скачать книгу бесплатно
– Он приказал вернуться в деревню, прежде чем…
– Он приказал прочесать лес и найти красных подонков. Именно этим мы и занимаемся.
Хлоя слегка подвинулась к просвету между ветвями. Я поступил так же, чтобы увидеть лица говорящих. На имя “Хуан” откликался безбородый юнец, но это я и так понял по голосу. Его взгляд наводил ужас. В нем сквозило безумие, и я не понимал, почему другие повинуются этому щенку. Тем не менее этот Хуан всеми командовал. Он схватил пленника и наставил на него пистолет, остальные были явно растеряны.
– Хуан! Сеньор!
– Мелендес, честное слово, если ты еще раз откроешь свой уродливый рот, я заткну его своими красивыми пулями.
Мелендес со вздохом отступил.
– Может, кому-то еще не нравится, что я делаю?
Теперь я видел лица по меньшей мере полудюжины солдат и заодно понял, почему никто не перечит Хуану. Он был сумасшедший.
Хлоя напряглась до предела. Я похолодел, видя, что она, выгнувшись, осторожно потянулась к висевшей у нее за спиной винтовке.
– Хлоя, нет… – прошептал я.
Она поразительно ловко и бесшумно выставила винтовку перед собой. Понятно, почему от нее не скроется ни один кролик. Она беззвучна, как привидение. Но выстрел нас выдаст. А с толпой солдат всего в нескольких метрах это наш смертный приговор.
– Я не предатель. Пожалуйста! У меня двое маленьких детей, – умолял лавочник.
– Что за чепуху вы все несете! Тебя что, поздравить, что ты славно покувыркался со своей бабой?
Как можно тише я подполз к Хлое и положил руку на ствол винтовки. Она посмотрела на меня в ярости. Я испуганно покачал головой. Ее зеленые глаза метали огненные молнии.
– Ты убьешь нас, – прошептал я.
– Они убьют его.
– Это не наше дело.
Пленник всхлипнул, когда Хуан приставил ему пистолет к виску.
– Последний шанс. Где красные ублюдки?
Хлоя отодвинула мою руку, но я снова положил ее на винтовку, не давая прицелиться.
– Ты трус. – Она сжала зубы.
И вдруг… Бац!
Мы оба вздрогнули, а через секунду увидели, что пленник лежит на земле с открытыми глазами, из головы у него хлещет кровь. Стоявшего рядом солдата рвало.
– Черт, Рамиро, что за свинство ты здесь устроил, – сказал ему Хуан как ни в чем не бывало.
– Сукин сын, – прошептала Хлоя, снова беря его на прицел.
Мы молча боролись. Но я был еще слаб. Было ясно, что борьбу я проиграю. И проигрыш будет стоить нам жизни. У меня оставался единственный выход. Я перекатился через Хлою и накрыл собой ее винтовку. Теперь стрелять было невозможно. Но эта дикарка вонзила зубы в мою задницу, отчего я негромко вскрикнул.
Носки всех ботинок повернулись в нашу сторону.
– Вы слышали? – сказал кто-то.
– Сорока?
– Какая, к черту, сорока. – Хуан жестом отправил двоих солдат проверить наши кусты.
Те сделали несколько шагов и навели пистолеты.
– Кто здесь? Лучше выходи, а то стрелять буду, – сказал один из них дрожащим голосом.
– Да никого там нет, – отозвался второй.
– В лесу всегда какие-то звуки.
– Может, пойдем? Поздно уже, – добавил тот, которого вырвало.
Было очевидно, что оба хотят сбежать отсюда, и побыстрее. Несчастный пленник еще не остыл, и, вероятно, эти солдаты впервые стали свидетелями столь хладнокровного убийства.
– Черт, мне за вас стыдно. – Хуан широким шагом направился к нашему укрытию, на ходу разряжая обойму.
Дойдя до нашего дерева, он раздвинул кусты и нашел убитого кролика. Он поднял его и с улыбкой показал остальным:
– Черт, точно в глаз! Кто там говорил, что это сорока?
– Будет чем поужинать!
Смех и аплодисменты солдат удалялись в одном направлении, а мы с Хлоей уносили ноги в другом. Углубившись в чащу, я немного успокоился. Голоса затихли вдали, и я остановился перевести дух. Едва я выдохнул, Хлоя впечатала меня в дерево:
– Еще раз – и я убью тебя.
На мгновение я оцепенел, но потом, очевидно под действием адреналина, который бурлил в моей крови, яростно оттолкнул ее:
– Ты меня и так чуть не убила! Хочешь сама сдохнуть – пожалуйста, но на меня не рассчитывай.
Хлоя, казалось, была сбита с толку. Я впервые с момента нашего знакомства всерьез рассердился.
– Ты должен мне кролика, – фыркнула она и пошла прочь.
– Черта с два!
– Что? – Хлоя угрожающе обернулась.
– Ты меня укусила, – пояснил я, краснея.
– Не будь таким нытиком. Я несильно.
Мы пошли дальше кружным путем. Я думал, мы никогда не дойдем, хотя понимал: это нужно, чтобы избежать нежданных встреч. Возникшее между нами молчание сгущалось, как и лес вокруг. И тогда я его увидел. Среди ветвей. Всего в нескольких метрах. Я отклонился от курса, которым следовал за Хлоей, и нерешительно и робко пошел к нему. Я знал, что найду.
– Куда это ты? – буркнула Хлоя.
Я приблизился к тесной группке деревьев, и там, среди сплетшихся, не дававших друг другу расти нижних ветвей лицом к лицу встретился со своим прошлым. От неожиданности у меня из глаз потекли слезы.
Иногда жизнь сворачивает с прямой дороги, заставляя нас ходить кругами, чтобы показать, что путь, которым мы следуем, всегда один и тот же, а меняемся мы сами.
Хлоя встала рядом и уставилась на пальто и ранец, свисавшие с ветвей, а я украдкой вытер слезы рукавом.
– Отлично. Поздравляю. Еще одно сокровище в мою пещеру, – произнесла она равнодушно.
– Это не сокровище. Это… это был мой ранец. – Мне нечего было добавить, и я пошел прочь, чтобы Хлоя не видела, как я плачу.
– Ну так забери! – крикнула она скорее раздраженно, чем с любопытством.
Что-то в моем ранце привлекло ее внимание, и она подошла ближе. Посередине чернела маленькая круглая дырка.
– Подожди!
Я не остановился, уверенный, что чем дальше уйду от этих вещей, тем скорее все забуду. Хлоя пристально изучала ранец. Поковыряла пальцем в дырке. Отцепила от ветвей – это было непросто. Положила на землю и открыла. Пошарила внутри, пока не наткнулась на единственную вещь, которую я взял с собой из дома в тот день, когда оставил позади все.
– Книга? – Хлоя перевернула ее, чтобы посмотреть название, и обнаружила пулю, засевшую в кожаной обложке. – “Два-дцать сти-хо-тво-ре-ний о любви и одна песнь от-ча-я-ни-я”.
Хлоя подхватила свою добычу и догнала меня. За весь оставшийся путь мы не обменялись ни словом.
В пещере снова воцарилось молчание. Пламя костра играло с нашими тенями, заставляя их плясать на шершавых стенах, дрова изредка потрескивали. Я смотрел на огонь словно завороженный, а Хлоя неотрывно следила взглядом за мной.
– Так и будешь молчать? – не выдержала она. – Сколько ни пытайся, все равно не сможешь ничего забыть.
– Ты почем знаешь? – взревел я. – Сама-то пробовала?
– А зачем мне?
– Чтобы не страшно было.
– Страшно? Каждый вечер я засыпаю в ужасе от того, что к утру могу забыть ее. Вот это действительно страшно.
Она впервые так искренне говорила со мной о матери. Наши взгляды встретились сквозь пламя. Хлоя сунула руку в карман пальто и достала отцовскую книгу:
– Нельзя забывать, кто ты…
Меня пробрала дрожь, все мое существо отторгало книгу, но жест Хлои придал мне храбрости, и я взял ее дрожащими руками.
Увидев в обложке дыру, я засунул в нее палец, и он погрузился на целую фалангу. Хлоя протянула руку и показала мне пулю, которую извлекла из книги. Я снова почувствовал, как к горлу подкатывает ком.
– Есть вещи, которые нельзя списать на простую случайность, Гомер.
Я не мог отвести глаз от пули, засевшей в подаренном отцом томике Неруды. Я изо всех сил прижал книгу к себе и разрыдался. Хлоя пересела ближе и взяла меня за руку.
Можно всю жизнь делиться с кем-то пережитым, но пока ты не доверишь другому свои страхи, между вами будет стена. С этого дня я почувствовал, что какая-то часть Хлои принадлежит мне, а какая-то часть меня – ей.
И хотя это было нечто неуловимое, мы оба это знали. Мы сидели у догорающего костра. Язычки голубого пламени пробегали над углями, продолжавшими дарить пещере тепло. Я то и дело невольно касался плечом Хлои – она сидела рядом, держа книгу на коленях, и ковыряла дырку в обложке.
– Папа сказал, что эта книга защитит меня.
– Она спасла тебе жизнь. – Хлоя перелистнула первую страницу и прочла сделанную от руки короткую дарственную надпись, которой я никогда раньше не замечал: “Живи так, словно читаешь книгу, и люби так, словно читаешь стихи”.
– Это папин почерк, – заметил я с удивлением.
– Что это значит?
– Не знаю…
– Давай прочитаем.
– Здесь не будет ни приключений, ни подводных лодок, ни чудовищ. Это просто поэзия, Хлоя.
– Поэзия? Что такое поэзия? – Этот невинный вопрос вызвал у меня ласковую улыбку.
– “Неужели не знаешь? Поэзия – это ты”, – произнес я, уносясь мыслями в другое место.
– Я? – Хлоя подняла бровь и с интересом посмотрела на книгу.
Я беспомощно улыбнулся ей, не в силах думать ни о чем, кроме родителей.
– Что с тобой?
– Ничего.
– Ты как-то притих.
– Я устал. День был тяжелый.
– Не только сегодня, вообще. В последнее время ты изменился.
– Все хорошо…
Почему это было так трудно? Наверное, потому, что я знал: стоит высказать свои мысли вслух – и я не смогу больше прятаться от правды. А если я не готов уйти? Мне нравилась моя новая жизнь. Спокойная, вдали от войны и ее ужасов. У меня была гитара, были книги, я гулял по лесу и каждый день проводил с Хлоей. Почему я должен был от всего этого отказаться?
– Можно я что-нибудь прочитаю?
– Конечно. – Я был согласен на все, лишь бы не замечать реальности.
Хлоя откашлялась и начала. Она читала не без труда, но за последние недели добилась больших успехов. Сначала она спотыкалась на некоторых словах, но постепенно почувствовала ритм. И хотя ее чтение было далеко от совершенства, для меня совершенством было каждое слово, слетавшее с ее губ.
…Вот такою же ночью, как эта, ее обнимал я.
Сколько раз я ее целовал под открытым для вечности небом.
Любила она меня; по временам я любил ее тоже.
