесла из своего купе темно-синий пакет:
– Не могу не похвастаться! Смотрите – прикупила в Варне, – и вытащила из него норковую шубку.
Вот это была шубка! Легкая, невесомая, она переливалась старой медью так и норовя соскользнуть с рук. Забыв все приличия, мы стали щупать ее пушистые бока, поглаживать ласковый мех и даже примерять. Сидела шубка и на мне и на Светлане превосходно! Мы стали крутиться перед небольшим зеркалом на двери, а я даже вышла в коридор. Продефилировала по узкому коридору, подражая манекенщицам – животом вперед, походка от бедра, нос в потолок:
– Как смотрюсь издали?
– Да, вот это покупка! – вздохнула Светлана, – Дорогая?
– А то! – отвечала Алина, – На ней все мои запасы и закончились. Но я и не жалею, – она сняла с меня шубку, стала укладывать ее в пакет.
– Ну вот, как говорится, поели – теперь можно и поспать! Увидимся, – с этими словами Нина отправилась к себе в купе.
Мы повздыхали по чужой обновке и разговор, как обычно бывает в дороге, стал более откровенным.Светлана прилегла на нижнюю полку, подоткнула под спину одеяло, устраиваясь поудобнее. Ее история неожиданно заставила меня совсем по-иному взглянуть и на свою судьбу.
Светлана
Светлана росла в большом городе с шумными проспектами. Широкая аллея Победы спускалась от главной площади к самой Волге, а центральная улица с монументальными домами, возведенными после войны, протянулась вдоль реки на добрую сотню километров.
Как все сверстницы, девочка училась в школе, бегала в спортивный зал и плавательный бассейн, бывала в кино и музыкальном театре. До поры до времени все складывалось удачно, но безмятежная жизнь закончилась, когда пришла пора выбирать свой дальнейший путь.
С малых лет Светлана мечтала стать врачом. Детская игра в «доктора», казалось, предопределила все ее будущее – после школы девушка подала документы в медицинский институт. Забыв о подружках, упорно готовилась к экзаменам. Сдав на отлично биологию, засела за химию, которую тоже знала неплохо.
Билет на экзамене попался трудный, но она отвечала на твердую четверку! А вот экзаменатор посчитал иначе, стал задавать каверзные вопросы, совсем запутал и, в конце концов, поставил «неуд»…
Обиженная на весь белый свет, Светлана медленно спускалась по институтской лестнице к выходу. Возле дверей стояли несколько таких же неудачников. От них девушка узнала о наборе молодых кадров на Сахалин и, не раздумывая ни секунды, поставила свою подпись под договором, который услужливо подсунул улыбчивый комсомольский агитатор, давно научившийся подчинять своей воле других.
Сахалин! У каждого, кто собрался туда были на то свои причины. Одного двигала жажда трудового подвига, другого звала романтика, третий ехал на заработки. Светлане, бежавшей от своих невзгод, было все равно – Сибирь или Дальний Восток, БАМ или сахалинский рыбзавод – лишь бы куда подальше. Планы на будущее рухнули? Тогда пусть будет еще хуже, и вы все будете знать как мне плохо. Вот уж поплачете!
… Мать на самом деле плакала всю неделю.
Когда жизнь в первый раз преподала Светлане жестокий урок, в ее душе что-то надломилось. Со всем своим юношеским упрямством сгоряча решив «чем хуже – тем лучше», она уже не отступилась. Подобный принцип, поверьте, довольно часто встречается в жизни.
Отец Светланы, дошедший от простого токаря до партийного деятеля средней руки, казня себя за то, что послушал дочку и не вмешался в ее судьбу, упрашивал неразумное чадушко:
– Доченька, не делай глупостей, в следующем году обязательно поступишь. Поговорю с нужными людьми, замолвлю, где надо словечко и все будет хорошо! – но свое решение она не изменила.
