Пижамный детектив. Проверено на себе

Альбина Счастливая

Пижамный детектив. Проверено на себе

Глава первая

Нина Владиславовна считала, что лучший вид на мир открывается не с высоты птичьего полета, а с двадцатого этажа, через тройной стеклопакет и желательно – с чашкой чая в руках. Ее мир был удобным, обустроенным и мягким, как стельки в ее дорогих мокасинах, в которые она тут же переобувалась, скинув тапочки, стоило только выйти на балкон.

Сегодняшний мир за окном был окрашен в промозгло-серый цвет поздней осени. Над городом висело тяжелое одеяло туч, с которых то и дело срывалась колючая изморось. Нина закуталась в ярко-бирюзовый кардиган, поправила на груди брошь в виде совы и вздохнула. Из окна соседнего подъезда донеслись чьи-то приглушенные крики – опять ссорятся. Она брезгливо поморщилась. Как людям не надоедает выяснять отношения, когда можно просто взять и помолчать в разных комнатах? Идеальный рецепт семейного счастья, проверенный на себе и Викторе Игоревиче за сорок лет.

На столе, рядом с чашкой с календулой, мягко пропищал ноутбук. На экране затанцевала иконка входящего звонка от «Ангелочек <3». Нина ткнула в клавишу с залипающей крошкой печенья.

– Приём, приём, моя хорошая, как слышно? – голос Ангелины звучал так, будто она только что пробежала марафон, хотя Нина точно знала: девочка не отходила от ноутбука дальше, чем на расстояние до чайника.

– Слышно тебя, как всегда, идеально, а вот Ричи почему-то не слышно, – Нина прищурилась, разглядывая на экране лицо подруги. Ангелина сидела, поджав под себя ноги в объемных разноцветных носках, а на голове у нее красовалась повязка с ушами лисички.

– Она спит, нагулялась за день на балконе. Я, кстати, новое печенье делаю, овсяное с клюквой. Рецепт из Австралии! – Ангелина триумфально потрясла над головой испачканным в муке фартуком.

– Опять эти твои опоссумы кулинарничают? – фыркнула Нина, но одобрительно кивнула. – Молодец. А я тут «Птичье молоко» купила, настоящую, по ГОСТу. Жаль, через монитор не передать.

Они обе мечтали об Австралии. О кенгуру, опоссумах и сиднееской опере. Эта мечта родилась случайно, во время одного из бесконечных Zoom-совещаний, и превратилась в их личную шутку, спасающую от уныния отчетных дней. «Вот поедем в Австралию, там и проверим эту кандидатуру», «Этот договор стоит больше, чем билет до Сиднея», «У меня сегодня столько работы, что я как коала, которая объелась эвкалипта и спит».

– Как твои? – спросила Нина, отламывая кусочек зефира. – Мама не звонила с предсказаниями о конце света?

– Звонила. Говорила, что папа видел, как НЛО над нашим районом кружило. Говорит, чтобы я на ночь окна не открывала, а то меня похитят. А Лиза… Лиза просила тысячу рублей на новый стикерпак для телеги. Говорит, иначе ее социальный статус в классе рухнет безвозвратно. Я сказала, что мой социальный статус на удаленке и так ниже плинтуса, и предложила ей помыть посуду за полцены.

Нина рассмеялась. Ей нравилась эта девочка. В двадцать четыре года – а Нина хорошо помнила свои двадцать четыре – она сама была уже замужем, ждала Сашу и боялась всего на свете. А эта – одна живет, сама на себя зарабатывает, сама печенье печет. Хоть и трусиха, но боевая.

– А у нас Виктор Игоревич велосипед новый присмотрел. Говорит, на нем до Австралии за неделю можно доехать, если через Китай и без остановок на сон. Пушильда с подоконника не слезает, птичек считает. Вчера одна синичка так нахамила ей, та даже усы надула.

Они болтали еще минут десять, обсуждая работу, глупые запросы от начальства и абсурдность заполнения электронных дневников очередности отпусков. Нина уже собиралась отключиться, чтобы подогреть себе чаю, как вдруг ее взгляд упал на окно напротив.

В обычно темной квартире на том же этаже в соседнем подъезде зажегся свет. Нина поморгала. Тот самый сосед, молчаливый и симпатичный мужчина лет сорока пяти, что появлялся там раз в неделю, стоял посреди гостиной не один. С ним был кто-то другой, высокий, но из-за угла обзора Нина видела только тень на стене.

– Ангель, подожди секунду, – машинально сказала Нина, привставая и прижимаясь лбом к прохладному стеклу.

– Что такое? Птичка экзотическая прилетела? – пошутила Ангелина.

– Нет… Кажется, они ссорятся.

Фигуры на том конце раскадрованного комикса за окном сходились и расходились. Жестикулировали. Нина видела, как ее сосед развел руки, словно что-то объясняя. Другая фигура сделал резкий шаг вперед.

И потом случилось это.

Короткое, отрывистое движение. Что-то блеснуло в свете люстры. Сосед замер на мгновение, а потом его тело бесформенным мешком осело на пол, исчезнув из поля зрения Нины.

Вторая фигура наклонилась, замерла, затем резко выпрямилась и бросилась прочь, погасив за собой свет.

В квартире напротив снова стало темно и пусто. Тихо. Как будто ничего и не было.

– Нина? Нина Владиславовна? Ты меня слышишь? Что там? У тебя лицо совсем белое стало!

Голос Ангелины доносился из ноутбука, словно из глубокого колодца. Нина медленно, очень медленно отлипла ото лба и опустилась в кресло. Пальцы дрожали.

– Ангелина, – прошептала она, глядя в камеру широко раскрытыми глазами. – Я… Я, кажется, только что видела убийство.

В тишине комнаты громко щелкнула дверь – это Виктор Игоревич вернулся с работы. Из колонок ноутбука раздался пронзительный, истеричный лай. Проснулась Ричи.

Пижамный детектив начал свое первое дело.

Глава вторая

– Убийство? – голосок Ангелины на другом конце провода взвизгнул до частоты, доступной только собакам и системам пожарной сигнализации. В ответ на это из колонок ноутбука раздался еще более яростный, пронзительный лай. – Ричи, тихо! Тихо! Нина, ты уверена? Может, ему стало плохо? Сердце? Может, он просто поскользнулся на ковре?

Нина, не отрываясь от темного окна, сглотнула комок в горле. Руки все еще дрожали.

– Поскользнулся на ковре, упал и сразу выключил свет на пути вниз? – ее голос прозвучал резче, чем она хотела. – Нет, Ангелина. Там был кто-то еще. Тот, кто свет и выключил.

Дверь в гостиную скрипнула. На пороге стоял Виктор Игоревич в своем засаленном комбинезоне энергетика, с сумкой с инструментами в руке. Его круглое, доброе лицо было усталым.

– Кому свет? Ты опять на мои счета за электрительство наезжаешь? Я тебе говорил, лампочки энергосберегающие, сам все проверил…

Он замолчал, заметив выражение лица жены и голос из ноутбука.

– Что случилось-то?

– Виктор, – Нина обернулась к нему, и он, увидев ее испуг, мгновенно сменил гнев на милость, отставив сумку в сторону. – В квартире напротив… кажется, человека убили.

– Убили? – Виктор Игоревич нахмурился и прошелся к окну, прищурившись. – Где? В какой?

– В той, что угловая, на нашем этаже.

– Да не может быть, – мужчина махнул рукой. – Мужик с виду крепкий. Или грабители? Хотя в нашем районе…

– Не грабители! Там была ссора, потом удар… и он упал, – Нина уже начала злиться на его скепсис. Это придавало ей храбрости.

– Надо звонить в полицию, – тоненьким голосом проскрипела из ноутбука Ангелина. – Прямо сейчас! Пока они… пока они там еще что-нибудь не сделали!

– Кто «они»? – огрызнулся Виктор Игоревич, всегда недовольный, когда непонятно откуда раздавались голоса, вмешивающиеся в его домашний уют.

– Моя коллега, – коротко бросила Нина. – И она права. Виктор, дай мне телефон.

Пока муж копался в карманах в поисках своего новомодного аппарата, Ангелина уже вовсю работала.

– Нина, я его нахожу! Кирилл Сергеевич Белов, да? Управляющая компания выкладывала списки должников за прошлый месяц, он там есть. Так, соцсети… LinkedIn, профиль закрыт, но компания видна… Ой!

– Что «ой»? – Нина с тревогой посмотрела на экран.

– Ничего, просто Ричи опять на клавиатуру запрыгнула. Прости.

Нина с глубокой благодарностью представила на секунду эту маленькую истеричную собачку. Ангелина в стрессе была похожа на ураган, но невероятно продуктивный ураган.

Виктор Игоревич протянул ей телефон.

– Набирай 102. Только, Нина, говори четко. А то ты, когда волнуешься, все путаешь.

Это была чистая правда. Нина, отлично справлявшаяся с самыми конфликтными кадрами по телефону, начисто терялась при общении с официальными лицами. Она сделала глубокий вдох, набрала номер и поднесла трубку к уху. Ангелина на экране замерла, широко раскрыв глаза, словно наблюдая за сериалом в прямом эфире.

– Здравствуйте, – начала Нина неестественно вежливым, дрожащим голосом. – Меня зовут Нина Владиславовна. Я хотела бы сообщить… о происшествии.

В трубке что-то пробормотали.

– Нет, не лопнула батарея. Нет, не соседи шумят… – она помялась. – Я… я видела из своего окна, как в квартире напротив… возможно, совершено убийство.

Пауза. Было слышно, как на том конце провода кто-то переспрашивает, усмехаясь. Нина покраснела.

– Да, я понимаю, что это звучит странно. Я живу в доме номер сорок пять по улице Космонавтов, квартира двести один. А напротив, в доме сорок три, квартира двести пять… Да. Нет, я не видела кровь, я видела, как он упал после удара! Нет, я не могу подойти и проверить… У меня ноги болят! – это прозвучало так нелепо, что Ангелина на экране схватилась за голову.

Нина отчаянно посмотрела на мужа, умоляя о помощи. Тот вздохнул, взял трубку.

– Слушайте сюда, молодой человек. Это Виктор Игоревич, муж. Мы не хулиганы, у меня сорок лет трудового стажа на заводе «Электроприбор». Супруга действительно что-то видела. Пришлите, кого положено, разберетесь. Адрес вам повторить?

Он говорил густым, начальственным баритоном, не допускающим возражений. Через минуту он положил трубку.

– Сказали, что пришлют участкового. Когда – не сказали. Довольна?

Нина кивнула, чувствуя, как напряжение немного спало. Она снова опустилась в кресло.

– Слышала? – спросила она Ангелину.

– Да, – голос девушки звучал немного обиженно за нее. – Как он мог так с тобой разговаривать? Ты же свидетель!

– Зато теперь приедет участковый, – Нина попыталась быть оптимисткой. – Все выяснит.

Они замолчали. Трое взрослых людей – двое в комнате и одна на экране – уставились на темное окно в доме напротив. Оно молчало и казалось теперь не просто окном, а экраном, на котором только что закончился самый страшный фильм.

– Нина, – тихо сказала Ангелина через несколько минут. – А что, если участковый не приедет? Или приедет и тоже не поверит?

– Куда он денется, обязан приехать, – буркнул Виктор Игоревич, направляясь на кухню ставить чайник. – А вам, барышня, не нагнетать.

Но семя было посеяно. Нина посмотрела на Ангелину, а та – на Нину. В их взгляде, переданном через сотни метров пространства и оптоволоконные кабели, читалась одна и та же тревожная мысль.

Что, если правда никто не поверит двум трусихам в пижамах? И что, если тот, кто был за тем окном, все еще там? Или уже вышел и теперь смотрит на их дом, зная, что его видели?

Впервые за три года виртуальной дружбы им обеим одновременно, до мурашек, захотелось оказаться не по разные стороны монитора, а в одной комнате. Чтобы можно было хотя бы взяться за руки.

Глава третья

Чай, заваренный Виктором Игоревичем, стоял нетронутый и остывал. Нина не отходила от окна, вцепившись пальцами в подоконник, словно корабль в шторм. Ангелина на экране тоже молчала, лишь изредка слышалось ее нервное постукивание по клавиатуре и сопение Ричи где-то на заднем плане.

– Может, все-таки позвонить еще раз? – робко предложила Ангелина, нарушая тягучую тишину.

– Нет уж, – отозвался с кухни Виктор Игоревич. – Насчитают за ложный вызов. Сиди уж тихо.

Но тихо сидеть не получалось. Каждая тень в окнах напротив, каждый мелькнувший вдали свет фар заставлял Нину вздрагивать. Ей начинало казаться, что за ней тоже наблюдают. Что тот высокий силуэт сейчас стоит в темноте чужой комнаты и смотрит на ее освещенное окно.

Прошел час. Пушильда, почуяв неладное, спрыгнула с подоконника и улеглась в своем домике, демонстративно повернувшись к ним спиной. Ее кошачье пренебрежение было единственным, что хоть как-то напоминало о нормальной жизни.

И вот, наконец, внизу, у подъезда напротив, замерла знакомая серая машина с полосой. Сердце Нины екнуло.

– Едет! – прошептала она в микрофон ноутбука.

Из машины вышел молодой человек в форме и гражданском плаще. Он лениво потянулся, посмотрел на высотку, затем полез в машину и что-то достал. Это что-то оказалось папкой с бумагами. Он оперся на капот и начал что-то в них усердно записывать.

– Что он делает? – ахнула Ангелина, уставившись в свою камеру, как будто могла что-то разглядеть. – Он же должен идти в дом!

– Протокол составляет, – мрачно констатировал Виктор Игоревич, появившись в дверях с бутербродом с колбасой. – Бюрократия. Сначала бумаги, потом дело.

Еще десять минут участковый наводил порядок в своих документах. Нине казалось, что прошла вечность. Наконец, он направился к подъезду и скрылся за дверью.

– Пошёл, – облегченно выдохнула Нина.

– Теперь ждем, когда он к нам явится, – сказал Виктор Игоревич. – И смотри, Нина, говори четко. Без лишних эмоций.

Ожидание стало еще невыносимее. Что он там видит? Нина лихорадочно пыталась вспомнить каждую деталь, боясь что-то упустить, переврать и выглядеть идиоткой.

Звонок в дверь прозвучал как выстрел. Нина вздрогнула. Виктор Игоревич пошел открывать.

В квартиру вошел молодой участковый, сержант полиции Артемьев. Он выглядел усталым и слегка раздраженным. В руках он держал планшет.

– Здравствуйте. Это вы вызывали? По поводу… происшествия напротив?

– Да, я, – выступила вперед Нина, поправляя кардиган. – Нина Владиславовна.

Участковый кивнул, его взгляд скользнул по ее яркому домашнему костюму, по ортопедическим тапочкам, по ноутбуку на столе, с которого на него смотрело испуганное лицо девушки в повязке с ушками.

– Так, – сказал он, и в его голосе читалось легкое сомнение. – И что именно вы видели, Нина Владиславовна?

Нина начала рассказывать, стараясь говорить медленно и по делу, как учил муж. Она описала свет, две фигуры, ссору, удар, падение и погасший свет. Участковый внимательно слушал, изредка делая пометки в планшете.

– Вы можете описать того второго человека?

– Нет… Он был в тени. Высокий. И все.

– Вы слышали крики, звук борьбы?

– Нет, окно закрыто, – Нина покраснела. – Но я видела, как они активно жестикулировали!

– Понимаю, – участковый сделал еще одну пометку. Его взгляд упал на старый бинокль, лежавший на книжной полке рядом с фотоальбомами. – Вы… с помощью него смотрели?

Наступила неловкая пауза.

– Это Виктор Игоревич для птичек… – начала было Нина, но запнулась.

– Для наблюдения за птицами, – твердо подхватил муж. – Хобби у меня такое.

Участковый кивнул с таким выражением лица, которое ясно говорило: «Ну да, конечно, птички».

– Так вот, Нина Владиславовна, – он отложил планшет. – Я был в той квартире.

Нина и Ангелина на экране замерли в ожидании.

– И? – выдохнула Нина.

– Квартира пуста. Признаков проникновения нет, ничего не разбросано, ничего не сломано. На полу… – он сделал театральную паузу, – на полу возле дивана лежит большой сверток с бельем для химчистки. Похоже, хозяин его как раз разворачивал или, наоборот, заворачивал, когда вы его увидели. Он мог поскользнуться, зацепиться за него и упасть. Со светом тоже все ясно – у них там датчик движения в прихожей. Человек вышел – свет выключился.

В комнате повисло гробовое молчание. Нина чувствовала, как по ее щекам разливается краска стыда.

– Сверток? – проговорила она наконец. – Но… но я же видела…

– Вам показалось, – участковый мягко, но твердо положил конец спору. – Такое бывает. Особенно если смотреть с большого расстояния и через бинокль. Тени, игра света. Вы не первая.

Он собрался уходить.

– Но… а где сам хозяин? Кирилл Сергеевич? – не сдавалась Нина.

– Его нет дома. Видимо, ушел по делам. Вам же лучше знать, Нина Владиславовна, – он кивнул в сторону ноутбука, – мы все сейчас на удаленке, редко кто выходит. Так что не волнуйтесь. Все в порядке. Спасибо за бдительность.

Он ушел, оставив в квартире запах официальщины и тяжелое чувство неловкости.

Виктор Игоревич первым нарушил тишину.

– Ну вот, я же говорил. Напугалась из-за какого-то белья. Позорище.

Нина не отвечала. Она смотрела на темное окно, и внутри у нее все сжималось в твердый, холодный комок уверенности.

– Это не сверток, – тихо, но очень четко сказала она.

– Что? – донесся из ноутбука голос Ангелины.

– Я сказала, это был не сверток. Я видела, как он падал. По-человечески. А датчики движения… – она резко обернулась к экрану, и ее глаза горели. – Ангелина, ты меня слышишь?

– Да! – голос девушки стал собранным, без тени паники.

– Они врут. Или он что-то скрывает. Или тот тип успел все подчистить. Но я не сумасшедшая. Ты ведь мне веришь?

На экране Ангелина решительно кивнула, поправляя лисий ободок.

– Верю. А знаешь, что мы сейчас сделаем?

– Что?

– Мы заведем дело. Я прямо сейчас создам папку у себя на диске. И мы во всем разберемся. По-кадровому.

Впервые за вечер Нина Владиславовна улыбнулась. Пижамный детектив только что получил первое официальное дело. Правда, официальное только у них вчетвером: у нее, у Ангелины, и у двух пар глаз – жёлтых кошачьих и пучеглазых собачьих. Но это было уже начало.