***
В те годы, годы комсомольских строек и целинных земель, Дальний Восток, куда подалась Светлана, тоже считался «комсомольско-молодежным». Многие из ее попутчиков уезжая, думали, что это ненадолго, только на время путины, в крайнем случае, на год, в самом крайнем – на два, но жизнь рассудила по-своему. Некоторые остались там навсегда.
Время в поезде под перестук колес и песен под гитару пролетело незаметно, а знакомства были интересными. За окнами вагона, как в детском калейдоскопе, большие города сменялись маленькими полустанками, проплывали поля и леса, потом пошла дремучая тайга – вся необъятная страна промелькнула перед Светланой за эту неделю.
Но на новом месте воодушевление и энтузиазм, подогретые посулами и сказочными обещаниями агитаторов, слегка поутихли. Ее попутчики, говоря по-правде, не имеющие никаких специальностей, были очень удивлены предстоящей работой и ее условиями – совсем не такое ожидали они увидеть на этом «комсомольско-молодежном» заводе.
– Это что за сарай? – растерянно оглядывала Светлана барак на берегу моря, в котором предстояло жить. А рядом, на каменистой пристани в устье реки возвышались два цеха – огромные несуразные сооружения, похожие на ангары. Сюда с кораблей сгружали улов, который тут же обрабатывали и фасовали.
На следующий день Светлане выдали резиновые сапоги, тяжелый нож и поставили у разделочного стола. Знания были не нужны: становись и пластай рыбу – физически труд был не слишком тяжёл, а вот морально… Всю смену стоишь, скребёшь или разделываешь на части эти рыбные туши!
В первый же день девушка пожалела о том, что не послушалась отца, – со всех сторон вода, под ногами рыбьи кишки, рядом такие же, как ты «зомби» скребут и режут, режут и скребут…
Сначала думала – от всего этого у нее «поедет крыша», ночью ревела в подушку в неуютном бараке, собираясь уехать завтра же. Но завтра пришлось идти в вечернюю смену, ведь сейнеры с уловом приходили в любое время дня и ночи.
Так потянулись нескончаемые дни, и в этом неуютном краю они были невыносимы, а барак-развалюха с двухэтажными кроватями, да огромные стаи чаек над головой остались в памяти навсегда.
Развлечения были довольно нехитрые, догадаться о них легко – ведь едут вовсе не паиньки и не маменькины детки. У многих моряков была мечта зайти сюда хоть разочек, пусть всего на сутки – байки о компанейских сахалинских девчатах гуляла по всему тихоокеанскому побережью. Конечно, эти россказни были сильно преувеличены, но даже городу невест Иваново было далеко до этих мест по концентрации любви и страсти.
Светлане приглянулся местный темноглазый весельчак – бригадир Володя. Коренастый, с широкими скулами и узкими глазами сын русского рыбака и красавицы-якутки не расставался с гитарой и был всеобщим любимцем. По вечерам, когда молодежь собиралась на посиделки в просторной столовой, рядом с ним не было свободного места – легкость к жизни и обаяние покоряли многих.
В первый месяц, после смены Светлана валилась на постель и лежала, не шевелясь – не двигались ни руки, ни ноги. Потом привыкла, чуть повеселела. Заметив участливые взгляды молодого бригадира, улыбнулась в ответ.
– Ничего, Светочка, привыкнешь, все привыкают! – успокоил он и пригласил прогуляться к морю:
– Ты должна увидеть наши красоты!
У моря было свежо. Стаи вездесущих чаек кружили над ними, а от горизонта к берегу бойко спешил рыбацкий сейнер. Они бродили у самой воды, потом устроились в небольшой ложбине между сопок.
– Я сделаю тебя счастливой, – шептал Владимир, обнимая Светлану. Она поверила – и долго потом верила. Верила, когда он ставил ее только в дневную смену, когда выписывал явно не заслуженную премию – ведь это тоже было счастьем там, на холодном сахалинском берегу. Вскоре они стали жить вместе.
Володина работа была довольно сложной, но он был толковым бригадиром – высчитывал ли трудодни, находил ли брак в работе – все получалось легко и споро:
